Бесконечный беспредел х2

Глава 1

На злую шутку судьбы ответь добрым ударом в печень!

Смеркалось.

Вечерний лес дышал прохладой близкого, глубокого озера и с него же доносился приятный, едва слышный звук небольшого водопада. Высокая, мягкая трава колыхалась в такт лёгким порывам тёплого ветра, загулявшего среди высоких, лесистых гор, а кроны исполинских деревьев величаво качались и снисходительно взирали на умиротворяющий пейзаж внизу.

Трели пугливых пичуг, суетящихся среди ветвей, деловое сопение кабанов роющих землю в поисках сладких корешков, перестук трудолюбивых дятлов, писк вездесущих мышей, и ненавязчивое, почти уютное жужжание насекомых, спешащих насладиться нектаром ещё не закрывшихся бутонов цветов — всё это наполняло лес жизнью. Когда-то…

Теперь же, в абсолютно мёртвой, гнетущей тишине раздавалось только злобное, громогласное рычание:

— Бобр, курва, стой!

Но животное, напоминающее бобра только размером и широким, плоским хвостом с короткими костяными наростами, ни в какую не желало становится ужином и улепётывало от меня на пределе своих возможностей, периодически оглядываясь с ужасом в выпученных глазах. Причём, похоже, эта гадина вообще была последним живым существом в радиусе, наверное, километра, которое ещё в панике не сбежало от нашего соседства.

Я тоже топил за ним на форсаже, получая ветками по лицу, спотыкаясь и потрясая импровизированным копьём из кривой палки с приклеенным к ней длинноклювым черепом кем-то птицы на конце в качестве острия. Эта коряга красиво светилась тёмно-синим, от переполнявшей её духовной энергии и, возможно, уже являлась артефактом, поскольку слепил я её по всем канонам, которые сумел отрывками постичь в пещере, чётко представляя её функционал и возможности в момент склейки.

Метать оружие второй раз я не рискнул, чтобы этот последний образец местной фауны, и гипотетический ужин, не повторил судьбу своих двенадцати неудачливых родственников которых, после внезапного взрыва брошенного копья, разорвало в такие мелкие клочья, что их с деревьев даже на чебурек не наскрести. Видимо всё дело в моём взрывном характере, поскольку иного объяснения этой, ничем не обоснованной, скопированной с пылесоса, дичи я не вижу!

Спору нет, с Вихрём было бы в разы проще и приятнее, но он остался в лагере для обеспечения безопасности Ибуна от древней бессмертной и для фиксации её же. Также, он выступал в качестве альтернативы иссушающей формации, ибо дамочка, надышавшись горного воздуха с обилием духовной энергии, начала непроизвольно давить всех в округе излучением духовной силы.

Гнев Небес также остался в лагере караулить пылесос и девушку, проявляя к последней странный, сдержанный интерес.

Я бы лучше тоже остался в лагере и с удовольствием подождал бы кого-нибудь, кто бы попытался нас сожрать, чем носиться в сумерках с копьём за шустрым бобром как питекантроп, но дураков в лесу не осталось. Живых так уж точно.

А вот этот шустрый бобр, ко всему прочему, оказался тем ещё козлом! Он на ходу подрубал тонкие деревца своим хвостом, и мне приходилось ломиться через этот валежник, расходуя больше энергии на укрепление тела, чем поступало из бедного окружения, а сам он в это время менял траекторию, заставляя меня терять драгоценные мгновения. Нужно ли говорить, что через несколько минут погони вся моя одежда осталась далеко позади, украшая сучья и кусты своими фрагментами, а плоскохвостый гадёныш всё увеличивал разрыв. Короче, опять в лесу, опять голый, опять злой!

— Тварь! — с досадой проорал я вслед скрывшемуся зверю, резко остановился, взрывая мягкую и влажную лесную почву выставленной вперёд левой ногой, и с широкого замаха метнул кривое копьё на последний звук ломающихся кустов.

Оружие сияющим винтом ушуршало в густые заросли и через мгновение ЖАХНУЛО!

Через пару секунд я был уже возле глубокой, пятиметровой воронки, но, как и ожидалось, кроме вывороченных корней и комьев глины тут нечего не осталось. Прислушался к тишине, убедился, что этот бобр точно был последним живым существом в радиусе слышимости, которое можно было бы сожрать, и, вздохнув, спрыгнул в воронку за копьём.

Стоя по пояс в яме, вдруг уловил периферийным зрением едва уловимое движение среди плоских, замшелых валунов. Замер и присмотрелся. Ничего, только куча мёртвых камней посреди опустевшего леса. На всякий случай подождал ещё немного, не шевелясь и очень тихо дыша. На голову упала развесистая ветка с листьями, но я даже не шелохнулся и продолжил наблюдать, крепко стиснув копьё и не вливая в него энергию, чтобы не выдать себя свечением.

Через пару минут один из валунов, размером со стиральную машину, осторожно приоткрыл три узкие щёлки розовых глаз, которые мгновенно распахнулись до размеров блюдца и с ужасом уставились на меня вертикальными зрачками. Спереди из псевдовалуна мгновенно вылезли длинные и мясистые серые щупальца, а по бокам расправились серо-зелёные крабьи ножки в количестве шесть, которые ловко развернули камушек на месте и… Оно прыгнуло вертикально вверх так неожиданно и так высоко, что я даже растерялся, а оно моментально пропало в густой листве.

Но поблизости оставалось ещё порядком замшелых булыжников схожего размера и формы, и, вполне вероятно, что это затаившаяся еда! Мне нужно лишь внимательно осмотреть их и аккуратно, без экстрима, затыкать добычу копьём. Так что я забрался на показавшийся перспективным камень, чтобы наверняка не дать тому убежать, и, не выпуская копьё из руки, внимательно осматривал и ощупывал торцы на предмет трёх симметрично расположенных, сомкнутых век, а также лапок по бокам.

Встав на колени и свесившись головой вниз, я вроде обнаружил три узкие трещинки подозрительно одинаковой длины и потыкал в них пальцем. Кожа неведомого существа оказалась звеняще-твёрдой и холодной.

— Тут-тук, кто в теремочке живёт? Тебя лучше варить или жарить? — воодушевлённо поинтересовался я, постукивая кончиком копья по каменному веку и радуясь своей удаче.

Камушек мелко задрожал, распахнул розовые глазищи и, неожиданно схватив меня за шею мощными щупальцами, отшвырнул в сторону, одновременно вскакивая на лапки и давая дёру. Но я ловко извернулся в полёте и ткнул мгновенно налившимся силой копьём ему в основание лапы.

Жахнуло!

Из отверстий панциря в разные ударили тугие струи перемолотой плоти и пара. Меня окатило жидкой, горячей требухой, а воздух моментально наполнился дурманящим ароматом варёного краба. Абсолютно пустой, совершенно целый и идеально чистый панцирь ударился о дерево и упал на траву неподалёку.

— Значит варить! — обрадовано воскликнул я, капая голодной слюной и направляя взгляд на другие похожие валуны.

Валуны почуяли, что дело пахнет гастрономическим геноцидом и посбрасывали маскировку. В какой-то миг мне даже стало немного страшно, когда в полной тишине десяток странных, крупных тварей поднялся на костяных ногах и вытянул свои толстые щупальца в мою сторону. Но в следующий миг они панически прыснули в разные стороны, нелепо сталкиваясь и налезая друг на друга, чем откровенно мешали сородичам. Некоторые из них подпрыгивали, но неудачно бились о ветки и падали обратно, внося ещё большую сумятицу в ряды соплеменников.

Беда только в том, что всё это происходило на немыслимых для простого человека скоростях и даже будучи на форсаже, я терялся с выбором удобной цели и прыгал среди них, не особо точно колотя копьём налево и направо. Почва вокруг меня взрывалась в прямом смысле, а существа, попавшие под птичью черепушку, отлетали в разные стороны, и я даже не знал, что с ними стало.

Через два десятка ударов я опустошил резерв почти в ноль, но это было уже не страшно — отныне я мог без особо труда его восполнять! Нужно лишь немного подождать, ведь теперь моё ядро беспрестанно вращалось на огромной скорости и затягивало духовную энергию широким потоком. Всё-таки, ученье — свет!

Когда сорванные чередой взрывов листья и ветки таки уже упали на землю, а выжившие зверушки разбежались кто куда, настало время проверить улов. Побродив туда-сюда по полю боя, я стал счастливым обладателем одного единственного трофея, лишённого половины аппетитных толстых лапок, а также пустого панциря, который тоже решил хозяйственно прибрать. Не густо, но на троих должно хватить, хоть мы с Ибуном и не были до конца уверены в том, нужно ли вообще кормить мадаму. Ещё бы запастись пилюлями ЖЭ и жизнь вообще будет прекрасна! Главное, не давать их безымянной бессмертной.

Волоча за собой негабаритные, тяжеленные булыжники и ругаясь каждый раз, когда те застревали между деревьев, добрался до лагеря уже в кромешной темноте. Благо, что найти место стоянки было не сложно — сломанные деревья, воронка от взрыва и яркий свет маракаса в конце, служили отличными ориентирами даже в густом ночном лесу.

— Братишка, я тебе покушать принёс, — с улыбкой, но тихо произнёс я, вываливаясь с добычей из кустов на нашу усеянную костями полянку.

— О, хорошие новости, друг, а то я голоден как заглот! — шёпотом воскликнул Ибун, вставая с рогатого черепа возле костра и с добродушной улыбкой поворачиваясь ко мне, насколько вообще может добродушно улыбаться двух-с-лишним-метровый лысый верзила с ярко золотой радужкой глаз, босого, но в белоснежном кителе мастера алхимика и в коротких шортах.

— Фига се ты придумал! — я восхищённо, едва слышно цокнул языком.

— О чём ты? — насторожился он.

— Да о фонарике, — я кивнул на ярко светящийся артефакт-маракас, закреплённый на лысине Ибуна с помощью какого-то длинного и тонкого корешка.

— А, так гораздо удобнее и тени не даёт, — он самодовольно улыбнулся, подходя ближе и с интересом разглядывая добычу. — Это что?

— Я думал ты мне скажешь… Понятия не имею, но оно бегало, а следовательно, там есть мышцы, которые можно съесть!

— Нет, про таких я не читал, — озадаченно шёпотом ответил он, приседая на корточки и, потыкав пальцем в остатки мясистых щупалец, укоризненно попенял мне: — Одежды больше нет!

— Ну вот зарисуй и опиши, когда будешь это готовить, а я усталь! — безапелляционно, но опять же тихо заявил я, отмахнувшись от последней реплики.

И нет, мы не сумасшедшие шептуны, просто перестраховываемся, чтобы бессмертная случайно не среагировала на какую-нибудь громкую фразу и не устроила нам тут что-нибудь этакое, с фейерверками.

Ободряюще хлопнув товарища по могучему плечу, вынул из пустого панциря копьё, уселся возле костра и воткнул возле него оружие. Кое-как устроившись на неудобном черепе, с умилением разглядывал наш лагерь и с удовольствием прихлёбывал вкусную кипячёную озёрную водичку из кувшина, отмытого от остатков молока.

Если не знать, что тут обитают два хороших, добрых парня и одна милая, пусть и связанная девушка, то можно подумать про них нехорошее из-за обилия костей, которыми тут было усыпано практически всё, как и во всём радиусе ста метров от озера. Многие из них давно ушли в землю, и это лишний раз убеждало меня в том, что в холодном, бездонном водоёме живёт нечто древнее, могучее и чертовски большое.

Но, с тех пор как мы грохнулись в озеро, два дня назад, оно себя ни разу не проявило. Вероятно, хозяин места всерьёз опасался нашей новой знакомой, ибо та, едва прейдя в себя после реинтеграции души, насосалась энергии и превратилась в излучатель какого-то абздеца!

Исходящие от неё эманации духовной силы вызывали дичайший ужас, панику, дезориентацию и острое желание закопаться поглубже в землю и прикрыться сверху тяжёлым камнем. В общем, деваха до жути напугала своим присутствием всё, что могло передвигаться. А что передвигаться не могло, то стонало и кричало от обречённости так, что пришлось это из милосердия выкорчевать, срезать и выдернуть, чтобы не мешало спать.

А спали мы воистину по-царски — в самом центре небольшой полянки, внутри огромного вытянутого черепа от какого-то монстра, покрытого ползучими растениями и мхом.

Куда пропала бо́льшая часть исполина и его нижняя челюсть осталось для меня загадкой, но нам хватило и оставшегося. Хоть черепушка и вросла довольно глубоко в землю, но дыры ноздрей ещё оставались на поверхности позволяли без труда проникнуть внутрь черепной коробки, причём даже не нагибаясь. Выгребли лишнюю землю и мусор, уложили слой прямых костей, натаскали мха и, вуаля, берлога готова.

Сейчас там лежала древняя, плотно обмотанная от шеи до колен проводом пылесоса, и отрешённо смотрела сквозь тихо бурчащую тучку Гнева Небес над собой. Но, даже не взирая на то, что исходящая от неё аура поглощалась витками проводом и рассеивалась теплом, на психику всё равно давило, но лишь лёгким чувством необъяснимой тревожности.

Вчера я растаскивал кости, сооружал подобие мебели и наводил тут маломальский порядок, пока Ибун гулял по лесу и собирал ингредиенты для успокоительных пилюль. А сегодня, в моё отсутствие, он окончательно облагородил территорию, соорудил из крупного черепа купель, натаскал воды, развесил травки и грибочки на сушилке, приспособив под это большую рёберную клетку, и прикрыл ноздри нашего дома занавеской из ползучих растений.

Вот такие приключения по мне! Сидишь, любуешься природой, ждёшь поздний ужин и никаких тебе психов вокруг. Плюс теперь я не настолько беспомощный и наивный, как в первые дни в этом мире. Можно сказать пообвыкся, заматерел, а если ещё поднабраться опыта, то против меня и пылесоса вообще ни у кого тут шансов не будет! Теперь главное постараться преумножать своё имущество, а то мы какие-то неправильные приключенцы — крутые шмотки погрызли мыши и сгорели, алхимический казан пролюбили в лесу, молот со всем скарбом утопили… И это я ещё молчу про дорогущие пилюли, которыми мы разве что из рогатки не стреляем!

Ещё и лыжи жалко. Надеюсь, эта засранка Мяу сейчас довольна собой и радуется жизни, ведь как только я доберусь до неё — а я доберусь! — то сразу надеру ей жопку, а дальше по обстоятельствам. Теперь у меня были реальные шансы и возможности влиться в местный социум на правах равного по силе, или потенциалу, а не в качестве расходного материала для опытов.

Пока я занимался самобичеванием и постройкой планов на будущее, Ибун отчекрыжил ножки крабочерепахи и поставил их на огонь вариться в черепе.

— Вырубай прожектор, — скривился я, когда он присел рядом и ослепил меня ярким светом маракаса.

Он снял артефакт с головы и тот сразу погас. Всё вокруг мгновенно погрузилось во тьму и лишь отблески пламени костра играли бликами на костях. Некоторое время созерцали завораживающую игру света и тени. Молча, по-мужицки. Под этим бездонным звёздным небом, посреди густого леса вдалеке от поселений, все слова кажутся лишними и не важными, когда главенство занимает древнее, первобытное чувство ответственности за себя и свой отряд, когда не на кого рассчитывать кроме самих себя.

— Как успехи с пилюлями для нашей бессмертной? — нарушил я молчание.

— Ингредиенты есть, но без котла никак, — Ибун горько вздохнул, — я переоценил себя.

— А сделать его можно?

— Не выйдет, для этого нужно долго учиться и собрать кучу особых материалов, проще купить, но, я так понимаю, в Сигу нам возвращаться нельзя, — он расстроено погладил лысину.

— Ну почему же нельзя? Можно и нужно — вас там с нетерпением ждут!

Мы с Ибуном одновременно резко повернули головы на знакомый голос, при этом я подхватил с коленей товарища маракас, напитал его энергией и выдернул из земли своё несуразное копьё.

Яркий, всенаправленный свет мгновенно рассеял темноту, и мы смогли увидеть внезапного гостя, который с наглой ухмылкой стоял на границе леса.

— Что ты тут забыл, одноглазый⁈ — с вызовом спросил я Фила вполголоса, не особо переживая на его счёт, ведь напасть на нас он не сможет по причине клятвы, но я понятия не имею, как он обошёл ту её часть, где «не преследовать и не поручать это другим». — И почему тебя не прибило за нарушение клятвы?

Он отчётливо скрипнул зубам, но быстро взял себя в руки и произнёс не скрывая злорадства:

— Знаешь, — заговорил он, медленно и расслабленно приближаясь, — недавно произошёл очень странный случай — Гнев Небес долго и увлечённо преследовал кого-то до самых гор, и в это время было безнаказанно нарушено множество клятв.

— Хм, — я задумчиво почесал длинную щетину на подбородке и выставил копьё в сторону Фила, — то есть, ты хочешь сказать, что эта карающая штука одна на всю сферу?

— Не знаю, — он остановился в нескольких метрах от нас и развёл руками, — но, как и тебя, это очень интересует Верховный Совет Церкви.

— Восхождения или Нисхождения? — с гаденькой ухмылкой спросил я, уверенный, что даже если клятва больше не действует, то уж с одним Филом я точно справлюсь даже без пылесоса, особенно учитывая, что он рукопашник.

По крайне мере, в это очень хотелось верить.

— Обеих, — раздался со стороны нашего костяного теремка ещё один знакомый голос, но уже женский.

— Ирия, душа моя, как я рад тебя видеть! Покажись! — произнёс я без энтузиазма оборачиваясь, но увидел лишь колыхание занавески на ноздрях приютившего нас черепа.

— О Небо! Бедная девочка, что эти извращенцы сделали с тобой? — раздался гневный и возмущённый крик из нашего домика.

Мы с Ибуном затравленно переглянулись и приготовились к худшему.

— Прошу, не надо больше! Умоляю, спасите! — донёсся до нас испуганный, замученный и отчаянный крик сквозь слёзы в исполнении бессмертной.

Хм, не самый худший вариант.

— Сейчас, сейчас, — послышались торопливые слова и последующий удивлённый вскрик: — А это ещё что за… Ай!

Сразу после тихого треска маленькой молнии и нашего убежища выскочила Ирия, держащая на руках древнюю. Следом за ними с грохотом выскочил пылесос, привязанный к древней, а следом за пылесосом вылетела злобная тучка, чьи объекты наблюдения только что вынесли наружу.

— На её месте могла бы быть ты, но ты слишком злобная! — неприлично поиграв бровями обратился я к Ирии, которая опустила древнюю на землю в трёх метрах от нас и остервенело разматывала провода.

Она бросила на меня злобный взгляд, но атаковать не стала, что может означать только одно — клятва ещё действует! В таком случае…

— Не надо этого делать! — я резко подошёл и попытался оттолкнуть её от бессмертной, но, между нами внезапно возник какой-то незнакомый мужик в тканевом балахоне, скрывающем лицо, и упёр длинный, изогнутый кинжал в моё горло.

— Я не ограничен клятвой, — раздался его холодный, безэмоциональный голос. — Ты нужен Церкви живым, но не полностью здоровым. Понимаешь о чём я?

— А ты ещё что за хрен? — удивился я, усиляя тело, входя в режим форсажа и готовясь влить энергию в копьё.

— Мы стражи Церкви, — произнесла ещё одна женщина, вышедшая из леса.

— Может хватит нагонять пафоса и выйдете все разом? — недовольно пробурчал я, прикидывая как бы нам половчее выскользнуть из этих плотно сжатых ягодиц.

К нам один за другим подходили новые незнакомые люди и когда на полянке собралось десять стражей, они перестали появляться из леса.

— Это все или ещё… — начал было я приподнимая бровь, но тут же осёкся и выпучил глаза в пространство.

Мои лыжи вновь показались на радаре, и, если я всё правильно понимаю, неслись в нашу сторону на огромной скорости!

Да какого хрена здесь вообще происходит⁈