Бесконечный беспредел х2

Глава 3

Что-то в последнее время наблюдается нездоровая тенденция оказываться голышом перед толпами незнакомых людей. И ладно бы тут присутствовали только представительницы прекрасного пола… но Фил! Бррр!

Кажется, теперь я понял, чем обусловлено острое желание всех попаданцев не отсвечивать на публику.

Эта толпа была гораздо страшнее толпы адептов секты Грозовой Долины, но не столько уровнем силы, сколько фасоном одежды. Ладно Ирия с своём элегантном коротком чёрном платье, ладно Фил (три раза тьфу) неплохо смотрелся в обтягивающей коже. Мужик, прижимающий кривой нож к моему горлу тоже был на стиле и очень аутентично выглядел в своём балахоне а-ля «наёмный убийца», но остальные… вот честно, без слёз не взглянешь.

Больше всего доставлял товарищ в чёрных лаковых ботинках, белых классических брюках и в яркой гавайской рубашке на голое тело, держащий на плече огромную обоюдоострую секиру. Всё бы ничего, если бы он был комплекции Ибуна, но это был откровенно сутулый дрыщь с крысиным лицом и очень длинным носом, которым он непрерывно шмыгал. Рядом с ним стояла мадама в ботах на высокой платформе, в полосатых гольфах до колена, в розовой юбке и в каком-то нелепом зелёном пиджаке без рукавов. Остальные выглядели примерно в том же ключе.

Так и хотелось крикнуть: «лучше умереть голым, чем ходить вот в этом!» перефразировав известное изречение, но я сдержался. Да и нож у горла не располагал к изданию резких звуков — держащий его мужик явно был мастером, но мне совершенно не хотелось проверять насколько именно он хорош в резьбе по живому мясу.

Поэтому я молча наблюдал как Ирия методично срывала путы с древней, к которой, к слову как и к пылесосу, меня явно не собираются подпускать. Другие стражи тоже молча наблюдали то за пыхтящей над путами коллегой, то за тучкой Гнева Небес. Меня явно недооценивали, но, тем хуже для них.

А вот Ибун, счастливый от того, что вся эта странно одетая братия не обращает на него ни малейшего внимания, тихо отошёл от костра и затихарился за вросшим в землю большим тазобедренный суставом неизвестной твари. Ну, хоть не убежал впереди собственного визга, как было с Гневом Небес, и то прогресс!

Когда на древней осталось всего пара витков провода, вокруг нас начало сгущаться осязаемое чувство беды. Стражи заметно занервничали и стали бросать косые взгляды на окружающий лес, но никак не подумать на источник, который лежал прямо у них под ногами.

Я же не стал вверять свою судьбу случаю и довольно громко кашлянул, заставив чуть вздрогнуть наших напряжённых ночных гостей:

— Гмх, уважаемые, могу я кое-что сказать до того, как вы начнёте пинать меня ногами? — начал я, осторожно отодвигая пальцем лезвие от горла и медленно делая шаг назад, показывая, что вовсе не собираюсь бросаться к своему оружию.

— Говори, — отозвался недрогнувший мужик в балахоне, не ставший препятствовать моему отступлению и лишь распрямившийся во весь нехилый рост между мной и пылесосом, всем видом демонстрируя превосходство и контроль над ситуацией.

Наивный!

Я неловко улыбнулся, почесал затылок и, внезапно, заорал как безумный:

— Они убили Заралупангада! — одновременно тыча пальцем в опешивших стражей, которые воззрились на меня как на сумасшедшего.

— Негодяи! — тут же выкрикнул Ибун, на миг высунувшийся из-за груды костей, сообразивший, что нужно срочно обозначить на чьей он стороне перед грядущем безумием.

За секунду до того, как в мою сторону раздалось классическое: «да что ты, мать твою, такое несёшь⁈», воздух потяжелел настолько, что пропихнуть его в лёгкие можно было только со сверхусилием. Вся духовная энергия в округе мгновенно испарилась, оставив вместо себя сосущий вакуум, словно мы находились внутри города.

Буквально только что лежащая в прострации бессмертная, теперь медленно и пафосно принимала вертикальное положение, одновременно взмывая в воздух с широко расставленными руками. Поднявшийся ураганный ветер красиво трепал возникшее на ней длинное строгое платье, но этично не задирал его выше колен.

— Кто⁈ — громогласно воспросила она, окидывая смертоубийственным взглядом офигевших от такого поворота событий стражей церкви.

— Вот эти лица, по предварительному сговору! — авторитетно выкрикнул я уже на ходу, махая руками в сторону вставших в боевые стойки стражей, которым теперь резко стало не до меня, и второпях ныряя рыбкой в укрытие к Ибуну.

— Примите же свою судьбу! — безымянная древняя озвучила приговор и сразу привела его в исполнение, одновременно со словами окружив себя плотным вихрем из кружащихся тончайших ледяных игл.

Это был первый раз, когда я воочию наблюдал сражение аборигенов и, честно признаться, ни одно виденное мною произведение даже близко не походило на творящуюся здесь и сейчас вакханалию.

Над бессмертной возникло поле синего льда с огромными, острыми сосульками, которые мгновенно сорвались вниз с непостижимой скоростью и ясным намерением пронзить всех вокруг. И это помимо того, что окружающий её смерч из ледяных игл раздался в диаметре и обрушился на противников. Кто-то из церковников умудрился парировать большой ледяной снаряд, кто-то смог уклониться, но двое получили прямое попадание в грудь.

Тут-то я и увидел, опять же впервые, как работают эти несуразные наряды, которые местные, видимо по-приколу, называют бронёй! Одна из дам, облачённая в короткий топик, шортики и туфельки, словила смертоносную, разогнанную до сверхскорости, сосульку голым животом. Но, вместо того, чтобы украсить костяную полянку своим ярким и богатым внутренним миром, она тряпичной куклой пролетела несколько метров и встала на ноги красивым кульбитом. Её жёлтый топик с цветочкам, теперь ярко переливался всеми цветами радуги. И не только он!

И облегающие шортики, и неуместные в лесу туфли на высоком каблуке — всё сияло, полностью закрывая тело тонкой, будто бы мыльной, плёнкой. Девица зарычала по-звериному, припала к земле на одно колено и извлекла из хранилища длиннющую цепь, усеянную большими листовидными лезвиями по всей длине и с огромным шипастым шаром на конце.

Шар тут же полетел в древнюю на огромной скорости. Тянущаяся за ним, тонко звенящая цепь изогнулась восьмёркой явно для того, чтобы захлестнуться вокруг тела бессмертной, когда та попробует парировать или уклониться.

Ещё одна отброшенная стражница так же быстро приняла вертикальное положение, закинула в рот несколько пилюль и ринулась в атаку с двумя короткими тяпками — ни с чем другим это странное оружие не ассоциировалось.

А вот нашей амнезийной приходилось действительно туго, тем более учитывая скудность запасов её энергии. От шара она увернулась и, оттолкнувшись ногами от возникшей в воздухе ледяной глыбы, изящно пронырнула в не успевшие сомкнуться петли цепи. Глыба рухнула на Фила, а бессмертная развернулась в воздухе и впечатала изящные босые ступни в лицо девахе с тяпками. В след древней устремилось сразу с полсотни чего-то метательного и острого, но она ненавязчиво отбила всё летящее железо простым взмахом руки.

Но и секунды не прошло, как церковники снова окружили её со всех сторон и накинулись скопом, атакуя в разных плоскостях и не оставляя места для манёвра. Но она довольно успешно уворачивалась и блокировала, причём не забывая атаковать в ответ, умело используя как своё странное колдунство, так и выбеленные кости под ногами, метая их в разные стороны.

Мощные удары сыпались на неё со всех сторон с такой интенсивностью, будто она была извечным врагом церкви и ей объявили священную войну. Ни один из стражей не оставался в стороне! Ни один, кроме типа́ с крысиным лицом.

Пока ночной воздух звенел битвой, а лес озарялся всполохами синего света, исходящим от накачанного под завязку энергией оружия, он видимо решил, что сейчас самое время напасть на меня, отчего-то считая, что именно я управляю этой безумной машиной по производству острого льда и лишних отверстий в телах его коллег.

Сутулый образ с занесённой над головой секирой возник над нашим укрытием, из-за которого мы с Ибуном уже не стесняясь пялились на битву, открыв в изумлении рты. Но, по заветам народной мудрости, что «инициатива всегда любит инициатора в неприличных позах», носатый активист тут же получил очень резкий и очень техничный тычок сияющим птичьим клювом на кривой палке точнёхонько в пах.

— Загораживаешь! — одновременно с грохотом взрыва крикнул я вслед отброшенному и визжащему в полёте телу.

Хм, судя по визгу, я таки воздал ему чуток по заслугам, а это значит, что даже без пылесоса я уже не так беззащитен! Громадная секира с громким лязгом о кости упала возле нас, едва не отрубив моему товарищу ногу.

— Она не проиграет⁈ — встревожено воскликнул Ибун, уже в полный рост пялящийся из-за укрытия на заварушку.

— Не ссы, я работаю над этим! — поспешил я успокоить товарища.

Всё это время, с самого начала битвы, мне приходилось осторожно и незаметно, с огромными затратами энергии, дистанционно тянуть к себе конец провода. От полного опустошения резерва меня спасало только то, что церковники, просто изливающиеся энергией для защиты, находились поблизости от кабеля, да ещё и наступали на него периодически.

К моему сожалению Ирия внимательно следила не только за боем, но и за пылесосом. В очередной раз уклонившись от ледяного лезвия и нанеся короткий тычок своим толстым мечом, она перекатилась в нашу сторону и отбросила ползущий ко мне провод далеко в сторону. Ещё и злобно зыркнула в нашу сторону.

— Эй! Это не честно! — возмущённо заорал я, выхватил из рук Ибуна маракас-фонарик и мстительно закричал, поднимая его высоко над головой и накачивая энергией: — Да будет свет!

Неизвестный древний артефакт, который я изначально принял за лампочку на палке — уж очень едва видимые внутренности его сферы напоминали кристаллическую нить накаливания — не подвёл и озарил поле боя ослепительным, нестерпимым белым светом. Древняя как раз стояла к нам спиной и её глаза не пострадали, чего нельзя сказать об остальных.

Короткое непроизвольное зажмуривание едва не убило пятерых из десяти стражей, включая Ирию, Фила, мужика в балахоне, девку с цепью и ещё одного мужика строгом синем костюме с длинной алебардой в руках. Очень длинные, веретенообразные тёмно синие сосульки пробили их навылет, но, почему-то, строго под обеими ключицами, а не в районе сердца.

Тем не менее, они временно, пока не накачаются боевой химией, выбыли из битвы и инициативу полностью захватила наша безымяшка. Против неё осталось четверо, поскольку длинноносый ещё не вернулся после полёта — видимо залечивает кокушки скрывшись в ближайших кустах.

А раз драчка сместилась чуть в сторону, да ещё и излишне бдительная Ирия нейтрализована, то это отличный шанс добраться до пылесоса!

Вот только я не учёл одну переменную, когда с ярким прожектором в руках перемахнул через кости и на форсаже ломанулся к Вихрю. «Переменная» резко повернулась в мою сторону и выставила перед собой руку, глядя на меня сквозь тонкий чёрный лёд, стильно закрывающий её глаза на манер солнцезащитных очков.

Вокруг кисти древней мгновенно образовалась быстро вращающаяся карусель из острых льдин, которые тут же сорвались в мою сторону. Не мудрствуя лукаво, я с ходу прыгнул вперёд и ушёл в перекат, закончив его в аккурат у середины провода. Цапнул вожделенный кабель и рванул обратно к укрытию, крича на бегу:

— Это они убили Заралупангада!

— Мы его не убивали! — раздалось за моей спиной чьё-то шибко умное замечание.

— Уважаемая, это недоразумение! — это уже Фил вставил свои пять копеек.

— Они, они! — я высунулся из-за костей и показал пальцем на Фила: — А вот он ещё и над трупом вашего ученика надругался!

Тут возникла напряжённая, немая сцена.

Бессмертная застыла, стараясь не взорваться от переполняющей её ярости и омерзения, а церковники пытались уместить в своих головах тот факт, что сражаются с наставником Заралупангада. Того самого, который сгинул за тысячи лет до их рождения и чьим именем ныне только грязно ругаются. Ну и ещё пытались переварить запредельную степень клеветы на одного из них.

Согласен, подобную информацию я выдал зря, но я сейчас на эмоциях, так что пошло оно всё к чёрту — один я их всех не потяну! Тем более уже видно, что они точно что-то приняли, поскольку раны от сосулек затягивались прямо на глазах.

— Кто? — произнесла древняя в абсолютной тишине и от её голоса веяло замогильным холодом.

— Эм, сейчас, — я впопыхах притушил яркость артефакта и попробовал выдавить из него направленный пучок света, чтобы подсветить цель для возмездия.

Узкий яркий луч вырвался из фонаря и ударил, причём в прямом смысле, в лицо Фила.

— А-а-а, мой глаз! — заорал тот, хватаясь за обожжённое лицо.

— Вот этот, одноглазый! — на всякий случай уточнил я, но договорить не успел.

Воздух в метре вокруг Фила застыл стоп-кадром вместе со снежинками и пылью, а сам он неподвижно замер на коленях, с перекошенным от боли лицом. Изо рта бессмертной брызнули капли крови и она без сознания упала навзничь, видимо полностью израсходовав вместе с энергией и жизненную силу, которой было совсем немного.

— Ой, — Ибун тихо икнул, глядя, как ошарашенные церковники медленно поднимаются на ноги.

— Вот и всё, — громко резюмировал я, выходя из-за укрытия уже с пылесосом за спиной и победной улыбкой на лице.

Видимо что-то в моём облике заставило стражей насторожиться и принять боевые стойки, но было уже слишком поздно — подползший к ним под шумок провод Вихря уже набросил крепкие петли на их шеи и медленно, как демонический удав, сползал к груди.

Пока семь стражей, ещё не сталкивавшихся со мной и оттого ещё непонимающие всю тяжесть своего положения, пытались порвать или перерубить провод, над поляной раздался звонкий шлепок. Это Ирия, которую я даже не стал включать в гирлянду из стражей по причине ещё действующей клятвы, ударила себя ладонью по лицу и подняла в звёздное небо скорбный взгляд, полный непередаваемого разочарования глупостью своих напарников.

— А ты думала, что всё будет иначе? — я с усмешкой обернулся на Ирию, пока прощупывал пульс бессмертной.

Жива, просто без сознания. Ирия скрипнула зубами, скрестила руки на груди, и с обиженно-сердитым видом уселась на большой, торчащий из земли коленный сустав. Она исподлобья наблюдала, как провод пылесоса всё крепче и плотнее оплетает её изрыгающих проклятия коллег.

Они сопротивлялись настолько хорошо и настолько активно использовали духовную энергию, что я даже нехило пополнил собственный резерв излишками, сверх того, что требовалось для придания кабелю божественной силы, прочности и длины.

И только я собрался обобрать до нитки связанных стражей, как из дальних кустов выскочил носаты и в турбо режиме помчался на меня с перекошенным от злости лицом. Но я про него не забывал и поэтому из режима форсажа организма не выходил.

Едва завидев агрессивно настроенного мужика, я поднял фонарь, влил кучу дэн и, как уже было ранее, выразил намерение узкого, высокоэнергетического луча. Собственно, мои последние догадки относительно этого фонарика оказались верны, и этот фотонный излучатель выдал вполне себе сносный лазерный луч. Знания физики из обычной школы опять оказались полезнее, чем умение махать заточенной железякой!

На беду носатого, мало того, что его броня не была рассчитана на сверхтемпературное воздействие, так ещё и резкие манёвры не помогали — благодаря сферической форме излучателя мне не нужно было двигать рукой, а лишь держать цель в поле зрения и корректировать луч усилием воли.

— Пощади господин, я сдаюсь! — заорал он метров за десять до меня и свалился на вытоптанную землю в низком поклоне.

В воздухе отчётливо пахло шашлыком и варёным крабом.

— Иди к остальным, — приказал я, делая несколько шагов в сторону, чтобы дистанция между нами не сокращалась.

Когда он послушно приблизился к куче-мале, провод вихря выстрелил снизу и быстро оплёл его поперёк груди, притянув руки к телу как у других, а потом и свалив на траву.

Я с суровым видом взирал на пыхтящих, злящихся стражей церкви, стараясь разглядеть на них черноту хранилищ. Даже фонариком слегка подсветил.

— Итак, господа, воздайте хвалу небу за моё милосердие и поклянитесь никогда не преследовать нас, не пытаться убить нас, и никогда не говорить о нас!

— Иди в задницу Зарапунгада, отброс! — прорычал один из них и плюнул в мою сторону.

Ну что ж. Пожав плечами, я снял с запястья одной из ближайших стражниц пространственное хранилище и покрутил его перед глазами.

— Даже не надейся, — наблюдавшая за мной Ирия презрительно хмыкнула. — Чтобы открыть хранилище нужен ключ, а ты неспособен даже…

Игнорируя её колкости, я сунул руку внутрь браслета и, представляя это свёрнутое пространство воздушным шариком, попытался одним рывком вывернуть его наизнанку.

Когда на землю посыпались скрытые внутри браслета предметы, все потрясённо заткнулись и выпучили глаза на огромный матово-чёрный шар, который я с задумчивым видом держал на руке вместо хранилища.

Хм, действительно, я не ошибся! Хорошо быть умным и сообразительным!

— Ёпт, — как-то очень тихо проговорил Ибун, слегка касаясь моего плеча.

Но я был слишком поглощён созерцанием вытянувшихся лиц с выражением полного охреневания, что просто великолепно почёсывало моё ЧСВ и заставляло злорадно скалиться. Над поляной разлилось физически ощутимое чувство поражения и безнадёги, исходящее от наших противников, которые сейчас лишаться всех накоплений.

— Ёпт! — не отставал Ибун и всё настойчивее тряс меня за плечо.

— Да что⁈ — я обернулся на вглядывающегося в темноту товарища.

— Там что-то есть! — испуганно произнёс он, тыча пальцем куда-то в звёздное небо над озером. — Там, над деревьями!

Лично я ничего не видел, но всякий случай сделал фонарик ярче и сфокусировал луч в указанном направлении.

— Ох, ты ж ёпт! — вырвалось у меня, когда я разглядел полупрозрачную стену, возвышающуюся на добрых пятьдесят метров над макушками деревьев.

На этой мягкой, мясистой стене шевелились мириады тонких длинных щупалец, и она всё выше и выше нависала над нами, грозясь погрести под собой в любой миг.

Древняя гигантская амёба, обитавшая в озере, таки решила полакомиться слишком шумными, но теперь обессиленными людишками!