Благодать и величие

ГЛАВА 24

— А что это за история с Джиной? — спросил Зейн, когда Дез ушёл.

— Девушка, с которой Арахис якобы тусовался.

Я повернулась к Зейну, прислонившемуся к спинке дивана.

— Он сказал мне, что её зовут Джина, и, кроме того, что у неё странные отношения с родителями, он очень туманно говорил о ней. Я хотела проверить, всё ли в порядке, но, очевидно, она не настоящая?

— Или он назвал тебе вымышленное имя, — он скрестил ноги в лодыжках. — Но зачем ему это делать?

— Понятия не имею, — я покачала головой. — Обычно он во всём откровенничает, но с тех пор, как мы приехали сюда, он ведёт себя странно. Он исчезал всё дольше и дольше.

— Он не приходил и не уходил, когда был с тобой в Потомакском нагорье?

— Да, но он больше бывал рядом.

Я подумала о том, что сказал мне Арахис, когда я видела его в последний раз.

— Он сказал, что с ним случилось что-то странное, примерно в то время, когда, я думаю, ты Пал. Он сказал, что на несколько мгновений его засосало в то, что он считает, было чистилищем.

— Ладно. Я этого не ожидал.

— Я тоже, — я поднялась с барного стула. — И я понятия не имею, было ли то, что с ним случилось, как-то связано с тем, что ты Пал.

— Я тоже, — Зейн убрал волосы за ухо. — Но, может быть, то, что я Пал вызвало какое-то мгновенное притяжение?

— Может быть, — пробормотала я, поднимая на него взгляд. Он пристально посмотрел на меня, и я громко выдохнула. — Нам нужно поговорить, не так ли?

Он кивнул.

— Ага.

— Могу я притвориться, что понятия не имею, о чём ты хочешь поговорить?

Одна сторона его губ изогнулась.

— Я удивлён, что ты ещё не кричишь на меня за то, что я не поддержал твой плохо продуманный план.

Я мягко посмотрела на него.

— Я не собиралась кричать на тебя, но теперь я передумала.

— Это слишком большой риск, Трин. Даже если у тебя не было никаких шансов забеременеть.

В животе у меня всё перевернулось.

— И, как я уже говорила, всё, что мы делаем, это риск. Использовать себя в качестве приманки самый быстрый способ добраться до Гавриила.

— И самый глупый…

— Ты хочешь, чтобы я на тебя накричала? Потому что я очень близка к тому, чтобы это произошло.

— Прости, — в его голосе не было ни капли сожаления. — Но слишком многое может пойти не так.

— И слишком многое может пойти не так с идеей Даники, начиная с того, что она вообще не сработает.

Его брови опустились.

— Когда она говорила об этом, мне показалось, что ты разделяешь её идею.

— Я не против этого. Я просто не думаю, что это самый быстрый способ добраться до Гавриила. Сколько демонов нам придётся убить, чтобы найти того, кто доставит послание обратно? — я скрестила руки на груди. — И хотя я действительно думаю, что Гавриил достаточно высокомерен, чтобы принять вызов, я не знаю, будет ли какой-либо демон, которого мы оставим в живых, на самом деле рисковать тем, что Гавриил убьёт их, чтобы передать сообщение. Они, вероятно, убегут в горы.

— Это может случиться, но Гавриил должен прийти за тобой до Преображения. Если мы в конечном итоге убьём всех демонов или они убегут, он будет в таком отчаянии, что сам придёт за тобой, — рассуждал Зейн.

— И ты не боишься, что это будет очень близко к Преображению? Всё, что ему нужно, это моя кровь, Зейн. Если ему удастся подвести меня к порталу и взять мою кровь? И что тогда? — я приподняла плечо. — Нам нужно убрать его до Преображения.

— Я согласен с последним, но я не могу согласиться на то, чтобы позволить тебе попасть в плен, — скрестив лодыжки, он оттолкнулся от спинки дивана. — И это не имеет никакого отношения к тому, что ты, возможно, беременна.

— Это действительно не так? — я вздёрнула подбородок, когда он остановился передо мной. — Ты уверен, что был бы против, если бы у меня не было шансов забеременеть?

— Да, — в нём не было ни капли сомнения. — Одна мысль о том, что ты в руках Гавриила или где-то рядом Баэль, заставляет меня хотеть уничтожить что-то, что-то очень большое.

Медленно, так, чтобы я видела его, он поднял руку и поправил мои перекошенные очки.

— И если ты думаешь, что это потому, что я считаю, что ты не можешь справиться с собой, ты ошибаешься. Я знаю, что ты можешь, но…

— Ты понимаешь, что всё, что предшествует слову «но», по сути, аннулируется, верно?

— Но, — повторил он, опуская руку мне на затылок. — Гавриил тоже это знает. Он знает, что ты умеешь драться. Он будет готов к этому.

— Будет ли он готов к тому, что это ловушка? Сомнительно.

— Ты не против, если меня используют в качестве приманки? — спросил он вместо этого. — Если бы это меня пометили следящим устройством, которое может выйти из строя, и увезли только Бог знает куда?

Я открыла рот, но не смогла выдавить из себя слово «да».

Глаза Зейна изучали мои.

— Ты бы не испугалась. Не потому, что ты думаешь, что я не могу защитить себя, а по тем же причинам, что и я. Ты не смогла бы смириться с мыслью, что я нахожусь в руках существа, которое может убить меня, потому что ты любишь меня, и из-за этого ты хотела бы сначала попробовать все другие способы, прежде чем подвергать мою жизнь опасности.

Сжав губы, я покачала головой.

— Ты прав, и это меня очень раздражает.

— Я знаю, что это так.

Появилась ухмылка.

— Улыбка не поможет.

Я придвинулась ближе, прижавшись щекой к его груди. Из-за такого расположения мои очки снова съехали набок, но мне было всё равно.

— Ладно. Сначала мы попробуем другие пути, но если они не сработают, тогда мы должны сделать это таким образом.

— Хотя мне это и не нравится, я могу согласиться с этим, — он обнял меня, положив подбородок мне на макушку. — Иногда мне хочется, чтобы ты не была такой чертовски храброй.

Я улыбнулась в ответ.

— Это чувство взаимно.

Его руки крепче обняли меня.

— Что ты думаешь о том, что Дез сказал о том, что Гидеон не смог найти ничего о размножении Истиннорождённых? — спросил он через несколько мгновений.

— Я не знаю, что я думаю и что мне думать, — призналась я, закрывая глаза. — А как насчёт тебя?

— То же самое, — он провёл рукой по моей спине. — Я думаю, нам нужно пройти один из этих тестов.

— Да, я тоже так думаю.

Я отстранилась, слегка улыбнувшись, когда он снова поправил мои очки.

— Но сначала нам нужно сделать ещё кое-что. Нам нужно навестить Старуху.

Зейн воспользовался моим телефоном, чтобы позвонить Стейси, с которой он сблизился после смерти отца и ссоры с Лейлой. Когда я подумала о том, как ревновала, когда обнаружила их в магазине мороженого, мне захотелось ударить себя по лицу. Я попыталась дать ему немного пространства, потому что была уверена, что это будет эмоциональный звонок, но он потянул меня вниз, где сидел на диване, прижимая меня к себе. Всё время, пока он говорил с ней, он гладил меня по волосам и спине. Время от времени он останавливался и целовал меня в висок или в лоб… Я впитывала эту привязанность, как маленькая счастливая губка. Он, казалось, нуждался в том, чтобы быть так же близко ко мне, как и я в нём, и я представила, что травма последних нескольких дней вызвала это желание. Стейси хотела увидеть Зейна, и я не могла винить её за это. Из того, что он говорил, я поняла, что она была шокирована, но Зейн чувствовал, что это слишком рискованно. Он был прав. Гавриил, возможно, ещё не знал, что Зейн вернулся, но он узнает, и я бы ни стала упускать из виду архангела, чтобы преследовать кого-либо из близких нам людей.

После звонка мы решили, что будет лучше, если мы продолжим и удалим одно из его перьев, находясь в квартире. Это избавило Зейна от необходимости показывать и рассказывать о своих крыльях Старухе и любой другой присутствующей ведьме. Не то чтобы мы ей не доверяли…

Ладно, мы ей не доверяли.

В этом не было ничего личного. Мы просто не доверяли ни одной ведьме.

Конечно, когда он стянул с себя рубашку и расправил крылья, я немного отвлеклась, глядя на них. Оторвав взгляд от одной изящной арки, я перешла к делу.

— Так как же нам это сделать?

— Можешь просто взять одно, — предложил он.

— Подожди. Что? Ты хочешь, чтобы я сделала что? — мои брови взлетели вверх.

— Просто выдернуть одно?

Он пожал плечами.

— Или я могу это сделать.

— Да, ты должен это сделать, — я сморщила нос. — Потому что нет, я не могу.

— Я же не предлагаю тебе оторвать ноготь на ноге.

— Фу, — пробормотала я, когда он взмахнул крылом вперёд.

Тихо рассмеявшись, он провёл пальцами по нижней стороне крыла.

— Только одно?

Я кивнула.

— Вырви маленькое.

Он одарил меня улыбкой, обхватив пальцем перо.

— Возможно, тебе захочется отвернуться.

Даже не потрудившись притвориться, что могу это переварить, я сосредоточилась на несколько разгромленной кухонной стойке.

— Помнишь, когда мы были в бассейне, и я подошла, чтобы потрогать твои крылья? Тогда тебе, похоже, это не понравилось.

— Это неожиданный вопрос.

— Да, ну, я пытаюсь не фокусироваться… — раздался мягкий щёлкающий звук, и я вздрогнула. — На этом.

— Почти не пострадал, — ответил он. — Теперь можешь посмотреть.

Взглянув на него, я увидела, что его крылья были сложены назад. В руке он держал перо размером с ладонь. Возможно, это были просто мои глаза, но перо, казалось, слабо светилось.

— Причина, по которой я остановил тебя в бассейне, не имела ничего общего с моими перьями, — сказал он мне, привлекая мой взгляд к себе. — Возьми пакетик на молнии для пера.

— Есть что-то крайне неправильное в том, чтобы положить перо в пакет на молнии.

Развернувшись, я подошла к маленькой кладовке, встроенной в шкафы.

— Тогда почему ты остановил меня?

— Когда я был с тобой в бассейне? В течение нескольких минут я не чувствовал себя… подверженным всей этой ненависти и горечи. Всё, что я чувствовал, были мои собственные эмоции. Я был тихим. Успокоился, — объяснил он. — Но потом я снова начал чувствовать эти вещи. Это было коварно, как змея, скользящая по моим венам, и я не хотел причинять тебе боль.

Моё сердце сжалось, когда я открыла дверь кладовки и вытащила пакетик из коробки. Я повернулась к нему.

— Ты чувствуешь это сейчас? Ненависть и горечь?

— Не так с тех пор, как я пришёл в себя после того, как ты использовала меч Михаила. Но я всё ещё чувствую… намерения других. Их самые тёмные секреты. Но это можно контролировать.

— Что ты имеешь в виду?

Я подошла к нему с пакетом.

— Это трудно объяснить, — он забрал его у меня. — Но это напоминает мне о том, что Лейла может делать, видя ауры… цвет душ людей. Это так, но я просто чувствую их намерения, если хочу.

Мои брови приподнялись.

— Как, например? Ты просто смотришь на них, и бац, ты знаешь, хороши они или плохи, или что-то среднее?

— Я просто должен сосредоточиться на них, я должен хотеть знать, — он сунул светящееся перо в пакет, затем закрыл молнию. — Один из ангелов объяснил, что я смогу почувствовать истинные намерения смертных. Это могут все ангелы. Я думаю, что это одна из причин того, что, когда ангел падает, это чувство переполняется. Я даже не вспомнил об этом, пока мы не сели в такси с водителем. И это было потому, что я понял, что не чувствую его намерений, когда раньше я чувствовал всё, даже не пытаясь.

— Так и должно было быть… Боже, это должно было быть ошеломляюще.

— Так и было, но с водителем это не обрушилось на меня, и именно тогда я вспомнил, что сказал мне ангел, — объяснил он. — Итак, я попробовал, и он был прав. Мне просто нужно было захотеть узнать и сосредоточиться.

— Итак, что ты выяснил? — Любопытство взяло верх надо мной.

— Водитель был хорошим человеком.

— Рада это слышать, так как он всё время сжимал крест, когда мы выходили из машины, — я взглянула на его крылья, но подавила желание протянуть руку и погладить одно из них. — Итак, что ты на самом деле имеешь в виду, когда говоришь, что чувствуешь их намерения, так это то, что ты чувствуешь их души.

Его крылья спрятались назад, а затем исчезли, когда он протянул мне пакетик.

— Просто… странно так говорить.

Я взяла пакетик, стараясь не съёжиться.

— У тебя есть два меча, и ты можешь сказать, хороший человек или плохой чувак. Почему ты должен быть таким особенным?

Это вызвало у него улыбку, прежде чем он повернулся, чтобы взять рубашку, которую повесил на диван. Мой взгляд остановился на приподнятом отпечатке его крыльев, и я подумала о том, что сказала Лейла, когда увидела мою ауру. Она была и чисто белой, и чисто чёрной.

Хорошо и… что? Плохо? Лейла говорила, что чем темнее оттенок ауры, тем больше греха, но она никогда не видела человека с чёрной аурой.

Держа перо в пакете, который, казалось, я держала кончиками пальцев или что-то в этом роде, я смотрела, как он надевает рубашку и натягивает её на место. Когда он повернулся ко мне, я открыла рот, и вопрос как бы вырвался из меня.

— Что ты чувствуешь, когда фокусируешься на мне? Каковы мои намерения?

— Кроме того, чтобы свести меня с ума? — спросил он, откидывая волосы назад.

Я кивнула.

— Кроме этого.

— Я не знаю. Я не пытался это выяснить. Ни на тебе, ни на других, когда они были здесь. Кажется неправильным делать это без причины.

Я уставилась на него, а затем вздохнула.

— Что?

— Почему ты должен быть таким хорошим? Я бы заглядывала в душу каждого при каждом удобном случае.

Он усмехнулся, наклонил голову и поцеловал меня.

— Давай выйдем и разберёмся с этим пером.

Губы покалывало от короткого контакта, я последовала за ним. Он подобрал ключи с островка, где бросил их в последний раз, и остановился. С тех пор к ним никто не прикасался. Держа их на ладони, он уставился на них.

— Ты в порядке? — Я коснулась его руки.

Прочистив горло, он посмотрел на меня.

— Да. Я… — его пальцы сомкнулись на ключах. — Кстати, ты не видела мой телефон?

Я покачала головой.

— Он был… он был у тебя в ту ночь. С тех пор я его не видела.

— Тогда держу пари, что он у Ника или Деза. Это они должны были собрать мои… личные вещи. Я думаю, они не подумали взять его с собой, когда пришли. Наверное, потому, что они…

Я знал, к чему он клонит. Они, вероятно, боялись, что Зейн не вернётся к ним и, принеся его вещи, каким-то образом всё испортят. Прижимая пакетик к груди, я спросила:

— Это странно? Думать о том, что ты умер? Хорошо. Это неубедительный вопрос. Очевидно, это должно быть странно.

— Так и есть, — он взял мою руку в свою. — Особенно, когда я думаю о том, что моё тело превратилось во всю эту пыль, и всё же я здесь.

Я вздрогнула.

— То же самое. Это путается в моей голове, и это даже не моё тело.

— Так что давай не будем зацикливаться на этом, ладно?

— Я могу это сделать, — я сжала его руку, когда мы вошли в лифт.

Мы добрались до гаража в рекордно короткие сроки, и когда он увидел свою «Импалу», он выглядел так же, как я, когда видела чизбургер.

Он положил ладонь на багажник, скользя ею по гладкому металлу, пока мы шли к пассажирской двери. В тусклом желтоватом свете гаража я разглядела усмешку, которую, как я знала, раньше не смогла бы разглядеть.

— Ты хочешь немного побыть один? — предложила я, когда его рука скользнула по задней двери. — Ну, знаешь, на случай, если ты захочешь поцеловаться со своей машиной наедине.

Зейн рассмеялся, открывая пассажирскую дверь.

— Садись в машину.

— Командуешь, — я посмотрела вниз, туда, где он держал мою руку. — Тебе придётся отпустить меня.

— Я знаю.

Мои брови приподнялись.

— Прежде чем мы сядем в машину.

— Я знаю, — повторил он, но на этот раз он опустил свои губы к моим, а другая его рука обвилась вокруг моего затылка.

Это был глубокий и яростный поцелуй, от которого по мне прокатилась волна жара. Интересно, сможет ли он поглотить меня одним поцелуем? Я была так готова совершить небольшую публичную непристойность и выяснить это прямо здесь, в гараже. Но он поднял голову и прикусил мою нижнюю губу так, что у меня внутри всё сжалось.

— Боже, — прошептала я, когда он отпустил мою руку. — Ты действительно рад видеть свою машину, не так ли?

— После того, как мы разберёмся с этой Старухой, как насчёт того, чтобы выяснить это? — предложил он.

Дрожь прошла от моей груди к животу, а затем ниже.

— Я хорошо отношусь к этому.

— Тогда давай покончим с этим как можно быстрее.

Я почти бросился на пассажирское сиденье. Положив перо в пакете себе на колени, я пристегнулась, когда Зейн сел за руль. Он задержался на мгновение, проверяя зеркало заднего вида, сжимая руль и поправляя козырёк, прежде чем повернуть ключ. Двигатель заурчал, оживая, и улыбка, появившаяся на его лице, заставила моё сердце сжаться.

Переключив передачу на задний ход, он посмотрел на меня.

— Где твои солнечные очки?

— Потеряла.

— Опять?

— Опять.

— Боец, нам придётся начать заказывать их оптом.

— Чтобы я могла начать терять их оптом?

— Тогда, может быть, нам нужно заказать для тебя услугу подписки на солнцезащитные очки.

Он протянул руку, открывая отдел перчаток. Он вытащил пару серебряных солнцезащитных очков в стиле авиатора.

— Они не такие тёмные, но они будут работать, пока мы не сможем достать тебе другую пару.

— Спасибо, — я взяла солнечные очки и надела их. — Как я выгляжу? Как задира?

— Красивая, — он вывел «Импалу» задним ходом. — И задира.

Моя улыбка была такой широкой, что я была уверена, что выгляжу как самый большой придурок, известный человеку, и улыбка в значительной степени оставалась там, пока мы ехали в отель Ведьм. Мы поболтали об Арахисе и планировали заехать в общину Стражей, чтобы забрать его телефон после того, как мы сделали пит-стоп в аптеке… чтобы купить тест на беременность впервые в жизни.

Весёлые времена.

Мы прибыли в отель, припарковавшись в соседнем гараже. Когда мы вошли в отель, и я подошла, чтобы поправить солнцезащитные очки, Зейн забрал их у меня.

— Думаю, с ними мне повезёт больше, — сказал он, зацепив рукой солнцезащитные очки за воротник рубашки.

— Возможно.

Пока мы поднимались на лифте на тринадцатый этаж и шли по коридору в ресторан, я нисколько не беспокоился о том, будет ли здесь Старуха. У меня было такое чувство, что она точно знала, в какой день мы вернёмся.

И разве вы не знаете, Ровена стояла за столом хозяйки, и прежде чем кто-либо из нас успел заговорить, она вышла из-за него и сказала самым раздражённым голосом:

— Сюда, пожалуйста.

Я подняла бровь, когда мой взгляд скользнул по тускло освещённому интерьеру.

— Ты действительно любишь эти маленькие визиты, не так ли?

— Я жду их, затаив дыхание, — ответила она.

Я ухмыльнулась, когда брови Зейна приподнялись.

— Совершенно верно. Ты никогда не имел удовольствия быть встреченным Ровеной. Она всегда так рада видеть меня здесь.

— Я могу сказать, — решительно ответил Зейн.

Ровена ничего не сказала, когда вела нас мимо перегородки. Как и раньше, всё, кроме круглого стола в центре комнаты, было убрано. Только три стула стояли у стола, и Старуха в это время сидела лицом к нам. На столе не было тарелок и стаканов, и у меня внезапно возникло ощущение, что после этой встречи стол и стулья исчезнут.

И Старуха тоже.

Её рубашка была самой яркой розовой, которую я когда-либо видела, и что-то… блестело на ней спереди.

— Сколько ей лет? — прошептал мне Зейн.

— Старше, чем ты думаешь, я выгляжу, — ответила Старуха.

Очевидно, возраст не повлиял на её слух.

— Подойди. Сядь со мной, — позвала она, наклонив голову к Зейну.

Когда мы подошли ближе, не было никакой ошибки в выражении благоговения, которое поселилось на морщинистой, тёмно-коричневой коже, когда она смотрела на Зейна.

И также нельзя было ошибиться в том, что её футболка была усыпана фиолетовыми кристаллами. НЕ ЗАСТАВЛЯЙ МЕНЯ ПОКАЗАТЬ ВЕДЬМУ.

Мило.

Зейн выдвинул стул слева от Старухи, чтобы я могла сесть. Я пробормотала слова благодарности.

Старуха усмехнулась, наблюдая, как Зейн занял место справа от неё.

— Падший с манерами? — кожа в уголках её глаз сморщилась ещё больше. — Или Падший, который влюблён?

— Последнее, вероятно, было бы более точным наблюдением, — ответил Зейн, и моё сердце слегка подпрыгнуло в груди.

Её губы изогнулись в улыбке, когда она наклонилась к Зейну.

— Ты нечто, чего я никогда раньше не видела, уникальное даже сейчас. Страж, который подружился с демонами, что-то, что всегда ставило тебя выше других. Ты добился восстановления своего Величия, почти невозможного подвига, и ты отдал небесное принятие за любовь. Теперь Падший с небесным огнём, струящимся по твоим венам. Я очень долго ждала, чтобы сказать это. Вас всегда занижали и недооценивали, но это изменилось, — её взгляд блуждал по Зейну. — Ты великолепен.

— Она мне очень нравится, — сказал мне Зейн. — Надо было прийти сюда раньше.

Старуха захлопала ресницами с белыми кончиками; на самом деле, она взмахнула ими, глядя на Зейна.

— Тебе всегда рады.

Она подняла маленькую руку, остановившись, прежде чем коснуться его руки. — Можно мне?

Мышцы напряглись, когда Зейн кивнул ей, чтобы она продолжала. Я не думала, что она настолько глупа, чтобы что-то предпринять, но, с другой стороны, люди, как правило, глупы.

Старуха положила руку ему на плечо. Её глаза на мгновение закрылись.

— Да, — тихо сказала она. — Ты совершенно уникален.

Я закатила глаза.

— Он закончит с огромным эго, если вы будете продолжать в том же духе.

— Но это вполне заслуженное эго, — ответила Старуха, убирая руку с кожи Зейна. — Ты не согласна?

— Согласна, — пробормотала я.

Зейн бросил на меня полуулыбку.

— Мы должны поблагодарить тебя, Старуха.

— Это так? — Кустистые белые брови приподнялись.

Зейн кивнул.

— Ты дала ей возможность помочь мне.

— Но эти средства не приходили без обязательств, — напомнила нам Старуха.

— Я знаю. — Я подняла пакетик. — У нас есть перо для тебя.

Её улыбка стала шире, когда она посмотрела на пакет.

— Я знала, что ты не подведёшь.

Эти глаза, такие же острые, как у любого, кто был вдвое моложе её, независимо от возраста, поднялись на меня.

— Ты боялась, что так и будет. Никто не стал бы винить тебя за это. Либо ты восстановила бы его, либо покончила с ним, и это не легкомысленное действие.

— Нет, — я положила пакетик на стол. — Это не так.

— Ты мне нравишься, — сказала Старуха.

— Так же сильно, как он тебе нравится? — возразила я.

Её смех был хриплым.

— Вы оба мне нравитесь. Вместе. Вы две половинки, предназначенные быть одной. Так было всегда. И так будет всегда.

В моей груди что-то дрогнуло, когда она посмотрела на перо.

— Это печально, не так ли? Что Гавриил замышляет сделать с этим миром и с Небесами.

Я замерла. Я никогда не делилась с ней тем, что планировал Гавриил… или что он был Предвестником, но я не была удивлена, что она знала.

— Я могла бы придумать более сильное прилагательное, чтобы описать то, что он планирует, но да.

Она медленно кивнула.

— Я прожила долгую жизнь, но никогда не думала, что доживу до конца дней.

У меня перехватило дыхание.

— Мы не позволим этому случиться, — заговорил Зейн.

— Нет, я не думаю, что вы двое это сделаете, — сказала она, и смущение усилилось, когда она сжала узловатыми пальцами верхнюю часть пакета. — По крайней мере, не сейчас.

Я взглянула на Зейна и увидела, что его озадаченное выражение, скорее всего, соответствовало моему.

— Я не совсем понимаю, о чём ты говоришь.

— Я и не подозреваю, что ты это сделаешь. Не в очень долгое время.

Ну, это заявление, конечно, ничего не прояснило.

Старуха подняла пакет, держа его в одной руке, и провела пальцами по контуру пера.

— Ты собираешься рассказать нам, что собираешься делать с этим пером? — спросила я.

Она посмотрела на меня, открывая пакет.

— Ничего опаснее того, что ты планируешь.

— И что, по-твоему, я планирую? — возразила я.

— У неё длинный список опасных вещей, — вставил Зейн, как всегда услужливый.

Старуха только улыбнулась.

— Иногда приходится устраивать небольшой Ад, чтобы что-то сделать.