Брутфорс 2

Глава 25

В воскресенье делать мне было нечего, инкубатор был закрыт весь целиком, и я пошел кормить белок. Пусть хоть у кого-то будет праздник. Купил им фундука в скорлупе, чтобы они могли его попрятать на зиму. Но вчера я сделал ошибку и насыпал орехов под дерево, от чего над ореховой кучей подрались две белки, а третья, которая попыталась под шумок натащить орехов себе, тут же огребла от этих двух. Меховой клубок катался у меня под ногами, вместо того, чтобы упорядоченно жрать и делать запасы. Чтоб такого больше не было, я теперь выдавал им строго по одному ореху, несмотря на возмущенное стрекотание, и устроил ротационную очередь. Было не так уж холодно, а скамейка успела высохнуть после позавчерашнего дождя. Спешить было некуда.

— Летели два крокодила, один зеленый, второй — на Север, — задумчиво проговорил Швед за моей спиной.

Я повернулся к нему.

— Я что ли крокодил?

— Это я что ли на Севере, — заявил Швед и сел на скамейку рядом со мной. — Отсыпь мне орехов, ты не справляешься.

— Так и задумано. Чтоб не дрались.

— Я понял. Видел вчера твой замес. Отсыпь, устроим вторую очередь.

Вдвоем мы быстро раздали мой мешок, белки потеряли к нам интерес и разбежались. Раз у вас ничего нет, то и делать нечего.

— Слушай, я вот думаю, надо как-то назвать нашу группу. Глупо присваивать ей номер, только запутаемся, — предложил Швед.

— Есть мысли?

— Да. Трилобит рефакторинг. Что думаешь?

— Почему «трилобит»?

— Ха! По рефакторингу, я так понимаю, вопросов нет.

— Ну да. Рефакторинг — хорошее дело. Одобряю. Так почему трилобит? Они вроде маленькие и вымерли.

— Во! Потому что маленькие — это да, но, главное, потому что растут в тысячу раз. Ну и еще потому что в каком-то смысле возвращаемся к корням.

— Ого! Не знал. Тогда нормально. А все участники тоже будут трилобитами? Я согласен. И расти в тысячу раз тоже. Когда списки-то будут?

— На следующей неделе. Если ты насчет себя беспокоишься, то не надо. Ты точно там. Я не решил еще только с последними тремя местами. А потом, может, расширимся. Но пока я не хочу много народу, надо сначала понять, что мы делаем и как, наладить, так сказать, процесс. Мне, кстати, понравился твой второй вариант, и первый неплохой, учитывая, что ты его за пятнадцать минут сваял, но второй прям зачетный.

— Ты понял, что я просто создал единую копию комплексного варианта?

— Понял, конечно. Она типовая, я ее узнал. Но это и замечательно. Мы просто берем и переделываем сложные комплексы в единое целое. Если бы мы могли на автомате такое запустить, наша проблема была бы решена… эээ… к февралю.

— А в чем проблема?

— А мало кто это сможет. Я, между прочим, попытался повторить твой перфоманс, не, не, не смотри на меня так, я твой ментор, между прочим, имей уважение, и у меня получилось. Но плотность конструкции отличается от твоей, она вышла более пористой.

— Почему?

— Вот в этом и проблема. Я не знаю. И ты не знаешь. Потому что ты у нас имба, и делаешь какие-то вещи, не приходя в сознание, и они тиражированию не подлежат.

— Как неудачно.

— Да. Но прорвемся. Ты делай, что делаешь, и так победим.

— Слушай, а нельзя минилабы сделать доступными в выходные? Я вот сейчас ничего не делаю, даже орехи уже все извел, а мог бы заняться делом.

— Можно. Я поставил вопрос. Просто мне надо будет отгрызть нашего бюджета, чтоб дежурного посадить.

— А нельзя на автоматическом контроле?

— Нельзя. Я даже не могу из вас сделать временных дежурных, потому что вам веры никакой. Вы маленькие и несознательные.

— Я не маленький!

— Ты не маленький, но буйный.

Я вздохнул. Тут трудно спорить. И вроде веду себя прилично, а все время какая-то фигня выходит.

— А пока они недоступны, займись учебой и личной жизнью, — посоветовал мне Швед. — Я так и планирую.

— Домашки я все сделал, а личная жизнь у меня была, да вся вышла, — объяснил я. — Желаю положить себя на алтарь науки и будущих премий.

— Ха! — Швед встал и хлопнул меня по плечу. — Решим.

И свалил.

Вечером мы все неожиданно оказались дома, в общаге. Даже Макс вернулся.

— Чего это ты рано? Мы тебя не ждали раньше завтрашнего вечера, — ворчливо спросил Баклан.

— Ахаха, — заржал Макс, принимая подачу. — А завтра, надо понимать, вы встречали бы меня с хлебом-солью? Но раз приехал раньше, фиг тебе, так что ли?

— Типа да, — не смутился Баклан.

— Ну раз так, сообщаю вам: хлеб-соль я привез сам, пошли чай пить.

И мы пошли. Хлебом-солью оказались жидкие пряники — баночки с калужским тестом, которые Макс привез из семейной поездки.

— Ребенку понравилось, я решил и вам взять, — пояснил Макс. — Мне чего-то не очень, странное оно, но мало ли.

У нас мнения разделились, нам с Бакланом зашло, а Диме совсем нет. Он предпочел сожрать обычный пряник, причем в одно лицо. Тут на кухню явился Оба, а за ним и Шанкс.

— Шанкс, ты что? — захохотал я. — Следишь за скоплениями людей?

— Ну вообще-то да, — признался Шанкс. — У меня же есть и датчики, и камеры. Но тут я совершенно со шкурными целями. Мне чего-то грустно, а вы вкусное едите. Делиться будете?

Оба пока что молча кудесничал с чайником.

— Делиться не будем, мы тебе не инфузории, — заявил ему я. — А вот угостить — пожалуйста.

— На, пробуй, скажи что думаешь, — толкнул в его сторону банку с калужским тестом Макс. Банка весело подъехала к Шанксу.

— Это что, всё мне? — изумился Шанкс.

— Что тут есть-то? Оставишь на потом, если что.

— А что это?

— А вот ты нам скажи. Что это?

— Немного на урбеч похоже, — сказал Шанкс. — Не, не похоже. Но сладко. Мне нравится.

— Таааак, три к двум в нашу пользу, — объявил Баклан. — Мы тут счет ведем, кому понравится, кому нет. Жаль, что так мало, нормальной статистики не соберешь.

— Эка тебя управление процессами приложило! Статистику ему подавай!

— Везде нужен учет и контроль. Оба, твоя очередь! Скажи, что думаешь!

— Можно, да? — осторожно уточнил Оба и залез ложкой в открытую банку. — Мм, вкусно. Северный чаванпраш?

— Точно! — хлопнул я себя по лбу. — А я думаю, что ж мне это так напоминает! Но, по-моему, ничего общего кроме сахара у них нет.

— Сахар объединяет!

Некоторое время обсуждали магическую формулу чаванпраша, а потом всё закончилось. Жидкий пряник выиграл со счетом четыре-два, и мы попросили Макса привозить еще.

Вымыли чашки и неспешно выгрузились из кухни.

— Народ, вы куда на Новый год собираетесь? — внезапно спросил Шанкс.

— Никуда, а что? — пожал плечами я.

— И я никуда.

— И я.

— А вот это плохо. На Новый год и зимние каникулы наш корпус велено закрыть.

— Да ты шутишь! И куда же нам деваться?

— Ну не знаю, езжайте кататься на лыжах, что ли.

— Я могу только на беговых. Причем вокруг кампуса, — заявил Баклан. — Но потом мне хотелось бы вернуться в теплое насиженное место.

— Если обязательным условием проведения каникул на кампусе, является забег на лыжах, я их даже куплю, — пообещал я.

Мы выжидательно посмотрели на Шанкса.

— Ладно, я понял, — почесал лоб Шанкс. — Столовая без вариантов будет закрыта, а насчет нашего корпуса — в принципе обсуждаемо. Мне и самому некуда деваться. Пойду проведу опрос, потом поговорю с Аглаей. Без столовой-то вы не умрете?

— Не, ну чего мы еды себе не изготовим? Вон и плита есть. А ты серьезно про закрытие общежития?

— Вот вы дундуки, а? Все ж написано в правилах, что корпус может быть закрыт на каникулы. Правда, есть опция переселения в другой корпус.

— Уууу, — завыли мы хором.

— Всё-всё, прекращайте это, еще почти два месяца до дня Х. Урегулируем, — махнул нам рукой Шанкс и двинулся в свою комнатку.

— Вот не было печали! — возмутился я. — И инкубатор, небось, закроют! Неприятно.

— Да ты прирос к своему инкубатору! — засмеялся Дима.

— Да, и намерен слиться с ним полностью, — стукнул я себя в грудь.

Заседание в инкубаторе по вопросу формирования группы «Трилобит рефакторинг» проходило в свежеотремонтированной комнате, которую планировалось отдать коллективу Шведа. Или Шведскому коллективу, как успел обозвать их Красин.

Красин перестал возмущаться, что ему не досталось такое замечательное направление, поскольку он в кои-то веки был занят другим. И теперь пытался уговорить Гелия взять секретарем Диану, возможно бывшую вестницу прогресса.

— Коллега, вами движут чувства и эмоции, — отмахивался от него Гелий. — И вообще мы сейчас другое обсуждаем. И вам это неинтересно.

— Мне и неинтересно, — соглашался Красин. — Я по другому вопросу.

— Так давайте позже, хотя в ваших поползновениях я все равно откажу.

— Но почему? Мы выведем ее из-под тлетворного влияния вестников. Университет от этого только выиграет.

— А! Вы решили ее спасти и заставить смотреть на мир вашими глазами. Уверен, что у вас ничего не получится. А отдел этот и так притихнет в связи с падением влияния всех межтерриториальных отделов.

— И что? — заинтересовалась Марго. — Даже Полоза снимут? Не верю!

— Никого не снимут. Тем более, его. Просто вестнический отдел слегка сдуется. Красин, прекратите кипиш, если ваша Диана останется без работы, зайдете в администрацию, им всегда нужны люди. Тем более, если она не против работы с документами.

— Но я хотел в инкубатор, — почти заныл Красин. — Ну почему?

— Во-первых… Нет, в-единственных, потому что мне не нужен секретарь.

— Потому что у вас Марго есть?

— Марго — не секретарь, а пожаротушитель, администратор и высококвалифицированный специалист. И мой большой друг по совместительству. Остальное я в состоянии держать в голове. Всё, Красин, прекратите нас терроризировать, я еще не умер и даже не впал в маразм. И вообще. Если такое случится, я себе андроида заведу. Приглашу кого-нибудь из наших, зря они у нас свои механические попы просиживают. Идите уже, у нас мало времени.

Красин неохотно покинул помещение, и Гелий, Марго и Швед вернулись к теме группы.

Гелий проглядел список. В списке было десять человек, а в запасном — еще десять.

Список кандидатов (основной) в группу «Трилобит рефакторинг»

1. Александр «Риц» Иванов

2. Мария «Хмарь» Дроздова

3. Оливия «Олич» Пас

4. Оба «Оба» Два

5. Сергей «Каравай» Мельников

6. Владимир «Питон» Маргулис

7. Алексей «Мавр» Маврокордато

8. Марат «Ворон» Шакиров

9. Василий «Килик» Киличенко

10. Юлия «Рапунцель» Кудрявцева

Швед кашлянул, увидев, как Гелий задумался над списком. Гелий поднял на него глаза.

— Я не собираюсь оспаривать ваш выбор, тем более, что я никого толком там не помню. Кроме, пожалуй, Рица и Обы.

— Эти засветились дальше некуда, — вздохнула Марго.

— Так всегда, — меланхолично прокомментировал Гелий. — А помнишь, как сам руководитель группы в свое время выступал?

— Какой руководитель? — занервничал Швед.

— Так вы же, — засмеялись Марго с Гелием.

— Я пруд не кипятил… — напомнил Швед начальству.

— Но согласитесь, улучшенная версия гораздо более захватывающая. Совсем другая картина предстает. Одно дело — забитый зеленью пруд, что негигиенично и неаппетитно, и другое дело — булькающая пузырями вода и утки, взлетающие ракетами!

— Жестокое обращение с животными? — поднял бровь Швед.

— Жестокое обращение с технологиями, — усмехнулся Гелий. — Каждый раз берем что-то полезное и получаем непонятно что. Кстати, никто не слышал, что у нас с возвратом летающих дронов? Как они снег в этом году убирать собираются?

— А, точно, как запретили, так больше и не разрешали. А разве у нас летающие дроны убирают?

— Формально они летающие, у них только скребки на земле.

— Надеюсь, вернут, — пожал плечами Гелий. — Итак, вернемся к нашим делам. Как планируете работу, коллега?

— Я планирую занять на десять часов в неделю Рица, Хмарь, Олич, Ворона, Питона и Килика, и оставить их на десять часов в основном инкубаторе, а остальных — на двадцать часов. При этом, если будет налажена работа минилабораторий в выходные, те, кому этого времени не хватит, смогут продолжить работать самостоятельно.

— И бесплатно для нас! Да вы коварны, коллега! — заметил Гелий. — Смотрите, чтобы они у вас не перестали учиться.

— Смотрю. Я запросил данные по задолженностям из деканата, ни у кого сейчас ничего нет. А у некоторых и не было.

— У кого не было?

— У Олич и Хмарь.

— Девочки! — воскликнул Гелий.

— Разумеется, у нас всегда всё в порядке, — отметила Марго.

— Согласен, — не стал спорить Гелий. — С другой стороны, еще только два месяца прошло, вам придется это и дальше мониторить, чтобы не иметь проблем с администрацией. Хотя Студсовету и запретили поднимать этот вопрос во избежание последствий, Бином проинформировал нас, что следить за успеваемостью — наша задача. И что если бы у нас всё было как положено, Студсовету и вмешиваться бы не пришлось.

— Он это серьезно? — нахмурилась Марго.

— Не знаю. Но так-то он прав. Хорошо. Приступайте с понедельника, если кто-то, увидев условия, откажется, смело добирайте из дополнительного списка, у меня вопросов к нему тоже нет. Все под вашу ответственность, — весело закончил Гелий.

На этом разошлись.

Когда в группу первого курса выложили список, я чуть не умер от счастья. Я не просто там, я первым номером! Хотя никакого рейтинга там присвоено не было, и без него просматривалось, что мои таланты признаны официально. Ну это для тех, кто понимает, конечно. На горизонте проступали контуры дела жизни, а это вам не баран чихнул! Короче, это было офигительно, прекрасно и потрясающе. Даже потеря денег в моменте меня не пугала. У меня и заработанные еще не кончились. Я проскакал три круга вокруг инженерного корпуса, чтобы от радости что-нибудь не уничтожить, и направился на ужин. Отметить компотом это замечательное событие! И в группе все наши, и все классные. Я только Каравая с Рапунцель не знал, они, наверное, из пятилетней группы. Честно говоря, я порадовался, что не будет Форка, потому что он меня слегка подзадолбал. Эдакий Больеш на минималках. Страшно представить, на что была бы похожа наша жизнь, если бы Больеш остался с нами. И как потеряло бы искусство! Они с подругой уже шикарно выступали дуэтом, совмещая вокал со спецэффектами — Больеш пристроил к делу свои способности и сейчас сам моделировал им всю красоту на сцене, не дожидаясь специально обученных людей. Что уже принесло им какой-то здоровенный приз, которому Шанкс еле нашел место в подземном этаже.

Со своим подносом я плюхнулся за стол, где уже сидели Баклан, Дима и Макс.

— Вы можете меня поздравить! Я теперь официально член группы «Трилобит рефакторинг»!

— Круто! — улыбнулся Дима. — Поздравляем! Да здравствуют Трилобиты! Будем отмечать?

— Да мы, считай, уже отмечаем! — засмеялся я. — Но если хотите, я готов вас вывести в бар. В субботу, например.

— Я согласен, — заявил Макс. — У меня жена с дочерью уехали к бабушке на неделю, и я совершенно свободен. И готов к студенческой жизни!

— Отлично, — обрадовался я, и тут заметил, что Баклан выглядит как-то тухлее обычного, но молчит.

— Слушай, Баклан, ты чего? Не заболел?

— Скажи ему, — толкнул Баклана Дима.

— Что случилось-то? — напрягся я.

— Я не знаю, проблема это или нет, может, и нет совсем… Тут такое дело… Я сегодня работал на внешнем заказе, наш кейтеринг с какого-то перепугу выехал на заказ «Технотрека», ну контора такая, — начал мяться Баклан.

— Короче, Склифосовский, — возмутился я. — Я знаю, что такое Технотрек. Обычные корпораты, ну ладно, довольно большие. И что?

— В общем, помнишь Марша и Фантома, с которыми мы тогда посрались на берегу? И которых Вадим увез в коконах?

— Конечно, помню! Это же они тогда базу Приемной комиссии развалили. Которую мы потом руками две недели пересобирали! И что?

— Их выпустили. Они были на том мероприятии, свеженькие, бодрые, местами румяные. Как я понял, они теперь работают на Технотрек.

— Ты шутишь?

— Нет. Я было подумал, что это я перепутал, у меня не так уж хорошо с лицами, но у них бирки были на груди: «Марш/Технотрек» и «Фантом/Технотрек». Я по такому случаю даже взялся шампанское разносить, чтобы точно прочитать и ничего не перепутать. Они оба такие же мерзкие, кстати.

— Охренеть. Но это же не может быть случайно!

— Не может быть.

Я резко выдохнул. Как вообще такое могло произойти? Типа иди куда хочешь, ломай что хочешь, а тебя потом за это по голове гладят? Серьезно? Надо выяснить, как это вышло.