Благодать и величие

ГЛАВА 13

Страх пробил дыру в моей груди, когда Гавриил вошёл в спортзал, и каждый инстинкт требовал, чтобы я убралась отсюда, но я стояла на своём — я держалась за свою благодать.

— Тринити, — произнёс он, и звук его голоса был подобен ржавым гвоздям на моих нервах. — Я знал, что ты придёшь.

Николай так разозлится, когда узнает, что был прав.

Это была ловушка.

— Вау, — сказала я, заставляя свой голос звучать ровно. — Это было не очень впечатляющее появление.

Гавриил остановился, склонив голову набок. Он был ближе, черты его лица были яснее для меня, и я также могла сказать, что чернота в его венах распространялась по постоянно меняющимся оттенкам кожи его шеи.

Это не могло быть хорошо.

— А что случилось с трубами и землетрясениями? Не смог выступить? — спросила я. — Я слышала, для этого делают таблетки.

Он выпрямил голову.

— Я вижу, ты всё ещё не можешь контролировать свой рот.

— И держу пари, ты понятия не имеешь, на что я намекала, что делает мою незрелую язвительность менее занимательной. — Меч Михаила загорелся, когда я сделала осторожный шаг назад. Я не слышала никакого движения позади себя, и я знала, что лучше не отводить взгляда от Предвестника. Я просто надеялась, что Стражи были не слишком серьезно ранены.

— Не волнуйся, дитя Михаила. Я всегда нахожу тебя забавной.

— Рада это слышать, — я заставила своё сердце замедлиться.

Мне нужно было беречь свою энергию. Без Защитника я бы устала, медленно двигалась и была бы склонна к ошибкам. Не было установленного срока, когда это произошло, но, учитывая, что я всё ещё выздоравливала, вероятно, не так уж долго.

— Я в этом не сомневаюсь, — он опустил крылья. — Признаюсь, я удивлён, увидев тебя такой воинственной. Может быть, мне просто нужно сломать ещё несколько твоих костей и убить одного из тех Стражей позади тебя.

Мощная ярость охватила меня, и меч Михаила ярко вспыхнул.

Гавриил рассмеялся, откинув голову назад.

— Ты так злишься. Я чувствую этот вкус. Мои слова причиняют боль? Это потому, что я забрал твоего Защитника? Ты не должна сердиться на меня. Если бы Богу было не всё равно, твои потери не накапливались бы. Ты должна хотеть отомстить за смерть тех, кого любила.

Гавриил убил Зейна, и он был частично ответственен за то, что случилось с Мишей и даже с моей матерью, и он хотел, чтобы я винила Бога? Он был не в своём уме, но мне также пришло в голову, что он мог не знать о падении Зейна и последующем возвращении. Это может быть полезно.

Если Зейн придёт в себя.

И если бы у меня вообще был шанс попытаться вернуть его.

— Это не игра, Истиннорождённая. Ты ничего не можешь выиграть. Всё уже кончено. Зачем всё усложнять? Ты не смогла спасти своего Защитника, — сказал он, и я вздрогнула. — И никто не может спасти человеческую расу, не тогда, когда они не желают спасать себя. Их время подошло к концу. Это невозможно остановить.

— Опять этот разговор, — сказала я.

— Это правда. Всё, что тебе нужно сделать, это выйти на улицу, чтобы увидеть это. Они позволили ненависти, жадности, гордыне и обжорству овладеть собой. Они питаются чужой болью. Они по своей природе эгоцентричны. Этого не исправить, Истиннорождённая. Их не спасти.

— Ты говоришь так, как будто каждый человек такой, и я не собираюсь лгать. Есть много дерьмовых человеческих существ, но знаешь что? — Я сказала. — Рисовать их всех одной и той же кистью было бы всё равно, что говорить, что все ангелы это малыши-переростки, которые впадают в истерику, потому что они больше не Бэсти с Богом.

— Бэсти? — повторил он.

— Господи, — пробормотала я. — Бэсти — это лучшие друзья навсегда. Серьёзно, я ещё раз спрашиваю, как я должна тебя бояться, если ты даже не знаешь, что это значит?

Порочная благодать вспыхнула.

— Но ты уже боишься — боишься меня, той роли, которую ты сыграла в гибели стольких людей. В ужасе, потому что я прав насчёт них, — усмехнулся он. — Человеческая раса больше не заслуживает никаких шансов. Они лишены веры и прокляты, и Бог так же потерян, как и Его творения. Поддайся своему гневу и присоединяйся ко мне, — Гавриил поднял руки ладонями вверх. — Я стану отцом, которого у тебя никогда не было, и с нами вместе ты погибнешь.

Из меня вырвался смех, громкий, неприятный и булькающий смех, который я не смогла сдержать, когда уставилась на него.

Гавриил начал хмуриться.

— Мне жаль. Я знаю, что ты пытаешься быть таким страшным и угрожающим, — сказала я. — Но всё, что тебе нужно добавить к этому, — это «Люк, я твой отец», и это было бы просто идеально.

— Я не понимаю.

— Конечно, нет, — я покачала головой. — Эта мерзкая дрянь в твоих крыльях заражает твой мозг или что-то в этом роде? Потому что ты не в своём уме, — я сжала рукоять меча обеими руками. — Ты прав. Я зла, но я не настолько безрассудна или глупа, чтобы винить кого-то, кроме тебя. Ты — единственный, кому я хочу отомстить. Ты можешь быть источником моей ярости, но ты не станешь моей погибелью.

Его губы скривились в оскале.

— Это невероятно обидно слышать, особенно когда я проявляю такую щедрость, давая тебе не один, а два шанса облегчить тебе задачу. Больше я тебе ничего не дам.

Прежде чем я успела сформулировать менее чем мудрый ответ, ко мне подошёл Гавриил. Единственным благословением было то, что он не призвал свою благодать.

Это было небольшим благословением.

Я замахнулась мечом Михаила, но он схватил меня за запястья.

— Я знаю кое-кого, кто умирает от желания провести с тобой время, — Гавриил поднял меня за руки, отрывая от земли. — Баэль будет рад услышать, что ты не очень-то этого хотела. Он так хотел познакомиться с тобой поближе.

Паника угрожала овладеть мной, когда мои ноги болтались в воздухе. Искры небесного огня безвредно плевались в пространство между нашими лицами.

— Демоны действительно любят, чтобы их рты и зубы касались всего, в чём есть ангельская кровь, — тонкие, чернильно-чёрные пряди просачивались в его белые глаза. — Мне нужна ты живая. Не обязательно чтобы в целости и сохранности.

Подавив страх и панику, я напрягла мышцы ног и живота.

— Как бы я всё ещё была жива, если бы не была целой и невредимой?

— Ты бы удивилась, узнав, что тело может пережить, — прорычал он. — Но ты скоро это узнаешь.

— Звучит как отличное времяпрепровождение, но мне придётся отказаться.

Я поджала ноги, а затем ударила его ногой в грудь.

Удар не причинил ему боли, но удивил. Он отшатнулся, когда я вырвалась из его хватки. Я изогнулась, когда упала, ударившись об пол бедным левым бедром. Боль вспыхнула, но я не дала своему телу шанса по-настоящему осознать это. Я снова ударила ногой, целясь ему в ноги, но он предвидел это движение. В моём слепом пятне он схватил меня за косу, дёрнув мою голову назад.

— Это кажется знакомым, не так ли? — он ворковал. — Ты должна знать, что не сможешь победить меня. Что сопротивляться бессмысленно и больно. Зачем тебе вообще пытаться?

— Я не знаю, — выдохнула я, когда он натянул мышцы моей шеи. — У меня твёрдая голова.

— Толстый череп или нет, я всё равно могу разбить его одними руками.

— Поздравляю.

Я выхватила меч.

Гавриил развернулся в сторону, но острие меча скользнуло по его бедру, разрезая белые штаны и кожу под ними. Чёрная маслянистая жидкость забрызгала его ногу, когда он резко втянул воздух.

Моё сердце дрогнуло, а глаза расширились от удивления. Я порезала его.

Срань господня, я его порезала.

Мой широко раскрытый взгляд метнулся к нему, и я увидела шок на его лице. Гавриил был невероятно быстр, но я его порезала. Означало ли это, что он слабеет? Может быть, было что-то в этой гадости в его крыльях и венах…

Удар по щеке оглушил меня. Я опрокинулась, как груда кирпичей. Кровь заполнила мой рот. Меч Михаила погас в ливне золотисто-белых искр, когда моя благодать отступила. Крошечные вспышки чёрного усеяли моё зрение, когда я перевернулась на спину.

— Ой, — прошептала я, смаргивая пятна с глаз.

Босая нога была в нескольких дюймах от моего лица.

— Господи, — пробормотала я, бросаясь на бок.

Пол задрожал от его удара. Я оттолкнулась, вынимая кинжалы из ножен. Его пальцы сжали моё горло, перекрывая дыхание, когда он снова поднял меня с пола. Я взмахнула руками по широкой дуге, вонзая оба кинжала в плечи Гавриила. Лезвия прорезали мышцы и ткани, задев кости.

Он взвыл от боли.

— Ты глупая…

Серия хлопков прервала его, напомнив мне о фейерверке. Всё тело Гавриила дёрнулось и содрогнулось. Он уронил меня, в процессе освободившись от моих кинжалов. Я приземлилась на ноги, потеряв равновесие, когда Гавриил развернулся. Его крылья врезались в меня, отбросив в сторону. Я упала, задыхаясь, когда хлопки раздались снова в другой быстрой последовательности. Я подняла голову.

Капитан Вашингтон стояла в дверях, направив пистолет на Гавриила. Она выстрелила без колебаний, несколько раз ударив архангела в грудь.

Рёв Гавриила сотряс пол, когда чьи-то руки схватили меня за плечи. Я начала раскачиваться, но заметила рыжевато-каштановые волосы и рога. Дез. Кровь размазалась по его лицу. Он оттащил меня в сторону, когда я повернулась, чтобы найти Гавриила. Пули его не убьют и, вероятно, только ещё больше разозлят.

Но Гавриил… он стоял на крыше гимназии, где призраки карабкались друг на друга, чтобы убежать от него. Он влетел обратно, в ту же дверь, через которую вышел.

Он отступил.

Я не могла в это поверить, делая глубокие, неровные вдохи.

— Ты в порядке? — Дез поднял меня на ноги и притянул к своей груди. — Тринити?

Я кивнула и посмотрела туда, где стояла капитан Вашингтон. Она всё ещё держала пистолет. Позади неё Теллер и Джордан с трудом поднимались на ноги.

— По-моему, я только что выстрелила в настоящего ангела. Несколько раз, — хрипло сказала капитан Вашингтон. — Значит ли это, что я попаду в Ад?

— Наоборот, — прохрипела я. — Хотите верьте, хотите нет, но это означает обратное.

У меня не было времени размышлять о том, как близко я подошла к тому, чтобы попасть в плен после этого.

Бедная капитан, казалось, была в состоянии шока, и то, что она увидела своих офицеров на табло, не помогло. Я понятия не имела, что сказал ей Дез и как она собирается объяснить всё это своему отделу, общественности или семьям рабочих и офицеров. Я ей не завидовала.

Или Дезу.

Николай появился вскоре после того, как мы вышли из школы, и в тот момент, когда он увидел меня, он выглядел так, как будто хотел убить Стража.

Единственное, что было хорошего в этом маленьком приключении, — это прекращение всех работ по реконструкции и обнаружение возможного ослабления Гавриила. Но эти две вещи были омрачены бессмысленной гибелью людей. Не было никаких причин убивать этих рабочих или офицеров, и это были двенадцать семей и друзей, которые никогда не будут прежними.

Я разбилась и сгорела в тот момент, когда Дез высадил меня у квартиры. Я знала, что Стражи будут патрулировать в поисках Зейна и позвонят, если заметят его, но инстинкт подсказывал мне, что они не увидят его даже мельком. Я проспала всю ночь, погрузившись в глубокий сон, в котором ужасы спортзала не могли преследовать меня. Я хорошо проспала до полудня понедельника, но всё ещё двигалась со скоростью трёхногой черепахи, когда, наконец, выбралась из постели.

Подготовка заняла очень много времени. Мои мысли были поглощены всем, начиная с того, что произошло прошлой ночью и, заканчивая моим планом увидеть Старуху, и тем, что я сделала с Зейном. Мало того, каждый мускул в моём теле напрягся, когда я натянула пару чёрных брюк, которые были больше леггинсами, чем настоящими брюками, но с удобными задними карманами. Моя спина запротестовала, когда я схватила тунику без рукавов, которая не только выглядела чистой, но и скрывала кинжалы, привязанные к моим бёдрам. Оставив кроссовки, я зашнуровала пару ботинок на толстой подошве, которые имели большую тягу. Я решила, что это мне понадобится.

Затем я заплела волосы в косу, используя время перед зеркалом, чтобы найти какой-то центр. Какого бы прогресса я ни добилась в отношении синяков, он был потерян. Я выглядела так, словно врезалась лицом в кирпичную стену. Красивый красновато-синий синяк покрывал мою правую щёку и уголок рта. На моей губе был маленький разрыв, который не оценил мятную зубную пасту, но я предположила, что это было намного лучше, чем выглядеть так, как будто я врезалась лицом в стену с двадцатого этажа выше.

Я повернула голову в сторону, разглядывая прекрасный отпечаток пальцев Гавриила. Блин, его последний отпечаток только что зажил…

Именно тогда я заметила слабый багровый синяк там, где шея переходила в плечо. Отодвинув воротник туники в сторону, я наклонилась ближе к зеркалу. Моё лицо вспыхнуло, когда я поняла, что это было.

Засос.

— О, ради всего Святого, — пробормотала я, когда мой желудок сжался. Я потянула воротник на место.

Я вернулась в спальню и огляделась. Я почти ожидала увидеть Арахиса, выплывающего из стен, но его нигде не было видно. Вздохнув, я взяла телефон. Было сообщение от Деза. Как и ожидалось, никаких признаков Зейна не было, но Гидеон смог выследить мёртвого парня, которого мы нашли в парке прошлой ночью. Тот, кого Зейн… отправил. Очевидно, он не был хорошим парнем. Многочисленные обвинения, закончившиеся снятием обвинений в суде, но множество доказательств того, что он должен был быть заключён в тюрьму и внесён в несколько консультативных списков.

Значит, Зейн не солгал, и, как бы всё ни было запутано, это была хорошая новость. Зная, что мне нужно предупредить его о том, что я планирую сделать сегодня вечером, я написала о том, что мы с Кайманом собираемся проверить зацепку сегодня.

Мой телефон зазвонил через минуту после того, как я отправила сообщение.

Он не был в восторге от отсутствия подробностей, но мне удалось убедить его, что я не собираюсь искать Зейна в одиночку.

Это заняло некоторое время.

— Ты действительно оставалась дома прошлой ночью? Ты не возвращалась туда? — спросил он. — Честно?

— Вы видели, в каком я была состоянии. Я еле передвигалась. Я проспала всю ночь, — сказала я ему, собирая свою грязную одежду и бросая её в небольшую корзину.

— Да, ты определённо еле передвигалась.

Задаваясь вопросом, насколько плохо я выглядела для других, а затем вспомнив, как я выглядела в зеркале, я нахмурилась.

Дез на мгновение замолчал, но потом я услышала его тяжёлый вздох, и я поняла, что грядёт что-то, чего я, вероятно, не хотела слышать.

— Я много думал о Зейне, Тринити. Много размышлений, которые я предпочёл бы не делать, но это было необходимо. Я думаю, нам нужно подготовиться к тому, что он… что он может не вернуться к нам.

Подавив приступ гнева, я поставила корзину рядом со сложенными стиральной машиной и сушилкой.

— Он там, Дез. Я знаю, что это так.

— Я хочу в это верить. Больше, чем ты, наверное, думаешь, но тот, кого мы видели в парке, не был Зейном.

— Он всё ещё там, — повторила я, бросая капсулу с моющим средством вместе с одеждой, думая о том, что сказал Зейн перед уходом. «То, что занимает часть меня, причинит тебе боль».

— Поверь мне, я знаю, что это так. Я собираюсь вернуть его.

— Нам просто нужно быть готовыми, — ответил Дез. — Это всё, что я хочу сказать.

— Я знаю.

Я захлопнула дверь прачечной с такой силой, что Арахис испугался бы, если бы он был рядом. Арахис. Кое-что пришло мне в голову.

— Ты можешь попросить Гидеона кое-что проверить для меня?

— Конечно. Что тебе нужно?

— Я не знаю, сможет ли он помочь или нет, но в этом жилом комплексе живёт девушка. Её зовут Джина, — сказала я ему. — Я не знаю её фамилии и не знаю, кто её родители. Всё, что я знаю, это то, что она на нижнем этаже. Мне нужно знать, в какой квартире она живёт.

— Это будет трудно только с именем ребёнка, но некоторые квартиры требуют, чтобы все жильцы были зарегистрированы в офисе менеджера. Я посмотрю, сможет ли Гидеон взломать их системы.

— Отлично, — сказала я, зная, что шансов мало.

— Хочу ли я знать, зачем тебе нужна эта информация? — спросил он через мгновение.

— Это связано с призраком, так что, вероятно, нет.

— Ты права. Не хочу.

Когда я подошла к холодильнику, мне в голову случайно пришла ещё одна вещь.

— Есть ещё кое-что, что меня интересует. Гидеон, кажется, много знает об истории Стражей и даже Истиннорождённых, верно?

— Он знает больше, чем любой из нас, — сказал Дез.

Я покусывала ноготь большого пальца, глядя на холодильник.

— Мне было интересно, сможет ли он выяснить, если… если было документально подтверждено, что какие-либо Истиннорождённые когда-либо, ну, вы знаете, рожали? — я съёжилась. — Я имею в виду, как и любая запись о том, что они когда-либо беременели или забеременели от кого-то ещё.

На другом конце провода было так тихо, что я, наверное, услышала, как чихнул сверчок.

Затем Дез прочистил горло.

— Это был очень неожиданный вопрос, Тринити.

Всё моё лицо сморщилось. Это был случайный вопрос, который я действительно не хотела задавать, но спрашивать Деза было намного лучше, чем звонить Тьерри или Мэтью и спрашивать их.

— Мне просто любопытно.

— И ты спрашиваешь для друга, верно? — его тон был сухим, как пустыня.

— Да. Определённо я спрашиваю для друга, — я повернулась и наклонилась, осторожно стукнувшись головой о холодный гранит стойки. — Так ты думаешь, Гидеон знает или мог бы узнать?

— Я могу спросить, — сказал он, и последовала пауза, и что-то похожее на звук закрывающейся двери с его стороны. — Послушай, эм, я не знаю, как сказать это, просто не выйдя и не сказав этого.

Я перестала биться головой о гранит, оставив её лежать.

— Но если Истиннорождённые и Стражи биологически совместимы, я не думаю, что после того, что ты пережила с Гавриилом, любая, э-э, беременность будет… жизнеспособной, — объяснил он, звуча так, словно хотел почистить свой мозг проволочной щёткой. — Я просто говорю, знаешь, на случай, если ты так думаешь, но если ты беспокоишься, есть такая штука, называемая тестом на беременность, который можно сделать в любой момент…

— О, боже, я знаю это, — я подняла голову. — И я знаю, что после того, что случилось с Гавриилом, не будет никаких шансов, что это станет проблемой.

— Тогда зачем тебе вообще?.. — его вздох был слышен через телефон. — Тринити.

Я снова съёжилась.

— Ладно. Ну, мне нужно…

— Не смей вешать трубку, — перебил он. — Ты снова видела Зейна, не так ли? Что, чёрт возьми, произошло? Что?..

Он оборвал себя проклятием, а когда заговорил снова, его голос был неприятно нежным.

— Что-то случилось? Он что-то сделал?

О Боже, я знала, что он имел в виду.

Я вернулась к тому, чтобы стукнуться головой о стойку.

— Ничего такого, в чём бы я ни принимала активного и искреннего участия, не произошло.

Ещё больше тишины встретило меня.

— Это неловко, — сказала я.

— Ни хрена себе, — огрызнулся он.

— И я хотела бы сыграть в Т. Свифта и удалить себя из этого повествования.

— Это твой рассказ, Тринити.

— Я знаю, — пробормотала я. — Ты можешь просто спросить Гидеона обо мне? Потому что, честно говоря, я понятия не имею, возможно ли это вообще для Истиннорождённых, и я просто хотела бы знать.

— Ради любопытства.

— Конечно.

Его вздох был таким тяжёлым, что я удивилась, как это не задребезжал мой телефон.

— Да, я посмотрю, знает ли он.

— Спасибо, — в этот момент я наполовину лежала на стойке. — Я собираюсь выйти отсюда и выпить немного отбеливателя. Я дам вам знать, что произойдёт с нашей зацепкой.

— Тринити?

— Да? — я заскулила.

— Будь осторожна, — сказал Дез, его голос снова стал мягким. — Просто будь… просто будь чертовски осторожна, ладно? Зейн много значит для тебя. Я знаю. Он много значит и для нас. Но ты означаешь весь мир для всех остальных, и если с тобой что-то случится, мира не будет.

Кайман появился вскоре после самого неловкого разговора, известного человеку. Я не позволяла себе думать дальше следующей минуты, когда мы вышли из квартиры. Слишком многое висело в воздухе, и слишком многое зависело от того, что не было гарантировано. Старуха, возможно, уже покинула город. Возможно, она всё ещё в отеле, но попросит о чём-то, что я не могу дать в обмен на её помощь; в конце концов, я не ожидала, что она просто поможет мне по доброте душевной. Возможно, она откажется. Я держала свой разум пустым, пока мы с Кайманом спускались на лифте на первый этаж. У него не было машины, но он заказал такси.

— Это единственный способ добраться на такси, — сказал он мне, поправляя солнцезащитные очки, когда чёрный автомобиль подъехал к обочине.

Моя нога подрагивала всю дорогу до отеля, когда нервная энергия нарастала и смешивалась с моей благодатью. Когда мы прибыли в знакомый отель, я почувствовала себя оголённым проводом под напряжением.

— Я подожду тебя в квартире, — сказал Кайман. — Позвони мне, когда сможешь.

— На этот раз ты ответишь? — Я открыла дверь.

Он кивнул.

— Мысли и молитвы.

Я бросила на него взгляд из-за солнцезащитных очков, и он всё ещё хихикал, когда я закрыла за ним дверь. Я обернулась, когда гладкая машина отъехала от тротуара и пересекла тротуар, выйдя из всё ещё странно прохладного воздуха в почти холодную температуру вестибюля отеля. Я направилась прямиком к лифту и, оказавшись внутри, нажала кнопку тринадцатого этажа.

Отступив назад, я встала перед дверями, я была неподвижна, солнцезащитные очки всё ещё защищали мои глаза и руки по бокам. Когда лифт плавно остановился, моё бешено колотящееся сердце, наконец, успокоилось. Я вышла в коридор, прошла по нему до того места, где он изгибался, и, наконец, в поле зрения появился ресторан. За тонированными стеклами горел свет.

Часть меня не могла поверить, что я здесь. После прошлого раза я действительно не планировала возвращаться. По моему мнению, внутри было не что иное, как кладбище.

Сняв солнцезащитные очки, я засунула одну руку за воротник своего топа, а затем посмотрела вверх и влево, где была уничтоженная Ротом камера. Её заменили. Ещё один хороший знак. Я открыла дверь. Не играла лёгкая джазовая музыка. Никакого стука и звяканья тарелок и посуды. Мои глаза с трудом приспособились к тускло освещённому интерьеру, но я узнала женщину за столом хозяйки, и, судя по тому, как темноволосая женщина пробормотала впечатляющий поток проклятий себе под нос, она узнала меня.

— Ровена…

— Просто чтобы ты знала, — перебила она. — На этот раз я не буду убирать беспорядок. Я находила пепел в местах, где его не должно было быть в течение нескольких дней.

Учитывая, что пепел, на который она ссылалась, был человеческими останками её товарищей по ковену, я подумала, что на самом деле не было места, где это должно было быть, но неважно.

— Надеюсь, на этот раз не будет причин оставлять после себя беспорядок. Старуха здесь?

Ровена долго не отвечала, но потом коротко кивнула. Она жестом пригласила меня следовать за ней.

Спасибо вам, малыши альпаки.

Мы прошли мимо стены, которая загораживала столовую, и я постаралась как можно быстрее увидеть всё, что могла. Ресторан выглядел совсем не так, как раньше. Все кабинки были убраны вместе со всеми столами и стульями, за исключением одного круглого стола. Он стоял под сверкающей люстрой, рядом было три стула. Один был занят.

— Вот, — сказала Ровена и, развернувшись, направилась обратно к выходу из ресторана.

— Не стой там просто так, девочка, — крикнула Старуха, стоявшая ко мне спиной. — Я не становлюсь моложе. Ты можешь занять место слева.

Гусиная кожа покрылась мурашками, когда я пошла вперёд. Очевидно, моё появление не было неожиданностью. Я сглотнула и подошла к стулу, на который она указала, затем села, чтобы лучше видеть её. Старуха была стара, как будто видела начало прошлого века. Волосы цвета снега, а её тёмно-коричневая кожа была покрыта глубокими морщинами, но её глаза были такими же острыми и проницательными. Мой взгляд опустился на её фиолетово-розовую мерцающую рубашку. На ней говорилось, ДНИ, КОТОРЫЕ ЗАКАНЧИВАЮТСЯ В АЙ, ЭТО ВИННЫЕ ДНИ.

Я встретилась с ней взглядом.

— Вы ждали меня?

— Конечно, — Старуха улыбнулась, и морщины стали глубже. — Разве ты не помнишь? Когда мы виделись в последний раз, я сказала тебе, что ты принесёшь мне то, чего я никогда раньше не видела. Настоящий приз.

Ещё одна волна дрожи пробежала по моей коже.

— Ты это сказала, но я… Я тебе ничего не принесла.

— Пока нет, — ответила она, поднимая то, что, как я подозревала, было, ну, бокалом вина. — Но ты сделаешь это, когда приведёшь ко мне Падшего.