Бескрайний архипелаг. Книга V

Глава 8

Двумя сутками позже, форт Новой Земли.

У широкого окна стояли двое мужчин и тепло общались.

Бенджамин Бернаскони задумчиво почёсывал затылок. Рядом замер верный компаньон и советник Абдулла.

— Мой дорогой друг, вы только взгляните на этого исполина! — лидер фракции указал на корабль, возвышающийся на стапеле верфи. — Вот уже завтра спуск на воду.

Из окна открывался вид на гавань, где на рейде покачивались мачты двух сотен судов. Но весь взор приковывал к себе гигант первого ранга, который назовут «Посейдон». Длиной чуть более двухсот метров, с водоизмещением в сто тысяч тонн, он лишь немногим уступал современным круизным лайнерам.

Крис Якобс, назначенный командиром судна, наверняка уже изучал каждый узел своего будущего детища.

Бенджамин мысленно представил, как завтра корабль медленно сойдёт по направляющим в объятия моря, подняв волны, которые захлестнут пристань.

— Наимудрейший, — отозвался Абдулла, и его голос дрогнул от восхищения. Он подошёл ближе к стеклу, оставляя на нём отпечатки ладоней. — На нём можно укрыть треть нашей фракции! Рекомендуемый экипаж — две с половиной тысячи человек.

Советник сделал паузу, смакуя следующие слова.

— Впрочем, теперь у нас достаточно людей. Население Новой Земли насчитывает почти девять тысяч душ. Воистину мощь Соверена не знает границ! Уму непостижимо, как в столь короткие сроки они смогли исправить положение с бедственного на устойчивое.

— За что мы и благодарны бравому главарю банды Миротворцев! — лидер фракции разразился громким хохотом.

Абдулла подхватил смех, но в их голосах не слышалось благодарности. Скорее надменность.

— В ногах нет правды, присядем же, — Бенджамин жестом пригласил компаньона к столу. — Нам предстоит многое обсудить.

Закадычные друзья устроились на удобных стульях.

— Как досадно, что большинство новоприбывших изъявило желание вступить в Миротворцы, — говорил советник. — И как замечательно, что наш достопочтенный друг Луи Дюваль сумел их переубедить. Господин, вы уже придумали, как решить данную… неприятную проблему? Боюсь, демон отреагирует весьма непредсказуемо, когда узнает правду.

— Не переживайте, мой друг. Я заглянул в будущее на две недели вперед. Землян ждет процветание под нашим светлым покровительством. Жужжерианцы потерпят сокрушительное поражение через трое суток. А Фаталь канет в бездну и того раньше, правда, для результата придется приложить скромные усилия.

Абдулла коснулся шрама на скуле и мстительно улыбнулся.

— Вы уверены, что кровавое исчадье ада больше нам не пригодится?

— Абсолютно! — отрезал Бенджамин. — Риски слишком велики. Промедлим — и потеряем контроль над фракцией.

Советник энергично закивал.

— Вы ведь прекрасно знаете, на что способен легендарный демон. И каким же образом мы от него избавимся?

— Как обычно, чужими руками. Я уже отправил чайку с посланием прелестной Флоренции. Она только вернулась с дипломатической миссии и вскоре появится в зале совещаний. Уверен, что наша удалая красавица не откажется разобраться с личным врагом.

Прошло двадцать минут.

Створки дверей распахнулись с таким грохотом, что пламя свечей дрогнуло в канделябрах. В зал ворвалась темноволосая женщина, в руках которой звенели тяжёлые цепи. Двигалась она слишком уверенной походкой и на каждый шаг слегка наклоняла голову то влево, то вправо.

На концах оков семенили два существа с зеленоватой кожей. Их тела покрывала россыпь волдырей. Одни уже лопнули и сочились мутной жидкостью, другие набухали и пульсировали. При каждом движении пленников воздух наполнялся тошнотворными запахами.

— Доброго дня, котики, — Флоренция остановилась возле овального стола. Она рывком подняла левую руку. — Этот — глава фракции. — Затем дёрнула правой, и второй пленник взвыл от боли. — А здесь у нас военачальник. Миссия выполнена!

Абдулла невольно отпрянул, его лицо исказилось от омерзения. Кадык дёргался, когда он пытался сглотнуть подступившую к горлу тошноту.

Бенджамин остался непоколебим, ведь знал всё наперёд.

— Великолепно! — он встряхнул кулаками в торжествующем жесте. — Отныне раса спора́нгов под нашим полным контролем. Как я и обещал, уважаемая, вы получаете место в совете. Но это ещё не всё!

Морщась от яркого света, Бенджамин извлек из сумки крупный мерцающий шар.

— Сфера бездны, — произнёс он благоговейно. — Эквивалент трёмстам тысячам осколков. Но даже такое богатство меркнет перед вашими талантами и… очарованием.

Флоренция разжала пальцы, и цепи с металлическим грохотом рухнули на пол.

— Сидеть! — рявкнула она, даже не глядя на спорангов.

Существа моментально замерли, прижавшись животами к холодному камню. Только тяжёлое дыхание выдавало их присутствие.

Флоренция подошла к Бенджамину, её каблуки выстукивали ритмичную дробь. Выхватила сферу бездны, затем наклонилась и чмокнула лидера фракции в щёку, оставив на коже след алой помады.

— Спасибочки, мой щедрый папик. А что насчёт остального? Что насчёт самого главного?

Лидер фракции протёр лицо тряпичной салфеткой и слегка скривился в неудовольствии. Казалось, что след поцелуя вызывал у него больше отвращения, чем скверно пахнущие существа с волдырями на коже.

— Через шесть часов и двенадцать минут ваш заклятый враг ступит на Новую Землю. Если желаете решить проблему раз и навсегда, запоминайте каждое моё слово. Поверьте, я уже видел успешный исход в линиях будущего. Просто следуйте моим указаниям.

Конец интерлюдии.

Ночь окутала море, когда «Ветер Перемен» скользнул в знакомые воды Бухты Надежды.

Миротворцы толпились у борта, всматриваясь в темноту. Несмотря на то что последние дни плавания выдались напряженными (пайки урезали вдвое, а алкоголь и вовсе исчез из трюмов), никто не выглядел подавленным. Наоборот, в воздухе витало предвкушение, глаза горели любопытством.

Картина перед нами разворачивалась поразительная. Береговая линия заметно раздалась вширь, поглотив холмы и равнины. Там, где раньше виднелись лишь рыбацкие хижины да склады портовых торговцев, теперь возвышались многоэтажные дома. Внутренняя часть города пряталась за массивной каменной стеной с дозорными башнями через равные промежутки. А снаружи раскинулся пояс из ферм, перемежавшихся с дымящимися мастерскими и спальными кварталами.

Даже отсюда, с кормы качающегося корабля, я различал оранжевые язычки факелов на крепостных стенах и башнях. Они мерцали в темноте, превращая укрепления в россыпь тёплых огней. Спасибо навыку «Обострённое зрение» за возможность созерцать красоты даже в ночное время суток.

Но больше всего поражал почти завершённый корабль первого ранга в верфи. Его мачты уже возвышались над стапелем, а обшивка блестела свежей смолой. Огромный, величественный, готовый бороздить океаны и уничтожать врагов.

Столь стремительное появление построек, которые росли как маслята после дождя, ещё можно было объяснить. Архитектор использует схему, складирует ресурсные меры, присыпает осколками — и готово. Но я не понимал, каким образом мастера-судостроители так быстро оказались на Новой Земле. Эх, надо было спросить у Ашари.

Она, кстати, сдержала обещание. Комплекс мероприятий по спасению Землян действительно набирал обороты, и я видел тому живое подтверждение. Удивительно, мы отсутствовали совсем недолго, а всё настолько преобразилось.

Команда радовалась не только увиденному. У Миротворцев имелся и другой повод для ликования. Я уведомил их о том, что теперь у нас достаточно финансов для постройки собственного поселения с небольшой цитаделью где-нибудь возле южного мыса. Спонсором выступил коллекционер Йорбунд.

Тысяча камней бездны приравнивалась к трём миллионам осколков. Пять процентов от суммы я прикарманил, остальное положил в казну для развития клана.

Казалось бы, жизнь входит в спокойное русло. Угрозы отступают, цели становятся достижимыми, будущее обретает ясные очертания. И всё же меня терзала тревога — смутная, едва уловимая, но настойчивая. Интуиция нашёптывала: слишком гладко складываются дела. Слишком удачно развиваются события. А жизнь редко бывает столь благосклонна без скрытой платы.

— Милый, — мягкий голос Калиэсты вырвал из размышлений.

Она подкралась незаметно и коснулась моего плеча. Знакомый цветочный аромат смешался с морским бризом.

— Как же прекрасна Новая Земля в ночи, — продолжила она, прижимаясь ближе. — Ты только посмотри, сколько огней.

Напряжение в плечах мгновенно отпустило. Не раз обращал внимание на то, что её присутствие развеивает любые тревоги.

— Согласен, дорогая. Глаз не оторвать, — отозвался я, не отводя взгляда от мерцающего берега.

Она помолчала, переступая с ноги на ногу. Чувствовалось, что о чём-то размышляет.

— Быть может, отдохнём от приключений и опасностей?

Я тяжело выдохнул.

— Мы уже обсуждали это. Через три векса предстоит генеральное сражение с армадой жужжерианцев, и неизвестно, что дальше.

Она отвернулась к морю, и я заметил, как её пальцы нервно теребят рукав.

— Макс, — голос звучал необычно серьёзно, — я хочу сказать тебе кое-что важное.

Что-то в интонации заставило меня отпустить штурвал. Я развернулся и крепко обнял подругу, чувствуя, как её сердце учащённо бьётся под тонкой тканью платья.

— Внимательно слушаю, — прошептал на ухо.

Калиэста слегка отстранилась, создавая между нами необходимое расстояние. Её глаза искали мои в полумраке. Она открыла рот, закрыла, снова открыла.

— Я… я ношу твоего ребёнка.

Мир замер. Шум воды о борт, возгласы с палубы, скрип такелажа — всё исчезло.

— Правда? — мой голос охрип от внезапного волнения. — Т-ты уверена?

Калиэста кивнула, и в её глазах промелькнула тревога, видимо, от ожидания моей реакции.

— Угу.

Эмоции нахлынули лавиной. Радость, страх, восторг, паника — всё смешалось в один горячий ком в груди. Я схватил любимую в объятия и закружил вокруг оси. Её звонкий смех разлился сладкой песней, смешиваясь с моим ликованием.

— Святая Мария! Я буду отцом! Когда ты узнала? Как ты себя чувствуешь?

— Макс! — в голосе Калиэсты появились нотки тревоги.

— М? — я всё ещё кружил её в танце.

— Кажется, мы сейчас врежемся.

Я резко повернул голову и увидел тёмный силуэт корвета, стоящего на якоре. На его палубе не горел ни один фонарь, не было видно ни одного вахтенного.

— Чёрт!

Рывок к штурвалу, судорожный поворот вправо. Корабль накренился, Калиэста схватилась за поручень. Мы прошли мимо неподвижного корвета в каких-то метрах.

— Подумай над моими словами, — проворковала она, поправляя растрёпанные волосы. Улыбка играла на её губах, когда она направилась в каюту.

Я остался один с бешено колотящимся сердцем и запутанными мыслями. Отец. Я стану отцом! Ребёнок от самой прекрасной женщины, которую знаю!

Смех вырвался наружу, такой громкий, счастливый.

Интересно, сколько длится беременность у аэлари? Совсем забыл спросить. Впрочем, успеется. Сейчас главное — благополучно припарковать корабль и добраться домой. А там уж узнаю обо всём подробно.

Белый силуэт опустился на подставку компаса. Чайка уставилась на меня круглыми глазами и подняла лапку с привязанной депешей.

Красивый, каллиграфический почерк выводил аккуратные строчки:

Постоялый двор «Тихий омут», комната номер 47. Встреча в 22:30. Приходи один и убедись, что за тобой нет хвоста. Это важно.

Я смял бумажку и швырнул за борт. Пусть незнакомец катится к чертям со своими тайными встречами. Сегодня у меня дела поважнее — нужно поговорить с будущей матерью моего ребёнка. Предстоит обеспечить ей безопасность, позаботиться о верной и высокоуровневой охране, здоровом и насыщенном питании и даже, может быть, смастерить люльку собственными руками.

И всё же Архипелаг — не самое лучшее место для воспитания детей. Но деваться некуда, потому будем пробиваться. С новым стимулом мне будет всё по плечу!

Вдруг вновь нахлынуло чувство тревоги. В родной гавани я никогда не испытывал подобного. Здесь должно быть безопасно, здесь дом. Но нутро твердило обратное.

Тяжёлые шаги на деревянной палубе заставили обернуться. На корму поднимался Эстебан, его лицо исказила гримаса беспокойства.

— Макс, что-то не так, — голос звучал хрипло, напряжённо. — Что-то изменилось. У меня интуиция скакнула на три пункта вперёд за последний час. Выбрал её с новым титулом и теперь маюсь от предчувствий.

— Сам не могу понять, в чём дело, — признался я, оглядывая причал. — Насторожи бойцов, но не поднимай паники среди остальных членов команды.

Офицер кивнул и вернулся на палубу.

Швартовка прошла без происшествий. Верёвки легли в петли, трап заскрипел под ногами. Мы направились домой знакомой дорогой. Абордажники шли настороже — руки не отходили от оружия, взгляды метались по сторонам. Однако улицы встречали привычным покоем.

Краем глаза поймал светящуюся цифру в интерфейсе — 22:25. Время подходило к назначенной встрече. Тревога нарастала, становилась невыносимой. Быть может, загадочный незнакомец прольёт свет на происходящее?

— Скоро вернусь, — негромко бросил своим и юркнул в узкий переулок между домами.

На первом этаже постоялого двора «Тихий омут» располагалась столовая. Меня встретил гул голосов, запах жареного мяса и эля. Я оглядел зал и увидел нескольких торговцев, пару ремесленников, группу бойцов Железного Братства, одиночку с дорожной сумкой. Никого подозрительного.

Подошёл к стойке, где тряпкой полировал кружки пожилой корчмарь с седой бородкой и уставшими глазами.

— Доброй ночи, уважаемый. На каком этаже комната номер сорок семь?

— Доброй, доброй, — отозвался он, не прекращая протирать посуду. — На четвёртом будет.

— А не подскажете, кто именно её снял?

Корчмарь покачал головой и развёл руки в стороны:

— Увы, политика заведения запрещает раскрывать информацию о наших постояльцах. Уж извините.

Кивнув с пониманием, направился к лестнице. Деревянные лестницы поскрипывали под сабатонами, а с каждым этажом запах готовящейся еды слабел, уступая место затхлости и пыли. На четвёртом этаже коридор тонул в полумраке. Единственный магический фонарь бросал неровные тени на стены.

Остановился перед дверью с нужным номером и постучал костяшками пальцев. Тишина. Потянул за ручку — створка подалась. Не заперто.

Шагнул внутрь небольшой комнаты. У дальней стены на кровати сидела черноволосая девушка, повернувшись ко мне спиной. Длинные тёмные локоны спадали почти до пояса, плечи едва заметно вздрагивали.

Она начала поворачиваться — медленно, неестественно плавно, будто в фильме ужасов. Сперва показался профиль, потом… потом меня захлестнула волна ярости.

Лицо её дёргалось в нервных судорогах. Губы то растягивались в безумной ухмылке, то сжимались в злобной гримасе. А глаза пылали жутким ярким янтарным огнём.

— Вот ты и попалась, душегубка! — рыкнул я.

Рука потянулась к револьверу, но внезапно замерла у кобуры. Мышцы перестали слушаться, будто их парализовало.

На вас наложен негативный эффект «Оцепенение души».

Срок действия: неизвестно.

— Ха-ха-ха-ха. ХА! — Флоренция разразилась нечеловеческим хохотом.

Тело стало чужим. Я чувствовал себя пленником в собственной плоти — сознание работало, но всё остальное отключилось. Ни боли, ни страха, ни ярости. Пустота, словно кто-то просто выдернул провода, отвечающие за эмоции.

— Драксус, очнись! — мысленно взывал я к демону. — Сделай что-нибудь!

А в ответ тишина.

— Это приказ!

Аналогично. Скорее всего, он меня попросту не слышал. Я превратился в беспомощную камеру видеонаблюдения.

Флоренция приблизилась ломаной походкой. Каждый шаг давался ей с видимым усилием. Левая нога волочилась по полу, правая дёргалась в неестественном ритме. Руки безвольно качались вдоль тела, голова запрокинута под странным углом.

Её холодные пальцы скользнули под латный нагрудник. Грубым рывком она сорвала с моей шеи ожерелье тридцати трёх истоков и швырнула в сторону.

Оцепеневшее тело мгновенно ожило, но управлял им не я. Чужая воля двигала руками и ногами, казалось даже, что чужие мысли роились в голове.

— Драксус! — завыла Флоренция.

— Мо́рта! Любимая! — ответили мои губы голосом, который мне не принадлежал.

— Дра-а-аксус!

— Мо-о-о-орта!

Два демона слились в поцелуе. Из тел начали проступать извивающиеся щупальца. Они сплетались между собой, дрожали и пульсировали.

То, что происходило дальше, больше напоминало реслинг, нежели любовные утехи. Два тела, склеенных в чудовищную аберрацию, метались по комнате, сшибая мебель, врезаясь в стены, в потолок. За этим следовали жуткие крики, грохот, вспышки неестественного света.

Часы тянулись бесконечно долго. Моё сознание наблюдало за происходящим без каких-либо чувств или эмоций. Наконец силы иссякли, и я провалился в беспамятство.