Брутфорс 2

Глава 21

— Никто никуда не идет, пока я не скажу! — ворвался в дверь юный университетский СБ-шник.

— Чего это вдруг? У нас тут всё закончилось, — вяло поинтересовался я, усевшись на стол в первом ряду. Хмарь села рядом со мной и стала болтать ногами.

— Мы проверяем, нет ли еще взбесившихся дронов. Плюс к этим, — объяснил тот.

— Это всё они, — ткнула в нас с Хмарью пальцем Ника.

— Они что?

— Устроили это! — она пнула ногой валяющийся на полу дрон.

— Разберемся, — пообещал СБ-шник. Провел прибором дезактивации над дроном, от чего у того погасла последняя лампочка, вызвал хозслужбы и подкрепление.

Подкрепление прибыло минут через двадцать, первым делом спросило, не нужна ли кому медицинская помощь. Я посмотрел на Хмарь, но она помотала головой, а больше никто у нас и не пострадал. Только какой-то персонаж заорал, что у него разбито сердце, потому что он переживает за технику, которая ни в чем не виновата. Безопасник, прибывший первым, скептически посмотрел на него и сказал, что вот это не по части штатного доктора, но он может направить его к технопсихологу. Персонаж отказался.

Потом безопасники впятером быстренько опросили нас, дождались загадочного персонажа в черном костюме, пошептались с ним, заверили всех, что на улице всё ок и разогнали нас по корпусам.

На улице было уже темно, луны вечером не дали, и кампус освещали только фонари, а издалека — окна общежития. Было уже совсем холодно, и я посожалел, что не прихватил с собой второй свитер. Надо будет как-то теплее одеваться, пока я не привыкну обратно к родному климату. Баклан рядом со мной тоже ежился, зато Килику с Вороном было всё нипочем. Ворон продолжал кипеть от возмущения, по-моему, он даже не понял, что сам же и вынес мозги дронам. С другой стороны, какого черта? Студсовет вынес мозги нам, а мы — дронам. Баланс!

— Чего-то быстро, — протянул Баклан. — Я думал, полночи будем тут сидеть.

— Щас, — неожиданно хищно ухмыльнулся Килик. — Главное разбирательство будет завтра. Или вообще позже. Они не будут делать ничего без руководства органики.

— Почему? — заинтересовался Баклан.

— А из видео ничего не понятно. Обычная камера не фиксирует передвижения органических элементов. А сб-ники наши уже достаточно прошарены, чтобы понимать, что дело или в них, или в каком-то взломе, который глазами тоже не видно. Я краем уха слышал, как они говорили, что не в их компетенции всё это. Но им точно не понравилось, что Студсовет спровоцировал такую бучу. Так что вломят не только нам. Но вообще, Риц, ты крут! Я даже не сразу понял, что ты делаешь. А потом каааак понял!

Я уставился на свои башмаки и тут вспомнил про ожог на руке у Хмари.

— Слушай, — я осторожно коснулся ее плеча. — Пойдем, твой ожог залечим, а?

— Вот еще, — возразила она. — Само зарастет. Мне не больно.

— Оно, может, пока не больно, а завтра или заболит, или будет чесаться. Мы на Больеше уже на всё посмотрели. Тут, конечно, меньше поражение, чем у него, но все равно. Ну и вообще мне неловко, из-за меня же всё.

— Насчет неловко ты брось, потому что встреча с летающим дровосеком была бы еще менее полезна для здоровья, — улыбнулась Хмарь углом рта.

— Я настаиваю.

— Приглашаешь?

— Да-да, пошли к нам, Хмарь, — поддержал Баклан. — У нас есть Дима, он все сделает. Я ему уже написал, он готов и ждет.

— Что за Дима? — нахмурилась девушка.

— Это наш сокамерник, тьфу, сокомнатник. У него диплом санитара и волшебный ящик.

— А! Тот, который лечил Больеша? У которого потом узоры на голове остались?

— Тот самый. А узоры остались потому, что Больеш решил, что они ему идут. Кстати, и их уже нет. Смылись после столкновения с лавандовой пеной. Я уверен, что у его подруги еще осталась эта штука, если она с тобой поделится, главное, не размыливай полный шар, а только кусочек. А то случится страшное.

Баклан оживился и в красках пересказал пенный инцидент. А потом мы повели Хмарь к нам лечиться. На входе нас встретил Шанкс, попытался поднять хай вокруг позднего времени, но мы продемонстрировали ему и больного, и Диму, и он угомонился. Чтобы ему не было страшно за наш моральный облик, мы провели лечебное мероприятие в тренировочном зале, куда немедленно примчался Больеш, чтобы поделиться своим опытом и счастьем, что вовремя ушел с органики.

Мне показалось, что Хмарь немного разочарована, что лечить ее буду не я, но тут уж ничего нельзя было сделать. Ломать и крушить у меня в последнее время получалось лучше.

После того, как мы проводили Хмарь и вернулись, Макс начал образцово показательно вздыхать, намекая, что есть важный вопрос, который требует обсуждения. Он уже так делал раньше, но сейчас у меня не было настроения выспрашивать его драгоценное мнение. Зато было у Баклана.

— Макс, чего ты дышишь, как карп на берегу?

— Ничего я не карп.

— А кто? Ладно, не томи, мы догадались уже, говори, что хотел, а то спать пора.

— Я с Рицем хотел поговорить.

Тут его нельзя было дальше игнорировать. Я завалился на кровать и заявил.

— Я никуда не пойду, если ты намекаешь на это. Никаких пойдем-выйдем. Давай говори здесь. Что я, зеленая сволочь, опять сделал не так? Не посоветовался с коллективом? Выбрал не ту стратегию защиты?

— Да ну тебя, что я понимаю в ваших защитах. Я про Хмарь.

— Что Хмарь?

— Ты не видишь, как она на тебя смотрит? С этим надо что-то делать, так нельзя. Ее хорошее отношение к тебе со временем мутирует в очень плохое. И тебе не понравится.

— Так. Что ты предлагаешь? Чтобы я женился на ней? Я не могу сейчас, да и вообще — с чего вдруг?

— Не, ну не так же радикально. Она, судя по вашим рассказам, пыталась тебе помочь. А ты не учитываешь ее в уравнении.

Я застонал и засунул голову под подушку. Все-таки мы уперлись в то, что я злостный индивидуалист и игнорирую команду. Но, блин, предупреждать же надо, что мы команда. Как я должен был это понять? Вот почему мне не надо ничего объяснять Баклану? Он молча договорился с Димой насчет лечения Хмари, под горячую руку не лез, сам не пострадал. Почему нельзя с женщинами так? Примерно это я изложил Максу, когда вылез из-под подушки.

Дима захихикал, а Баклан притих как мышь, почуявшая кошку.

— Что хочешь от Рица, Макс? Я бы тоже не справился, — заступился за меня Дима. — Мне тоже больно смотреть на Хмарь, но что делать, если Рицу она не нравится.

— Да нравится она мне, — возмутился я. — Но не настолько…

— Чтобы грузить на себя все ожидания вчерашней школьницы, — продолжил Макс. — И вообще у тебя сейчас Кира есть. Я понял. Извини. Я не должен был в это лезть. Просто хочется всеобщей гармонии.

— Ну это хрен вам, — подал голос Баклан. — Гармонии в ближайшее время не предвидится. Давайте спать.

И мы согласились, что это и впрямь наилучшее решение.

В десять утра глава университетской службы безопасности молча сидела в кабинете у Гелия в ожидании пояснений, пока тот просматривал запись инцидента и перечитывал показания. Антонина Мораа, напоминавшая в статике эбонитовую статуэтку, а в динамике — карающий меч, перевелась в университет год назад из службы безопасности «Технотрека» после того, как начальство упрекнуло ее в недостаточном знании молодежи. Антонина поразмыслила над упреком, решила, что он справедлив, проблема имеет место быть, и перевелась в университет. Где еще изучать молодежь, как не в месте ее обитания?

За год она с удовольствием посетила десяток лекций по античной истории, подружилась с Аглаей, хранительницей общежитий, и не обнаружила никаких значимых отличий молодежи от людей постарше. Разве что глупости они чаще делают от избытка энергии, а не от отсутствия ума, как все остальные. Миссия была завершена, и можно было бы двигаться дальше, но странное дело — покидать университет ей не хотелось, несмотря на то, что текущая позиция была абсолютно тупиковой.

Вчерашняя проблема была купирована, все самостоятельно летающие дроны, включая наблюдательные, были изъяты из обращения, руководителям студенческого совета категорически запрещено впредь устраивать массовые мероприятия без согласования с СБ университета, единственная пострадавшая студентка мистически излечилась к утру, и теперь оставалось добиться только полной ясности. Опыт подсказывал ей, что у вчерашней истории есть скрытая часть, и Антонина терпеливо ждала, пока старый профессор расскажет, что случилось.

— Так. Думаю, что я понял, что произошло, — огласил вердикт Гелий. — Отдельно благодарю за краткую сводку показаний, я хотел бы ее сохранить для потомков. Идеально было бы повесить на стену, там просто образец конфликта интересов.

Антонина думала, что ее ничем нельзя удивить, но оказалось, что можно.

— О! Пожалуйста, не надо. Это наш внутренний документ, да еще и не совсем соответствующий процедуре. Наш младший помощник любит такие вещи, видит себя референтом.

— Я пошутил. А у вашего помощника острый глаз.

— О, да. Этого у него не отнять. Просветите меня насчет скрытой части?

— Да, разумеется.

Гелий развернул экран к гостье, перемотал запись на начало студенческого возмущения и остановил ее. Камера смотрела на аудиторию от входа, поэтому задние ряды были видны не лучшим образом, но достаточно, чтобы можно было оценить наиболее значимые события.

— Сразу скажу, что всё, что я здесь вижу, недоказуемая реальность, более того, не в наших интересах искать виновных, и не только потому, что их возмущение мне очень понятно, руководство студенческого совета явно превысило свои полномочия и вторглось не только в личные решения студентов, но и в компетенцию работодателей на кампусе.

Антонина кивнула, соглашаясь, а Гелий продолжил.

— Но есть и еще одна причина, по которой я бы предпочел, чтобы студентов-органиков не трогали по результатам этого инцидента. Все, кто вчера там присутствовал, нужны нам на закрытом проекте. Со своей стороны, обещаю, что они будут заняты делом, связанным с их непосредственной специальностью, что будет способствовать росту успеваемости и снижению количества идиотских инициатив. Все разговоры по соблюдению техники безопасности мы проведем сами.

Антонина улыбнулась. Все они так. Лишь бы своих защищать. В кого ни плюнь — уникальный талант. Впрочем, она не видела причин противодействовать профессору. Но что же там произошло? Скорее, профессор, переходите к делу, хватит политеса.

Как будто услышав ее мысли, Гелий запустил запись и указал пальцем на Ворона, бьющего планшетом по столу.

— Итак, здесь с большой вероятностью произошел вылет органических элементов. Или было недолжным образом закрыто хранилище, или низкого качества сам планшет. Элементы, которые изготавливают наши студенты на первом курсе, прочнее тех, что находятся в библиотеках, и подвижней. Мы работаем с ними только в защищенных помещениях, а незаконченные работы помещаются в защищенные емкости. Эти элементы опасны тем, что могут заместить собой штатную программу в слабом кристалле, что в данном случае, скорее всего, произошло. Элементы вылетели, дверь была приоткрыта, а потом им на пути попались дроны-садоводы. Произошло спонтанное замещение, и вот дроны летят пилить головы вместо деревьев. Я бы, честно говоря, такую ненадежную технику с кампуса удалил.

— Уже.

— Очень хорошо. Далее продолжается шум, это неинтересно, вот они по столам стучат, тарампарам, смотрим дальше. Вот влетают дроны. Очевидно, что с ними что-то не так, потому что они не должны ни самостоятельно заходить в помещения, нечего им там делать, ни так себя вести. Вот это вращение — совсем из ряда вон. Страшно представить, что в него попало, мы выясним обязательно.

— А дальше? Вот этот ваш студент — он зачем бьет рукой по корпусу дрона? И еще более удивительно, почему со второй попытки дрон падает.

— По-моему, непосредственно до корпуса он не достал.

Гелий отматывает запись и укрупняет.

— Нет, не достал. Просто ракурс обманчивый. Судя по всему, он использовал бросок ловчей сети, которому мы их обучили во время восстановления данных Приемной комиссии.

— Но он без очков! Вы же так не работаете.

— А это наше главное молодое дарование, оно у нас немного безумное. Очки он или сломал, или потерял, и здесь машет руками вслепую.

— Так же нельзя. Или можно?

— По процедуре нельзя. Технически — естественно, можно. Отцы-основатели нашей индустрии работали именно так. Мы этому не учим, но, видите, кое-что приходит в голову студентам без нашей помощи. Мы проведем с ним работу. Тем более, что, видите, его соученица попыталась передать ему свои очки, но он ее не заметил.

Гелий указал пальцем на Хмарь, которая ловко вылезла из-под стола первого ряда, вынула очки из рюкзака и начала метаться, пытаясь привлечь внимание студента, размахивавшего руками.

— А вот ему всё удалось. Он сдернул сетью беглый элемент, который вызвал неадекватное поведение техники, сначала один, потом другой. На этом всё закончилось.

— Ясно. Очень увлекательно. Спасибо за разъяснения. Мы предоставим вам разбираться со своими дарованиями, честно говоря, не знаю, что бы я могла им предъявить за вчерашнее. А как прошел ожог у девушки на руке, вы случайно не знаете?

— Скорее всего, они воспользовались услугами кого-то из других резидентов кампуса. Там есть как минимум один дипломированный санитар, он уже приводил в порядок нашего абитуриента. Вероятно, это он. Мы можем выяснить, если хотите. Но через комендантов вы это узнаете гораздо быстрее, они не могут не знать. Это гарантированно значимая фигура в общежитии.

— Спасибо, так и сделаю. Скажите, пожалуйста, а вот эта ловчая сеть, о которой вы сказали, ведет себя так же опасно, как ваши беглые элементы?

— Нет, не должна. Она гораздо тоньше, быстрее распадается и изначально формируется как временный объект, в отличие от базовых элементов, которые призваны быть строительными элементами и должны обеспечивать надежность.

— Это великолепная новость. Думаю, у меня всё. Не прочитаете ли вы, случайно, обзорный курс для нас, грешных, об органических элементах? Я хотела бы знать больше.

— Для широкой публики — нет. Мы не несем искусство в массы. А вот для вас я готов организовать экскурсию по инкубатору, и даже удивляюсь, почему мы этого еще не сделали. Упущение с нашей стороны. Если у вас будет время на следующей неделе, я мог бы подобрать нужный слот.

— С удовольствием. Давайте договоримся.

— Превосходно!

Расстались они необычайно довольные друг другом. Приятно иметь дело с понимающим человеком. А Гелий взялся перечитывать выжимку из показаний, потому что она прямо таки лучилась разнообразием человеческих представлений о прекрасном.

Сводка показаний очевидцев инцидента на собрании, посвященному переработкам студентов

Инга: Вопиющее поведение студентов совершенно неприемлемо и не вписывается в портрет студента Старого университета. Необходимо принять меры на будущее, чтобы обеспечить более качественный набор.

Ника: Студенты несознательны. Техника вообще никуда не годится.

Центурион: Здоровая инициатива по привлечению студентов к общественной жизни потерпела неудачу в результате непредвиденных техногенных осложнений.

Руиныч: Ничего не понял. Хорошо, что всё закончилось. Больше не пойду.

Чили: Студсовет рехнулся. Потом рехнулись дроны.

Риц: Хаос на собрании вызвал сбой в работе садовых дронов, но всё закончилось хорошо.

Килик: Сегодняшний случай показал, что мы еще многому должны научиться. Сбой может произойти где угодно и когда угодно.

Хмарь: Всё произошло так быстро, что я ничего не поняла. У меня претензий нет.

Ворон: Я в бешенстве. Не зовите меня больше на такие мероприятия.

Ежик: Мне всё понравилось! Сначала классное выступление, потом шикарный замут. Хочу еще.

Нижняя часть сводки повторяла верхнюю с вариациями, но паттерн оставался тем же. Студсовет требовал больше власти, большая часть народа планировала впредь избегать подобных мероприятий, а меньшая желала в них активно участвовать. Для полной картины не хватало только мнения самой СБ, которого там, разумеется, не было.