Чародей

Глава пятьдесят четвертая ОТЗВУК ВОЙНЫ

В последующие часы царили хаос и смятение.

Армия Борнхелда признала свое поражение, и Аксис занялся прежде всего тем, что погрузил на восемь транспортных судов как можно больше королизцев да и отправил их в обратный путь. Зачем ему держать у себя тысячи пленных? Пусть о них позаботится император.

— Скажи своему императору, или послу, или первой встреченной тобою в Королизе шлюхе, — устало сказал Аксис старшему по званию королизцу, — что я расторгаю договор, заключенный Борнхелдом с твоим императором, и отказываюсь платить долги и выполнять условия договора, которые по глупости пообещал ему Борнхелд. Отправляйтесь домой. Личных претензий у меня к вам нет, однако присутствия вашего в своем королевстве не потерплю.

Ничего себе, «королевство». Аксис слегка удивился тому, как легко слетело это слово с его губ.

Королизский капитан сдержанно поклонился.

— Могу я информировать моего императора, что ты согласен принять его посла, когда все это, — он глянул на полускрытое сумерками кровавое месиво, — будет приведено в порядок?

— Только когда он признает, что платить по долгам Борнхелда я не собираюсь.

— Я обязательно ему доложу, — сказал капитан, отсалютовал Аксису и зашагал к спущенным с судна сходням. Ему хотелось одного: как можно быстрее оказаться дома. Слишком много его товарищей погибло в чужой войне.

— Велиар, — Аксис взял его за плечо. — Велиар, попрошу тебя, организуй захоронение. — Дело неблагодарное, однако оно должно быть сделано, причем как можно быстрее.

Аксис щелкнул пальцами, и мальчик, державший под уздцы Белагеза, подвел к нему жеребца. Вскочив в седло, медленно поехал по полю, то и дело останавливаясь, чтобы поговорить с солдатами и подбодрить раненых: их уносили к шатрам, где приступили к работе врачи. Заметил Арна. Он инструктировал часовых, которым надлежало сторожить пленных, а было их несколько тысяч. «Что же мне теперь с ними делать? — устало подумал Аксис. — Все они были ахарами, людьми добропорядочными, не виноватыми в том, что оказались на противоборствующей стороне».

Депрессия Аксиса усиливалась с каждой минутой. Солдаты складывали мертвых в штабеля. Печальных пирамид этих было много, и были они высокими. Сколько тысяч людей погибло?

А где Азур? Аксис настолько устал, что мозг его не способен был отыскать ее, да и орел уже устроился на ночлег. Он вглядывался в темноту и спрашивал встречных, не видел ли кто ее. В ответ они устало мотали головой, Аксис же направлял Белагеза на восток, пока не приехал к месту, где войско его ночевало накануне сражения.

Ривку со спавшим на ее руках Калумом он обнаружил в собственном шатре.

— Азур? — тревожно спросил он и соскочил с седла.

Ривка кивнула головой на завернувшуюся в одеяло фигуру.

Аксис опустился на колени и отвел одеяло от лица Азур. Она спала. Лицо бледное, под глазами темные круги.

— Она нормально себя чувствует? — спросил Аксис у матери и отвел волосы со лба Азур.

Ривка помолчала. Надо ли говорить ему о беременности Азур? Она приехала в лагерь час назад и буквально свалилась у ног Ривки. Потребовалось просить помощи у проходившего солдата: вместе с ним они сняли с нее кольчугу и завернули в одеяло. Азур при этом даже не шевельнулась. Ривка знала, что Азур плохо переносит эту беременность, и боялась, что у нее может случиться выкидыш.

Пожала плечами.

— Она очень устала, а ран у нее нет. Возможно, все, что ей сейчас требуется, это сон.

Аксис сел и взял Калума из рук матери.

— Он целый день не спал, Аксис, — сказала Ривка, — беспокоился и плакал. Знал, что оба его родителя сражаются, и, похоже, чувствовал, что битва идет тяжело. От еды отказывался и не успокоился, пока Азур не дотащилась до лагеря.

Помолчала. Может ли она спросить?

— А Магариз? С ним все в порядке?

— Не слышал и не знаю, жив он или нет, — без обиняков заявил Аксис, — как, впрочем, ничего не знаю и о большинстве командиров и солдат. Может, это и к лучшему.

Вошел слуга. Аксис передал ребенка Ривке и облегченно вздохнул, когда слуга помог ему расстегнуть облачение, снял кольчугу и унес ее прочь. Потом буквально содрал пропитавшуюся потом и кровью тунику и отшвырнул в сторону.

Ривка увидела на груди и спине его раны, но ничего не сказала. Главное, что они не опасны и скоро заживут.

— Ложись, Аксис. Если не выспишься, не будешь ни на что способен.

Аксис завернулся в одеяло и лег рядом с Азур.

— Два часа, не больше, — пробормотал он. — Разбуди меня через два часа.

Во дворце и на улицах Карлона было неспокойно. Исход битвы горожанам был уже известен. Когда Борнхелд, Готье, а за ними и два десятка всадников галопом ворвались в городские ворота и заперли их за собой, люди встретили их молчанием.

«Это что же, защищать их будут два десятка солдат и король? — спрашивали себя королизцы. — Выходит, Карлон, как Ахар, потерпел поражение?».

Придворные оставили дворец и укрылись в потаенных домах узких улочек Карлона. Оставаться во дворце было опасно. Каким будет двор Аксиса? Найдется ли место для них? «Несомненно, — утешало себя большинство. — Каждому новому королю, будь то наследник или узурпатор, нужен двор, окружающий его лестью».

Глаза горожан то и дело обращались к полю боя, освещенному факелами: солдаты исполняли долг перед мертвыми — копали могилы. Многие из тех, кто смотрел на них с городских стен, потеряли в сражении сыновей, отцов или мужей, и принадлежали они к обеим противоборствующим сторонам: многие горожане Карлона служили в войске Аксиса.

Настроение в Карлоне было скорее грустно-примирительным, нежели гневным и пугливым. Большинство, как и Аксис, жалели о том, что допустили войну. Могли же братья, в конце концов, прийти к компромиссу? Борнхелд, судя по всему, потерпел окончательное поражение: городу осады не выдержать. До сих пор Карлон пользовался репутацией города веселого и грешного, умеющего делать деньги, а вот к войне и ее последствиям он был явно не готов.

Если горожане примирились с поражением Борнхелда, то Джейм был близок к истерике.

— Ты потерял королевство, потерял Сенешаль! — кричал он на Борнхелда.

Пьяный Борнхелд сидел на троне в Лунном зале. Куда подевались его мечты? Амбиции? Неужели конец? Какую ошибку допустил? В руке он все еще держал пустую бутыль из-под красного вина. Мгновение, и вот она летит в сторону Джейма.

Брат-Наставник успел пригнуться, и бутылка упала позади него, расколовшись на тысячу осколков.

— Все пропало, — прошептал он. — Тысячелетний труд пошел насмарку в один день!

— Я слышала, ты потерпел поражение, Борнхелд, — послышался нежный голос. В зал вошла Фарадей. Борнхелд повернулся к жене. В бархатном платье цвета темного изумруда она была просто великолепна. Высокая прическа, бриллиантовое колье, жемчужные серьги. — Ты плохо выглядишь, Борнхелд. Может, позвать врача? Уж не заболел ли ты той же болезнью, что и Приам?

Борнхелд скривил рот — это все, на что он был способен.

— Аксис одержал победу благодаря предательству. По-другому он не умеет. В том, что королевство мое распалось, виноваты предатели.

— Если королевство распалось, — возразила Фарадей, ничего, кроме презрения, к мужу не испытывавшая, — так это потому, что тебе такая роль не по силам. Сколько времени ты отсидел на этом троне? Сколько?

Борнхелд подался вперед и чуть не свалился с трона, настолько он был пьян.

— Шлюха! Ты тоже предала меня. Сколько мужчин ты затащила к себе в постель и настроила против меня? Сколько раз ты изменила мне с Аксисом?

Лицо Фарадей выразило глубокое презрение.

— Я всегда оставалась верной нашим обязательствам. В отличие от тебя.

И тут же, не дожидаясь ответа, Фарадей повернулась к Джейму:

— Ты жалкий старик, Джейм. Ты потерпел такое же поражение, как и Борнхелд на поле боя. И ты, и твой бог. Знаешь ли ты, Джейм, что когда-то я страстно верила в Артора? Потом я попала под влияние пророчества, и меня представили новым богам, наделили новой силой. Артор значит для меня то же, что и мой муж, а следовательно, не значит ничего.

Повернулась и вышла из зала.

Джейм весь дрожал. Оглянулся, поискал глазами Морисона. Того не было. Морисон и Гилберт исчезли тотчас после того, как узнали о поражении Борнхелда.

— Морисон, — пробормотал Джейм и посмотрел в темноту. — Морисон? — О, Артор, ну почему нет сейчас рядом с ним его друга? — Что нам теперь делать? — шептал он. — Нам? Нет, мне. Я остался один, если не считать пьяного осла, что сидит сейчас на троне Ахара.

Борнхелд улыбнулся ему.

— Что нам делать, Джейм? Давай выпьем, Брат-Наставник. Посмотри-ка в шкафу бутылку.

В коридоре показная бравада Фарадей улетучилась.

Она знала, что должно произойти. О подробностях не думала, они казались ей неважными. Аксис вызовет Борнхелда на единоборство в Лунном зале. Фарадей знала: ужасное апокалиптическое видение, явившееся ей два года назад, произойдет с ней в реальной жизни.

Но, хотя Фарадей отчаянно надеялась, верила в победу Аксиса (видение не показало ей, кто выйдет из схватки победителем), она схватилась за лиф платья, ощутив, как горячая кровь Аксиса течет по ее груди.

— Победи же, Аксис, победи! — прошептала она.

Шла ночь. В тревожном ожидании Ривка сторожила сон Аксиса, Азур и Калума. За несколько часов до рассвета в освещенный пламенем костра круг вошел Магариз. Ривка вскочила, прижала его к себе. Слезы ручьем побежали по щекам.

Магариз опустился возле костра. Как и Аксис, он сильно устал, и сердце его так же сильно болело. Ривка осторожно расстегнула ему кольчугу, а он, запинаясь от изнеможения, рассказывал ей о битве, пока не уснул на середине фразы. Ривка бережно уложила его на землю и укрыла одеялом.

Поднявшись, заметила: рядом с ней стоит высокая черноволосая девушка. Судорожно сжав полы плаща, надетого поверх ярко-красного платья, она хрипло прошептала:

— Велиар?

Падавшая на лицо тень делала синие глаза ее огромными.

Ривка покачала головой.

— Не слышала, — тихо ответила она.

— А… — пробормотала девушка и пошла прочь.

Ривка сочувственно посмотрела ей вслед.

Потом, сидя у костра и глядя на спящих, усталая Ривка размышляла о войне и о мире. Мужчины сражаются, женщины ждут и плачут. Как же она устала оттого, что не получила, чего хотела. И дала себе слово: не позволить любви уйти от нее снова. Вторую половину жизни она проживет счастливее, чем первую. В этот раз никто, даже ее сын, не отнимет от нее любимого человека.

Потом Ривка разбудила Аксиса, как он ее о том попросил, но он до того устал, что снова провалился в глубокий сон, и она решила не будить его до рассвета. Что, в самом деле, делать ему посреди ночи?

В холодный час после рассвета Аксис, Азур и Магариз молча сидели возле костра. Темные круги под их глазами пока не прошли, однако выглядели все уже гораздо лучше, чем накануне. Ривка смотрела, как Азур кормит сына. С ребенком, что был у нее в утробе, по всей видимости, было все в порядке, хотя Ривка не знала, чем бы кончилось дело, если бы Азур пришлось сражаться дольше.

Аксис тоже беспокоился об Азур.

— Останься сегодня в лагере, Азур, — сказал он. — Ты так устала, что толку от тебя никому не будет, особенно сыну. Тебе нужно выспаться.

Она и вправду страшно устала, и мысль о будущем ребенке ее беспокоила, поэтому согласно кивнула и крепче прижала к себе Калума. В критические минуты вчерашней битвы ее волновало одно: суждено ли ей вновь увидеть сына.

Магариз поднял голову.

— Аксис. С чего начнем?

Аксис поморщился.

— С чего начнем, Магариз? Для начала отойдем от костра… а потом будем делать то, что потребуется. Пошли.

Аксис встал и помог подняться Магаризу.

— Ривка волновалась о тебе вчера, — сказал Аксис. — И вместе с ней я радуюсь тому, что ты жив.

За простыми этими словами скрывался второй смысл. Магариз постарался улыбнуться.

— И я рад, что пока жив.

Аксис рассмеялся.

— Пошли, — сказал он и повел Магариза от женщин. — Посмотрим, какой ценой досталась нам победа.

Два часа спустя, выслушав доклады от командиров, Аксис испытывал опустошение. Да, они победили, но какой ценой! Икарийские Ударные Силы пострадали меньше других: несколько раненых да трое погибших в результате несчастного случая. Хо'Деми с побелевшим под синей татуировкой лицом доложил, что почти полторы тысячи рейвенсбандцев погибли.

Исгрифф, уже без кольчуги, но все еще в воинском одеянии, тоже был мрачен.

— Тысяча, — бросил он, когда Аксис взглянул на него. — Тысяча всадников и более трех тысяч лошадей.

— А пираты?

— Ни одного, — проворчал Исгрифф. — По всей видимости, они находятся под покровительством богов. К тому же в бой они вступили поздно, когда противник устал.

— Где они теперь?

Исгрифф неопределенно кивнул в сторону Нордры.

— Ждут, когда корабли возьмут их домой.

— За пиратов не устану тебя благодарить. Если бы это оказались королизцы… — Аксис содрогнулся, не в силах продолжить свою мысль.

— Тогда мы бы подсчитывали потери, ожидая собственную смерть, — спокойно сказал Исгрифф. — Пираты всегда готовы сразиться за пророчество, как и большая часть населения Нора.

Аксис посмотрел на перепаханную долину Тэар. Тела похоронили еще ночью, но земля сохранила кровавый оттенок.

— У пророчества обнаруживаются друзья там, где я меньше всего их ожидаю, — задумчиво сказал Аксис. — И самое большое доказательство этому — Нор и пираты.

Тяжело вздохнул.

К группе подъехал измученный Велиар.

— Удалось ли тебе поспать, Велиар?

Тот лишь пожал плечами.

— Часа три. Достаточно, Аксис.

— А наши мертвые?

Велиар понял, что имеет в виду Аксис.

— Сколько потеряли конников? Примерно тысячу сто, Аксис. Большинство — неопытные солдаты, те, что присоединились к нам в Сигхолте. Ополчение из Арсена. Наши люди тоже есть. Среди них наши старые друзья, те, что были с нами с самого начала.

Аксис отвернулся.

— Аксис, — продолжил Велиар. — Общие наши потери доходят до четырех тысяч человек. Борнхелд потерял вдвое больше — королизцев и ахаров. А ведь в Горкен-форте… вспомни, Аксис, мы потеряли… семь тысяч в Горкентауне. Так что, в конце концов, мы оправимся.

— О да, — круто повернулся к нему Аксис. — Мы оправимся. Но ведь это все бессмысленные потери, Велиар. У меня болит душа не только по солдатам, что погибли с нашей стороны, я скорблю по каждому ахару из войска Борнхелда.

— Солдаты, что сражаются за тебя, знают, что ты их любишь, — страстно возразил ему Велиар. — И верю: мы пополним наши ряды из самого неожиданного источника.

Аксис сдвинул брови.

— Что ты имеешь в виду?

Велиар поманил пальцем солдата. Тот приблизился, чуть прихрамывая. Одет он был в порванную, запачканную кровью форму армии Борнхелда.

— Лейтенант Бредок, милорд. — Голос твердый, но уважительный. — Среди пленников я — старший по званию. Милорд, мы воевали за Борнхелда, потому что он — король и мы поклялись ему на верность. Никому из нас, однако, не понравилось то, что вчера он бежал с поля боя. Несколько недель у походных костров мы потихоньку обсуждали пророчество. Да вот и прошлой ночью о нем говорили. Великий лорд, мы в твоей власти, но умоляем: позволь нам самим решить свою судьбу.

— Это как? — спросил Аксис.

Бредок набрал в грудь воздуха.

— Мы хотим сражаться за пророчество, милорд. Разреши нам присоединиться к твоему войску. — И, заметив, что Аксис хочет возразить, заторопился: — Вот и сейчас я видел, как болеешь ты душой за каждого погибшего своего человека. Борнхелду было бы на это наплевать. Мы хотим, я хочу, чтобы ты позволил за тебя сразиться.

Аксис глянул на Велиара, тот кивнул. Аксис снова посмотрел на лейтенанта. Тот вроде бы говорил искренне, однако должен ли Аксис доверять ему? «А что мне еще остается, — думал он, — только доверять? Я не могу себе позволить отрывать людей от дела, заставляя их сторожить пленников. К тому же мне очень нужны солдаты в предстоящей войне с Горгрилом». Вздохнул и устало кивнул головой.

— Обсуди все с Велиаром. Сколько людей под твоим началом, Бредок?

— Семь тысяч, великий лорд.

— О звезды, — простонал Аксис. — Нам вас и не прокормить.

— Успокойся, Аксис. — Исгрифф весело похлопал его по спине. — Карлон скоро будет наш, и я уверен: там нас всех накормят. Кроме того, по Нордре идут сейчас мои корабли, груженные продовольствием.

— Клянусь всеми богами, Исгрифф, — растерялся Аксис. — Мне следует передать королевство тебе.

Исгрифф подмигнул.

— Все обхохочутся, когда увидят на такой уродливой башке корону. Кроме того, я, как и Хо'Деми, подчиняюсь Звездному Человеку.

Итак, что же делать сегодня? Прежде всего накормить солдат, дать им отдохнуть, затем передвинуть главный лагерь на берега озера Чаша. Есть еще одно дело, которое необходимо сделать сегодня.

Вечером с небольшим эскортом он поехал к башне Сенешаля.

Последний раз он видел ее два года назад, но казалось, что это было вчера. Тридцать лет башня эта была домом ему и человеку, на которого он смотрел как на отца, — Джейму. Тридцать лет Аксис свято верил в Сенешаль и во все то, что за ним стояло. Сама башня казалась ему воплощением любви Артора и свидетельством заботы Сенешаля о народе Ахара.

Сейчас же он смотрел на прекрасную белую башню другими глазами. Она была для него теперь блестящим примером лжи, которою Сенешаль окутывал своих граждан, воплощением жестокости к народам Рога и Крыла — аварам и икарийцам. Когда-то башня эта называлась Спиредор и входила в число нескольких обладавших огромной магической силой волшебных крепостей Тенсендора.

Аксис намеревался раз и навсегда избавить Спиредор от его тюремщиков.

Белая и чистая башня вздымалась к небу на сто с лишним пейсов. Под лучами закатного солнца мягко светились, отражаясь в серебристо-голубых водах Чаши семь ее граней. По поверхности пробегала веселая рябь, священное озеро, казалось, знало, что спустя несколько тысячелетий друг его будет освобожден.

«Что ты скрываешь? — спрашивал себя Аксис, подъезжая к башне. — Какие тайны в тебе похоронены? Что обнаружу я, изгнав Сенешаля?».

Об этом, впрочем, потом, сейчас дело первоначальной важности — охранявшая башню когорта топороносцев. Аксис сделал знак, и эскорт остановился. Пустил Белагеза шагом и остановился в десяти пейсах от Кенрика, командира когорты.

Это был высокий худощавый мужчина, волосы с проседью, непроницаемое лицо. Глаза Аксиса на мгновение задержались на скрещенных топориках. Как долго сам он с гордостью носил эту эмблему? Сейчас на нем была бежевая туника с кроваво-красным солнцем на груди. Да, мир изменился, изменился и человек.

— Кенрик, — сказал он. — Давно мы с тобой не видались.

Кенрик внимательно посмотрел ему в глаза, а потом вдруг поприветствовал его, как положено было по уставу топороносцам: приложил руку к топорикам на груди и поклонился.

— Аксис, — начал он и остановился в смущении. — Извини, не знаю теперешнего твоего титула.

— Просто Аксис. Меня до сих пор так зовут, — сказал он.

— Аксис. Почему ты здесь? С какой целью ты приехал к башне Сенешаля?

— Я намерен возродить мир, который Сенешаль так долго разрушал. Башня Спиредор — неотъемлемая часть этого мира. Я пришел освободить Спиредор от Сенешаля.

— Зачем столько слов, Аксис? Ты хочешь вышвырнуть отсюда Сенешаль? — прервал его Кенрик.

— Ты всю жизнь грубо обращался со словами, Кенрик. Так ты против меня?

Кенрик посмотрел на него долгим взглядом, а потом резко подал лошадь вперед и снял с пояса топор. Аксис чуть напрягся, но не шелохнулся. Когда, будучи подростком, Аксис вступил в отряд топороносцев, Кенрик был первым его учителем: обучал умению владеть оружием, поэтому не верил, что тот способен его ударить.

Когда лошади их поравнялись, Кенрик перебросил в руке топор и, взяв его за лезвие, подал Аксису рукоятью вперед.

— Вручаю тебе топор и перехожу под твое начало, Аксис. С тех пор как ты покинул нас, мы ждали, когда вернется к нам наш командир. Возьми мой топор, Аксис, а вместе с ним и мою лояльность.

Аксис понимал символическое значение этого момента. Кенрик заканчивал тысячелетие военного противостояния.

— Я принимаю и то и другое, Кенрик. Добро пожаловать в мою армию. Велиар ждет тебя в лагере. — Аксис кивнул головой в сторону раскинувшегося на берегу озера лагеря. — Но, Кенрик, вам придется всем сложить свое оружие. В новой стране топорам не место.

Кенрик согласно кивнул.

— Понимаю.

Аксис посмотрел на Спиредор.

— А Джейм?

Кенрик горько улыбнулся.

— Брат-Наставник со своими советниками и большинством старших Братьев давно бежал в Карлон. Башня… в Спиредоре сейчас лишь несколько стариков да молодые послушники. Они просят об одном: чтобы ты подарил им жизни.

Аксис немного подумал.

— Могу я поговорить со старшим из них?

Кенрик кивнул и сделал знак одному из своих топороносцев. Топороносец постучал в белую дверь башни. Спустя некоторое время она открылась, и из нее вышел старый монах.

— Брат Боролиз, — узнал его Аксис. Боролиз, как и Кенрик, был первым его учителем, он, правда, научил его читать. — Я пришел восстановить Спиредор.

— А я пришел просить тебя, чтобы ты подарил нам жизни, — сдавленным голосом произнес Боролиз.

— Они ваши, — ответил Аксис.

— А свобода? — спросил Боролиз.

— Двадцать вооруженных людей сопроводят вас до Нордмута, Боролиз, а там вы пересядете на корабль до Королиза.

— А наши книги? — не веря своим ушам, спросил Боролиз.

Аксис немедленно лишил его надежды.

— Я подарил вам жизни, Боролиз, и этого достаточно. Уходите. Брать с собой я вам ничего не позволю. Кенрик, проследишь за этим.

Кенрик кивнул, а Аксис повернул к Спиредору. Теперь он был в его руках.