Бесконечный беспредел х2

Глава 7

Вот и что в такой ситуации делать⁈ По-детски жалобно молить: «Тётенька, я больше не буду! Отпустите меня!»⁈

Как назло, пылесос далеко, да и не уверен я, что получится заново спеленать её в таком состоянии. Помощи ждать не от кого, а дельных мыслей нет вообще! Поэтому я медленно прикрыл глаза, расслабил тело и решил вложить всё, что есть в один единственный удар и будь, что будет.

Внезапно сдавливающая сила пропала и камни больно ударили моё упавшее тело. Древняя презрительно цыкнула, отвернулась и села на камень у костра, пока я отчаянно пытался проморгаться и запихнуть в лёгкие побольше воздуха.

— В битве с апсайлами это тебе не поможет, — наставительно произнесла она, не оборачиваясь и беззастенчиво накладывая наше рагу в возникшую в её руке миску.

Зараза, а не вышло ли так, что её окончательно заклинило в этом состоянии из-за того, что она надышалась жизненной энергией? Что если, сейчас всё совпало в точности так, как в одном из её воспоминаний и теперь её душа уцепится за эту стабильную точку и будет потихоньку восстанавливаться? И не убьёт ли она меня, в конце концов, за обман, когда полностью вернёт себя?

Но гораздо важнее то, что она, почему-то, по-прежнему считает меня Заралупнгадом, хотя в данный момент производит впечатление совершенно вменяемой особы. Какова вообще вероятность того, что я полностью похож на человека из древних легенд, именем которого теперь только грязно ругаются? С другой стороны, это объясняет то, как мне удавалось манипулировать ей до этого.

Стоит ли воспользоваться ситуацией и по-настоящему стать её учеником? Тем более, что по-настоящему спасать уже ничего не надо, поскольку это дела давно минувших дней, а уж роль героя я как-нибудь отыграю.

Решено! Да и вообще — что может пойти не так, учитывая, что я уже знаю концовку их непростых отношений и могу попробовать свести всё к романтике, чтобы обезопасить себя?

— Учитель, — осторожно, прощупывая её настроение, произнёс я, когда окружающий мир вновь обрёл краски, а дыхание пришло в норму, — вы можете ещё рассказать об апсайлах?

— Больше, чем тебе уже рассказал Миинтсалалин Познавший Три Истины⁈ — она повернула ко мне голову и скептически вскинула бровь.

— Некоторые умы мыслят излишне масштабно и могут не придать значения какой-нибудь мелочи, — с поклоном произнёс я, тщательно подбирая пафосные, но общие, слова. И про лесть не забыл, ибо передо мной всё ещё женщина: — Возможно, ваш острый ум подметил незначительные детали или что-нибудь необычное?

Она окинула меня удивлённым взглядом с головы до ног, а потом улыбнулась краешком губ.

— Хорошая попытка, мальчишка, — она кивнула, но вдруг выражение её лица мгновенно стало крайне суровым: — Если у тебя есть время на лесть, то лучше используй его, чтобы тысячу раз прогнать духовную энергию по малому кругу!

— Чё? — я в недоумении приподнял бровь.

Но вместо пояснений, мне в лицо прилетел горячий чайник и окатил кипятком.

— Приступай! — резко приказала древняя, меж тем неуловимо меняя наряд на чёрное с золотом платье и красиво закидывая ногу на ногу. Она сделала маленький элегантный глоток из изящной чашечки, при этом не отводя от меня пристального взгляда.

— Но учитель, — утирая лицо взмолился я, полностью полагаясь на удачу, чтобы понимать, сколько уже «длится обучение» и чего от меня ждут: — Ну вот сколько мы с вами? А вы всегда заставляете делать меня одно и то же…

— Время, что я искала тебя, когда ты сбегал тоже считать? — тем не менее, ответила она, вопросительно подняв брови.

— Да было-то всего пару раз, — я виновато улыбнулся и почесал затылок.

На этот раз мне в лицо больно прилетело горящее полено.

— Восемь раз за пятьдесят дней ты пытался избежать своего предназначения! — зло прошипела она.

— В предпоследний раз у меня была уважительная причина! — я продолжил вживаться в роль, а заодно попытался адаптировать её память под нынешние реалии: — Если бы я не сбежал, вы бы не спасли моего брата!

— Что⁈ — она откровенно растерялась, видимо словив некий диссонанс с воспоминаниями. — О чём ты говоришь, несносный мальчишка? Опять твои глупые шутки?

— Ну а как же? — в свою очередь притворно удивился, вытирая лицо от сажи и подходя к краю камня, за которым прятался Ибун. — Брат, выйди уже и поблагодари достопочтенную госпожу за своё спасение!

Бледный здоровяк с дрожащими губами поднялся во весь рост и с непониманием взглянул на меня. Но мой расчёт был на то, что таким образом я придам в глазах бессмертной ценность его жизни, чтобы она его не прибила. Рискованно, но куда деваться. А вообще ощущение такое, что она его вообще в упор не замечала, сконцентрировавшись исключительно на мне.

— Спроси её имя, — одними губами прошептал я, когда он механической, неуверенной походкой проследовал мимо.

— Здравствуйте, достопочтенная госпожа, моё имя Ибу́н и я искренне благодарю за спасение своей жизни, — произнёс он глубоко поклонившись с почти искренним выражением почтения и благодарности на лице. — Как я, ничтожный, могу обращаться к вам?

— Я Сарацигари́мит Воплощающая Волю, но ты можешь звать меня просто госпожа Сарацигаримит — благодушно отозвалась она, но внезапно нахмурила брови: — Ибун… Какое странное имя. Но почему я этого не помню?

Имя его ей странное, охренеть! А у самой-то? Это вообще имя, или диагноз? Сарацигаримит головного мозга, блин.

Она коснулась висков пальцами и слегка скривилась. Чем дольше она смотрела на Ибуна, и чем сильнее пыталась вспомнить то, чего не было, тем сильнее её красивое лицо искажала гримаса боли. В какой-то момент под её носом появилась струйка крови и она, сжав голову ладонями, тихо застонала.

— Да чего там помнить, — небрежно отмахнулся я, стараясь смягчить её состояние и отвлечь от копания в памяти максимальной нелепостью. — Его нога застряла в единороге и тот волок его десять тысяч шагов.

— Нога? В ком? Что⁈ — она выпучила на меня глаза, мгновенно переключившись и пытаясь осознать это выдуманную хрень.

— Да говорю же, — я демонстративно облокотился на могучее плечо Ибуна, — для вас сущая ерунда и малая толика милосердия, а мы с братом до конца жизни будем благодарны!

Она мотнула головой, словно вытряхивая из мыслей мой сюрреалистический бред и, прищурившись, произнесла:

— Вы не похожи.

— Я много болел в детстве, — вперёд меня произнёс Ибун, на удивление быстро обретая уверенность в себе и моментально принимая условия игры.

Сарацигаримит растерянно хлопнула несколько раз густыми ресницами, перевела взгляд округлившихся глаз с Ибуна на меня и обратно, ещё раз моргнула, и вдруг как заорёт:

— Два полудурка! Проклятие! Мало мне было тебя одного! Быстро сделал десять тысяч обращений по малому… нет, по внешнему кругу!

И пнула меня в грудь с такой силой, что мою бренную тушку отбросило и впечатало в стену дворца. Вот чёрт, если она так же учила настоящего Заралупангада, то неудивительно, что он запер её глубоко под землёй и мучил! Ну и того, этого… Но я категорически осуждаю подобное, кроме того, «этого» — я бы сконцентрировался только на том самом. Хе.

— Учитель, — крикнул я, со скрипом сползая по стене, — тут такое дело… Из-за душевных терзаний за судьбу моего дорогого брата, я позабыл всё, чему вы меня учили.

— Брат! — чуть не со слезами воскликнул Ибун, горестно протягивая руки в мою сторону.

Переигрывает, конечно, но ладно. Вот только в этот момент вокруг древней возникли сотни вращающихся, толстых, и чертовски острых ледяных копий, чьи острия смотрели в мою сторону.

— Ладно, ладно, я понял! — я протестующее замахал руками и тут же, у стены, сел как местные культиваторы, соединив ладони и голые пятки.

Закрыл глаза, оставив узкие щёлочки для подглядывания, и принял максимально сосредоточенный вид. Даже брови нахмурил для пущего эффекта. Ледяные снаряды пропали почти сразу и Сарацигаримит вернулась к чаепитию. Просидев так целую минуту и не дождавшись от древней никаких замечаний, я пошире приоткрыл один глаз и спросил:

— Учитель, а вы можете и моего брата обучить? Мы бы с ним конкурировали, и процесс пошёл бы быстрее!

— Тебе не хватает мотивации? — она приподняла бровь, и огромный валун тотчас взмыл в воздух слева от неё.

Офигеть просто! И это она явно не в форме! Что там говорил Ибун про местный телекинез? Просто понты, без реального боевого применения? Ну-ну.

— Стойте, учитель, не надо его в меня ничего швырять, просто я подумал, что для такого великого наставника, как вы, ещё один ученик ничего не изменит. Не сможете — ну и не надо, я не настаиваю.

Тут я откровенно рисковал, ведь азиатские произведения научили меня тому, что ни при каких обстоятельствах нельзя задевать самолюбие культиваторов. Тем более женщин. Тем более древних.

— Не надо, брат, — подошедший ко мне Ибун положил свою могучую ладонь на моё плечо и покачал головой, — не стоит распылять силы достопочтенной Сарацигаримит на такое ничтожество, как я. Лучше сконцентрируйся и спаси всех нас. Я верю в тебя, брат!

Я с подозрением прищурился на смиренно кивающего здоровяка. Да у него же на роже написано, что он просто не хочет получать от неё по шее на регулярной основе! Ссыкливый перекачанный неженка! Собрался оставить меня один на один с этой сумасшедшей? Товарищ, блин, но хрен ты угадал!

— Давай ты не будешь принижать возможности госпожи, Сарага… Сарами… госпожи учителя? — с улыбкой и прищуром змеи я тоже положил свою руку на его плечо и сдавил.

— Я ни в коем случае не имел подобное в виду, а лишь указал на свою ничтожность и необучаемость, — скопировав моё выражение лица, произнёс Ибун елейным голосом и тоже сдавил моё плечо.

— Не говори глупостей, брат, ты выдающийся алхимик и благодаря учителю сможешь стать величайшим! — продолжая сжимать его пальцы и клонить его к земле, произнёс я.

— Что ты, брат, я лишь пыль и мой удел — забвение, тогда как ты войдёшь в легенды как герой! Посвяти себя обучению полностью и слушайся достопочтенную Сарацигаримит во всём! — не сдавался он и тоже давил меня, напитывая мышцы духовной энергией.

В какой-то момент нашего противостояния скала под нами не выдержала духовного давления, которое чхать хотело на физику, и с громким треском пошла трещинами, а мы с Ибуном погрузились камень по щиколотку.

— А ну заткнулись оба и подошли сюда! — окрик древней прервал нашу странную дуэль.

Незаметно толкаясь, как нашкодившие школьники перед кабинетом директора, мы с опаской приблизились к бессмертной и поклонились — Ибун профессионально и с почтением, а я, как смог.

— Мне нравится твоя идея, Заралупангад. Я буду обучать вас обоих, — спокойно произнесла она, но вдруг как-то нехорошо улыбнулась и добавила с угрозой: — Но если ты покажешь меньшее усердие, чем твой брат, то…

В тот же миг она одновременно ударила каждого из нас в грудь раскрытой ладонью. Вокруг всё закружилось и меня охватило чувство падения. Но падал я не вниз, а куда-то внутрь, словно проваливаясь в четвёртое измерение из привычного трёхмерного мира.

Меня будто молнией прострелило от макушки до пяток и стало тяжело дышать. Навалилась паника, и мысли заметались вспугнутой стаей птиц.

— … познаешь ни с чем несравнимые муки, когда я буду сотрясать твой внутренний мир за каждый…

Тут она внезапно умолкла, а я смог сориентироваться в пространстве. В своём внутреннем пространстве, где помимо меня и древней, присутствовал Ибун с крайне ошалелым видом, беспрестанно вращающийся вокруг нас, как планета вокруг солнца. Осознание того, что всё тут подчиняется моей воле, добавило уверенности и я смог успокоиться.

— Это что, твоя очередная глупая шутка? — наконец потрясённо выдохнула древняя.

— Что именно? — уточнил я, чувствуя всем своим естеством какую-то запредельную опасность, исходящую сейчас от этой молодой женщины, преспокойно висящей в пустоте.

— Где основа и что это за лужа⁈ — она вытянула руку в сторону моей энергии, в виде водяного шара кружащейся вокруг ядра души.

Древняя выглядела даже не рассерженной, а скорее брезгливо-удивлённой, как если бы вместо заказанного в ресторане дорогого стейка ей принесли не прожаренную крысу.

«Эй, я вообще-то старался, обидно, знаешь ли!» — подумал я, но отчего-то мои мысли громогласно прозвучали на всё пространство.

Ещё более странным было то, что бессмертная никак не прокомментировала мои громкие мысли, а вместо этого топнула ногой и мы снова упали куда-то.

— Да вы издеваетесь! — воскликнула она, когда мы зависли в чёрном «нигде», с едва заметной искоркой вдалеке.

«Где я? Почему так страшно⁈ Зачем я вообще связался с этим безумцем⁈» — раздалось испуганное со всех сторон и я с прищуренными глазами повернулся к Ибуну.

Он тут же зажал себе рот двумя ладонями и с ужасом выпучился на меня.

«О нет, сейчас он узнает, что я о нём думаю, и мне конец!» — громко подумал он, при этом отрицательно мотая головой. Ну-ну.

А древняя, тем временем, пришла в себя после шока от нашей никчёмности прошипела:

— Ничтожества, узрите и сами оцените свою никчёмность!

Мы снова провалились и оказались в…

— О небо! — простонал Ибун, мгновенно скрючившись и метафизически извергая из себя наш ужин.

Ужин не метафизически расплылся в жидкости под нашими ногами — кажется, мой трусливый друг открыл следующую ступень выражения «плюнуть в душу». Хотя, от души тут осталось мало чего.

Всё окружающее нас пространство представляло собой трёхмерную мозаику из отдельных, не связанных между собой кусков. Так, например, половина изящного фонтана была заменена кустом, а сам остров, в этом море разума был, похож на отражение в разбитом зеркале.

Но самое поганое, что перспектива тут так же была сломана и один и тот же объект находился одновременно на разном расстоянии в разных осколках. Ибун как раз оказался на границе таких кусков, и оттого мне виделось, что нижняя половина его тела метрах в трёхстах от меня, тогда как голову разделяло ещё на три части сопряжением трёх мелких осколков.

— Мой дворец… — тихо прошептала древняя безвольно оседая на колени и блуждая пустым взглядом по сюрреалистичному пейзажу.

Никакого дворца тут не было и в помине, зато была огромная, разорванная пространственным искажение, яма.

Неожиданно она схватилась за голову и завыла на какой-то безумной ноте, отчего всё вокруг нас дрогнуло и завертелось в сумасшедшем вихре разрозненных образов. Стало до того хреново, что захотелось поскорее покинуть это сломанное место, но, как бы я не пыжился, вернуться в реальный мир не получалось.

Ибун потерял сознание, упал и медленно стал осыпаться песком, который тут же подхватывала безумная круговерть. Я держался ещё какое-то время, безумно крича, но вскоре и меня распылило на мириады пылинок в бесконечном вихре…

В бесконечном вихре чужих разрозненных воспоминаний, чужих эмоций и чужой жизни.

Вместе с Сарацигаримит я прожил её детство и юность, досаду неудач и радость первых побед. Вместе с ней отправился в странствие длинной в тысячу лет по множеству разных сфер, обретая опыт и силу, а так же обретая друзей и наживая врагов. Меня переполняло чувство эйфории от познания неведомого и преодоления очередного барьера собственных возможностей, а потом эмоции сжигала дотла череда неудач и непреодолимая стена перед очередным возвышением.

Но она, я, был счастлив и пил эту жизнь до дна, с высоты лет наслаждаясь каждым прожитым днём и веря, что так будет продолжаться всегда. Как и всегда можно будет умиляться множеству своих потомков, давно выросших, основавших целые династии и поседевших, но оттого не перестающими быть для меня, для неё, забавными пукающими в пелёнки карапузами.

А затем появились они и привычный мир рухнул.

Из портала в новую, десятитысячную сферу мгновенно хлынули смерть и ужас!

Вся жизнь бессмертных в один миг сжалась до бесконечных битв со странной, роящейся тьмой. С этого дня память полностью затопили образы товарищей, ярко отдавших свою жизнь в борьбе с общим врагом и воспоминания о тех, кто медленно увядал, покрываясь жуткими пятнами. Чёрные, шевелящиеся разводы на коже неумолимо разрастались, пока не поглощали воина полностью, обращая его в жуткое, обезумевшее существо, которое несло в себе споры апсайлов и пыталось заразить как можно больше людей. И не было никакой возможности излечить это, можно было лишь отсрочить конец, превращая остаток их жизни в бесконечную агонию.

Мы проиграли!

Отступление, отступление, отступление… Всё это растянулось на тысячи лет, были миллиарды погибших бессмертных, но человечество неумолимо теснили из каждой сферы, а затем…

Затем, в акте отчаяния, потомков лучших воинов отправили в закрытую сферу, куда невозможно попасть, и откуда нет выхода, чтобы они стали новым началом. Но и духовной энергии там не было, что давало небольшой шанс на то, что они никогда не встретятся с апсайлами.

Небо и Земля были на нашей стороне и переломный момент ниспослали избранного, на развитие которого пустили все оставшиеся скудные запасы ресурсов. Сарацигаримит была первой наставницей Заралупангада, и должна была быстро передать ему все свои знания всего за сотню лет. Но, неожиданно для себя, она любилась в него, а дальше…

Дальше события мирового масштаба выпали из её поля зрения, поскольку она оказалась в заточении и подверглась жутким экспериментам, запрещенными Небом и Землёй. Чтобы не сойти с ума от боли и отчаяния, она вновь и вновь вспоминала баталии, лица братьев по оружию и бесконечно уверяла себя, что так надо и что её жертва даст человечеству шанс на победу.

Внезапно вокруг меня всё схлопнулось и я осознал себя в реальном мире. Хрипящим, обливающимся липким потом, но в реальности и собой! Рядом хрипло дышал бледный Ибун. А вот бессмертная девушка тихо лежала без чувств.

— Что это было? — свистящим хрипом выдавил из себя Ибун.

— Апокалипздец, — ответил я, тяжело перекатываясь на спину, раскидывая руки в стороны и, устремляя взгляд в голубое небо, прошептал: — Хорошо, что нам это уже не грозит.