Бесконечный беспредел х2

Глава 18

Не успел я сделать и десяти шагов, как духовная вокруг нас мгновенно иссякла, и очередной мощный удар вновь сотряс гору, отчего на нас посыпалась расписная штукатурка с потолка. Закрепленные под полукруглым сводом светящиеся шары закачались на своих цепях, а парочка с грохотом рухнула, когда по потолку прошла широкая трещина.

Я с тоской взглянул на следующие ворота в конце этого просторного стометрового буферного тоннеля, по которому спокойно могла проползти Нанао и за которым виднелось нечто вроде холла, и со вздохом вернулся к внешним вратам. Придётся как-то успокоить разбушевавшуюся тучку, а то она сейчас расхреначит всю крепость и мы лишимся всех сокровищ, а возможно и жизней.

Укрепил как следует тело, навалился плечом на тяжёлую створку и осторожно, аккуратно выглянул наружу.

В лицо тут же ударил невыносимый жар пылающего ада, стремящийся запечь мои глазные яблоки. Губы моментально пересохли, а волосы в носу сгорели при первом же вдохе. С большим трудом натянул скукоженные веки на иссохшие глаза, чтобы прищуриться и попытаться разглядеть хоть что-нибудь в этом багровом безумии.

Снаружи с грохотом бесновались красные молнии, кружили огненные вихри, плавился камень и кричали грешники.

Причём грешники кричали исключительно нецензурно, не забывая сиять наполненной духовной энергией одеждой и горстями жрать пилюли. Царила атмосфера не ужаса, но непонимания, и никто даже ещё не помер, что странно. Все почти организованно отходили к внешней каменной лестнице, чтобы покинуть зону неистовства взбеленившейся тучки.

Был, правда, один тип, которого лупила об землю тонкая красная молния, начинающаяся прямо из воздуха. Она обвила его ногу как лиана и ритмично колышматила бедолагой о размягчившийся камень, выбивая из того предсмертные хрипы покаяния.

— Мне… жаль… мне… жаль… мне… жаль… — успевал он произнести короткое слово во время недолгого полёта по дуге, а затем следовал глухой удар, всхлип, и его путь повторялся в другую сторону, чтобы так же окончится ударом о твердь.

Не очень-то было похоже, что распухшая на всю площадь тучка собиралась его убивать. Скорее это напоминало…

— Это не Гнев Небес, это ручной демон того наглого ублюдка! Всё как в легендах! — вскричал один из воинов, и ринулся в атаку на молнию, замахиваясь коротким топориком с широким лезвием.

Но едва лезвие топорика со звоном коснулось странно осязаемой молнии, как отовсюду прозвучало громогласное, но понятное только мне:

«Наконец-то вы решились напасть, ничтожества!» — с нескрываемой радостью взревел этот распухший мини Гнев Небес и шарахнул смельчака толстенной молнией.

Оглушительно грохнуло, молния пропала, а на её месте остался недвижимо стоять отважный воин с занесённой для удара рукой. С пустой рукой. Абсолютно голый воин. Полностью лысый и дымящийся. Он как стоял, так и завалился лицом вниз — гордый, нерушимый и недвижимый.

И только уже лёжа на раскаленных камнях, он скрючился, обнял колени руками и захныкал что-то про сожжённые вместе с хранилищем вещи и опустошённый резерв. Его товарищи тут же подскочили и утащили бедолагу на край площади, к лестнице, где бережно скинули его вниз, в заботливые руки тех, кто уже спустился. Наверное…

Но вот что странно — тот тип, который оставлял в полужидком камне отпечатки своего лица, был вполне себе одет и даже худо-бедно крепил тело, чтобы в одночасье не расплескаться кровавым пятном. Да и вообще он страдал скорее морально, чем реально. Его словно использовали как наживку, чтобы заставить других кинуться на помощь и, тем самым, подставить себя под удар. Хрен его знает, зачем это надо тучке, но выяснять это буду потом!

— Заканчивай, хватит страдать хернёй! — я довольно громко проскрипел сухим горлом. — Или я пошёл, выну из кого-нибудь душу, пока ты тут развлекаешься!

Ну а что, не уговаривать же её не разрушать гору с сокровищами…

«Не смей, жалкий червяк! Или я покараю тебя» — громыхнуло в ответ, но не то, чтобы очень уверенно.

— Тогда пошли, видишь же, что они не совсем идиоты, — прохрипел я и начал демонстративно медленно закрывать створку ворот.

И действительно, спасать несчастного дураков больше не было. Члены ордена решили пожертвовать одним, чтобы спасти многих и гуськом, друг за другом, ни на миг не прекращая жрать пилюли и громко материть нас с тучкой (за это их она почему-то не била), быстро спустились с булькающей расплавленным камнем площади.

Развернувшийся тут локальный ад мгновенно свернулся обратно до состояния чёрного пушистого облачка и резво устремился ко мне.

«Ты мне помешал!» — недовольно проворчало оно.

— В чём? — уточнил я, слегка охренев от того, насколько хорошо стал понимать это чудо.

«Не твоё дело, смертный!» — буркнула тучка, как мне показалось, обиженно, и привычно зависла за моим плечом.

И замолчала.

На это я только задумчиво почесал репу, пожал плечами и захлопнул ворота.

— Итак, — я воззрился на спутников хитрыми глазами, — нас ждут великие дела! Давайте поскорее заберём всё, что сможем унести!

Ибун вздохнул, но кивнул, а вот Мяу опять завела старую пластинку:

— Нужно было бежать сейчас, потом они придут в себя и убьют нас! — слегка истерично заявила девушка, с гневом и обидой глядя мне в глаза.

— Вот ты и будешь отвечать за нашу скорейшую эвакуацию!

— Что? — она выпучила на меня свои огромные, красивые глаза.

— Чем быстрее ты соберёшь всё ценное, тем быстрее мы свалим отсюда. Ты же разбираешься в разных артефактах и прочем? — она нехотя кивнула. — Вот и займись тем, что умеешь лучше всего!

— А вы⁈ — с ноткой обиды и недоверия произнесла Мяу.

— А мы будем делать то, что лучше всего получается у нас! — гордо заявил я.

— И что же это? — не без иронии полюбопытствовала она.

— Сотворим очередное безумие… — тихо выдохнул Ибун, но его услышали все.

Я промолчал, здраво рассудив, что в чём-то он прав, а Мяу, не дождавшись реплики от меня, так же приняла это за ответ. На том и порешили.

Разбежались по крепости, оставив девушке одну лыжу в качестве оружия.

Внутри крепость Ордена познания впечатляла не только размером и красотой просторных помещений, залов и переходов, но и продуманной планировкой. Настолько продуманной, что тут можно было запросто ориентироваться, исходя только из логики, что в нашем случае только в плюс, но для обороны в минус.

Поэтому мы со здоровяком не особо шерстили первые два этажа, где располагались казармы, столовка, многочисленные тренировочные залы, постирочные, где мы наконец-то оделись в нормальную одежду, и множество складов с провизией, а также кладовок с разнообразным инвентарём, вроде лопат, метёлок и вёдер. Ничего ценного, но мы, по крайней мере, плотно обвязали труп древней полосками ткани, превратив её в тугой кокон, и сделали удобную перевязь, чтобы Ибуну было удобнее её таскать. А вот начиная с минус третьего этажа, начинались интересности.

Едва закончилась широкая лестница, выдолбленная прямо в скале и имеющая подозрительно сегментированные стены, словно они имели свойство выдвигаться, как наши босые ноги ступили на белоснежную крупноформатную плитку с контрастным, повторяющимся чёрным узором. Стены это огромного холла украшали трёхмерные панно красивых лесов с, казалось, настоящими деревьями и травой, в чьей зелени светились многочисленные огоньки разного размера. Потолок же потрясал глубоким и фотореалистичным изображением чистого неба, где даже перемещались какие-то точки, видимо имитирующие птиц. И тут было гораздо свежее, чем на верхних этажах.

За первой же приоткрытой дверью оказалась небольшая библиотека, возбудившая Ибуна до дрожи в руках. Но, бегло пролистав пару книг, он с сожалением констатировал, что здесь только общие знания, только скрупулёзно систематизированные и очень подробные.

Заглянув ещё в пару дверей, которые так же заботливо были открыты обогнавшей нас Мяу, и обнаружив там ещё несколько тематических библиотек, по большей части хранящих знания о разном зверье и простенькие научные труды по изучению их повадок, мы пришли к выводу, что именно эта крепость специализируется на животноводстве, сиречь укрощении. И найденная на сверкающем постаменте огромная, толстенная энциклопедия, в жутко пафосном переплёте, только укрепила наши догадки.

Ибун, не стесняясь, сунул в подмышку этот фолиант, размером метр на полметра, и на мой невысказанный вопрос пояснил:

— Очень похоже на то, что в этой книге описаны все животные сферы. Это может пригодиться.

Спорить не стал, всё равно тащить её не мне. В целом, на этом этаже находились только книги и небольшие кабинеты, для работы с ними. Ещё было нечто вроде богато, но эстетично украшенных конференц залов,

А вот ниже…

Мы столкнулись нос к носу с Мяу.

— Там такое! — выпалила она и сорвалась с места, призывно махнув нам рукой.

Мы поспешили следом и вскоре, пропетляв по лабиринту коридоров, так разительно отличающихся от дружелюбной планировки наверху, оказались в длинном помещении, заставленном низкими стойками с чёрной, однотипной угловатой бронёй крайне несуразного вида, к каждой из которых прилагались длинный и широкий, но очень тонкий меч, а так же большой щит. Тут царил полумрак, но лёгкое голубоватое свечение этих многочисленных глухих доспехов с лёгкостью разгоняло темноту.

— Ну… такое… — я покачал ладонью перед собой, показывая, что не особо впечатлён. — Да и маленькие они какие-то.

И действительно, шлем ближайшего ко мне доспеха едва доставал до подмышки. Вот интересно, где они столько карликов нашли? А если вспомнить слова той бабки, то… Орден что, решил затеять войну с церковью силами гномов⁈ Да, навскидку тут несколько тысяч комплектов, но…

— Ой, да пофиг, — закончил я вслух мысль и строго посмотрел на Мяу: — Я же просил найти что-нибудь ценное!

— Ты с ума сошёл⁈ — она взглянула на меня как на идиота. — Это же древняя броня! Я такую только раз видела, на аукционе, и за нее заплатили почти пятьдесят миллиардов!

— Серьёзно⁈ — я округлил глаза и по новому взглянул на дорогущее железо, правда, почти сразу нахмурился: — А чего они не под замком тогда? Да и на кого она налезет?

— Ну, — Мяу несколько смутилась и поубавила пыл, — она сегментированная, так что надеть её может любой, но… нужен ключ.

— То есть, без ключа она бесполезна? — вкрадчиво поинтересовался я.

— Ну да, — буркнула она смутившись.

— А ключ где?

— Не знаю… — она вздохнула и потупила взор.

На это можно было только усмехнуться, что я и сделал, но всё равно приблизился к одной из стоек и приложил руку к тёмному металлу, направив немного духовной силы в ладонь. Кстати, надо будет как-нибудь снова попробовать духовное зрение, которым я чуть не взорвал себя. А сейчас время поговорить с тем, что содержит в себе духовную энергию.

«Предъяви ключ» — сообщил доспех едва заметной пульсацией сияния.

— Кто бы сомневался… Как он выглядит? — спросил я у жестянки.

— Я не рассмотрела… — произнесла Мяу, думая, что я говорю с ней.

«Как ключ» — ответил доспех.

— Я не с тобой говорю, — сказал я девушке.

«Умолкаю» — коротко мигнул доспех, считая, что я обращаюсь к нему.

— А с кем⁈ — Мяу подошла ближе и с лёгкой тревогой медсестры заглянула в мои глаза.

— С этой железкой, — ответил я, искренне радуясь тому, что эта глупость с недопониманием не затянулась.

— А без ключа можно обойтись? — вновь обратился я к доспеху, слегка разочарованный не то способностью, не то собеседником.

— Я не знаю, думаю нет, — ответила Мяу, но, перехватив мой взгляд, быстро сообразила, что вопрос адресован не ей.

«Да»

— И как?

«Быть создателем»

— Если я скажу, что я создатель, то ключ мне не потребуется? — задумчиво произнёс я, чем заслужил странные взгляды со стороны спутников.

«Да»

Благословение золотой сферы не врало — вести диалог оказалось возможным с любым сосудом духовной энергии, но только это больше походило на разговор с каким-нибудь чат-ботом банка или с нейросеткой. Надо будет потом с какими-нибудь растениями или грибами поговорить, для полноты диагноза.

— Я создатель, сезам откройся! — нагло заявил я со злорадной ухмылкой на лице, уже представляя, как вытянутся рожи руководства ордена, когда они обнаружат, что всё дорогущее снаряжение пропало.

«Авторизация… Идентификация…» — доспех довольно часто замигал, отчего, в дополнении к его неуместным для этого мира словам, а у меня нервно дёрнулся глаз. Повинуясь чутью, попытался было отдёрнуть руку, но ладонь будто приклеилась намертво к угловатой броне.

Мяу и Ибун инстинктивно попятились и, не сговариваясь, прыгнули в сторону, где укрылись за доспехами через несколько рядов от меня, выставив в качестве щита кокон с трупом.

«Ошибка доступа» — броня вспыхнула особенно ярко, и меня шарахнуло!

Мир закружился, тело пронзила острая боль, а сознание резко вспыхнуло багрянцем, чтобы потом так резко померкнуть. Последнее, что я смог осознать перед тем, как отрубиться окончательно было «Осталось две попытки» в исполнении брони и «Ну нахер!» в мысленном исполнении меня.

Сложно сказать, сколько я провалялся, но возвращение в мир живых отзывалось вялостью конечностей, головной болью и жутким сушняком. С трудом разлепив тяжёлые веки, увидел над собой встревоженную Мяу, склонившуюся настолько близко к моему лицу, что её без труда можно было поцеловать не шевеля головой. Что я и сделал, не сумев совладать с притягательностью этих мягких алых губ и восхитительных фиолетовых глаз.

Едва в тишине раздался «чмок» короткого поцелуя, как девушка высоко подпрыгнула, исполнила обратное сальто и приземлилась на один из шлемов в нескольких метрах от меня. Прям точь-в-точь как кошка, застигнутая врасплох каким-нибудь огурцом. Смотрела оттуда исподлобья, даром что не шипела, но молчала.

— Ты как, брат? — почти участливо спросил Ибун, стоящий прямо над моим лицом.

— Норм, — ответил я, глядя на него снизу вверх и искренне радуясь, что мы нашли нормальную одежду и избавились от своих набедренных повязок, поскольку с такого ракурса не очень хочется видеть здоровенного качка, да ещё и когда только пришёл в сознание в незнакомой тёмной комнате.

Он протянул мне руку и помог подняться.

— Что это было? — поинтересовался он.

— Не знаю, но ну его нахер! — я сплюнул в строну ровных рядов дорогущих доспехов, решительно развернулся, и потопал прочь с этого склада.

Ребята меня быстро нагнали, но уточняющих вопросов задавать не стали.

— Ладно, что тут ещё есть? — я остановился в центральном зале, от которого во все стороны уходили коридоры.

— Тут всё закрыто, а я лишилась всех инструментов, — пробубнила Мяу, избегая смотреть в мою сторону.

— Тогда, пошли наугад, — констатировал я, одновременно досадуя и восхищаясь ответственностью членов ордена, которые не забыли всё позакрывать даже в спешке.

Мы немного побродили среди однотипных, закрытых при помощи формаций дверей и без энтузиазма попинали некоторые. Некоторые пожгли лазером, а некоторые формации я попытался «уговорить» открыться, но всё было тщетно. Вихрь тоже не смог всосать защитный контур, как бы я не изгалялся. Я даже попытался аннигилировать одну из дверей тучкой, втирая её в тёмное дерево полотна, но добился только того, что она меня обматерила и «откусила» все пальцы на руке.

Шипя от боли, под странным взглядом Мяу, отрастил новые и попытался разрушить стену возле двери. Но тут защита оказалась ещё мощнее. Как последний из возможных вариантов попробовал на всю мощь поглощать окружающую энергию, в надежде «обесточить» защитные механизмы, но то ли тут были физические каналы энергии, а-ля провода, либо я просто ничего не смыслю в местной магической инженерии и делаю всё неправильно.

Итог: крепость оказалась мне не по зубам, что неимоверно расстраивало, ведь я уже напридумывал себе всяких плюшек, которые выгребу отсюда. Чисто из вредности можно, конечно, поломать всю доступную мебель, сжечь книги и нагадить в кастрюли в столовой, но я выше этого.

Пока я злобно думал всякие гадости ненадолго покинувшая нас Мяу вернулась и сообщила, что нашла проход ещё ниже. Не горя энтузиазмом, последовали за ней и вскоре оказались у небольшой двери, в одном из дальних и крайне запутанных коридоров.

За ней обнаружилась странная проходная комната, где у стен с потолка лилась вода и утекала в отверстия в полу. Дверь на другой стороне комнаты оказалась не заперта.

Без всякой надежды мы довольно долго спускались с попутным сквозняком по узкой винтовой лестнице с грубо отёсанными стенами, чтобы в оконцовке оказаться в огромной естественной пещере со слабым искусственным освещением, разделённой на части стенами из сросшихся сталактитов и сталагмитов.

Первое, что бросилось в глаза, точнее в ноздри, был кошмарный запах. Воняло аммиаком, тухлятиной и говном, вперемешку с чем-то, напоминающим жжёную пластмассу. До ушей доносились мерзкие приглушённые хлюпающие звуки, стоны и хрипы. А взгляд невольно цеплялся за расчищенные пятачки там и тут, на которых находились металлические столы и стеллажи, заставленные всякими странными штуками и покрытые тёмными засохшими пятнами и подтеками.

На меня давило безумием, ужасом и отчаянием, которое тяжёлым маревом заполняло весь объём пещеры и проникало в меня вместе с духовной энергией. Пришлось даже потихоньку выдавливать из резерва запасы дэн, чтобы избавиться от этого мерзкого ощущения. А ещё тут были странные, шевелящиеся холмы, опутанные толстенными цепями, от которых и исходило всё зловоние — как реальное, так и ментальное.

— Такие могучие звери и такое ужасное существование… — с жалостью произнёс Ибун, когда мы, зажимая носы и морщась, подошли к одному из «холмов».

Сложно сказать, кем оно было до того, как его лишили всех конечностей, зубов, глаз и вообще всего, что представляло ценность. В некогда мощное тело, на котором теперь остались лишь следы оторванной чешуи на покрытой шрамами коже, было воткнуто множество трубок разного диаметра, которые оканчивались шлангами, уходящими куда-то к столам. Чудовище было в коме и почти не дышало.

Мы прошли глубже и везде была одна и та же картина — из могучих зверей выкачивали последние капли ценных ингредиентов, держа их на грани смерти, но не отпуская за эту грань. И ни от кого из них я не чувствовал ни капли разумности, даже от тех, относительно целых существ, что обезумев от ярости пытались наброситься на нас гремя цепями и причиняя себе ещё большие увечий.

Мне было больно на это смотреть, но и помочь я им не мог. Даже если я восстановлю кого-то из них за счёт поглощения самых безнадёжных, то спасённый в безумии кинется на нас и в итоге всё равно умрёт. Тяжёлое зрелище. У Мяу в глазах стояли слёзы, Ибун играл желваками и хмурился, ну а я…

Я завёл пылесос и всосал ближайшего едва живого калеку, наконец-то избавив его от мучений. Это было лучшее, что я мог для них сделать, и мы двинулись от зверя к зверю, даруя им освобождение и заодно ломая всё оборудование, что подворачивалось под руку. Даже не смотря на их состояние, жизненной энергии в них было ещё предостаточно.

Спустя примерно полчаса, мы прошли эту пещеру ужаса до самого конца и упёрлись в огромный, размером с хоккейную коробку, черепаший панцирь грязно-изумрудного цвета, который был прислонён к наклонной стене под углом в сорок пять градусов и прибит мощными цепями к этой же стене. От самой же черепахи там остались только три правые лапы, которыми она едва заметно скребла по стене высоко вверху, да изуродованная голова с одним целым глазом, который смотрел сквозь нас. На вытянутой, некогда бронированной шее, висел очень знакомый ошейник.

Такое странное положение черепахи наводило на определённые мысли, причём не меня одного. Мяу, уже разглядывала место примыкания покрытого наростами панциря к обшарпанной скале и уверенно заявила:

— Там проход!

Мы с Ибуном тут же поспешили к ней и тоже заметили небольшую щель, в которой подвывал сквозняк. Уперевшись руками и ногами, мы попытались отвалить полумёртвую черепаху от стены, но и на миллиметр не сдвинули её с места, не смотря на довольно значительные вливания энергии в тело. Я так вообще пожёг кучу дэн и едва не сломал все кости чрезмерным усилием. Это определённо было выше наших физических возможностей.

— Как говаривал Архимед — дайте мне дрын побольше и я вас всех переверну, — мрачно произнёс я, оглядываясь в поисках лома метров этак пятидесяти, но ничего похожего не наблюдалось.

Даже если высосать всю мякоть из панциря, то легче он станет не сильно, а значит нужно попробовать другой метод!

— Черепашка, милая, может, отползёшь в сторону? — ласково проговорил я монстру, но приближаться к голове с острым клювом не решился.

Внезапно, её одинокий, до этого расфокусированный, глаз уставился на меня с невероятной прозорливостью и черепаха издала протяжную, басовитую-мужскую трель, почти как птица:

«Сдохни!»

— Что? — я непонимающе уставился в этот глаз.

«Ненавижу вас!»

— А я-то тут причём⁈ Мы вообще мимо проходили!

«Все вы, людишки, одинаковые!»

— Слышь ты, полунабор для черепахового супа, ты меня с остальными-то не ровняй! Я вообще самый милосердный благодетель этого мира.

«Тогда освободи меня, чтобы я мог убить как можно больше людей!»

— Хм, заманчивое предложение, — я демонстративно поскрёб шею, — допустим, а ты мне что?

— Что он говорит? — Мяу не могла не проявить природное женское любопытство.

— Хочет устроить геноцид человеческого населения, — ответил я.

— И ты согласишься⁈ — воскликнула она.

— Не гони лошадей, женщина, мы ещё торгуемся, — осадил я её эмоциональный порыв и повернулся к черепаху: — Ну, так что ви имеете мне предложить?

«Оставлю вас в живых» — черепах хрипло рассмеялся.

— Не пойдёт, — я с улыбкой покачал головой, — как на счёт признать меня своим хозяином?

«Обойдёшься, человечек» — он хмыкнул ноздрями, отчего меня едва не сдуло. — «Просто поклянись, что сразу избавишь меня от страданий, когда я открою вам проход. Как тебе такая сделка?»

Да уж, это ж насколько ему хреново, если он требует клятву о том, что мы не сбежим сразу и не оставим его страдать дальше. Но у меня есть идея получше!

— Я клянусь, а ты клянись, что никогда и ни при каких обстоятельствах не причинишь вреда мне и моим друзьям.

«Клянусь!» — скептически хмыкнул черепах и начал перебирать лапами по стене так, что его голова начала подниматься над нами, а панцирь откатывался с прохода.

Но внезапно ошейник на его шее засветился рунами и черепах громко засвистел:

«Они здесь!»

— Эй, ты поклялся не причинять нам вреда! А если они пролезут сюда, то грохнут нас и виноват будешь ты!

«Да плевал я на тебя! Меня освободит Гнев Небес!»

Такой расклад меня не устраивал и нужно срочно как-то его замотивировать на выживание, ведь сейчас ему нечего терять, кроме своих увечий и страданий. А значит…

— Я исцелю тебя, — заорал я наверх, чтобы перекрыть пронзительный скрежет панциря по камню.

«Просто сдохни!»

— Ах ты ж грёбанная кастрюля на ножках, но ничего, сейчас я тебе верну вкус к жизни!

Недолго думая, я подскочил к нему и вонзил трубу пылесоса в единственное доступное отверстие, которое как раз опускалось, пока голова поднималась. Черепах взвыл одновременно с Вихрём и выпучил единственный глаз, издавая при этом настолько нецензурные звуки, что даже на обычный человеческий слух их смысл был понятен.

— Надеюсь, это не повредит нашей будущей дружбе, — проорал я оскорблённому черепаху и разогнал пылесос до максимума, чтобы витаминная клизма подействовала как можно быстрее.

Эффект вышел просто потрясающий!

Будто слипшийся воздушный шарик под воздействием высокого давления, его новые лапищи выстрели из панциря с неприятным хрустом и тут же «надулся» второй глаз. Надулся и сразу выпучился как и первый. А я всё давил и давил пилюли ЖЭ в черепашью жэ, отчего он наливался силой и мощью прямо на глазах. А ещё злостью, ага.

Через несколько секунд ошейник звонко лопнул на распухшей от мышц шее, и вся эта импровизированная дверь на лапах резко оттолкнулась от стены. Он совершив немыслимый для такой туши ловкий кульбит, приземлился на все шесть, встав мордой к проходу в скале, откуда уже начали выбегать злые члены ордена познания, которые, видимо, уже оклемались и горели жаждой отмщения.

Граааа!

Из распахнутой пасти черепаха хлынул поток зелёной плазмы и мгновенно заполнил собой довольно просторный тоннель, испаряя камень вместе со всеми защитными контурами. Никто из людей даже вскрикнуть не успел, ну кроме тех, что уже вбежали к нам, но гигантский черепаший клюв щёлкнул несколько раз и их крики резко оборвались.

Он повернулся к нам и Мяу резко спряталась за меня. А Ибун спрятался за неё

«Ты!» — черепах смерил меня пронзительным взглядом.

— Ой, да пустяки, — я скромно отмахнулся, отчего у монстра дёрнулся глаз. — Ты мне лучше скажи, а вот это твоё пламя — ты хорошо его контролируешь?

«Да, но…»

— Замечательно! — перебил я его, в предвкушении потирая руки и оборачиваясь к товарищам: — Кажется, без добычи мы не останемся!