Брутфорс 2

Глава 9

Разбор хранилища занял еще пять дней, причем данные за этот год мы смогли восстановить уже к вечеру четверга, и прием заявлений на зачисление был немедленно возобновлен. Работали теперь не в две смены, а целых четыре, и утренняя начинала теперь на час раньше. Закладок больше не встретилось, а вот двойные клубки ближе к концу шли один за другим, и всем досталось как минимум по одному. А Оба сумел вытащить целых три и два из них размотал без посторонней помощи, чем тихо гордился. Правда, перехватив меня в столовой, заявил мне, что нехорошо было со стороны нашей смены вытащить все закладки и ничего ему не оставить.

— Ну извини, — заявил ему я на это. — Если бы мог, я б оставил тебе.

— В следующий раз уж будь добр, — заявил Оба и, похоже, ничуть не шутил.

В самом конце, когда выгребали клубки данных со дна хранилища, на смену вызвали только старшекурсников и меня вместе с ними. Прибыл профессор Рудник, которого я видел только на собеседовании, и показал шикарный метод подтягивания клубка к руке методом создания личной ловчей сети. Из наших такое умели только Швед с Антоном, а остальным, как и мне, пришлось учиться. Кидать сеть я научился быстро, но примерно час пришлось помучиться с тем, чтобы выхватывать только один клубок, а не горсть, потому что горсть нельзя было ни бросить, ни быстро разобрать. И пока мы все не научились соразмерять усилия с задачей, кидали сеть по одному, и если в улове оказывалось несколько клубков, раздавали их товарищам. Но в конце концов все научились. Последний клубок торжественно вытащила Зима, с чем ее поздравил Гелий и обещал подарить специальный значок победителя последнего клубка, когда у него дойдут руки заказать.

После запуска зачисления Больеш, который продолжал щеголять головой, покрытой фиолетовыми узорами, объявил, что передумал поступать на органику и выбрал интерактивный перфоманс. Оказывается, он и туда подавал, и тоже прошел. Потому что то самое свидание в десять утра, на которое он рвался, позволило ему создать идеальный дуэт, и у них немедленно образовались большие планы. Я немного расстроился: за неделю я успел привыкнуть, что Больеш где-то мельтешит на заднем плане, и от этого всем весело. Ну да ладно, у человека другой путь, кто я такой, чтоб его останавливать. Тем более, что жить он остался в нашем корпусе, еще увидимся.

— Экий ты спонтанный, — осуждал Больеша Самсон. — Я думаю, тебе голову узорами напекло. Что ты будешь делать, когда они исчезнут?

— Узоры — это просто триггер, — отмахивался Больеш. — А знание истинно. Я артист, я чувствую.

На вечеринку на крыше инкубатора, посвященную окончанию разбора завалов, он тем не менее пришел и продемонстрировал часть номера, с которым планировал выступать. Увидеть номер можно было только в рабочих очках, потому что Больеш плел руками программные узоры, сам же в них обматывался и сам же развеивал.

— Детский сад, — бурчал Гелий.

— Но красиво! — толкала его в бок Марго. — Мы же не хотим, чтобы человек ушел из из шоу-бизнеса?

Гелий только глаза закатывал.

Помимо Больеша мы потеряли Нессу, которую я то ли ни разу не видел, то ли не запомнил, на освободившиеся места в списке поднялись две симпатичные рыжие близняшки из листа ожидания, и состав нарисовался следующий:

Наталья «Варвара» Кононова — 370

Ольга «Птиц» Тетерина — 367

Вячеслав «Слава» Трофимов — 365

Оливия «Олич» Пас — 360

Александр «Риц» Иванов — 356

Мария «Хмарь» Дроздова — 350

Владимир «Питон» Маргулис — 348

Семён «Шан» Шанский — 341

Петр «Бомберо» Федорук — 340

Василий «Килик» Киличенко — 339

Алексей «Рамен» Ким — 339

Алексей «Мавр» Маврокордато — 330

Сергей «Волк» Волков — 328

Георгий «Граф» Графов — 327

Марат «Ворон» Шакиров — 323

Станислав «Ладога» Лагода — 321

Филипп «Фил» Рублев — 320

Никифор «Форк» Молоканин — 319

Полина «Фа» Силич — 314

Дарья «Соль» Силич — 314

Макс тоже наконец-то смог подтвердить зачисление, и вся наша комната стала полностью студенческой. В этот раз он не стал откладывать свой приезд и примчался в тот же день. В комиссию полетел, не заходя в общежитие, ну а потом, конечно, к нам. Сообщил, что ужасно соскучился, и что мы должны по этому поводу метнуться в бар. А мы что, мы всегда за.

Кроме того, меня официально перевели в штат инкубатора, и теперь я получал зарплату на законных основаниях. Было приятно. Давно в моей жизни не было денег, которые приходят сами. Премия за восстановление данных тоже оказалась весьма жирной, и к понедельнику на счету у меня накопилась приличная сумма. Да что там, я был невероятно богат! Пора было заняться срочными покупками. Самым неприятным открытием был тот факт, что в столице нельзя было обойтись одной парой обуви, а заказывать башмаки не глядя я не хотел. Поэтому пришлось переться в магазин и мерить на месте. Дима хохотал и напоминал мне, что впереди еще и зима, снег и все такое, но об этом я решил думать ближе к делу.

Уступив давлению друзей, я начал выбирать себе коммуникационный браслет, но тут пришел подарок от родителей на поступление: комбраслет последней модели, еще не поступившей в продажу. С проекционной клавиатурой и рабочим полем. Роскошь невероятная, с таким можно было бы в случае чего даже без планшета обойтись. Браслет позволял развернуть виртуальное рабочее пространство, сопоставимого с планшетным, и это было круто. И я стал забывать дома планшет еще чаще, чем раньше.

Нашу группу «Экзамен лето» мы переименовали в «104» по номеру комнаты, во вторую группу с андроидами набились люди из нашего корпуса, для поступивших на органику тоже завелся отдельный чат, и так незаметно я стал участником штук пятнадцати групп, в которых постоянно что-то происходило. Следить за ними было невозможно, поэтому из всех групп я посматривал только на нашу сто четвертую и на инкубаторскую, где народ флудить стеснялся, памятуя, что в группе есть и Марго, и Гелий, и за флуд от них можно и огрести.

По результатам атаки на Приемную комиссию, Министерство связности выпустило куцый пресс-релиз и переключилось на свои обычные занятия: борьбу с желающими нарушить контакт между территориями и внутри них. Попытки журналистов выудить из них что-то более внятное не увенчались успехом, и через неделю о нас все забыли. Потому что в Средиземном море начались гораздо более интересные вещи. Я не очень понял, что там точно произошло, но, похоже, что кто-то сильно умный установил там границу на полморя, которая поглощала сигналы с берега и оставил кучу народу без связи. Хотя Средиземное море и относилось к территориям Юга, наше Министерство решило, что его это безобразие тоже касается, и выслало свою группу, на хвосте которой немедленно повисли охотники за новостями. Новостей, впрочем, они никаких не добыли, и от нечего делать снимали репортажи из жизни отдыхающих.

Пока мы дочищали хранилище, Баклан вместе с Димой, Гиги и андроидами съездил за призом от шоу «Копьеносцы» и привез мне оттуда в подарок плюшевое копье со встроенным магнитом на конце. Копья достались всем, и андроидам тоже. Особенно смешно выглядел момент вручения, когда организаторы вынесли вязанку копий, а Мимига возьми, да и притяни их все к себе. Они повтыкались в него по кругу, и получился робот в плюшевой юбке. Но на финальной версии фотографии этого ничего не было, просто вся команда победителей стояла в ряд с копьями в руках. Баклан был доволен как слон, и андроиды тоже. Софья сказала, что это копье — ее первый личный и совершенно бесполезный предмет, и именно этим ей и дорог. Гиги, куратор андроидов, хихикал и потирал руки, утверждая, что андроиды очеловечиваются быстрее, чем он надеялся. Но больше всего плюшевыми копьями была очарована дочь Макса, и мы с Димой передали ей свои. Ребенок был совершенно счастлив и стребовал у родителей еще и металлическую мишень. Хотя для метания плюшевые копья не особо подходили, а просто прилипали к ней, когда оказывались рядом.

В общем, всё было бы хорошо, если б не Центурион.

Встречу, посвященную инциденту с Приемной комиссией, назначили на утро вторника последней недели августа. Жара уже спала, и секретарь выключил кондиционер, который, по недосмотру, остался работать на ночь. Народу нагнали столько, что в любимой переговорной ректора пришлось поставить стулья в два ряда. Приглашенные ежились и пытались выгадать себе место потеплее.

— Ничего-ничего, нас здесь много, скоро надышим, — подбодрил участников встречи ректор. — Кому совсем холодно, сходите за чаем, пока еще есть время.

— Ну и зачем мы здесь в таком количестве собрались? — спросил Гелий Аду. — Проблема решена, группы в основном набраны, что еще мы хотим обсуждать?

— Это не наша инициатива, — прошипела Ада и скосила глаза на юную вестницу прогресса, которая заняла почетное место рядом с ректором.

— А! — кивнул Гелий. — Понятно. Будем обсуждать работу с молодежью.

Ада вздохнула.

К этому моменту участники с чаем и без чая подтянулись и распределились по стульям. Последним забежал помощник Ады, обвел переговорную взглядом и хотел было ретироваться, но Ада строго посмотрела на него и кивнула на свободное место рядом с собой. Помощник помялся, но начал пробираться к ней: раз место есть, сбежать не получится.

Ректор заметил его колебания.

— Больше энтузиазма, друзья мои, — обратился он сразу ко всем присутствующим. — Мы пришли сюда, чтобы решить архиважный вопрос.

— А какой? Какой? — зашумела аудитория.

Вестница прогресса встала и постучала своим длинным полированным ногтем по столу.

— Тишина, пожалуйста.

Гул голосов стих.

— Мы собрались, чтобы обсудить предстоящее заявление университета касательно двух студентов…

Она сверилась с планшетом.

— Марша и Фантома.

Половина присутствующих с недоумением уставилась на вестницу, зато вторая половина, которая была в курсе, кто стоял за проблемами Приемной комиссии, скривилась.

Вестница оглядела участников встречи, уловила недоумение и впала в ступор, судорожно соображая, что именно она имеет право сейчас сказать. Молчание повисло над столом.

— Это по поводу приостановки зачисления… — попробовала быстро пояснить вестница, от чего никому яснее не стало.

Здесь ей пришел на помощь ректор.

— Поясню. Наши студенты с отделения органики процессов Марш и Фантом совершили попытку разрушения базы данных Приемной комиссии. Им удалось на некоторое время парализовать ее работу. Однако ущерб был полностью ликвидирован другими студентами того же отделения под руководством наших профессоров и представителей Минсвязности. В данный момент идет расследование, чтобы определить мотивы исполнителей и интересы заказчиков этой акции…

— Да! — обрадовалась вестница. — Именно так! И мне было поручено довести до вашего сведения, что наверху недовольны вашей работой со студентами.

— Какими именно? Которые взламывали или которые чинили? — поинтересовался Гелий.

— Всеми!

Гелий поднял бровь.

— Ну то есть те… которые все пересобрали, те молодцы, конечно, тут никто не спорит. Но вы упустили Марша и Фантома, не уберегли их от тлетворного влияния и не создали условий, в которых они могли бы должным образом применить свой талант. По имеющейся у нас информации, их главным мотивом было желание устранить преимущества, которыми незаслуженно пользуется Старый университет, привлекая лучших абитуриентов Северной территории.

— Что же в этом незаслуженного? — уточнил ректор.

— Ваша репутация во многом зиждется на заслугах прошлых лет. Тот факт, что ваши данные не были должным образом защищены, только подтверждает, что вы давно не находитесь на острие прогресса. Вы не смогли привлечь перспективных студентов к лабораторным исследованиям, не создали им среду, где их талант мог бы расцвести, и фактически сами толкнули их в объятия заказчика этого преступления.

Вестница снова сверилась со своим планшетом.

— Эти два студента выиграли весенний тематический конкурс. Но вместо того, чтобы помочь им найти себя, вы сделали что?

— Что? — откликнулась эхом аудитория.

— Вы ничего не сделали! Вы даже не зачли им два предмета с зимней сессии и поставили вопрос об отчислении!

— Разумеется, — взял слово Гелий. — Студент, у которого накоплены задолженности, на следующий курс не переходит. Это стандартная процедура. Собственно говоря, на момент обсуждаемого события они нашими студентами и не являлись. Что они там выиграли, совершенно неважно, этих конкурсов сейчас как собак нерезаных. Я скажу так. То, что они на полном серьезе считали слияние двух слепков надежной маскировкой…

Вестница захлопала глазами, но Гелий, не обращая внимания на ее замешательство, продолжил:

— … говорит о том, что они совершенно не компетентны. Этот материал обсуждается на первом курсе и подробно разбирается на третьем. Каждый третьекурсник, что трехлетней, что пятилетней программы, знает, что глупее идеи быть не может. Поэтому если нужно сделать официальное заявление, то я готов прямо сейчас. Так и скажу: мне стыдно, что мы их не выгнали раньше. Люди, которые не могут освоить базовый материал, не должны у нас учиться. Мы зря тратили на них время.

— Но… — пролепетала вестница. — Что вы скажете об этической стороне их поступка? И вашем участии в этом?

— Я со своей стороны все сказал, — отрезал Гелий и стукнул тростью по полу.

— Так и напишем? — развеселился ректор. — Если бы они учились как следует, их никто бы не поймал?

Вестница хватала ртом воздух.

— Думаю, пора заканчивать, — предложил ректор. — А кто нас, кстати, просил выступить с заявлением?

— Это была моя инициатива, — потупилась вестница.

— Думаю, — ласково заметил ректор, — мы лучше реализуем вашу следующую инициативу. Сейчас я вижу определенные трения между исходной задумкой и возможным решением. Минсвязности нас не поймет. Согласны?

Вестница нервно сглотнула и кивнула.

— Вот и славно, — поднялся с места ректор. — Пойдемте, господа, и займемся делами. До начала учебного года меньше недели, нам еще многое предстоит сделать.

Участники встречи зашевелились и потянулись к выходу.

— Чувствую я, что это не последняя встреча, — пробормотала Ада себе под нос, просачиваясь к выходу.

— Разумеется, нет, — отрезал Гелий. — У нас впереди еще много разных бессмысленных встреч.

Марго с Адой хихикнули, Бином посмотрел на них с укоризной, но не выдержал и улыбнулся.

Центурион еще не стал членом Студенческого совета, но со стороны поверить в это было невозможно. На этой неделе его бросили на организацию Дня студента.

День студента в этом году приходился на субботу, 31 августа, а учиться все должны были начать с понедельника, со второго числа. Помимо стандартных мероприятий с загрузкой расписания, учебников и прочей полезной информации, за что отвечал информационный центр, на территории кампуса планировался квест для первокурсников. Его и должен был провести Студсовет. Поскольку зачисление в этом году проводилось в нервном режиме, Студсовет не успел заранее провести нужное количество экскурсий по кампусу и теперь хотел прогнать по территории весь поток сразу. Ну или хотя бы желающих. Старшекурсники традиционно скипнули с этой задачи, и Центурион немедленно предложил привлечь тех поступивших, кто приехал в начале лета для сдачи экзаменов и уже знает, что тут где. Студсовет с ним немедленно согласился и попросил Центуриона составить список подходящих людей.

Это была идеальная возможность припахать к делу проклятую сто четвертую комнату. Успех, правда, был неполным, поскольку ни Макса, ни Димы на кампусе не оказалось, но зато он устроил отличную ловушку на Баклана с Рицем, согласовав их участие в администрации, чтобы отвертеться они не смогли. Центурион определил им точку около административного корпуса и планировал заставить их придумывать загадки для свежепоступивших. Когда он ворвался в их комнату с этой замечательной новостью, Риц процедил сквозь зубы:

— Как же ты надоел, Центурион. Почему ты не можешь сам реализовывать свои дурацкие идеи?

Центурион ухмыльнулся. Ничто не могло порадовать его больше, чем строгий порядок и страдания жителей сто четвертой комнаты.

— Никак невозможно. Это коллективное действие. Своими усилиями мы откроем дорогу молодым.

— Где ты этих слов нахватался? Тебя что, уже приняли в Студсовет? — заорал Риц.

— Еще нет!

— Тогда иди отсюда, ты нам никто. Не мешай работающим людям отдыхать.

— А вот не пойду! Ваше участие уже согласовано с администрацией, и ваши работодатели подтвердили, что в субботу на вас не претендуют. Сюда смотри, видишь, а?

И Центурион ткнул свой планшет под нос Рицу.

Риц зарычал. К ним подскочил Баклан и тоже заглянул в планшет. Действительно и бар, и инкубатор подтверждали выходной в субботу у Баклана и Рица.

— Вот это подстава! Центурион — ты сволочь! — заявил Баклан, уперев руки в боки.

— Я не сволочь, я ответственный представитель коллектива! А у вас еще есть время встать на правильный путь. Ровно до завтра. Потому что в 17:00 общее собрание организаторов квеста. Вы оба должны быть. Вы — взрослые люди и нужны университету, ясно?

— Иди нахрен отсюда! — Риц схватил Центуриона за воротник его наглаженного поло и вытолкал за дверь.

— На этом оставляю вас! — крикнул из коридора довольный Центурион.

Баклан рухнул на кровать, изобразив из себя мумию фараона.

— Как же я его ненавижу! — простонал Риц и сел на тумбочку.

— И я, — поддержал его Баклан, на мгновение выйдя из роли мумии.