Бесконечный беспредел х2

Глава 15

Это было страшно. По-настоящему страшно!

Ибун не моргая смотрел, как тонкая и нежная рука Сарацигаримит без труда пробила грудь Ёпта навылет и ярко красная кровь медленно потекла к локтю, где срывалась на золотой пол тяжёлыми, громкими каплями, будто отсчитывая последние мгновения.

«Жаль её, столько тайных знаний древности исчезнет теперь уже окончательно только из-за её гордыни» — с тоской подумал алхимик, глядя на ещё бьющееся сердце в руке девушки, торчащей среди вывороченных рёбер из спины друга.

Ибун не видел выражения лица древней, но лицо товарища не предвещало ничего хорошего. Эта смесь разочарования, обиды и непонимания была гораздо страшнее любой злости и ярости, и он уже видел подобное. Сейчас может произойти всё, что угодно, и очень маловероятно, что этот неразрушимый дворец уцелеет. Радовало только одно — каким бы образом его сейся не прибило за компанию, это точно будет оригинально и неповторимо. Тут Ёпт умел удивлять.

— Тебя не смущает, что я тебя спас и, фактически, подарил новую жизнь? — тихо произнёс Ёпт, по своему обыкновению давая бессмертной возможность одуматься.

Здоровяк вздохнул. Ну почему он не может просто убить её? Неужели он не понимает, что в этом мире всё зависит от силы и решимости наказать обидчиков самым жестоким способом? Да, ему и самому не нравилось подобное положение дел, но это точка зрения того, кто слаб.

Древняя едва заметно вздрогнула от его спокойствия и алхимик не смог сдержать усмешки. Она серьёзно думала, что так сможет убить его? Ха! Видела бы она его тогда, когда он куском мяса рухнул с неба на цилиня…

— Ты обманом стал моим учеником, — зло прошипела бессмертная и одним движением раздавила сердце в руке, — за это только смерть!

Хлюпнуло, и на пол упали кровавые ошмётки.

— Полегчало? — всё так же спокойно произнёс Ёпт, слегка приподнимая одну бровь.

«Не говори с ней! Просто размозжи её голову!» — мысленно закричал Ибун, ощущая необъяснимую, всё нарастающую тревогу.

Внезапно Сарацигаримит расхохоталась, чуть запрокинув голову, а в следующий миг ухватилась за позвоночник Ёпта и притянула его вплотную к себе.

— Тогда я просто уничтожу твою душу и лишу перерождения! — прорычала она, упираясь лбом в лоб Ёпта. — Вы, ничтожества, не в силах защититься от этого и пусть меня за это покарают Небеса, я готова!

Волна чудовищной силы прокатилась по залу, вызывая какой-то животный ужас и желание поскорее забиться с самую глубокую нору и сжаться там дрожащим комочком. Ибун не смог противостоять этому и отшатнулся вглубь комнаты, где вжался спиной в стену и изо всех сил глубоко и часто дышал, боясь, что его сердце остановиться в любой момент.

Обессиленный и дезориентированный, он сполз по стеночке и с ужасом смотрел на двоящийся во взгляде дверной проём, за которым творилось нечто невообразимое и оттого ещё больше пугающее.

Кровь шумела в ушах почти лишив слуха, конечности дрожали, кожу покрыл липкий пот, но даже в таком состоянии он смог уловить тихий звук упавшего тела, набатом прогремевший в сознании.

Жуткая энергия в один миг пропала и здоровяк медленно, делая над собой сверхусилие, на четвереньках пополз в зал. Больше всего он боялся увидеть там лежащего друга и стоящую над ним древнюю тварь, и от этого было невыносимо страшно выглядывать из каморки, но неопределённость терзала душу ещё больше.

Пересилив себя, он выглянул за дверь и едва не лишился последних душевных сил — на золотом полу, в огромной луже крови лежал Ёпт, на нём Сарацигаримит, и никто из них не шевелился. И только Тучка Гнева Небес растерянно гудела над ними, а неподалёку лежала россыпь мелких, полупрозрачных осколков и нигде не было видно духа дворца Руона.

Мяу сидела, обняв себя руками и прислонившись спиной к двери — её била крупная дрожь от прошедшей волны ужасающей энергии, а со лба стекал холодный липкий пот и тут же смешивался с неконтролируемыми слезами отчаяния. Она никогда не сталкивалась с подобным давлением, хоть и повидала всякого, но даже самая густая жажда убийства не шла ни в какое сравнение с этим кошмаром.

Внезапно, золотые стены распались мириадами искр, которые тут же разлетелись в разные стороны и затерялись в лесу. Лишившись пола под собой, девушка упала на твёрдую землю и растерянно заморгала и осмотрелась, пытаясь разобраться в происходящем, несмотря на своё состояние.

Алхимическое солнце ещё сияло над лагерем и первое, что ей бросилось в глаза, был бледный и потный Ибун, быстро подползший на карачках к лежащему под бессмертной девушкой Ёпту. Он склонился над другом и стал тормошить его, что-то шепча.

И не было видно ни одного зверя из тех, что были с членами ордена. Большая тварь, притащившая их сюда, тоже куда-то пропала, но широкая просека в лесу и удаляющийся треск ломаемых деревьев легко отвечали на этот вопрос.

Переведя взгляд на лагерь ордена, Мяу отметила, что большая часть ещё только поднимается на ноги, при этом покачиваясь как пьяные. Сам Халу и ещё кто-то сильный остались стоять на своих двоих, но вид имели бледный, растерянный и крайне озадаченный.

Вот только долетевшие до неё слова в один момент уронили сердце девушки:

— Быстро, захватите их!

Она снова перевела взгляд на того, кто обещал помочь ей, и внезапно ощутила горечь во рту — неужели это конец её надежд? Все знали, что орден познания никогда своего не упустит! А парень, обещавший и могущий ей помочь, не шевелился, несмотря на все усилия мускулистого алхимика.

Но тут Мяу заметила, что Ибун замер и резко склонился над Ёптом. Он повернул свою голову так, словно старался как следует расслышать что-то. А несколько ударов сердца спустя, здоровяк поднял на Мяу выпученные глаза и всем телом стал бледнеть настолько стремительно, что создалось впечатление, будто кто-то в один миг высосал из него всю кровь.

Не меняя позы, алхимик стремительно рванул на четвереньках к Мяу, при этом взрывая под собой твёрдую землю, будто это был рассыпчатый песочек под копытами цилиня. Его перекошенное в жуткой гримасе лицо до смерти напугало девушку, и она непроизвольно вскочила на ослабшие ноги, принимая вялую защитную стойку.

Уже ближе к девушке Ибун сумел подняться во весь рост и растопырить руки, будто желая обнять её, а его перекошенный в ужасе рот пронзительно выкрикнул только одно слово, и это слово пробрало до мурашек:

— Беги!

Мяу замерла в растерянности и тут несущаяся гора мышц смела её будто таран, а мощные руки крепко прижали её к холодному потному телу. Перекинутая через плечо, как какой-то мешок с кашуром, девушка хотела спросить, почему надо бежать, но тут заметила прицепившуюся к пояснице Ибуна тучку Гнева Небес, которая жалила зад алхимика маленькими молниями, таким образом подгоняя его. А затем в небе протяжно громыхнуло.

Девушка подняла голову и все вопросы отпали сами собой, а волосы зашевелились даже там, где им шевелиться не положено — в ночном небе формировался гигантский симметричный узор из множества молний, отчётливо видимый на фоне плотной чёрной тучи, раскинувшейся, казалось, до самого горизонта.

Последнее, что она увидела перед тем как Ибун вместе с ней вломился в лесную чащу, были окружившие Ёпта воины ордена, опасливо смотрящие наверх. А затем ослепительный свет затопил весь мир, и она почувствовала, что летит в бездну под оглушительный грохот, сотрясающий саму душу до основания…

— Пхе… — облако чёрного дыма вырвалось из моих лёгких.

Упираясь дрожащими руками в раскалённую и оплавленную до состояния обсидиана землю, я сумел привести себя в вертикальное положение. Пошатываясь и тряся головой, постоял некоторое время и попытался привести мысли в порядок.

— Как ты вообще выжил после такого, ничтожество⁈

Перед глазами плясали разноцветные круги на чёрном фоне, но до того, как я успел испугаться, что ослеп, зрение услужливо отрисовало оранжевые всполохи обширно лесного пожара, замечательно освещающего всё вокруг.

— Отвечай!

— Заткнись, и так хреново!

Стоило ответить вслух, как сразу зашёлся кашлем, отзывающимся острой головной болью. Мысли шевелились туго, но даже этого было достаточно, чтобы сообразить перегнать жизненную энергию из пылесоса в тело.

Сразу стало легче. Сознание прояснилось, боль отступила, а глаза, наконец-то, стали видеть нормально.

Оглядевшись, я удивлённо присвистнул. Этот выжженный кратер был на порядок больше того первого, в самом начале моей «карьеры», но суть не изменилась — тут не сталось ничего, кроме меня, пылесоса, лазерного маракаса (внезапно), и обнажённого, слегка подкопчённого и неподвижного тела Сарацигаримит, на котором надолго задержался мой задумчивый взгляд.

— Не смей на меня пялиться, извращенец!

— Ибун, Мяу! — заорал я, с тревогой крутя головой и напрочь игнорируя возмущённые вопли.

Ответа не последовало.

— Кто-нибудь! Эй! — ещё раз проорал и прислушался.

Но кроме гула лесного пожара и испуганных криков бегущего от него зверья ничего не было слышно. Пришлось напрячь память и вспомнить расположение компаньонов и прикинуть их возможный вектор движения.

Так, если Ибун был возле меня тут, а Мяу находилась в той комнате, то он побежал бы к ней и дальше, примерно…

— Туда, — сказал я сам себе и поспешил в выбранном направлении, скользя босыми пятками по идеально гладкой поверхности вогнутой тарелки кратера. Правда кое-где присутствовали странные бугорки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся уцелевшими вещами — нашими и членов ордена — намертво вплавленными в эту твердь.

— Не смей оставлять моё тело здесь!

— Да отвали ты, — отмахнулся я, перепрыгнул край котлована и едва не сорвался в широкую расселину.

— Ибун, Мяу, вы там⁈ — заорал я в эту щель и прислушался.

Тишина.

— Эй! — вновь крикнул я, безрезультатно вглядываясь в черноту провала.

И снова ничего. Но дальше только выжженный лес и прятаться негде, а значит они наверняка где-то внизу.

Точно, у меня же есть фонарик!

— Сейчас посвечу! — радостно произнёс я, поднимаясь с колен.

— Мы тут, не надо светить! — внезапно донеслось испуганное из бездны.

— А чего не отзывались? — с подозрением спросил я у дыры.

— Ну… — протянула дыра голосом Ибуна и замялась.

— Мы не знали, что это ты! — поспешно заявила бездна голосом Мяу.

— Да вы что⁈ — с улыбкой протянул я и поцокал языком. — Ну вот, теперь вы знаете, что это я! Выползайте, пока я не начал думать, что вы пытались от меня сбежать.

Послышалось шуршание, кряхтение и тихий, напряжённый голос Ибуна:

— Не показывай ему свой страх, он его чувствует! Улыбайся и веди как обычно, ты даже не представляешь, что он делает с теми, кто косо посмотрит на него! Даже думать боюсь, в какое чудовище он сейчас превратился…

— А что это было? — послышался робкий девичий шёпот.

— Испытание Небес…

Мяу настолько шумно сглотнула, что я едва не заржал в голосину, но сумел сдержаться, чтобы не портить другу довольно жестокую шутку. Ничего, пусть деваха маленько помучается за свои косяки. Буквально в последний раз. Может быть.

Наконец из расселины показались чумазые и крайне настороженные лица, над которыми взмыла тучка и заняла привычное место за моим плечом. Я сделал шаг назад, давая им место, и замер, уперев руки в бока в строгой надменной позе. Ага, голышом в полный рост.

Они выбрались из ямы и замерли напротив, избегая смотреть на меня. Ну, с Ибуном-то всё было понятно — он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться, а вот потупившаяся девушка потупилась совершенно искренне.

Она стояла втянув голову в плечи и её взгляд рассеяно блуждал по земле под ногами, но несколько раз она мельком глянула на ту часть меня, которую можно было разглядеть не поднимая головы и каждый раз она густо краснела.

— Ладно, хватит страдать хернёй, пошли, — я махнул рукой, развернулся, и пошёл обратно под гаденькое хихиканье алхимика.

Я не сдержался и гыгыкнул. Вот же человек прогрессирует в неправильную сторону — ещё недавно он был на волосок от смерти и уже пытается шутки шутить. Хотя, его можно понять, с его-то благословлением.

— Что вы?.. — начала было она, но быстро всё осознала, догнала нас, и дальше шла молча, насупившись и сердито сопя.

С ходу запрыгнул в раскаленный кратер и по инерции сделал несколько шагов до того, как засомневался в спутниках и обернулся. Но они совершенно спокойно последовали за мной, без малейшего дискомфорта ступая по гладкому обсидиану босыми ногами, окутанными синим свечением. Только потели сильно и покашливали от дыма.

Мы добрались до исходной точки и остановились, молча разглядывая бездыханное тело древней, что ей категорически не нравилось.

— Проклятые извращенцы! Чтоб вас апсайлы сожрали! — бесилась она. — Хоть тряпкой накрой, гадёныш!

— Может похороним? — тихо и как-то грустно произнесла Мяу.

— Себя похорони, тупая тварь! — заорала бессмертная на неё, а потом и на меня: — Верни мне тело, скотина!

— Странно, — произнёс Ибун, когда присел и принюхался к трупу, — её тело будто и не пострадало, тогда как даже адмента сожгло…

— Конечно не пострадало, тупой уродец, оно же бессмертное! Я вас всех уничтожу, твари! — истерично визжала Сарацигаримит.

— Крепкая старушка попалась, — я кивнул.

— Старушка⁈ Ах ты ничтожество, дай мне только возможность, и ты познаешь все страдания мира!

— А она точно умерла? — Ибун поднял на меня сомневающийся взгляд. — Может расчленить на всякий случай?

— Я тебя сама лично расчленю, падаль!

— Как вы можете такое говорить⁈ Она же была вам учителем! Имейте хоть каплю уважения к умершим! — возмущёно воскликнула Мяу, переводя потрясённый взгляд с меня на Ибуна и обратно.

— Не, — я поскрёб свою грязную лысину, — ни хоронить, ни расчленять мы её не будем. С собой возьмём.

Они синхронно уставились на меня округлившимися глазами, а бессмертная поперхнулась яростью.

— А зачем? — с подозрением в голосе спросил Ибун.

— Мне кажется, она бы этого хотела, — ответил я, смиренно складывая перед собой ладони в молитвенном жесте.

— Да вы с ума сошли! — закричала Мяу, не выдержав уровня абсурда. — Это омерзительно! Какой бы она не была, не оскверняйте память о ней!

— Успокойся, сестра Мяусисипопа, — я успокаивающе положил ладонь на плечо девушки, — она всегда будет с нами. Будет жить в наших сердцах, внутри нас! Понимаешь?

Я пристально и убедительно посмотрел в её глаза, отчего она слегка стушевалась, но кивнула. Потом перевёл точно такой же взгляд на поднявшегося Ибуна.

— Я убью вас всех самым мучительным способом! — древняя оклемалась от шока и опять разоралась, так что пришлось на время вырубить ей звук.

— Ведь так, брат Ибун, — голосом надавил я, в надежде, что до него дойдёт посыл, поскольку в нём я был уверен, а вот посвящать Мяу в эту маленькую тайну пока не собирался. Да и хрен его знает, как отреагирует тучка, если я скажу вслух, что поглотил душу древней вместе со всей её энергией.

— А? А… А! О-о-о! — практически похерив всю конспирацию выдал он бессвязное, но под конец сумел-таки натянуть на офигевшее лицо маску серьёзности и кивнул: — Да.

Девушка ещё некоторое время с подозрение косилась на нас, но потом вздохнула и смирилась. Лишь уточнила:

— Что дальше?

Действительно, а что дальше? Мы опять непонятно где и опять с голой жопой. Что-то такая тенденция мне совсем не нравится — я ни на шаг не приблизился к решению проблемы возвращения на родину, но уже успел разозлить чёртову уйму народа и сжёг кучу лесов, не считая разрушения целой горы. Мда.

— А почему бы нам не направиться в крепость ордена Познания? — внезапно предложил Ибун, чем вызвал два удивлённых взгляда в свою сторону.

— Ты головой ударился, когда падал? — невинно поинтересовался я.

— Мы сможем обменят тело древней на целую кучу сокровищ! Они хоть и безумны, но сделки всегда ведут честно — и заплатят, и отпустят. Иначе бы никто с ними не работал! — убеждённо произнёс Ибун с горящими глазами.

— Чёт мне сомнительно менять такое уникальное тело на всякую фигню, — с сомнением ответил я, косясь на труп и радуясь, что не слышу воплей древней на этот счёт.

— Да ты послушай, — Ибун наклонился поближе и заговорщицки зашептал, — мы обменяем её на самое ценное, быть может даже на информацию о том, как тебе вернуться домой! А потом ты заберёшь труп обратно!

У Мяу отвисла челюсть, а я задумчиво погладил подбородок и, слегка кивая своим мыслям произнёс:

— Неразменная монета… хм, может сработать… А почему я? Ты что, не будешь участвовать?

— От меня будет мало пользы, брат. Я смиренно подожду тебя снаружи, — произнёс Ибун слегка смутившись.

— Ну, так-то да, — не стал отрицать я.

— Да вы послушайте себя! — взорвалась криком девушка и замахала руками. — Вы говорите об ордене Познания! Самой жестокой организации, которые людей на мелкие кусочки режут только из любопытства, а вы собираетесь их ограбить? Вы спятили⁈

— Нанао! — внезапно заорал я, чем напугал своих товарищей.

Это нужно проверить сразу, а то сейчас распланируем, а по факту даже не знаем куда идти. Но, к моему облегчению, огромная тень в окружении искр почти сразу взметнулась из огня лесного пожара в километре от нас и, несколько секунд спустя, чешуйчатое чудо мягко приземлилось возле нас. Зверюга наклонила ко мне морду и потёрлась о руки, мурча от удовольствия и выражая нетерпение скорее вернуться в крепость и наказать всех обидчиков. Отлично.

— Готовимся и утром выдвигаемся.

Поскольку, благодаря духовно энергии, мои компаньоны не испытывали неудобств от нахождения в медленно остывающем кратере, а Нанао вообще, похоже, была созданием огненным, я решил для начала восстановить всем силы.

Мы перетащили бессмертное тело в корзину на спине Нанаю, с комфортом расположились вокруг него кружком и раскурили пылесос. Вихрь тихо гудел, а из его трубы медленно вытекали клубы густого красного тумана, которые мы глубоко вдыхали, передавая шланг по кругу. Не обделили и зверя с тучкой.

Мяу сперва порывалась задавать вопросы, но наши с Ибуном умиротворённые рожи отбили у неё всякую охоту нарушать это странное таинство и мы спокойно докурили неизвестного чёрного монстра, медитативно любуясь разрастающимся вокруг нас лесным пожаром и слушая громкое урчание Нанао и далёкие панические крики обитателей леса.

Затем мы выковыривали из остывающего обсидиана всё, что могло представлять хоть какую-то ценность для обмена и складировали в корзине. Куча получилась внушительная, но самой ценной находкой оказался знак адмента, оставшийся от Халу, который обнаружила Мяу, когда на кой-то чёрт использовала свою способность находить самое нужное.

Я смотрел на её расстроенное лицо, на тусклый металлический жетон в её руках, и что-то мне подсказывало, что она просто надеялась на то, что кроме меня существует и другая возможность спасти сестру, но небесный дар прямо намекнул, что с нами она надолго. А если всё пройдет как должно, то вообще навсегда, пока смерть не разлучит нас, да и то не факт.

Взяв бляху в руку, ощутил в ней едва ощутимое течение энергии, но тут важнее было то, что с моим новым благословлением небес наш план был просто обречён на успех!

Над горами медленно занимался рассвет, а Нанао уже грациозно потягивалась, разминая крылья перед полётом. Мы освободили её от лишних цепей и перевязали ими нашу поклажу. Устроились поудобнее и драконокошка резким рывком взмыла в небо под восторженный визг Мяу.

Крепость ордена Познания жди нас! Бу-га-га!