Благодать и величие

ГЛАВА 15

Время замедлилось, а затем, казалось, остановилось, когда его взгляд встретился с моим и задержался. Его глаза были широко раскрыты от того, что выглядело как шок, и в беспорядке сбивающихся мыслей одна стала ясной. Я не думаю, что он верил, что я сделаю это. Был ли шок, наполнивший эти потрясающие голубые глаза, вызван той частью его, которая была потеряна, когда он Пал, или той частью Зейна, которая осталась внутри него?

Я не знала, но почувствовала, как это огненное лезвие глубоко вонзилось мне в грудь, пронзив сердце и душу. Паника охватила меня, смешиваясь с глубоким горем. Я хотела перемотать время назад. Я хотела вернуться и никогда не делать этого, потому что, если это не сработает, я не была уверена… Я не была уверена, что смогу пережить это, даже если бы это было правильно. Я была глупа, думая, что смогу выдержать это, что я достаточно сильна, достаточно храбра. А я — нет. Я не была бесчеловечной, и я была уверена, что мой отец был бы разочарован, осознав это, но это было правдой. Если это не сработает, выражение его глаз, шок и недоверие будут преследовать меня ещё долго после того, как моё тело превратится в пыль. Это убьёт меня. Может быть, не в физическом смысле, но это опустошило бы каждую часть меня, которая сделала меня тем, кем я была. Я уже не буду прежней, и в момент поразительной уверенности я поняла, что именно это имел в виду Гавриил, говоря, что моя ярость погубит меня. Я стану чем-то таким же холодным и ужасным

И затем… время больше не было заморожено.

Глаза Зейна закрылись, он откинул руки назад, ужасный крик разорвал ночной воздух. Его крылья поднялись, каждое красивое, пышное крыло широко расправилось. Его голова откинулась назад, отчего сухожилия на шее стали ещё больше выступать.

Из центра его груди, куда был глубоко погружен меч, пульсировала энергия, омывая его плечи и руки полосами перекатывающегося золотого света. Была короткая секунда, когда он был погружен в небесный огонь, его тело и черты лица полностью потерялись в пламени. Я больше не могла его видеть.

Ужас охватил меня, когда дрожь пробежала по моему телу. Опасаясь, что огонь поглотит его целиком, я попыталась вытащить меч. Он не поддавался, и звук, о боже, звук, который исходил от Зейна… Он был животным и грубым, разрывающим меня на части. Моё сердце дрогнуло, когда я отступила назад правой ногой, собираясь с силами и подтягиваясь. Не было никакой отдачи. Меч, казалось, застрял, как будто теперь он был частью его тела, так же как и продолжением моего, и ничего подобного никогда не случалось раньше.

Кружащийся, хлещущий огонь внезапно отступил, засасываясь обратно туда, где лезвие было глубоко вонзено.

Тишина.

Никаких криков.

Никаких призывов от близлежащих птиц или насекомых.

Ничего.

Там, где меч встречался с его грудью, божественная энергия нарастала и пульсировала. Руки Зейна упали по бокам, его крылья опустились, и масса золотисто-белого света вытянулась, обернувшись вокруг лезвия, вращаясь и извиваясь, возвращаясь ко мне. Инстинкт кричал, чтобы я отпустила меч, но я не могла, потому что благодать была моей, частью меня и она не позволяла этого. Но там было что-то ещё, что не принадлежало мне. Первые усики достигли рукояти, а затем, что бы эти ни было, оно лизнуло мои пальцы, стирая каждую мысль при контакте.

Небесная сила ударила в центр моей груди, и это было похоже на взрыв бомбы. Он омыл всё моё тело, пропитывая кожу и впитываясь в мышцы, глубоко укореняясь в костях и вплетая себя в мои органы. Божественная энергия украла моё дыхание, обвилась вокруг моего сердца, а затем осела в моей спине, укоренившись в моих плечах. Не было никакой возможности понять, было ли то, что я чувствовала, болью, удовольствием настолько острым, что оно стало болью или и тем и другим, когда оно сбило меня с ног. Я падала, даже не успев понять, что происходит.

Я не почувствовала удара о землю. Я не видела, когда пропал меч Михаила, и не чувствовала, в какой именно момент моя благодать отступила. Я даже не осознавала, что мои глаза были закрыты или что была высокая вероятность того, что я потеряла сознание, и это должно было произойти, потому что, когда мне удалось открыть глаза, было ощущение, что прошло время, и неизмеримое смятение, потеря.

Делая каждый короткий, неглубокий вдох, пока мои чувства медленно, кропотливо собирались воедино, я смотрела на тёмное море, полное… полное ослепительных мерцающих огней. И их было так много. Тысячи. Миллионы. Многочисленные и бесчисленные созвездия светящихся небесных тел, и я могла их видеть. Всех их. Я видел их так, как давно забыла, с ясностью, которая доказывала, что мои воспоминания о них не воздали им должное. Они были так прекрасны, так бесконечны. Слёзы наполнили мои глаза, когда я лежала там, охваченная простым великолепием ночного неба, полного звёзд, каждая из которых представляла бесконечные желания и безграничные мечты. Я не осмеливалась моргнуть, даже когда все огни тускнели, пока не превратились в размытые пятнышки далекого света, пока это тоже не исчезло из моего поля зрения. Я закрыла глаза, инстинктивно понимая, что мне был дан дар, больший, чем я могла когда-либо осознать. Одно последнее ясное воспоминание, которое никогда не исчезнет, и я подозревала, что я больше никогда не увижу звёзд.

Зейн.

Это была первая рациональная, связная мысль, которая обрела форму и смысл для меня.

Открыв глаза, я не смотрела на небо, заставляя своё больное тело двигаться, чтобы ответить на команды, которые мой мозг запускал. Мои мышцы и нервы действовали медленно, но как только они, казалось, справились с программой, я поднялась на колени и руки. Каждая клеточка моего существа сосредоточилась на тёмной фигуре в нескольких футах от меня.

Зейн.

Он стоял на четвереньках, как и я, опустив голову. Я всё ещё могла различить очертания крыльев, накрывающих его плечи, упирающихся в землю.

Он был жив.

Дрожа, я чуть не сломалась прямо там, но каким-то образом мне удалось держать себя в руках. Он всё ещё был жив и дышал, но я понятия не имела, в каком он состоянии.

Я подалась вперёд, прищурившись. Его волосы упали, закрывая лицо. Я открыла рот, чтобы произнести его имя, но детский страх заставил мой язык замолчать.

Что, если это не сработает? Что, если это каким-то образом сделало ещё что-то хуже?

Затем он пошевелился, его большое тело содрогнулось. Он медленно поднял голову. Пряди волос упали с его лица. Его глаза были закрыты, и его черты всё ещё казались мне более чёткими, даже при ограниченном освещении, но на этот раз я знала, что это было сияние его кожи, изящество, которое гудело под поверхностью. Эти крылья дёргались и вздымались, поднимаясь. Благодать всё ещё полосовала перья, как электрические токи. Его глаза открылись, затуманенные и расфокусированные, но они всё ещё были того нереального оттенка синего, когда сфокусировались на мне. Очищенный. Я не могла дышать, когда напряглась, отчаянно пытаясь подготовиться к… ко всему.

— Трин? — хрипло прошептал он, и из меня вырвалось прерывистое дыхание. — Трин.

Я начала двигаться, ползти вперёд, но каким-то образом я отскочила назад на фут или больше.

— Ты?.. — я прочистила горло. — Ты Зейн?

Эти прекрасные крылья слегка приподнялись, а затем опустились, и его глаза на мгновение закрылись.

— Это я.

Давление сжало мою грудь, скручивая и сжимая, когда сотни различных эмоций вспыхнули внутри меня, затопляя меня. Надежда и тоска сменились неуверенностью и даже страхом. Что, если это был какой-то трюк? Он не говорил так, когда произносил моё имя раньше. В глубине души я понимала это, но потом поняла, что на самом деле не была готова к тому, что это действительно сработает. Я боялась, что всё это не по-настоящему. Печаль смешалась с радостью, и моё тело почувствовало слабость.

— Я…

Он выпрямился, словно собираясь встать.

Я дёрнулась назад, падая на задницу. Казалось, я не контролирую свои движения. Противоречивая мешанина эмоций управляла мной, и я слишком боялась сокрушительного разочарования, если позволю надежде овладеть мной.

Зейн остановился, и в хаосе моего разума я поняла, что это что-то значит.

— Я не причиню тебе вреда. Я никогда не смог бы причинить тебе боль… — он оборвал себя, его плечи напряглись. — Но я это сделал. Я причинил тебе боль. Я… — он откинулся назад, всё ещё стоя на коленях, и посмотрел на свои руки. — Я причинил тебе боль…

— Нет. Ты не причинил мне боли, — прошептала я, думая, что это действительно похоже на него.

В его тоне была интонация. Тепло.

— Не причинил? — его руки сомкнулись. — Я помню.

Эти крылья снова поднялись, напугав меня, когда они вытянулись высоко и далеко. Он оторвал взгляд от своих рук и оглянулся через плечо. Он выругался себе под нос, когда ветер взъерошил несколько мелких перьев, открывая полоски благодати.

— Я… Я всё время забываю, что они там. Они непохожи на мои старые. Такие изменения. Большинство вещей кажутся другими.

Он снова посмотрел на меня, и свечение его кожи интенсивно пульсировало, заставляя меня вздрогнуть. Его пернатые крылья сложились назад, подогнувшись внутрь, и затем они… просто исчезли, как будто просочились в его кожу, в спину или исчезли. Сияющее золотое сияние померкло, и он стал больше похож… ну, больше похоже на Зейна, а не на Павшего психопата.

— Это на самом деле? — услышала я свой вопрос.

Исчезающие крылья заставили меня подумать, что я всё ещё лежу на спине с травмой головы.

— Это действительно сработало? Это ты, правда ты? Ты помнишь меня? И ты не собираешься… ну, называть меня «маленьким нефилимом»?

— Это на самом деле. Я настоящий, — его голос был грубым. — Я ненавижу, что ты спрашиваешь об этом. Мне жаль. Мне так чертовски жаль, Трин. Я не мог остановиться…

Его взгляд снова упал на его руки, безвольно висевшие по бокам ладонями вверх.

— Это неправда. Я мог остановить себя. Я так и сделал, но это было… это было слишком поздно.

Он покачал головой, продолжая смотреть на свои руки.

— Мне как будто чего-то не хватало. Воспоминаний. Доступа к ним, к тому, что они чувствовали и что значили. Они предупредили меня, и я подумал, что смогу справиться с этим, — его взгляд вернулся ко мне. — Но это я. Я обещаю тебе, Трин. Это действительно я. Спроси меня о чем-нибудь, что запомнил бы только я.

Я тупо уставилась на него.

— Я сейчас ни о чём не могу думать. Мой мозг слишком полон и слишком пуст.

Он улыбнулся, и моё сердце подпрыгнуло. Это была его улыбка, тёплая и открытая, и я никогда не думала, что увижу эту улыбку снова.

— Ладно. Дай мне что-нибудь придумать.

Он втянул нижнюю губу между зубами, и если бы я стояла, я знала, что мои ноги отказали бы мне. Зейн… он делал это всё время, но он сделал это только один раз после Падения.

— Я понял. У тебя на потолке созвездие.

Тогда я действительно перестала дышать. Честное слово, у меня перехватило дыхание, когда я, спотыкаясь, поднялась на ноги.

— Я поместил его туда, — продолжал он, медленно вставая. — Я назвал его Созвездием Зейна, и то, что произошло после того, как я показал тебе этот потолок, должно быть одним из моих самых любимых воспоминаний всех времён, — его голос стал глубже, когда он снова прикусил губу. — Ты показала мне, как сильно любишь меня. Ты отдала мне всё — своё тело, своё сердце, своё доверие.

Во второй раз мир снова остановился. Я не осознавала, что двигаюсь. Ноющий протест мышц и костей не остановил меня, когда я бросилась на него. Или пыталась это сделать. Я потеряла равновесие, мои движения были слишком резкими и жёсткими, и это больше походило на падение на него…

Он был размытым пятном скорости, когда рванулся вперёд, двигаясь так быстро, что у меня даже не было шанса испугаться. Он поймал меня, его руки обвились вокруг меня, и в тот момент, когда мои руки коснулись обнажённой кожи его груди, я поняла.

Это был он. Это была его кожа на моих ладонях, и она была тёплой, больше не прохладной на ощупь, его дыхание скользило по моей щеке. Это он обнимал меня.

Это был Зейн.