Благодать и величие

ГЛАВА 6

Когда я, прихрамывая, вошла в тускло освещённую квартиру, уже близился рассвет. Я остановилась, дверь лифта закрылась за мной, и, не в силах пошевелиться, я огляделась.

Всё, что я видела, напоминало мне о Зейне. Не Падший Зейн, а мой Зейн.

Открытые металлические балки потолка и голые стены придавали квартире очень индустриальную атмосферу. Большую часть гостиной занимал большой серый секционный диван, достаточно широкий, чтобы два Стража могли лежать бок о бок. Простые хромированные торцевые столики и журнальный столик были лишены каких-либо личных штрихов. В углу помещения, которое, как я предположила, обычно использовалось для столовой, над свёрнутыми тренировочными ковриками висела боксёрская груша. Посмотрев вниз, я увидела пару кроссовок Зейна у двери, расставленных там для подготовки к пробежке. Никто не прикасался к ним в течение нескольких дней после его смерти. Ни Рот, ни Лейла. Ни один из Стражей, которые входили и выходили из квартиры. Моё сердце сжалось, когда я подняла взгляд.

Ну, почти всё напоминало мне о Зейне. Телевизор, оставленный включенным в пустой комнате, не был тем, что сделал бы Зейн. Это была любезность либо Каймана, демонического брокера, либо Арахиса, призрачного соседа по комнате. Свёрнутые пакеты чипсов, пустые банки из-под содовой на кухонном островке и тарелки в раковине определённо не принадлежали Зейну. Беспорядок был результатом любого количества людей, которые были здесь, но пакет «Орео», разорванный посередине, определённо принадлежал мне.

Если бы Зейн был здесь, чтобы увидеть это, он бы… он, вероятно, вздохнул, а затем приступил к уборке, как будто это место нуждалось в обеззараживании. Это вызвало улыбку на моих губах.

И ещё один укол в грудь.

Сняв кроссовки, я оттащила себя от двери, подошла к дивану и нашла пульт. Я выключила телевизор и, не в силах справиться с тишиной, снова включила его через пять секунд.

Затем я направилась в узкий короткий коридор, который вёл к двум спальням. Та, что слева, была пустой. Зейн сказал, что это его комната на тот случай, если он меня разозлит. Там была только одна кровать, и он поставил её в моей комнате, но моя комната на самом деле была нашей комнатой. Я уставилась на дверь, оставленную приоткрытой. Я стояла там, казалось, целую вечность, прежде чем толкнула дверь.

Я не осмеливалась поднять глаза. Я не могла этого сделать, не могла смотреть прямо на звёзды, которые Зейн разместил на потолке. Я едва могла справиться с их слабым, мягким сиянием. Опустив взгляд, я пошарила по стене, пока не нашла выключатель, затем прошла мимо неубранной кровати и порылась в одежде, высыпавшейся из моего чемодана, пока не нашла чистую пижаму.

Войдя в ванную, я включила свет и закрыла за собой дверь. В зеркале я увидела себя впервые с тех пор, как покинула квартиру.

Пижамные штаны выскользнули из моих пальцев и тихо упали на пол. Я оставила их лежать, и пошла вперёд. Моё отражение потрясло меня.

Мои тёмные волосы высохли в беспорядке, но в этом не было ничего нового. Не было и синеватых заживающих синяков на моих щеках, под глазами. Это были новые синяки, которые были более багровыми вдоль подбородка. Новые, которые присоединились к заживающим вокруг моего горла.

Я закрыла глаза и сжала челюсти, борясь с зарождающимся криком. Мне хотелось кричать до боли в горле и звона в ушах. Мне хотелось кричать до тех пор, пока я больше ничего не почувствую, потому что это было неправильно. Это было несправедливо. Не для меня. Не для Зейна. Если ещё не слишком поздно, если я смогу вернуть его и если он вспомнит об этом, он это сделает…

Это убьёт часть его.

Боже. Я скучала по Зейну.

Я скучала по Джаде.

Я скучала по Тьерри и Мэтью.

Я скучал по глупой заднице Арахиса.

Но я знала, что если я поговорю с Джадой или Тьерри и Мэтью, они будут беспокоиться обо мне, обо всём этом, и я не хотела так поступать с ними. Особенно когда они ничего не могли поделать. Не похоже, чтобы они могли приехать сюда. С Гавриилом, скрывающимся поблизости, это было слишком опасно.

Однако была маленькая, детская часть меня, которая хотела не только перемотать время назад, но и изменить прошлое на то, где мы все были… например, на барбекю или что-то в этом роде. Даже Кайман будет там, а Арахис будет делать что-то странное, например, притворяться, что ест хот-дог, который кто-то на самом деле ест.

Но я не могла перемотать время назад или изменить прошлое.

С тяжёлым сердцем я отошла от зеркала и повернула душ, включив горячую воду. Сняв с себя грязную одежду, я шагнула внутрь. Воздух зашипел сквозь мои стиснутые зубы, когда горячие брызги ударили по старым и новым ссадинам. Я встала под воду, наблюдая, как розовая и коричневая вода кружит вокруг стока, пока не очистилась. Я дважды вымыла голову и налила на мочалку такое количество средства для мытья тела, что гель с ароматом ананаса и манго стекал по моей руке. К тому времени, как я закончила, в ванной комнате стояла запотевшая корзина с фруктами.

Переодевшись в пижаму, я взяла расчёску Зейна и расчесала спутанные волосы, надеясь, что позже у него будет шанс разозлиться из-за этого. Выйдя из ванной, я схватила подушку и одеяло и вынесла их в гостиную. Я превратила угол дивана в кровать и легла, завернувшись в одеяло. Одеяло пахло сладко, как шоколад и сладкое вино, которое Мэтью любил пить. Он пах, как фамильяр Рота, Бэмби. Шестифутовая змея провела последние несколько дней, свернувшись рядом со мной, положив голову мне на ногу, пока я исцелялась. Я думаю, она сделала это, потому что я помогла вернуть её Роту. А вот, подушка…

Я повернула голову, прижавшись щекой к подушке. Пахло мятой. Мои глаза горели, когда я зажмурилась.

Надежда ещё оставалась.

Он был жив.

Ещё не слишком поздно.

Это то, что я продолжала говорить себе, пока не начала засыпать. Казалось, прошло несколько минут, прежде чем я проснулась.

— Тринни! — крикнул голос прямо мне в лицо.

Я резко выпрямилась, моё сердце подпрыгнуло где-то в районе потолка, когда мои глаза распахнулись. В нескольких футах от пола парила призрачная фигура Арахиса.

— Господи, — прохрипела я, несколько раз моргнув.

Приглушенный дневной свет струился перед окнами.

— По-моему, ты довёл меня до сердечного приступа.

— Тебя? Я довёл тебя до сердечного приступа? — взвизгнул он, и было хорошо, что 99,5 процента населения не могли его услышать. — Где ты была всю ночь? Я вернулся домой, а тебя уже не было. Я всё время возвращался, а потом это случилось.

Убрав волосы с лица, я подождала, пока зрение прояснится. Тёмные волосы Арахиса были в беспорядке, как будто он был в аэродинамической трубе. Концертная футболка «Вайтснейк» была такой же винтажной, как и его красные Чак Тейлорс, но когда я сосредоточилась на его ногах, я поняла, что ниже колен он был совершенно прозрачным.

Мои брови поползли вверх.

— Который час?

— Я не знаю. Я мёртв. Я выгляжу так, будто у меня есть часы или что они мне нужны?

— Ну, ты думаешь, что тебе нужна собственная ванная, так почему бы тебе не подумать, что тебе нужны часы? — пробормотала я.

— Это другое, — возразил он, опускаясь.

Похоже, кофейный столик съел половину его тела.

— То, что я мёртв, не означает, что мне не нужна личная жизнь.

— Как будто ты уважаешь чью-то личную жизнь.

Я потянулась за телефоном на столике. Я ударила по экрану, увидев, что прошло всего несколько часов с тех пор, как я заснула. Не настолько, чтобы по-настоящему отдохнуть.

Но достаточно долго, чтобы Зейн мог попасть в неприятности.

— Кого сейчас волнует личная жизнь? Тебя не было всю ночь, и что-то… что-то случилось, — не зная, что смягчает драматизм, он хлопнул себя ладонями по щекам. — Это случилось.

— Что случилось? — спросила я, сбрасывая одеяло и поднимаясь.

Зная Арахиса, то, из-за чего он волновался, вероятно, было чем-то нормальным. Как будто «это происходит» — это он слышит, как работает холодильник.

— Что-то сверхъестественное, чувиха.

Кости и мышцы затекли, я поплелась на кухню, чувствуя себя столетней старухой.

— Что случилось, Арахис?

Я открыла дверцу холодильника и взяла колу.

Арахис выбрался из-за кофейного столика и направился на кухню. Нижняя часть его тела стала более плотной.

— Я не знаю, что это было, — сказал он, когда я открыла банку и поднесла её ко рту. — Но меня засосало в ничто.

Шипучее газированное добро ударило мне в горло, обжигая наилучшим образом, как только он заговорил. Я чуть не поперхнулась, с трудом сглотнув.

— Что? Это ничто?

Он подошёл достаточно близко, чтобы я увидела, какие у него большие глаза.

— Да. Именно это я и сказал. Я прохлаждался с Джиной внизу, — сказал он.

Я мысленно отметила, что теперь я знаю, что девушка живёт на одном из нижних этажей, одном из многих нижних этажей. По какой-то непонятной причине Арахис был очень расплывчатым, когда дело касалось этой девушки.

— А потом мне показалось, что невидимая струна схватила меня, и была интенсивная вспышка белого света, но свет, был похож, не знаю, на небесный? Я подумал: Нет выхода, я отправлюсь в загробную жизнь, хочу я этого или нет.

Я уставилась на него, делая ещё один глоток и размышляя, возможно ли, чтобы призраки употребляли наркотики. И если да, то придётся ли мне с ним разговаривать об этом?

— Но это была не загробная жизнь. Нет. Я внезапно оказался в этом месте, которое было суперсерым и застойным, со всеми этими людьми, которых я никогда раньше не видел. И я имею в виду множество людей.

Он прошёл через кухонный остров и встал рядом со мной, так что оказался в двух дюймах от меня.

— Видишь, как мы близко?

— Эм. Да.

— Вот насколько многолюдным было это место. Мы все были втиснуты в этот мир ничто, чтобы сначала оказаться в личном пространстве друг друга. Я был так смущён и напуган, все испугались. Где бы я ни был, это не было ни крутым, ни грубым. Затем, пару мгновений спустя, меня снова швырнуло сюда. Хотя это место. Оно было… — он поплыл назад, пожимая плечами. — Оно было пустым, Тринни. Оно было полно людей, но пустым.

Туман сна и усталости рассеялся, когда я посмотрела на него. Это не было одной из его обычных чрезмерных реакций на что-то чрезвычайно распространённое. Он был серьёзен и…

Я опустила банку с содовой.

— Ты сказал, что был взрыв яркого падающего света? Примерно в какое время?

— Я не знаю. Через несколько часов после заката? На самом деле я не обращал внимания, — Арахис начал подниматься. — Я наблюдал за упражнениями Пуделя с людьми на YouTube.

Мои брови нахмурились, и я начала сомневаться в этом, но выбросила эту мысль из головы.

— И ты не знаешь, куда ты попал?

— Нет, Тринни. Я имею в виду, я не знаю, что это было, — сказал он, подойдя очень близко к одному из потолочных вентиляторов.

— Как ты думаешь, что это?

— Знаешь, это…

Он потянулся к вентилятору. Лезвия рассекли его макушку.

— Чистилище. Меня засосало в чистилище.

Хорошо. Я не ожидала, что он такое скажет.

— Ты уверен?

— Я никогда там не был, так что могу ошибаться. Это место совсем не кажется радужным, — сказал он, когда вентилятор продолжал вращаться в его голове. Это было очень тревожное зрелище. — Но именно так я представляю себе такое унылое место. Как будто надежды нет и просто… ничего нет.

— Это звучит… странно, — пробормотала я, обеспокоенная.

Было крайне маловероятно, что то, что с ним случилось, имело какое-то отношение к Зейну, но падающий яркий свет, который засосал его в то, что, возможно, было чистилищем примерно в то же время, когда прибыл Зейн? Даже если это не произошло, может ли это случиться снова? Арахис был очень раздражающим, но я… ну, я любила его так, как, по-моему, можно полюбить раздражающего брата или сестру или что-то в этом роде.

Я догадалась, что добавлю это к постоянно растущему списку вещей, из-за которых нужно беспокоиться.

— В любом случае, очевидно, я был очень напуган и пришёл, чтобы найти тебя, но тебя здесь не было, — потолочный вентилятор теперь резал ему лицо. — Что ты делала? Это не может быть охота на демонов или Предвестника Придурковатости?

Предвестник Придурковатости? Я чуть не рассмеялась.

— Нет, я не охотилась. Мне просто нужно было выйти, проветрить голову и… — я нахмурилась. — Я знаю, что у меня плохое зрение, но я вижу тебя. Не мог бы ты, пожалуйста, отойти от вентилятора. Я не думаю, что ты понимаешь, как странно это выглядит.

— О, моя вина, — он вернулся и даже сел на барный стул, закинув одну ногу на другую, сидя очень чопорно и правильно. — Значит, тебе нужно было немного свободного пространства? Ты нашла то место, которое искала?

— Гм. И да, и нет.

Я обошла кухонный остров и села рядом с ним. Именно тогда я поняла, что он погрузился в сиденье по пояс. Оторвав от этого свой взгляд, я поставила содовую на подставку и приготовилась к ста одному вопросу, который, по понятным причинам, должен был прийти мне в голову.

— Я видела Зейна прошлой ночью.

— Реааааально? — сказал Арахис, растягивая слово, прежде чем я смогла продолжить.

— Я знаю, как это звучит, но это правда, — я встретилась с его чуть заметными глазами. — Он жив, Арахис, и он Падший ангел.

Теперь он смотрел на меня так, как, как мне показалось, я смотрела на него несколько мгновений назад. Я рассказала ему всё, и это заняло около часа или около того, потому что мне приходилось всё время повторять. Я начала есть «Орео», которые были оставлены вокруг на кухонном островке, как Зейн не узнал меня, и я почти закончила весь пакет, когда добралась до того, что мне нужно было ударить его в сердце. На протяжении всего этого времени Арахис довольно сильно волновался, исчезал и возвращался. Он снова подплыл к потолку и вошёл в вентилятор. Потом он запрыгал по квартире, но, в конце концов, вернулся к кухонному острову и, казалось, успокоился.

— Итак, это было то, что я делала прошлой ночью, — я прикончила свою Колу. — Я была с Дезом, и мы искали его. Очевидно, мы его не нашли.

Арахис уставился на меня.

— А я-то думал, что Гавриил — худшая из твоих проблем.

Сдавленный смех покинул меня.

— Ты и я оба.

Потянувшись, я схватила коробку батончиков мюсли. Я их не покупала, но и Зейн, по-моему, тоже, потому что они были нездорового сорта с шоколадной крошкой.

— Я даже не могу сейчас думать о Предвестнике или о том, как, чёрт возьми, я должна остановить его до Преображения.

— Или остаться в живых до тех пор, — прокомментировал Арахис.

Вгрызаясь в батончик, я бросила на него мрачный взгляд.

— Что?

— Это не помогло, — сказала я с полным ртом мюсли и шоколада.

— Я просто надеваю свою шляпу Капитана Очевидности, хорошо? Я знаю, что это бесполезно, но я даже не знаю, как быть полезным. О! Подожди. Может быть, я мог бы спросить других призраков, видели ли они его, — он наклонился вперёд, на полпути к островку.

Вздохнув, я уставилась на крошки, и мои самые тёмные страхи как бы выплеснулись из меня.

— Я понятия не имею, где он, если он всё ещё в городе. Что он делает, или если уже слишком поздно.

— Он должен быть в городе, — заявил Арахис. — И не может быть слишком поздно. Даже не думай об этом. Это не поможет ни тебе, ни ему.

Сначала я не отреагировала на удивительно спокойный и размеренный ответ призрака. Наконец я кивнула.

— Я знаю, но трудно не думать об этом. Невозможно не думать о том, чтобы найти его и сразиться с ним по-настоящему. Не потому, что он сильный, но…

— Но потому, что ты любишь его, — тихо сказал он.

Я кивнула.

— Я не могу… — резко вдохнув через нос, я попробовал ещё раз. — Я даже не могу думать о том, каково будет использовать меч Михаила против него, даже если это сработает.

Прошло несколько мгновений, и Арахис спросил:

— Что ты собираешься делать? Не отвечай на этот вопрос. Ты уже знаешь, что тебе нужно сделать. Ты должна найти его.

Он протянул руку и положил её поверх моей, лежащей на серо-белом мраморе. Его рука прошла сквозь мою, оставив после себя волну мурашек.

— Я знаю, — и я так и сделаю. — Но если это не сработает, если я сделаю это, и это убьёт его…

— Если это то, что произойдёт, ты знаешь, в глубине души, это будет правильно. Это будет чертовски больно. Это будет больнее, чем получить удар током, и я знаю. Но Зейн… он не должен быть плохим. Это не то, кто он есть. Он редкий. Он хороший парень. Как будто слишком хорош для тебя.

Я рассмеялась, потому что это было правдой.

— Но ты должна попытаться, Тринни.

Я начала отвечать, когда посмотрела вниз, где его рука лежала на моей. Она больше не была погружена в мрамор. Это было выше моего, как обычно, и я, должно быть, не выспалась, потому что я клянусь, я могла… Я чувствовала его руку. Это было невозможно, но было прохладное прикосновение, которое действительно казалось твёрдым. Ощутимым. Я медленно подняла на него глаза.

— Тебе нужно найти Зейна. Тебе нужно позаботиться о нём, — сказал он, и на мгновение он стал полностью телесным.

Это было почти так же, как если бы он был любым живым, дышащим человеком, сидящим рядом со мной, и он не смотрел… как Арахис для меня. Его кожа была почти… светящейся, а глаза были слишком яркими, как будто за ними был белый свет.

— А потом, после этого, тебе нужно остановить Предвестника. Если нет, то всё это не будет иметь значения. Ни сейчас, ни даже после смерти.