Брутфорс 2

Глава 15

Мы притормозили.

— Что случилось? — нахмурился Дима. — Нужен только я, или мы вдвоем?

— Вдвоем.

Размахивая руками, Шанкс рассказал, что никого нет, все ушли на ужин, а Коркин, еще один персонаж с третьего этажа, которому никто не указ, пролез через ленты и пошел глядеть на пену.

— А она, чтоб ее, подрасползлась по полу. Короче, я вызвал хозслужбу!

— Не, ну это отлично, а мы-то тебе зачем? — удивился я.

— О, я же не сказал. Совсем зарапортовался. Короче, этот деятель упал и сломал, похоже, ногу. Идти сам не может. Вон, фельдшер прилетел, но у нас опять рехнулись системы управления, и дальше той сосны платформа не летит, у нее там разрешенная зона заканчивается. И санитаров свободных нет. Зато носилки есть. Я уже отловил Центуриона, он наверху, мы вчетвером пациента быстренько донесем. А с этажа на лифте спустим.

Мы заскочили на этаж и застали там Центуриона, который с молчаливым укором разглядывал уныло сидящего на полу Коркина. Ровно в той же позе, в какой когда-то сидел Макс, когда они неудачно покатались на пылесосах. Около Центуриона суетились две девчонки, прикладывая ему что-то к ноге. Сигнальная лента была сорвана и висела кусками на дверном проеме, а в коридоре лежали носилки.

Я с Коркиным не был знаком, но видел его в столовой, даже не знал, что он в нашем корпусе живет. Он довольно большой парень, и понятно, почему Шанкс нас позвал. Вчетвером сподручней будет, учитывая, что фельдшер на платформе сидит довольно далеко.

Завидев нас, Центурион прищурился и оживился.

— Так! Риц! Иди сюда, переложим его на носилки.

— Всё б тебе руководить, — поморщился я. — Тут Шанкс командует.

— Да! — Шанкс вспомнил, что он командир. — Переносите на носилки!

— Ленту будешь восстанавливать? — спросил Дима.

— Да хрен бы с ней. Все равно не помогает. Лезут и лезут.

— Давай мы сделаем плакатик «Здесь Коркин сломал ногу». Это быстро. У нас всё есть, мы с худграфа, — предложили девчонки.

— Ох, не знаю, мне кажется, это только сюда привлечет еще больше народу, — усомнился Шанкс.

— А хочешь мы у декораторов еще куклу возьмем? Она им сегодня не нужна, только завтра.

— Куклу?

— Да, муляж. Силиконовый. Он в натуральную величину, как раз с Коркина, и рубашка в такую же клетку. Штаны найдем. И положим поперек. И плакат сверху. Будет как бы памятник.

— Да. Так — да. Будет наглядно, — согласился Шанкс.

— Блин, это вы серьезно? — испугался Коркин.

— Да, друг мой, это будет инсталляция имени тебя. Гордись. Это искусство, не хухры-мухры, еще войдешь в историю.

Шанксу уже был сам черт не брат. Но, честно говоря, я не знаю, на что бы я согласился на его месте.

В результате мы с Центурионом перегрузили Коркина на носилки, взяли их вчетвером за ручки и понесли. Дима уверенно сообщил, что вниз по лестнице больного надо нести головой вверх, мы начали было соображать, как надо перехватить носилки и надо ли, как Шанкс заорал.

— Совсем вы меня запутали! Какая, к демонам, лестница! В лифт его.

Общими усилиями мы вынесли Коркина из здания и бодро дотопали до платформы, на которой скучал фельдшер. Рядом с фельдшером над кустом завис дрон-садовод. Свой куст он уже подстриг до идеального шара и теперь примеривался к следующему кусту, но как и медицинская платформа не мог преодолеть ограничения зоны, поэтому тупо дергался на месте.

— Сами принесли, молодцы! — обрадовался фельдшер. — Грузите на

платформу. Как зовут несчастного? Коркин? На корке что ли поскользнулся? Не? Не печалься, если просто трещина, к завтрашнему дню срастят, всё будет по красоте!

Коркин только вздохнул.

— Пациента на борт и свободны! Там есть кому донести.

Мы уложили носилки на платформу, фельдшер поднял борта и собрался стартовать, но Шанкс сказал, что он поедет с ними и полез через борт. На лице у коменданта отражалась бесконечная усталость, совмещенная с беспримерной упертостью. Фельдшер выругался и снова опустил борта, чтобы не получить двух пациентов вместо одного. Они загрузились, платформа улетела, а дрон остался на месте.

Мы посмотрели вслед нашим, но не успели даже повернуться в сторону столовой, как Центурион, который во время транспортировки вел себя на редкость адекватно, сообразил, что у него есть снова шанс стать главным.

— Итак, все могут идти ужинать! Времени осталось мало!

— Центурион, опять ты за свое, неужто мы без тебя не догадаемся, — поморщился Дима.

— Слушай, Дим! — меня вдруг осенило. — А он ведь молчал всё это время, и вообще был норм. Это почему?

— Почему? — переспросил Дима, а Центурион с подозрением уставился на меня.

— Потому что он был занят! В общем, чтобы он нас не доставал, надо его, правда, избрать в этот дурацкий совет.

— А они точно смогут его там занять?

— Не знаю. Надо с ними строго поговорить. И тогда, если они нам это обещают, наш дорогой Центурионец, я первый за тебя проголосую! — заявил я.

— Будешь мое имя коверкать, в морду дам, — сообщил мне Центурион.

— А мне нравится, — поддержал троллинг Дима. — Как будто пришелец с планеты Центурион. Центурион, как тебе идея иметь собственную планету?

Центурион переводил взгляд с Димы на меня и обратно. Вроде оскорбляют, но как-то странно. Пора обижаться или еще нет?

— Ладно, мы жрать, а ты тут руководи. Завтра, Дим, в Студсовет точно надо зайти. Провентилировать, — я покрутил в воздухе рукой, изобразив подобие вентилятора, и мы умчались.

Центурион остался под сосной в глубокой задумчивости.

Заседание, посвященное началу обучения андроидов, назначили на утро понедельника, когда ни у кого из приглашенных не было лекций. Поскольку андроиды были распределены между органикой процессов, анализом данных и интерактивным перфомансом, народу было немного: ректор, проректор Бином, несколько профессоров и, конечно, Гиги, отвечающий за группу андроидов на кампусе Старого университета.

— Ну-с, — потер руки ректор. — Рассказывайте.

— У нас образовался симбиоз. Парный, устойчивый. Мы не в восторге, что студенты-люди скидывают часть своей работы на андроидов, но так хотя бы все при деле. Мы надеемся, дальше будет получше, но предполагаем, что разделение функций сохранится. Особенно хорошо, конечно, у андроидов получается проверять чужие работы при наличии образца, — ответила завкафедрой анализа Адалина.

— Глупо было бы, — пожал плечами Красин. — Сличить с оригиналом они всяко могут.

— А что у вас? — поинтересовалась Адалина.

— У нас интересно, — Красин открыл планшет. — Мы с самого начала знали, что наши андроиды ничего собственно органического сделать не смогут. Мы хотели попробовать их позже в совместной работе со студентами с органических систем. Идеально было бы отправить их сразу туда, но, поскольку коллеги отказались их принять, мы приняли удар на себя. Я исходил из того, что для них занятия будут чем-то вроде обзорного курса и осмелился задать им эссе, разрешив писать один текст вдвоем. Поскольку андроидам все равно невозможно объяснить идею персонального вклада.

Гиги кивнул, подтверждая.

— Да, на редкость равнодушны как к авторскому праву, так и к оценке личных заслуг. А вот информацию собирают с энтузиазмом профессионального пылесоса. Так вот. Эссе нашим внезапным студентам удалось. Во-первых, мы получили идеальный инструмент наблюдения за прогрессом студентов, поскольку наши андроиды очень точно сумели определить и имеющийся потенциал, и степень прогресса в течение занятия.

— А у кого-то за одно занятие случился прогресс? — удивился Гелий.

— Да, вы не поверите. Я сам был удивлен. Не думаю, что студентам понравится информация об этом виде наблюдения, надо будет подумать, как ее преподнести. Но это очень полезная часть. Поскольку мы не замеряем такого рода процессы после начала учебы, нам самим было бы неплохо ориентироваться в том, что происходит. И я также был поражен анализом конфликта, который имел место на первом практикуме. Гиги, признайтесь, это вы помогли андроидам разобраться?

— Признаюсь, нет. Когда я увидел их эссе, хотя логичней было бы назвать его журналом наблюдений, то понял, что нам нужна консультация человека, который там присутствовал. Обращаться к вам я не стал, поскольку вы бы и так получили этот текст, и подтолкнул андроидов использовать имеющиеся связи. К сожалению, эксперимент получился недостаточно чистым. Человек, с которым они привыкли советоваться, сам был в центре конфликта. Тем не менее, именно благодаря его комментариям нам удалось получить документ, который вы сочли приемлемым.

— Что?!! — у Красина вылезли глаза на лоб. — Вы попросили помощи у Рица? Которого я отправил сдавать экстерном?

Гиги потупился:

— Да. Но не волнуйтесь, данные о замерах талантов студентов мы предварительно из текста удалили. Ему для консультации было отправлено только описание действий. Я счел, что ничего секретного в нем нет, поскольку там присутствовало сорок человек и все в курсе, кто что делал.

Красин выдохнул.

— Ну хоть так. И что, вот этот анализ ситуации был получен фактически от Рица?

— Фактически да…

Гелий, который как раз успел проглядеть эссе андроидов, захохотал.

— Итого, мы набираем андроидов с надеждой получения новых результатов, потом пытаемся грузить в них какую-то информацию, но вместо того, чтобы проникаться авторитетом преподавателя, они попадают под влияние других студентов! И что скажете, коллега, совпадает ли изложенное видение конфликта с вашим?

Красин поднял брови.

— Я не могу сказать, что оно не совпадает. Весь порядок действий, причины и следствия изложены верно. Но акценты! Акценты! Интонация королевы в изгнании. Судя по тому, что финал вашего эссе резко отличается от суховатого начала, наши друзья скопировали ответ своего консультанта полностью.

— Не совсем, — кашлянул Гиги. — Я подсказал кое-какие правки.

— Представляю себе! — поджал губы Красин.

— Как у вас интересно! — заулыбалась Адалина. — Я подкину нашим мысль об эссе.

— Попробуйте, может получиться интересно, — поддержал ректор. — Наблюдение их глазами в любом случае может дать интересный результат.

— А как мы будем принимать у них экзамены, учитывая, что с базовым функционалом профессии они справляться не будут? — поинтересовался Красин.

— По тестам. Они должны будут знать всю теоретическую часть и иметь накопленный массив наблюдений.

— А, кстати, Гиги! — подала голос Марго. — Вы можете провести настройку ваших подопечных, чтобы мы могли их привлечь к уничтожению беглых элементов?

— Могу, — подтвердил Гиги. — Я с самого начала предлагал. Но в Министерстве эту идею не одобрили, заявив, что андроиды не успеют пройти сертификацию. А сам я не смогу подтвердить, что их действия соответствуют вашей штатной пушке. Вернее, подтвердить я смогу, я знаю, как там всё устроено, но у меня нет полномочий.

Гелий выразительно посмотрел на ректора. Ректор нахмурился.

— Очень жаль, нам было бы это очень полезно. Мы могли бы как раз потренировать их, пока первокурсники учатся создавать первые элементы, и, кстати, привлечь тех, кто сейчас на анализе данных. Это реально нужно, — нажала Марго.

— Я свяжусь с Радием, — пообещал ректор.

— С Радием я и сам свяжусь, это не фокус, — буркнул Гелий. — Нам бы, ну ты сам понимаешь.

— Да, — кивнул ректор. — Посмотрим, что можно сделать. Но концентрироваться только на этом мы не будем, иначе упрекнут в разбазаривании бюджетов. Взять группу новейших устройств и сконвертировать их в уборщиков? Пусть даже в высокотехнологичных. Это слишком смелое решение, боюсь, нас не поймут.

— Почему? В этом мире каждый должен приносить посильную пользу, — сдвинул брови Красин.

— Безусловно, но надо бы ее как-то переосмыслить.

— Интеллектуальная очистка помещения? Замер органического прогресса студентов? Устойчивый союз в области расчетов? — выпалила очередью Марго.

— Вот слова «устойчивый союз» мне нравятся. Давайте подумаем в этом направлении. Министерство навестит нас 1 октября, нам стоит выступить со всеми правильными словами.

— Мы подготовимся, — заверили его все присутствующие.

Неделя пролетела как стрела. Я и опомниться не успел, как один буйный понедельник сменился следующим. Хмарь больше не подходила и толкалась, и это было… грустно. Да и вообще не смотрела в мою сторону.

Всю неделю я по сути не вылезал из инкубатора, изредка отвлекаясь на курс Рудника и на физкультуру. Рудник был хорош. Объяснил нам, как выглядело сотрудничество между чистыми органиками (то есть нами) и системщиками (то есть людьми, которые занимаются большими органическими системами), рассказал, что совместная работа, которая предстоит нам в следующем семестре, когда мы будем все вместе плести одну гигантскую сеть, конечно же, является только моделью взаимодействия. Поскольку в реальности такие люди всегда находятся в разных местах, иногда даже на разных территориях. Хотя чаще все же проект стараются реализовывать в рамках одной во избежание юридических противоречий. На этом месте все с умным видом закивали, а профессор рассказал шикарный пример такого конфликта.

В центре скандала оказался тогда студенческий проект по созданию единой базы знаний в области органических систем, плод сотрудничества Северного нового университета и Западного технологического. Базой у них была северная библиотека бесплатных элементов и брали оттуда всё подряд. Однако уже после развертывания неленивые конкуренты обнаружили внутри системы элементы, которые на западных территориях еще не вышли в область бесплатного использования. Создатели попытались перевести систему в некоммерческие, чтобы отстоять право на все используемые элементы, но у них не получилось. Возникла патовая ситуация. На Севере элементы признаны бесплатными и доступными для использования, а сама система некоммерческой. А на Западе введено требование удалить часть элементов, а система признана коммерческой и изъята из общего пользования до урегулирования вопроса. Так что Север систему получил, а Запад не получил.

— Там она сгинула в безвестности, — подытожил профессор.

— Как это грустно, — проговорила Олич со второго ряда.

— Да, веселого мало, — согласился профессор. — Впрочем это уже исторический кейс. Он имел место десять лет назад, с тех пор сделали много нового, и межтерриториальные проекты реализуют с большой осторожностью под патронажем Министерств, чтобы ситуация не повторилась.

— А как же достигнутое единство мира? — уточнила Варвара. Без ехидства, просто для понимания.

Профессор хитро улыбнулся.

— Вы же понимаете, что единство мира — это по факту признание общей человеческой природы и сходства происходящих процессов. А также зафиксированные факты удачного сотрудничества. Однако, надо признать, что при этом редко кому из нас удается стать ближнему родной матерью. Если вам кажется, что это легко, попробуйте стать родной матерью, например, мне.

Варвара чуть не подавилась.

— Ясно, спасибо.

— Вы хотите сказать, что в нас маловато альтруизма? — прищурился Мавр.

Аудитория зашумела, а профессор вздохнул:

— В нас всего мало. Продуктивное сотрудничество требует адекватной оценки как личных, так и коллективных интересов, а также внятного представления о имеющихся ресурсах и готовности к непрогнозируемому развитию событий. Обычно какой-то блок функционирует не лучшим образом.

— Или все… — тихо пробурчал под нос Ворон.

Но профессор его все равно услышал и радостно подхватил:

— Или все!

А еще в инкубаторе у меня завелся конкурент. Претендент на инкубаторские тренировочные пространства. Как я и ожидал, Оба отстоял свое право идти моим путем и выбил себе сдачу экстерном. Красин хотел назначить ему дату экзамена на тот же день, что и мне, но Оба не согласился, поскольку у меня уже получалась неделя форы, и затребовал себе 9 октября. Ему, мол, нравится этот день, либо, если нельзя, то 17 октября, потому что там полнолуние, это тоже во всех смыслах день подходящий. Вот кто настоящая заноза в заднице, а не я! Народ рассказывал, что Красин так охренел, что тут же согласился на первую дату, пока не всплыло еще какое-нибудь астрономическое событие.

Несмотря на то, что помещений для тренировки хватало, надо было только вписываться рабочие часы, Оба сидеть один не захотел и приперся ко мне. Пожелал смотреть, что я тут делаю. Мне, в принципе, было не жалко показать, тем более, что я освоил уже шесть элементов из двенадцати. Из них получалась непрерывная генерация, когда один элемент переходил в другой, годная штука для зрителей.

Так что я разрешил Обе прийти и изобразил для него цепочку превращений: сцепка-фильтр-захват/пинцет-захват/корзина-захват/кольцо-сито с декоративным завершающим росчерком в конце.

— Прикольно, — одобрил Оба. — Это ведь просто спецэффект, нас просили делать по отдельности?

— Ну да. Но по одному скучно. Я уже раз по двадцать их создал по очереди, они похожи и нормально получаются. Теперь надо усложнить задачу.

— Хм. Наверное, я не готов. Ты понимаешь, у меня почему-то некоторые элементы стали получаться очень большими. Больше, чем на прошлой неделе. Я не пойму пока, что случилось. Меня Красин и выгнал, когда я создал сито размером со стол, думал, что я издеваюсь.

— А разве нет?

— С ситом нет. Это я с ухом издевался. Я их создал сразу штук шесть и начал объединять в систему.

— То есть переплюнул меня?

— Грешен… Да. Жаль, что ты не видел. Но ту попытку он еще съел, а потом мы перешли на сито, и оно конкретно вылезло за планшет и усосало в себя работы Олич и Барса.

Я заржал.

— И еще увеличилось?

— Ага. Вот тут Красин меня и выпер, — вздохнул Оба. — Причем я до этого и сам хотел на экстерн, чтоб посмотреть, как ты работаешь, но с ситом я бы от его помощи не отказался.

— Он прямо мастер выпирать человека в момент проблем, которые возникают не по злому умыслу, а сами по себе.

— Может, он в этот момент чувствует, что ты исчерпал запас удачи? И такой, иди-ка ты отсюда, от тебя сейчас мешок проблем, нафиг, нафиг!

— А запросто! Кстати, это крутой скилл. Надо будет подрезать. Слушай, а покажи, что у тебя с ситом? Может, я что придумаю?

Оба кивнул. Надел свои направляющие и сформировал элемент. Мда, сито действительно получилось чудовищным. Куда его такое?

— Ой. Оно даже больше, чем в прошлый раз…

Элемент повисел над планшетом, Оба попытался его поджать, но у сита было свое мнение на насчет допустимого размера, и, спружинив, оно взлетело к потолку и распалось на кольцо и фильтрующую сетку. Кольцо спланировало вбок, а сетка налипла на потолок. Заорала сирена. И пока я судорожно нащупывал кнопку распылителя элементов, кто-то замолотил в дверь.