Чэч: Бугор

Глава 10

Интерлюдия

Тьма. Извечная и предначальная. Великая Тьма, которую не может потревожить холодный свет, давно сгоревших и только что рождённых звёзд. Они светят, но не освещают. Тьма, в которой всё берёт начало и завершает свой путь. Тьма, которая есть Ничто и есть Всё! Безграничная Пустота!

Но если бы кто-то сейчас мог взглянуть на этот сектор Пустоты, то приглядевшись внимательно, он бы обязательно увидел чуть более светлое почти бесформенное пятно. И понял бы, что Пустота уже не являлась таковой. Но взглянуть было некому.

«Тьма, Пустота — всё это байки для легковерных тупиц, думающих, что они постигли Истину. Некоторым из них я сам подкинул эту мысль, ненавязчиво, так чтобы эти недалёкие, возомнившие себя мудрецами, уходили всё дальше и дальше от Истины по лёгким, уже давно проторённым путям. Знали бы они, что на самом деле скрывает Тьма и чем до последнего кубического миллиметра заполнена Пустота. И я надеюсь, что никогда не узнают, уходя всё дальше и дальше по таким манящим своим великолепием Лживым дорогам своих заблуждений. Потому что Истина может даровать подлинное бессмертие, способное возродить личность даже если уничтожены телесная оболочка и душа, а, следовательно, настоящее Могущество».

Короткий речитатив. Небольшое мысленное усилие и… С Пустоты было содрано её непроницаемое чёрное покрывало. И она расцвела сотнями цветов и оттенков. Вот переливаются подобно радуге, пронзающие друг друга, но не смешивающиеся при этом потоки фотонов. А там тускло мерцают облака и целые поля, растянувшиеся на несколько парсек, межзвёздных частиц. Но не они интересовали разумное всё ещё остающееся почти бесформенным пятно.

Ещё один речитатив, ещё более короткий. Ещё одно волевое усилие, потребовавшее чуть большей концентрации и этот слой реальности, померк, позволяя увидеть другой. В нём также плыли в межзвёздном пространстве тускло мерцающие облака самых разных размеров: от половинки младенческого кулачка до растянувшихся на сотни километров. Отблески сознания разумных, достаточно сильных и умелых, что смогли избежать растворения в эгрегорах тех миров, в которых жили когда-то. Отблески разума тех, кто, несмотря ни на что, надеялся, когда-нибудь вновь возродиться и обрести не только тело, но и душу. Вот только эти, надеющиеся на возрождение, не подозревали, что и тут в нирване, они подвергаются смертельной опасности. Что и тут есть те, кто может их пожрать, выбирая самые вкусные отблески, навсегда лишая их надежды на возрождение. Такова жизнь — кто не успел, тот опоздал, причём теперь навсегда.

Вот на такого пожирателя и собиралось поохотиться разумное бесформенное пятно. Вот в нём появилась заострённая выпуклость. И, если бы тут был сторонний наблюдатель, он увидел бы, что это рука с пятипалой кистью, повёрнутая ладонью вверх. А бесформенность пятну придаёт большой плащ, обшитый бахромой, ткань которого постоянно находилась в движении, то прилегая к фигуре, то отлетая от неё.

Через мгновение на ладони появился предмет светло-серого цвета, очень похожий размерами и формой на обычное куриное яйцо. Длинные, тонкие, музыкальные, как часто про такие говорят, но необычайно сильные пальцы обхватили предмет и с силой сжали. От этого внутри яйца на миг вспыхнул яркий свет. Пальцы разжались, ладонь опустилась, а артефакт так и остался висеть перед разумным. Тут от него во все стороны ударила окрашенная в насыщенно-алый цвет звуковая волна. Через временной отрезок, равный десяти секундам по часам Валера, волна ударила второй раз, а ещё через десять ударила и в третий раз. А потом и в четвёртый, и в пятый…

Ждать пришлось сравнительно долго, тридцать семь раз сменились цифры, отсчитывающие минуты, на табло в интерфейсе. Разумный всё это время стоял неподвижно. И вот ожидание закончилось. В пространстве между большими, тускло мерцающими бирюзовым, облаками вдруг появилось полупрозрачное существо, словно химера собранное из нескольких существ: длинное, значительно превышающие двести метров, змеевидное тело, покрытое крупной бело-серебристой рыбьей чешуёй, с двумя парами рудиментарных когтистых лап, несуразной головой травоядного животного, но с пастью, полной крупных чуть загнутых назад, предназначенных для разрывания живой плоти зубов, голову венчали огромные ветвистые оленьи рога, между которыми торчала уродливая пульсирующая шишка, покрытая лишь тонкой розовой кожицей.

Появившееся существо тут же принялось выписывать замысловатые петли в поиске источника звуковых волн, полностью заблокировавших все его чувства, кроме одного: срочно сожрать этот источник. Наконец-то его местоположение было определено, и существо устремилось к яйцу через пространство.

«Опять не повезло! В последнее время всё какая-то мелочь попадается». Разумный вновь обхватил яйцо пальцами и сжал, прекращая действие артефакта. Ещё через мгновение он своим желанием перенёс его в инвентарь, в свёрнутый в сферу объём пространства, в котором хранил… Да чего только там не набралось за последние шестьсот с лишним лет.

Когда до летящего на безумной скорости призванного существа осталась всего какая-то жалкая сотня метров, разумный взмахнул рукой, и навстречу несуразной химере полетела увеличивающаяся каждую долю секунды изумрудная сфера.

Химера даже не попыталась уклониться, и на всей скорости врезалась в полупрозрачную сферу. Через секунду она бешено забилась в поисках выхода уже внутри сферы, внутренняя поверхность которой вдруг оказалась для неё непроницаемой. Подчиняясь приказу хозяина, сфера начала сжиматься и поглощать всей своей внутренней поверхностью полупризрачную химеру.

Прошло всего несколько минут, и сфера уменьшилась до метра в диаметре, посветлела и стала почти прозрачной. Как только это произошло, она подлетела к своему хозяину, всё так же остававшемуся неподвижным. Тот быстрым взглядом окинул крупные, в половину ладони, душевники в виде надрубленных монет, недовольно хмыкнул: «Опять один мусор попался», и убрал сферу в инвентарь. «Ещё раз попробовать?» Но тут он увидел беззвучно мигающую иконку, сообщающую о срочном вызове. Побеспокоить во время охоты его могли только в исключительных случаях, и только в тех, о возможности которых, он предупредил. «Надо возвращаться».

Как только разумный ушёл из этого плана бытия, совсем недалёко, всего в полпарсеке от места охоты, шевельнулся ещё один клочок тьмы. «Так вот где ты охотишься на несчастных драконов. Что же, в следующий раз тебя будет поджидать сюрприз. Посмотрим, как ты с ним справишься». В пустоту Тьмы упала пригоршня прозрачных сфер, размером с крупный речной жемчуг.

Между тем разумный, только что победивший дракона, очнулся на Валере. Его тело по грудь было погружено в воды целебного источника, способствующего омоложению. Сама зала, возведённая вокруг купели, была погружена в полную темноту и лишь вверху мерцали далёкие холодные звёзды.

— Что произошло? — красивый уверенный баритон прозвучал во мраке.

— Господин, объект 133–759 перевёл интересующее вас умение на второй уровень, — прошелестела в ответ темнота.

— Быстро он… Какой уровень восхождения объекта сейчас?

— Всего тридцать третий.

— Хм… Этот потомок обезьяны умеет удивлять… Что по объекту 133–758?..

Глава 10

— Чэч, — позвал меня, неслышно подошедший, Иван, — знаешь, я тут подумал?..

— Погоди, угадаю, — улыбнулся я. — А не завалить ли нам того драенога? Всеми руками-ногами за.

— Это как? — удивился полусотник.

— Раньше в моём мире был обычай, чтобы не терять времени на выслушивание мнения каждого, после оглашения какого-либо вопроса просили поднять руку кто за предложение, а потом кто против. Вот некоторые и хитрили, поднимая вместо одной руки две.

Иван озадаченно на меня посмотрел и огорошил:

— Бестолковая эта традиция. Выслушивать мнение нужно только у равных. А их много не бывает, так что можно время потратить, чтобы выслушать их мнение. А мнение толпы всегда переменчиво. Учти это, когда твоя ватага разрастётся до нескольких звёзд.

Теперь я уже удивлённо посмотрел на полусотника:

— Хо-ро-шо, — протянул я, явно не ожидая таких мыслей от бывшего вояки. Ну точно, Иван же служил сколько лет, а в войсках субординация — первейшее дело.

— Кстати, спасибо, — вдруг выдал уже поднявшийся на облучок Иван.

— За что? — не сообразил я, погружённый в свои мысли.

— За статус.

Прямо пятиминутка удивлений какая-то. Видя моё непонимание, Иван уточнил:

— За погоняло, которое ты мне дал. Нравится. Солидное.

Совсем ничего не понимая, я запросил статус Ивана:

«Иван „Полусотник“ Бронин…»

— Дела… Это не я… Я не трогал… Оно само как-то… Но как?

— Ты это. Больше некому. Я не раз слышал, что ты ко мне так обращаешься, сам уже этого не замечая. А если не знаешь, как это то произошло, значит, умение у тебя какое-то открылось, оно и сработало.

— Умение?..

Развернув интерфейс, я ткнул на вкладку «Умения» и стал их просматривать:

«Сильный удар…»

«Секущий удар копьём…»

«Ярость зверя…»

Вот оно! «Чувство стаи». Тихо и даже без системного оповещения «Чувство стаи» апнулось и перешло на пятый уровень.

— Ты и Агееча перекрестил. Он теперь не «Камень», а просто «Агееч». Он, кстати, мне и рассказал об этом.

— Обиделся?

— Доволен, лыбился во весь рот. «Ваня, — говорит, — ты пойми, это новая жизнь началась».

— А Миклуш?

— Пока «Миклушем» и остался.

— Вот и славно… А то стал бы каким-нибудь «Пострелом» или «Пацаном».

Полусотник только осклабился на такие слова.

— Эта да. Ну что, пойдём за драеногом?

— Пошли, конечно.

— Пару минут подожди, — попросил Иван. — Если ты говоришь, что древак где-то рядом ходит, хочу ему пару сюрпризов подготовить. А то вдруг нагрянет, а мы без подарков, так не годиться.

Довольно крупный драеног, шебуршавшийся неподалёку от распотрошённых тушек ящеров, похоже, действительно был совсем дурной или очень голодный. Он семенил туда-сюда на своих коротких лапах, раздражённо пофыркивая, вдоль границы купола, не позволяющего ему подобраться к заветной еде. Что, впрочем, значительно облегчало нам задачу, от границы купола до кустов, в которых наверняка притаись другие колючие твари, было ещё метров пятнадцать-двадцать. Тут неожиданно встал ещё один вопрос: удержит ли силовое поле иголки драенога, которые он обязательно начнёт швырять, как только мы приблизимся на дистанцию атаки? Неизвестно. Решили не искушать судьбу и прямо от фургона двигаться в боевом порядке.

— Десять метров, — сообщил Полусотник дистанцию до цели. Я, скрючившийся почти в два раза за его спиной, чуть отвёл правую руку в сторону и активировал умение «Метание молний».

— Семь метров… Пять метров…

Драеног нас почуял или просто увидел. Он перестал топать своими косолапками и, ещё громче зафыркав, застучал иглами. На моей правой ладони уже сформировался ярко-голубой клубок из молний. Тут главное не залипнуть, глядя на него. Что не говори, а зрелище завораживающее.

Тут перед моими глазами появилась соседка. Даже не пытаясь, понять, что она хочет сообщить, я скомандовал, деактивируя умение:

— Стоп, Иван, три метра назад!

— Принял!

Не задавая вопросов, Полусотник, всё так же прячась за щитом, начал отходить. Мы отошли на то расстояние, на которое драеног, всё ещё продолжавший стучать иглами, точно не мог их метнуть. И только когда мы остановились, он поинтересовался:

— Что случилось?

— Соседка что-то сказать хочет.

«Ушастая, ты не могла ещё прямо во время боя выглянуть? Что случилось?» Девчушка, чуть смутившись, пожала плечиками, а потом показала, что почувствовала приближение древака. Тот находился ещё далеко, но медленно и верно двигался в нашу сторону. Причём пришлые туманники его тоже почуяли и сейчас спешно отходят в глубину болота. «Спасибо, Ушастая». Кивнув в ответ с самым серьёзным видом, девчушка растворилась. А может быть просто отключила камеру, почему-то всё чаще и чаще мне на ум приходило именно такое сравнение.

— Древак идёт в нашу сторону. Но пока, если я правильно понял соседку, он ещё далеко. Давай, мы всё-таки драенога завалим, вдруг у него в печёнке душевник на умение есть. Да и других кристаллов у него много должно быть, мне бы на ману очень бы в жилу было. Да и не хочется парочку золотых просто так потерять. А потом пеньку этому ходячему встречу устроим.

— Согласен.

Чем мне нравился Иван, он за любой кипишь, лишь бы он происходил недалеко от лагеря. Нога. Пока он хромает то, как к нему привязанный. Даже после того недолгого рейда у хуторян Полусотник почти весь следующий день еле ковылял, не в силах нормально ходить.

— Двинули…

Местное дневное светило, которое я, по въевшейся в подкорку привычке, всё называю Солнцем вместо Ауруса, полностью взошло над горизонтом, вновь порождая длинные густые тени, появление которых я встретил с особой радостью. Вот только с восходом Ауруса появился и всё усиливающийся холодный ветер, нагоняющий со стороны болота новые и новые клубы тумана.

А где туман, там и туманники. И чем гуще туман, тем увереннее и наглее ведут себя эти твари. Скрючившись под густым кустом, для верности кастанув на себя «Укрыться тенью», я наблюдал за тем, как трое пришлых туманника кружили вокруг древака.

С тем драеногом мы с Иваном справились без каких-либо затруднений. Как и запланировали, я его шарахнул молнией и пока тварь была в шоке, Иван опрокинул его на спину. А там уже дело техники добивания.

— Мне понравилось, — осклабился Полусотник, когда мы затащили тушку драенога под купол и бросили рядом с ящерами, потом распотрошим. — Быстро получилось.

— Но это только против одиночной цели подходит.

— Ничего, найдём способ и с групповыми разделываться.

А потом мы перешли на другой фланг лагеря, к которому, по словам соседки, и приближался древак. Тут я ещё раз активировал своё новое умение. Вновь почти воочию увидел сначала Ивана, стоявшего в двух шагах сзади, потом спящих Агееча и Миклуша. Котейка, свернувшаяся клубком возле пацана, подняла голову и принялась смотреть в мою сторону. Правда, на этот раз среагировала довольно спокойно и не стала вскакивать на ноги. Она точно чувствует, когда я применяю это заклинание. За фургоном я увидел Бурого, всё так же меланхолично пережёвывающего свою жвачку. И всё…

«Ушастая, — обеспокоенно я позвал соседку, — я не вижу древака». На что девчушка разыграла озадачившую меня пантомиму, смысл которой заключался в том, что она не почувствовала использование мною единения с лесом. А должна была. Я пересказал, что делал и что видел. Ушастая с таким видом покачала своей головкой, что я вмиг почувствовал себя блондином.

Затем «камера», показывающая лицо ушастой, сменила ракурс, и я увидел комель ветлы с участком чёрной земли вокруг него. Сама девчушка, присев на корточки, видимо, стесняясь своей наготы, было бы там, на что смотреть, спряталась за стволом, из-за которого торчала только её мордашка и правая рука. Снова разыгралась пантомима, и я понял, что во время активации заклинания я должен прикоснуться рукой либо к дереву, либо к траве, а не просто посылать волну в воздух, пуская вход совсем другое умение. Вот ведь.

Я тут же попробовал. И почувствовал отклик травы, но какой-то вялый, недовольный, как будто она признавала моё право на ответ, но вовсе не испытывала от этого радости и не стремилась облегчить мне задачу. В общем, результат был примерно такой же, разве что радиус охвата побольше, чем при воздушном сканировании. И в довесок ко всему голова разболелась.

— Давай, подождём, пока Аурус повыше взойдёт, — выслушав мой рассказ, предложил Иван. — Тогда и тени нормальные появятся и уже по проверенной методике действовать будем.

Друзья, прошу не забывать писать в комментариях ваши впечатления о вновь прочитанных главах.