Брутфорс 2

Глава 1

Июльская жара пыталась доесть зелень кампуса, и если бы не вмешательство хозслужб, то уже и доела бы. Бармены не успевали разливать лимонад для непродвинутых пользователей жары и зеленый чай для продвинутых. Интерес к пиву проявлялся только ближе к вечеру.

Администрация запустила новые летающие увлажнители, распыляющие водную пыль, чем вызвала страшный ажиотаж, потому что одна часть студентов решила выяснить, можно ли на них кататься, а другая — нельзя ли подставить свой старый планшет под орошение и получить по страховке новый. Пока мы с Бакланом лениво обсуждали, не присоединиться ли нам к первой группе, кто-то сумел уцепиться за одно из устройств, упасть оттуда под ноги ректору и сломать ногу. Себе, не ректору. Тем не менее, на этом увлажнение воздуха с воздуха прекратилось.

Наше затворничество закончилось вместе с экзаменами, и в принципе можно было заниматься чем угодно. Только делать было нечего. Макс уехал домой, я отрабатывал свои часы в инкубаторе, а вечером не знал, куда себя девать. Мы съездили пару раз в город поглазеть на чудеса урбанизма, поняли, что они бесконечны, а потом Баклан привлек нас с Димой к просмотру нового интерактивного шоу о воинах, мечущих копья в темноту. Смысл шоу был в том, что два раза за получасовую серию в рандомном режиме главный герой бросал зрителю виртуальное копье, которым надо было пригвоздить демона, потому что герой сам не вывозил. Если же зритель копье упускал, шоу останавливалось, и надо было смотреть серию с начала. А Баклан участвовал в конкурсе, кто дальше продвинется в просмотре, и проигрывать не хотел. Фишка была в том, что ты никогда не знал, в какую сторону герой это копье швырнет. Уменьшение пространства просмотра не помогало, чем оно было меньше, тем подлее герой выбрасывал копье. Мог вообще кинуть его за экран, и тогда поймать его было без шансов. Рекомендованным пространством для просмотра была площадь нашей тренировочной комнаты, в этих условиях герой вел себя приличней и бросал копье вперед или в стороны.

Остальные события в шоу были намечены весьма пунктирно, то есть герой, конечно, что-то делал: куда-то ходил, что-то ел, кого-то целовал, но всем было понятно, что это только связки между главными моментами, когда из темного угла начинают резко лезть демоны, и герой с диким криком «Помогай!» кинет зрителю копье.

Честно говоря, мы сами привлеклись к процессу, когда нам надоело слушать печальные вопли Баклана, что он опять упустил копье и потерял призовые баллы. Втроем, — и Баклан по этому поводу купил на всех перчатки для ловли виртуальных предметов, — мы закрывали более-менее всю зону, куда герой мог подкинуть копье, и коллективными усилиями продвинулись до 56-серии. Само шоу было довольно однообразным, но процесс отслеживания — затягивающим, так что часть времени мы сожгли за копьеметанием.

— Можем ли мы считать, что это спорт? У меня уже плечо болит, — спросил Дима после очередного сеанса, в результате которого Баклан продвинулся в рейтинге на десять позиций.

— Нет, — мрачно ответил я. — Достижения сомнительны, движения однообразны.

— Да ладно вам! — орал счастливый Баклан. — Зато мы побеждаем!

— Это да.

Неумолимо приближалось 1 августа — дата объявления имен прошедших конкурс. Собеседование на органику процессов два раза переносили, и, наконец, объявили точные даты: 24, 25 и 26 июля. Мне досталось 26-е, последний день. На эти дни работа инкубатора была прекращена, потому что собеседование проходило именно там. Свои часы я с запасом отработал на предыдущей неделе и был изгнан Шведом до следующего понедельника, чтобы не вводить в расходы лабораторию.

Сегодня было еще только 25-е. Дима уехал помогать друзьям готовить свадьбу, и на кампусе из наших остались только мы с Бакланом. В столовой по случаю прибытия гостей из диффузной зоны между нами и Югом давали гиросы со свининой и курицей. Баклан долго убеждал гирос-мастера положить ему в гирос оба вида мяса, но тот на такое кощунство не пошел, и Баклан ушел с одной свининой. В утешение взял себе два компота.

Поговорить на отвлеченные темы не получилось. Баклан с картошкой фри в зубах напоминал моржа, но вещать не переставал.

— А ты знаешь, что для того, чтобы подтвердить зачисление, нам с тобой достаточно зайти один раз в Приемную комиссию, а Диме с Максом надо еще метнуться в Администрацию досдать всю биометрию. Ибо голосуешь всем собой!

— Почему?

— Потому что мы с тобой воспользовались опцией «Бесплатный билет» и, значит, могли поступать только в один университет, а они своими ногами пришли. Поэтому никто не знает, во сколько еще университетов они подали документы. Хотя и запрещено больше, чем в пять что ли. Но никакой уверенности в этом ни у кого нет. И теперь они должны предоставить полную биометрию, а нам с тобой достаточно только глаз и рук.

— Какой бред. С каких пор глаз и рук недостаточно?

— Говорят, давно уже. Мы с тобой дикие люди.

— Это точно.

— Что будешь делать с зачислением?

— Буду до последнего ждать органику процессов. Ничего другого не хочу.

— А как же здоровый оппортунизм? Тебя даже из инкубатора не попрут, я уверен.

— Я знаю. Гелий сказал, что если я выберу другое направление, меня никто не погонит. А вот если я совсем не поступлю, тогда извини, пока-пока.

— Как неприятно. То есть твоя непоколебимая позиция не дает тебе никаких бонусов?

— Ты абсолютно прав. Знаешь, есть одна хорошая новость. Я было начал завидовать Обе, что он уже зачислен и занял потенциально мое место, но, оказалось, что и Оба, и еще какой-то персонаж с Востока, и два андроида, которых уже взяли на курс, идут по отдельному списку.

— Все равно завидно.

— Но не так!

— Тоже верно. В любом случае все решится завтра.

— Только в том случае, если они объявят баллы за собеседование сразу. Тогда я буду стоять сурикатом перед дверью Приемной комиссии за час до открытия. Чтобы всё подтвердить и быть уверенным, что всё в порядке. Но этого может не случиться. Меня Швед предупредил, что так может быть, в прошлом году они задержали списки до десятого августа.

— Кошмар. Какой саспенс.

— Да. И ничего не поделаешь, могут себе позволить. Единственное утешение, что на пятилетнюю программу конкурс еще больше. Там тоже 20 мест, а список желающих простирается в бесконечность. Но их уже отсобеседовали, остались только мы. И, кстати, по ним результаты тоже не объявлены, я от нечего делать проверил.

— Ух! Я бы все-таки на твоем месте подумал…

— Я знаю, — усмехнулся я. — Но, как говорит в таких случаях Дима, ты лучше меня.

Баклан пожал плечами и утрамбовал в себя остатки гироса.

На собеседование я заявился к самому началу, даже чуть раньше, и удостоился кислого взгляда Шведа.

— Ну чего ты приперся? Комиссия еще не собралась. Мы еще часа полтора будем всех измерять.

— Я же не знал…

— Чего ты не знал? Что тебя всего уже измерили, оценили и в папку положили? Не ври. Ну и сиди тут как дурак первым в очереди.

Швед оставил меня перед кабинетом и забрал остальных в ту самую комнату, где меня обвешивала датчиками Марго три недели назад. Конкуренты с интересом глянули на меня, но никто ничего не спросил. А я уселся прямо перед дверью.

Комиссия, однако, собралась гораздо раньше. Уже через полчаса появился Гелий с незнакомым седым профессором.

— М? Риц! Вот и славно.

— А ты говорил, еще час ждать будем! — хитро посмотрел на меня незнакомый профессор.

— Остальных будем, это наш лаборант, он уже прошел основное тестирование. И свободен для дальнейшего разбора.

— Мы ведь не будем разбирать его совсем?

— Конечно, нет. Так, откусим по кусочку.

Развеселая профессура закрылась в кабинете. Через пять минут пришла Марго, еле заметно кивнув мне, и молодой сердитый, бритый наголо, препод.

Вскоре дверь открылась снова.

— Проходите, — пригласил меня лысый препод и занял свое место за столом.

Выглядело всё необычайно официально. В глубине комнаты стоял длинный стол, за которым сидела комиссия. Перед каждым табличка: Гелий, Марго, Рудник и Красин. Гелия с Марго я знал, Рудник — старый добрый профессор, Красин — лысый, молодой и злой.

— Итак, — начал читать с листа лысый Красин. — Вы — Александр «Риц» Иванов, двадцать четыре года, поступаете по программе «Обучение на родине» на трехлетний курс «Органика процессов». Общий балл — 233. Органический балл — 168. Верно?

— Да. Про органический балл я впервые слышу, но вероятно это те данные, которые снимает ваш прибор?

Лысый скривился.

— Да, они. Вам не объяснили, что они значат?

— Нет.

Марго поджала губы, а лысый удовлетворенно кивнул.

— Так и должно быть. Позже поймете. Расскажите о себе. Почему решили поступать именно к нам? Почему так поздно? Почему мы должны вами заинтересоваться?

Я мысленно вздохнул и начал.

— После школы я оказался на Востоке…

— Подождите, вы не сами туда уехали?

— Нет, переехал после школы вместе с родителями.

— Хорошо, продолжайте.

— Поскольку я тогда не понимал, чем хочу заниматься, я потратил несколько лет на разные профессии. Последние четыре года вместе с другом я держал мастерскую по ремонту скутеров. Мы устраняли не только и не столько механические неполадки, сколько восстанавливали утерянные части программ, и так я постепенно всё глубже погружался в тему. И с каждым днем всё лучше понимал, насколько мне не хватает знаний.

— Очень интересно. И что же послужило окончательным триггером? — прищурился лысый, который, кажется, мне ни капли не верил.

— Внезапная ликвидация мастерской. Мы попали под расширение зоны отельного строительства.

— Что же, вам не выдали компенсацию? Чтобы вы могли начать новое дело?

— Выдали, — улыбнулся я. — Но Восток довольно прижимист. Мне этой компенсации даже на новую заявку не хватило бы.

— Что? Правда? — злой Красин повернулся к старым профессорам.

— Правда, — усмехнулся Гелий. — Ты еще спроси, сколько ему дали.

— А сколько?

— Пять талеров, — ответил ему я. — Это после выплат пострадавшим клиентам столько осталось, но и до этого было немного.

Лысый посмотрел на меня, в его глазах мелькнуло сочувствие, но тут же пропало.

— Понятно. А что вы скажете о другом аспекте вашей заинтересованности? Об условиях вашего трастового фонда?

Я вздрогнул. Они и про это знают. Ладно. Я сделал морду лопатой и постарался ответить максимально нейтрально.

— Это был дополнительный фактор. Сразу после сноса мастерской я узнал, что трастовый фонд, оставленный мне прабабушкой, может перейти в мои руки только при условии наличия у меня высшего образования. Третьим дополнительным фактором было решение мирового совета о том, что бесплатное высшее можно получить только там, где окончил школу. Четвертым фактором является отсутствие финансовой поддержки семьи, есть только моральная. И пятым — ваш университет окончили оба моих родителя, и я считаю, что они неплохо обучены. Поэтому по сумме всего — ваш университет и ваш курс.

Гелий с Рудником заржали.

— Неплохо обучены, гляди-ка!

Лысый скривился. У Марго уполз в сторону уголок рта, но в целом она сдержалась.

— Нормальное жизненное решение, — кивнул Рудник. — Надо понимать, что до этого лета дела у вас шли хорошо.

— Более или менее, — мрачно кивнул я, вспомнив, как Скиф слил налево наши разработки.

— Здесь всё ясно, — перехватил инициативу лысый. — Вы в курсе, что ваше бесплатное образование потребует отработки? И всё это время ваш трастовый фонд будет болтаться без дела?

— Это без проблем, — улыбнулся я. — Пусть болтается.

— Риц уже работает стажером в нашем инкубаторе, — бросила Марго.

— И что, справляется? Это не он устроил ту аварию случайно? — хищно прищурился лысый.

— Нет, она сама устроилась, — вмешался Гелий. — Риц принимал участие в ликвидации.

— Почему он не отмечен среди отличившихся? — опять начал свою волынку лысый.

— Потому что списка отличившихся нет и не будет. Наш бардак — мы его и разгребаем. В этом нет никакого подвига, чистая рутина, — отрезал Гелий. — Иначе придется раздавать медали всем, кто моет у нас полы. Причем ежедневно.

— Хорошо, — вернулся ко мне лысый. — Тогда, собственно, главный вопрос. Чему вы хотите научиться?

Я постарался изобразить максимально преданный взгляд.

— Работать.

Сделал паузу, и понял, что преданный взгляд куда-то утекает, потому что мне и в самом деле интересно об этом поговорить. Но не с этим лысым перцем, а с Гелием и Марго.

— Работать правильно. Заниматься сложными проблемами, есть слона по частям — выращивать программы с нуля. Преодолевать длинные пути. Бегать на короткие дистанции я умею, тут у меня собственной дури хватает, а на длинные — нет. И я это только здесь, в инкубаторе, понял.

— Мир спасти не хотите?

— А? Мир спасти? Почему не спасти, если будет возможность.

Гелий с Рудником опять булькнули от смеха. А Красин покраснел и раскалился так, что, кажется, на его лысине можно было бы жарить яйца.

— Не хотите серьезно, да? Хиханьки вам и хаханьки. Так. Может быть, у уважаемой комиссии будут вопросы?

Гелий с Рудником качнули головами, а Марго скептически посмотрела на лысого.

— Тогда последний вопрос, — заявил лысый. — Как вы знаете, наша работа требует экспертизы в широком круге вопросов и быстрой реакции. Итак, задача. Идет дождь. Ворона летит по лесу. На какое дерево она сядет?

— На мокрое, — мне пришлось сделать над собой усилие, чтоб не заржать. Нас этой дурацкой загадкой еще в школе мучили.

— С реакцией нормально всё, мне кажется, — заметила Марго.

— Да, — признал лысый. — У меня нет вопросов.

Тут в кабинет за моей спиной кто-то заглянул.

— Заканчиваем уже, — махнул рукой Гелий невидимому собеседнику и уставился на меня. — Хотите спросить нас что-нибудь?

— Мм, а когда будут результаты? — выдавил я.

— Определенно не интересуется спасением мира, — ухмыльнулся Рудник.

— Мы постараемся побыстрее, — улыбнулась Марго. — Решение о финальном балле принимается коллегиально по каждому абитуриенту, иногда это занимает время.

— А какой у вас запасной план, если не пройдете? — опять возник вредный лысый.

— Никакого, — признал я. — Ваш курс в приоритете. В принципе я подавал еще на прикладное моделирование и андроидоведение, но…

— Андроиды и на этом курсе будут, — заверил меня Рудник.

— Мне кажется, можем отпустить человека, — бросила на него острый взгляд Марго.

Гелий со злым Красиным согласно кивнули, Рудник тоже возражать не стал. И я выкатился в коридор.

Другие претенденты уже скопились перед дверью. Швед запустил в кабинет следующего, закрыл за ним дверь и вышел со мной на улицу.

— Ну как? — спросил он.

— Чот я не знаю, — пожал плечами я. — По-моему, не очень.

— Сказал что-нибудь про спасение мира?

— Нет. Вернее, когда спросили, сказал, что попробую, если надо будет.

— Это ты зря. Школьники на выпуске сейчас все эссе пишут на тему, как спасти мир или, как минимум, сделать его лучше. Чего ты надулся? Я шучу. Это вообще необязательно. Тем более с твоим органическим баллом.

— А, кстати, я хотел спросить. Что это у меня за балл и как начисляются очки за за собеседование?

— По органическим баллам так. 50 — минимум. Меньше не берут, просто нельзя, человек не сможет расти. Средний у поступающих — обычно в районе 70. Так что твой — ого-го какой. У меня при поступлении даже близко такого не было.

— А сейчас у тебя какой? А у Гелия какой?

— Сейчас не знаю. Все профессионалы считают этот замер глупостью, но, понимаешь, это и правда так. Если человек может работать голыми руками, у него точно больше сотки. У меня при поступлении был 85, наверное, подрос с тех пор, я кое-что могу, но все-таки без направляющих мне некомфортно. Недостаточно уверенно себя чувствую. А ни Гелия, ни Марго ты не затащишь на эту установку. Пару лет назад Министерство предлагало замерять уровень органики преподавателям, на это Гелий сообщил, что оглашение реального уровня старшего персонала демотивирует молодежь, поскольку они сочтут его недостижимым. И для примера загнал туда Красина как самого молодого.

— И сколько у него получилось?

— 153.

— Ага.

— Ага, ты понял, да? Он, небось, к тебе доматывался по полной программе?

— Типа того.

— Вообще у него в принципе такая роль. Он официально наш злой полицейский. Но, между прочим, Гелий был прав. Красинские 153 балла привели первокурсников в лютую тоску, и они всем коллективом провалили две лабораторные подряд. С тех пор к нам не приставали. А по поводу собеседования — твой балл будет средним от собеседования и замера. Максимум, что можно получить на собеседовании — сотка. Если предположить самое худшее — что ты сейчас получил ноль, то на выходе у тебя будет 84. И это неплохо.

— Ну… пусть так, пошел я тогда, — махнул я ему рукой и двинул к общаге.

Поглядим, что будет.