Бесконечный беспредел х2

Глава 20

— Протестую! Он п… врёт! — заорал я нависшему над нами локальному армагеддону. — Где доказательства, что он страдает, а? И где вообще граница между страданием и лёгким дискомфортом⁈ Да и этим обвинением он причиняет мне прямой вред, что противоречит клятве и делает виновным уже его! Требую небесной справедливости!

Гнев Небес замер, и даже казалось, что молнии застыли в воздухе. А Черепах, Ибун и Мяу уставились на меня как на редчайшее природное явление, вроде чёрно-белой радуги. Ну а я искренне радовался, что благодаря способности могу не только понимать такие вот божественные проявления, но и доносить до них свои мысли напрямую, чего явно лишены другие, возможно уже прибитые насмерть по такой же ошибке правосудия.

«Подтверждаю наличие логического парадокса» — внезапно согласился со мной Гнев Небес едва ли не механическим «голосом», выраженным в ритмичном треске молний, чем вогнал меня в недолгий ступор. — «Корректировка допустима»

А вот это хорошая новость! Я бросил мстительный взгляд на резко насторожившегося черепаха озвучил воле небес своё видение:

— Наибольшие страдания любому смертному доставляют увечья. Предлагаю оторвать черепаху лапы, а потом сравнить два его эмоциональные состояния, где одно из них точно отражает страдания. Тем более, что он и так был без лап, когда мы заключили сделку. Логично?

Ибун поперхнулся, Мяу вытаращилась на меня со смесью восхищения и ужаса, ну а у черепаха просто отвисла челюсть.

«Да» — коротко громыхнуло небо с такой интонацией, что ответ был ясен всем и без перевода.

«Я не согласен!» — в ужасе заверещал черепах и втянул лапы и голову в панцирь, но для Гнева Небес это не стало помехой.

Чёрная туча опустилась ниже и обволокла нас со всех сторон, отчего волосы мгновенно наэлектризовались и мы с Мяу стали похожи на два одуванчика, а Ибун только почесал подмышку.

Вокруг начал нарастать гул и в любую секунду могло жахнуть. Черепах это тоже понимал, поэтому громко зачирикал изнутри панциря, который внезапно перестал казаться ему надёжным укрытием:

«Не надо, мне уже хорошо!»

Тут я не смог сдержать улыбки.

— Гхм, достопочтенный Гнев Небес, — громко и чётко произнёс я, — но ведь с другой стороны, если вы сейчас согласитесь с моим предложением и покалечите черепаха, заставив его страдать, то получится, что уже я нарушил условия клятвы и покарать придётся меня. Я снова вижу тут логический парадокс!

Гнев Небес вновь замер, но на этот раз однообразные щелчки молний раздавались через равные промежутки времени, создавая впечатление, что эта божественная хреновина «зависла» наглухо. Даже клубиться перестала.

Вдруг что-то изменилось и на всех разумных обрушилось колоссальное духовное давление. Чёрные клубы быстро сгустился вокруг меня, выражая очевидное недовольство и раздражение мириадами тоненьких молний, размером с волос, которые окутали меня как шерстяной покров.

«Опять ты, смертный⁈ Что предлагаешь?» — оглушительно прогрохотало со всех сторон, с вполне живыми интонациями.

Это было то знакомое чувство, когда голосовой ассистент на том конце провода сменяется человеком-оператором. Возможно, местный боженька решил разрулить ситуацию самолично, о чём косвенно свидетельствовала подтянувшаяся и округлившаяся тучка, принявшая самый трудолюбивый вид.

— Уточнить условия клятвы по поводу страданий черепаха, — с умным видом произнёс я, мысленно потирая руки. — Я обязуюсь приложить все усилия, чтобы избавить его от страданий в кратчайшие сроки, но он должен оказывать всяческое содействие и выполнять предложенные мной действия. И на это потребуется некоторое время. Скажем… день. Если по истечению дня, он по-прежнему будет страдать, то тогда я должен буду понести заслуженное наказание. Ну и чтобы лишний раз не тревожить вас, мы будем кричать «Полное нарушение клятвы!», когда без вашего вмешательства будет не обойтись.

«Эй, погоди!» — возмущённый до глубины души черепах высунулся из панциря и потрясённо уставился на меня: — «Это же получится, что я стану твоим рабом на целый день⁈»

— Ну что ты, конечно нет! — я принял оскорблённый подобным обвинением вид. — Не рабом, а пациентом, который с искренней благодарностью следует рекомендациям лечащего врача!

«Принято» — громыхнул Гнев Небес и рассеялся в одно мгновение, не давая возможности черепаху возразить.

«Проклятый человек, чтоб ты сдох!» — раздосадовано пропыхтел черепах, выставляя из панциря лапы и поднимаясь с земли.

— А ты, сволочь панцирная, мог бы и спасибо сказать, что я тебе лапы спас! Дважды! — парировал я. — Всё, побежали, времени в обрез, а я даже не представляю, сколько нам добираться до портала во вторую сферу.

Внезапно тучка злобно громыхнула и обрушилась на меня с обвинениями:

«Проклятый смертный! Из-за твоей выходки мне делегировали следить за соблюдением вашей жалкой клятвы!»

«Но я по-прежнему страдаю!» — ныл черепах, но вперёд пошёл, правда, нудил не переставая: — «Я так много лет провёл в заточении и вот, оказавшись на свободе, вместо того, чтобы найти себе молодую самочку, вынужден исполнять прихоти наглого человека… И своей территории у меня больше нет, слоняюсь где попало… Какое унижение, служить человеку… Стояк уже землю пашет, а самок всё не видно… Вот хорошее место для гнезда, но что толку, если даже остановиться и пометить не могу… Ненавижу людей, но они вкусные…»

«Мне что теперь, разорваться⁈ Как же вы раздражаете, ничтожные букашки!» — злобно бухтела тучка.

И всё в таком духе, по кругу.

Меня это жутко бесило, а вот Ибун и Мяу не понимали их и слышали только басовитую соловьиную трель черепаха, и откровенно наслаждались путешествием под это «пение». А на тучку уже давно не обращали внимание.

Но ворчание нашего транспорта с лихвой компенсировалось его скоростью даже в условиях гор, а благодаря шести лапам, двигался он плавно, практически плывя по неровностям рельефа. Ну и ещё один неоспоримый плюс был в том, что черепах прекрасно умел держать направление и ему не требовались постоянные подсказки.

«Бе-бе-бе, бе-бе-бе, чтоб вы сдохли все во сне! Я тогда вас всех сожру и быстро самочку найду!» — весело чирикал черепах, видя, что меня это дико бесит, когда преодолевая очередной перевал на второй день путешествия.

Высота гор пошла на спад, а у меня обострился нервный тик от его бесячести.

— Если не заткнёшься ты, то я дам тебе п… под зад! — мрачно пообещал я, облокотившись на несуразные перила смотрового балкончика и пытаясь насладиться шикарным видом. Не выходило.

Счастливы были только Ибун и Мяу. Мяу, по понятным причинам в свете всего увиденного, видела во мне решение всех своих проблем и просто наслаждалась поездкой, а алхимик зарылся в книги и эксперименты, результатом чего были периодические взрывы в одном из сараев, куда мы поставили котёл. Здоровяк, правда, регулярно сетовал, что для его техники алхимии требуется колотушка побольше, но всё же справлялся лазерным маракасом, как самым высокоуровневым артефактом. Пусть из котла торчали его мускулистые ноги, когда он толок свои зелья на самом дне, но хотя бы так. Но я пообещал ему нормальную колотушку, когда мы доберёмся до какого-нибудь города по пути и обменяем весь хлам на что что-нибудь более полезное для нас.

Города, кстати, черепах тоже чуял, и принципиально обходил их по широкой дуге. То ли чтоб меня позлить, то ли та высасывающая энергию формация действительно причиняла зверю его калибра ощутимые мучения. Никакие уговоры и угрозы не действовали на хитрожопую черепаху, а запас эйдосфер я хранил на самый крайний случай, поскольку вся живность, вплоть до мух, отчаянно избегали нашу компашку. Но всё равно приходилось раз в день скармливать ему пилюлю, чтобы панцирный не завернул ласты от голода, поскольку у нас не было такого количества провианта, чтобы прокормить эту махину.

На четвёртый день мы наконец оставили проклятые горы позади и черепах резво ломился через хвойный лес, оставляя за собой широкую просеку. Температура воздуха заметно снизилась, что говорило о том, что мы забрались далеко на север. Впрочем, дискомфорта это нам не доставляло.

Один раз черепах учуял не особо скрывающихся воинов духа и гонял бедолаг по лесу пару часов, в попытке их сожрать. Продолжалось это до тех пор, пока я, рычащий от ярости, не пригрозил ему шлангом пылесоса в заднице.

— Да что с тобой не так⁈ — орал я на него, в бешенстве лупя пяткой по твёрдому панцирю.

«Мяса хочу или больше пилюль! И давай уже вкусняшку, ты обещал!» — слегка обиженным тоном сообщил мне черепах.

— Да где я тебе всё это возьму⁈ Ты же своей толстой жопой распугал всех чудовищ! Да на нас даже комары боятся нападать, потому что тучка их от скуки молниями жжёт!

«Дай ту вкусняшку, которую прячешь!» — не унимался черепах, окончательно остановившись и топая ножками как капризный ребёнок.

— Чё? — я слегка офигел и напряг извилины, но память ответов не подкинула. — О чём ты?

«Человек, который завёрнут в тряпки., вкусно пахнет» — пояснил черепах и кивнул на сарайчик, где обитали мы с Ибуном и где под моей кроватью лежал не гниющий труп древней.

Я ещё даже не начал обдумывать его предложение, как душа Сарацигаримит в моём внутреннем мире побледнела и беззвучно разоралась, при этом отчаянно и неприлично жестикулируя руками. Даже интересно стало!

— … людок! Это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни! Ты слышишь меня, тварь⁈

— Слышу, не ори, — я таки снизошёл до беседы с ней. — Назови мне хоть одну причину, по которой я не должен скормить твою тушку этому чудесному, полезному зверю.

— Ты! — они ненавидящим взором жгла мой образ перед собой, но сделать ничего не могла. — Чего ты хочешь?

— Продолжи обучать меня и тогда твоё тело продолжит тихо пылиться под кроватью.

— Нет, сначала поклянись, что как только я обучу тебя, ты вернёшь мне тело!

— Понял-принял, — я кивнул, снова выключил ей звук и вернулся в физический мир.

Не спеша, демонстративно непринуждённо, сходил до своей койки, вынул забинтованное тело и свистнул черепаху, который с прищуром оглядывал окрестности поверх крон деревьев на предмет зазевавшихся людей. Он обернулся ко мне и едва не утопил в потоке слюны, когда увидел, как я снимаю тугие тканевые ленты с «лакомства». Красивое бледное тело упало на доски и черепах тут же захотел его сцапать, но получил предупредительный удар кулаком в клюв. Он отпрянул и очень странно посмотрел на меня. Ну да, я ж его не бил и он не в курсе, что я не только пылесосом карать могу.

— Слушай внимательно! — я указал рукой на тело. — Не жевать, не глотать. Просто соси как карамельку. Если ты вдруг решишь, что тебе удастся быстренько и незаметно для меня её переварить, то тебе панцирь наизнанку выверну, а потом превращу в пилюлю ЖЭ. Понял⁈

«Да, да, давай скорей её сюда!» — от нетерпения пританцовывал на месте черепах и, дождавшись моего разрешающего жеста, одним движением слизнул бессмертное тело.

— Ну как? — с интересом спросил я, одновременно наблюдая за психическим срывом беснующейся древней.

«М? Ммм… Ммм! Вкуснотища!» — восторженно прочирикал черепах и разинул пасть, чтобы показать, как он катает на языке покрытое слюной и раскоряченное среди острых зубов обнажённое тело.

Выглядело это… гхм… Ну, скажем так, для некоторой категории извращенцев, к коим я себя не причисляю, это было бы крайне возбудительно. Только тентаклей не хватает, но и длинный язык прекрасно справлялся с их задачей, елозя в тех местах, которые приличные девушки даже солнцу не кажут.

Черепах несколько раз подбросил тело в воздух и поймал открытой пастью, каждый раз жмурясь от удовольствия. Мда, чую, гореть мне за такое в аду…

— А теперь давай к ближайшему городу по пути! — приказал я и черепах, смачно причмокивая «вкусняшкой», быстро побежал вперед.

А я вернулся к древней и замер перед ней, не включая звук до тех пор, пока она не закончит открывать рот.

— Ну что, Сара, готова вернуться к моему обучению?

Она молчала и лишь смотрела на меня с лютой ненавистью, до белизны закусив свои пухлые, метафизические губы.

— Смотри, я могу разрешить ему проглотить твоё тело и посмотреть, переварится оно или нет, — я парил чуть выше неё, с очень надменным видом скрестив руки на груди. — Я слушаю тебя.

Внезапно она осела на камни своего разрушенного острова и закрыла лицо руками. Её плечи задрожали и до меня донеслись едва слышные всхлипы. Я аж растерялся, но на всякий случай бдительности не терял, если вдруг она симулирует и пытается разжалобить меня. Спустя несколько долгих минут, когда всхлипы переросли жалобный девичий рёв, я не выдержал:

— Прекрати уже этот спектакль! — действуя на свой страх и риск, я пересёк тонкую прозрачную грань, отделяющую остатки её духовного мира от моего, и осторожно попытался отнять её руки от лица.

Она не сопротивлялась.

— Почему ты такой жестокий⁈ — всхлипнула она, жалобно глядя на меня сквозь слёзы и размазывая сопли тыльной стороной ладони по раскрасневшемуся лицу.

— Ты, нахрен, сейчас серьёзно⁈ — взорвался я, вскакивая на ноги и со злостью пиная ближайшую потрескавшуюся мраморную клумбу, отчего та буквально взорвалась шрапнелью. — Ты пыталась меня убить и ещё называешь жестоким меня⁈

— Зачем ты так со мной? — продолжала всхлипывать она, будто и не слыша меня. — Я и так лишилась всего! Своей жизни, друзей, воспоминаний, силы… А ты!..

И заревела пуще прежнего, с подвыванием и с характерными спазмами дыхания.

Я не смог ничего с собой поделать и, опустившись на колени, прижал её голову к своей груди. Она тут же вцепилась в мою жилетку и уткнулась лицом мне в грудь, а я успокаивающе гладил её по волосам и тихо приговаривал:

— Ну-ну, успокойся. Что было, то было. Мы вытащили тебя из подземелья и теперь ты сможешь начать новую жизнь и получить новые воспоминания, не хуже прежних. В конце концов, мы даже можем стать друзьями…

— Правда⁈ — она подняла на меня зарёванную мордашку с глазами полными надежды, отчего сейчас больше походила на обычную девушку в сложной жизненной ситуации, а не на дохренатысячелетнюю бабу, которая пыталась поглотить мою душу. — И ты вернёшь мне тело?

— Обязательно, — я кивнул, — сразу после того, как ты обучишь меня всему.

Честно, ожидал что её сейчас порвёт и она вновь заорёт благим матом, но, видимо, моя выходка окончательно доломала её и без того не самое крепкое душевное здоровье. Она ещё больше сникла и тихо прошептала, не глядя на меня:

— Хорошо, только забери моё тело из пасти этого… Это слишком унизительно…

— Без проблем, — я поднялся, — приходи в себя, а я сейчас всё сделаю и мы начнём.

Вернувшись в реал, пришлось приложить немало сил, уговоров и угроз, чтобы отнять у черепаха новую игрушку, но в итоге я победил и заставил Мяу помыть многострадальное тело, а также прилично упаковать его.

Настроение заметно улучшилось, несмотря на возобновившийся нудёж черепаха, но мне было пофиг — окрылённый верой в прекрасное будущее, я нырнул во внутренний мир и приготовился внимать мудрость. Как знать, возможно, древняя теперь стала другим человеком и начнёт жизнь с чистого листа без своих загонов, а я получу хорошего друга и верного соратника.

Но как же я ошибался…

Образ Сарацигаримит, как несчастной, обездоленной девушки, не смог задержаться надолго и уже к вечеру осыпался облупившейся краской, вновь обнажая её истинный характер.

— Да как мне ещё вбить это в твою тупую голову⁈ — орала она на меня, расхаживая по воздуху передо мной взад и вперёд. — Условия и так идеальные! Потоки силы, вот они! Просто повторяй!

— Я так и делаю! — прорычал я, уже теряя концентрацию и терпение. — Может из тебя просто хреновый учитель⁈

— А может это ты просто бездарное ничтожество, возомнившее себя невесть кем⁈ — в свою очередь орала она и, по привычке, бросала в меня тяжёлые предметы.

— Аргх! Задолбала! — рявкнул я и выпрыгнул в реальность.

— Нет! Не смей! — завизжала она, когда я твёрдой походкой вошёл в сарайчик отчего-то красной Мяу, которая лежала на кровати и резко накрылась одеялом при моём появлении.

Кажется, я ей в чём-то помешал, ну да ладно. Схватил труп, одетый в красивое облегающее платье, за ногу и бесцеремонно выволок наружу.

— Эй, черепах! — я привлёк криком его внимание и швырнул ему тело: — Лови, но не вздумай глотать!

Он радостно сцапал тушку на лету и тут же принялся активно мусолить её, ловко очищая от одежды, как семечку от скорлупы.

— Ублю… — заорала древняя, но я быстро отрубил ей звук.

— Сколько до города? — спросил я у черепаха.

«Уже рядом» — охотно ответил он, повернув ко мне морду, из пасти которой торчали женские ноги, через секунду втянутые внутрь, как спагетти.

— Хорошо, — я кивнул, взъерошил волосы под набегающими потоками встречного ветра и облокотился на перила.

Мда…

Накатило волнение. Сколько я провёл в диких лесах и горах с минимальными, и то случайными, социальными контактами? Чувствую себя дикарём и деревенщиной. Как бы не облажаться в городе, но жутко хочется потусоваться там подольше. Цели наши просты — обменять всё имущество ордена на припасы и домашний скот, который я планирую сразу переработать в пилюли ЖЭ, ибо так проще, чем ждать спятивших зверей, которые рискнут напасть на нашу компанию.

А вот интересно, я ведь так и не увидел ни одной дороги — как же местные перебираются из города в город? И спросить всё было недосуг. А ещё хорошо бы купить пособия по артефакторике, тогда бы я мог решить самостоятельно кучу проблем.

Столько дел, столько дел…

Благодаря высокой скорости черепаха, я отчётливо ощутил, как окружающая нас энергия резко пошла на спад, а потом и вовсе сменилась духовным вакуумом, что свидетельствовало о близости городской формации.

Так же это подтверждал отряд вооружённых людей, бесстрашно вставших на пути черепаха. Тот замер, а встречающие не спешили нападать, поскольку видели меня и постройки на панцире.

— Назовись! — гаркнул старший отряда, мощный мужик, не уступающий в комплекции Ибуну.

Он был одет в ярко жёлтый вязанный свитер, ватные штаны и сандалии на босу ногу. В его руках угрожающе покачивался огромный золотисный моргенштерн.

Точно, а я ведь уже и забыл, что в городах все выглядят как сбежавшие пациенты психбольницы…

— Я Ёптун, а это Ибунарий и Мяусись, — представился я и указал на товарищей. — Мы пришли с миром, чисто поторговать.

Я не мог не проверить и на них свою теорию по изменению имён, ибо личности мы чуток известные с не самой лучшей стороны. Но и в этот раз никто ничего не переспросил и даже не нахмурился. Работает!

— За зверя отвечаете лично, но я бы не рекомендовал… Эй, что у него в пасти⁈ — глаза мужика выпучились и он ткнул пальцев в морду черепаха.

— Там наша спутница, Сарацигарими, не переживайте, она в порядке, — попытался успокоить я воинов.

— Она вроде мертва, — с сомнение в голосе произнёс другой мужик, с голым торсом и в ярко-красных шароварах.

— Нет, что вы, — я небрежно отмахнулся, — она просто любитель животных и скарфинга.

— Чё⁈ — вылупились на меня бойцы.

— Не забивайте голову, это из разряда сексуальных извращений с разными чудовищами. Она в порядке, поверьте мне на слово.

— Не врёт, — потрясённо произнёс третий страж, ровно в тот момент, когда древняя рухнула в обморок, от переполнивших её эмоций.

— Ну, так можно нам в город? — невинно поинтересовался.

— Эм… да, проходите… — пробормотали мужики, заворожено глядя на немыслимые кульбиты обнажённого тела в демонстративно разинутой пасти монстра.

— Топай, — приказал я черепаху.

Вскоре он забрался на холм входа в формацию и пересёк барьер.

— Надеюсь, тут всё пройдёт гладко, — тихо пробормотал я, но глаз таки предательски дёрнулся.