Чародей

Глава семнадцатая АУДИЕНЦИЯ

Она видела сошедшего с трона Борнхелда и выступившего навстречу ему Аксиса. Мужчины кружили друг возле друга. Обнаженные мечи. Лица — стянутые гневом маски. Боролись, задыхаясь от усталости, истекали кровью. Лунный зал звенел от криков: обвинений в убийстве и предательстве. Кровь. Почему здесь столько крови? И вопль — ее вопль: «Нет!».

Видение исчезло, к горлу подступила тошнота. Фарадей на секунду прикрыла глаза, стараясь удержаться на ногах. В Лунном зале она находилась минут тридцать, и все это время на нее наплывали поступавшие из Волшебного леса видения. Хорошо, что Приам не смотрит — поздоровался и сразу все внимание обратил на мужа.

В Карлон они приехали четыре дня назад, но Приам заставлял Борнхелда ждать, удостоив его своей аудиенции лишь сегодняшним утром. Супруг кипел от злости, но поделать ничего не мог.

Сейчас он стоит возле тронного возвышения. Напряжен как тетива, весь дрожит.

В зале полно народа, дохнуть боятся — так поражены. Перья лихорадочно царапают бумагу, знать таращит изумленные глаза. Столпились в дверях слуги. Пепельно-бледные лица Джейма и его советников покрылись испариной. Единственный человек в зале не находится под воздействием шока. Это восседающий на троне Приам. Однако он недоволен: пальцы его раздраженно стучат по подлокотнику.

Фарадей моргнула, стараясь сосредоточиться. Приама она знала не слишком хорошо, но слышала достаточно, чтобы понять: этот человек с суровым голосом и грозными глазами обнаружил твердую волю и решительность, которых раньше за ним никто не замечал.

— Я назначил тебя командующим, — отчитывал Приам Борнхелда, — а ты потерял Ихтар. Ничуть не сомневаюсь: духи Разрушителя вот-вот сожрут и остальные мои владения, покуда ты прохлаждаешься при дворе!

Красное от природы лицо Борнхелда стало еще краснее, а Фарадей в тревоге прикусила губу.

Борнхелд едва оправился от смущения.

— Меня предали, — начал он, но говорить ему Приам не дал.

— Мне докладывали, что ты уцелел только благодаря мужеству Аксиса.

Фарадей видела, каких усилий Борнхелду стоит сдержаться. Кулаки его медленно разжимались.

— Он вступил в связь с отверженными, сир. Потому-то мы Ихтар и потеряли.

— Племянник мой, как я слышал, — решительно заявил Приам, глядя Борнхелду прямо в глаза, — считает, что союз с икарийцами и аварами нам необходим.

У Фарадей, как и у всех присутствующих, вырвался вздох недоверия. Приам прилюдно никогда не называл Аксиса племянником.

— Пророчество, насколько я слышал, — продолжил Приам, игнорируя реакцию окружающих, — утверждает: союз с теми, кого мы так долго боялись, жизненно необходим нам для победы над Горгрилом.

Фарадей отвернулась: лишь бы Борнхелд не заметил радостный блеск ее глаз. Снова вздохнула, в этот раз с надеждой. Если Приам вступит в союз с Аксисом, он вернется домой, к ней. «О Всемогущая Мать! — подумала она. — Прошу тебя, даруй Приаму мужество. Пусть он посмотрит правде в лицо! Верни мне Аксиса!».

Сбоку она уловила движение. Гилберт, прикрыв ладонью рот, лихорадочно нашептывал что-то Брату-Наставнику. Шепчи, шепчи, презрительно подумала Фарадей. Тысячу лет назад твой Сенешаль развязал Войны Топора, согнал икарийцев и аваров с родных земель. Тысячу лет Братство приносило так называемым отверженным зло и несчастья. А теперь король Ахара собирается заключить с ними союз. Губы Фарадей тронула чуть заметная улыбка. Что будет, Джейм, когда тысячу лет спустя нога отверженного снова ступит на родную землю? Твой возлюбленный Сенешаль потеряет контроль над ахарами, а Всемогущая Мать и Звездные боги принесут радость всем трем народам.

Приам не спеша поднес к губам драгоценный кубок и выпил немного воды.

— Вот я и думаю, — сказал он очень тихо, но отчетливо, — не ошибся ли я в выборе главнокомандующего.

Зал ахнул. Перья заскрипели еще сильнее. И снова Фарадей на секунду закрыла глаза. Приам заключит союз с Аксисом. Гражданской войны не будет. Горгрила уничтожат, и любви ее ничто не будет угрожать. Стало быть, видения ее лживы.

Джейм уже не скрывал волнения, но Морисон взял его за рукав и не дал вмешаться.

Зато Борнхелда никто не удерживал.

— Проклятье! — заорал он и сделал шаг вперед. — Да уж не спятил ли ты совсем?

Нового шага сделать ему не удалось. Приам в бешенстве вскочил с трона.

— Ты разжалован. Какой ты после этого герцог? — бушевал он. — Больше не скажу тебе ни слова! Решено. Если откажешься принять очевидное, не только сниму с должности командующего, но и лишу престолонаследия!

Зал ахнул. Писцы не могли поверить в то, что вывели их перья.

Борнхелд пошатнулся.

— Я…

— Ты доказал мне свою бесполезность, — неумолимо и уже спокойно сказал Приам и снова уселся. — Прочь с моих глаз, Борнхелд.

Борнхелд побледнел, но серые глаза его полыхали яростью. Он не двигался с места.

— Вон! — повторил Приам и, повернувшись к жене, спокойно заговорил с ней о чем-то.

Чувствуя на себе взгляды всех собравшихся (кроме короля, который совершенно его игнорировал), Борнхелд подал руку Фарадей и направился вместе с женой к дверям. Приам возвысил голос:

— Герцогиня, ты известна королеве с хорошей стороны. Ее величество просит тебя пожаловать к ней на завтрашний обед.

Фарадей грациозно наклонила голову. Впервые за многие месяцы она почувствовала себя счастливой.

Не успели двери их апартаментов закрыться, как Борнхелд дал себе волю.

— Он сошел с ума! Спятил! — шипел герцог. На красном лице его выступила испарина.

— Он думает о спасении своего народа, дорогой супруг, вот и все, — сказала Фарадей и подошла к столику возле окна.

— Пропади ты пропадом, Фарадей! — И Борнхелд с угрожающим видом подступил к жене. — Ты, видно, радовалась моему унижению!

Фарадей подняла на него глаза. Она ничуть не испугалась.

— Я, как и Приам, думаю о своей стране. Не о титулах, не о богатстве, не о власти, к которой ты рвешься.

Борнхелд едва удержался, чтобы не ударить ее, чего, по его мнению, она явно заслуживала.

— А разве тебя, моя милая, не прельщает возможность сесть подле меня в качестве королевы?

Фарадей посмотрела мужу прямо в глаза.

— Ни титул, ни возможность находиться рядом с тобой меня не прельщают. — Ну вот, слова сказаны!

— Тем не менее, лицемерная шлюха, у тебя будет и то, и другое. И неважно, что говорит Приам, неважно, что ты бросаешь на моего брата похотливые взгляды! Я…

Слова его прервал стук в дверь. Она отворилась, прежде чем кто-то из супругов откликнулся.

Вошел Гилберт. Он сразу почуял, что атмосфера накалена. Поклонился Борнхелду.

— Милорд, Брат-Наставник просит аудиенции.

— Аудиенции, Гилберт?

— Он думает, что нам следует обсудить… гм… возможности, о которых я упоминал в Жервуа, милорд.

Борнхелд чуть не задохнулся.

— Да, разумеется, брат Гилберт, — сказал он радушно. — Прошу прощения, дорогая, мы тебя оставим.

Дверь за ними закрылась. Фарадей задумчиво сдвинула брови. С чего бы это Борнхелд вдруг взбодрился?.. Неважно.

Стоя возле окна, она смотрела невидящим взглядом на уличные толпы. Приам сделал то, на что она считала его неспособным: публично обещал вступить в союз с Аксисом и публично же назвал последнего будущим престолонаследником.

На глаза навернулись слезы, но теперь это были слезы надежды, а не отчаяния.