Бесконечный беспредел х2

Глава 29

— Ну⁈ — грозно прорычал я, одним прыжком взлетев на панцирь и теперь грозно зыркал по сторонам, выискивая виновницу моего турбо-очищения.

Ри пискнула от ужаса, спряталась за сестру и сжалась в комочек за её ногами, настороженно выглядывая между коленок. Наше пополнение тоже замерло, видимо рассчитывая, за счёт чужой порки узнать, насколько я страшен в гневе и чего им ожидать в случае косяков.

— Успокойся, брат, и прислушайся к себе, — ровно, с каким-то умиротворением произнёс Ибун, в этот момент ставший на сто процентов похожим на буддийского монаха.

Я прислушался. Да нет, ничего, кроме острого желания выпороть засранку, не ощущалось. Но он в чём-то прав — негоже прогрессивному человечеству, в моём лице, использовать варварские методы физического наказания. У меня есть идея получше!

И я улыбнулся.

Вот только, почему-то, новобранцы отшатнулись, девочка сжалась ещё больше, Сома расплылся в хищной улыбке, Ибун осуждающе покачал головой, Николаич печально вздохнул, а я Мяу ощерилась и встала в боевую стойку.

— Ой, всё! — обиделся я на подобную реакцию, ведь хотел быть дружелюбным, и прикрикнул на размеренно плывущего через лес черепаха: — Двигай жопой быстрее!

— Слушаюсь, хозяин! — тут же отозвался он, не желая тоже попадать под раздачу и начал «всплытие».

— А вы, — я уставился на мгновенно подобравшихся воинов, — наведите порядок, чтобы панцирь блестел! Сома, тебя это тоже касается — подай пример!

— Слушаюсь! — в один голос отозвались парнишка и его подчинённые.

— Николаич! — я резко повернулся к лежащему старику, отчего тот подскочил и с ужасом уставился на меня. — На тебе музыкальное сопровождение, чтобы не скучно было!

— Д-да! — он поспешно закивал, подхватил гармошку и начал разогреваться, противно попискивая высокими нотами, а потом вдруг спросил: — А что играть?

— Да пофиг, — я махнул рукой.

Тем временем, черепах полностью выбрался из земли, утвердившись лапами на мягкой почве, и очень быстро побежал через лес, подсвечивая себе дорогу персональным прожектором. Вокруг вновь затрещали деревья, и громкий топот возвестил всех в округе о направлении нашего движения. Что ж, теперь понятно, что умение плавать в грунте имеет свои ограничения по скорости, но стелс нам сейчас и не нужен.

Как только Долбоящер разогнался километров до двухсот в час, Николач громко заиграл что-то задорное, и оно неплохо так легло на активность на панцире.

— А мы? — Мяу, всё ещё стоя на месте и прикрывая собой сестричку, попыталась докричаться до меня.

— Да делайте, что хотите, — отмахнулся я от них.

— Господин, это нечестно! — ко мне внезапно подскочил Сома и чуть резковато заговорил, указывая пальцем на Ри. — Она должна работать с нами!

— Да? — с прищуром спросил я. — Считаешь, что вы должны быть в равных условиях?

— Да! — поспешно выпалил парень.

— Типа вы равноправная команда и все награды и обязанности должны делить поровну?

— Всё так, господин, — закивал парнишка.

— И наказания тоже? Хорошо, да будет так!

— Я не… — Сома выпучил глаза, но слова застряли в его горле под моим пристальным взглядом.

— Что «не»?

— Я не сомневался в вашей справедливости! — выпалил парень и быстро убежал к остальным, выкорчёвывающим железяки из панциря.

— Ри, — гаркнул я, — ты плохо расслышала⁈

— Я поняла! — пискнула девочка и присоединилась к общему «веселью».

А им было действительно весело! Сплавленные на молекулярном уровне с панцирем, не самые простые железяки ордена Познания, поддавались очень плохо, точнее никак, и мои храбрые легионеры использовали весь свой арсенал оружия и техник, чтобы их хотя бы просто расшатать.

Повернувшись к ним пятой точкой, я, как и положено главе, гордо распрямился, заложил руки за спину и уставился в ночную даль мудрым взглядом.

«Чем же рыть панцирь и как сделать формацию расширения пространства?»

И если первый вопрос я мог решить несколькими способами — просто прикидывал каким проще —, то второй был серьёзной проблемой, но не нерешаемой, ведь нужно всего лишь найти человека, который занимался подобным в городах и предложить ему подзаработать или подкачаться.

— Господин Ёпт, — вкрадчивый голос Мяу вырвал меня из раздумий, — простите меня.

Я повернулся к девушке, скромно стоящей с опущенным взглядом.

— Я не должна сомневаться в вашей справедливости!

Хм, можно, конечно, сказать ей, что всё в порядке и я уже не злюсь, но это плохо скажется на репутации, поскольку непонятные типы, примкнувшие к нам, ещё не прошли посвящение нашими приключениями и могут всё неправильно понять.

Поэтому я просто кивнул, и Мяу, не получив конкретных указаний, присоединилась к уборке.

Ну как присоединилась… Тоже безуспешно пыталась выдернуть из панциря всякое, которое я туда непринуждённо понавтыкал.

Скоро кряхтение, сопение и тихая ругань переросли в отчаянный, полный безнадёги, скулёж, но никто не сдавался. Когда этот звук некомпетентности и слабости стал ровным и монотонным, напоминая звук перегруженного электродвигателя, я не выдержал и повернулся к деятелям с раздражением в глазах.

Все испуганно замерли.

Я подошёл к ближайшему столбику, ухватился за него одной рукой и, разумеется, применив свою начальную артефакторику, плавно и эффектно вытянул стержень из панциря. Это оказалось длинное копьё грозного вида, что ещё больше добавило мне больше очков в глазах новобранцев. Правда Ибун довольно громко фыркнул, смазав эффект.

— Бесполезные! — спокойно, но с нажимом произнёс я, пародируя уже виденных мною пафосных человечков из местных. — Вы будете наказаны!

— Да, глава! — все хором привычно поклонились.

— А пока собирайте этот мусор! — произнёс я и самолично начал выдёргивать из панциря остатки железа.

Поражённые моей силой, они благоговейно следили за моими действиями и быстренько, но со всем уважением, прятали по своим пространственным хранилищам выдернутые железки. А затем, я показал им, как скоблить панцирь, чтобы сделать его более ровным и опрятным. Разумеется, наиболее красивые и угрожающие наросты были оставлены и облагорожены.

— Вы чего это там делаете? — скосился на нас черепах, до этого внимательно выбирающий путь в свете прожектора.

— Красоту наводим. Мир стоит на трёх китах, а они стоят на черепахе, плывущей в великой пустоте! — многозначительно произнёс я. — Ты символ мироздания, поэтому должен соответствовать!

Мои свежие последователи глубоко задумались, Ибун спрятал взгляд в свои записи, делая вид, что не знаком со мной, а черепах вскинул бронированную бровь:

— А те ягоды… Они и мозги прочищают насквозь? — с сомнением в голосе произнёс он, обращаясь к алхимику.

— Только в частном порядке, — буркнул тот, не отрываясь от страниц.

Ну вот, весь пафос Долбоящеру под хвост… Да и хрен с ними, главное, что работа закипела и даже двигалась.

С панцирем мои раб… последователи закончили, когда рассвет окрасил горизонт, а в воздухе всё отчётливее ощущался запах соли и гниющих морских водорослей. Рельеф особо не менялся, поэтому из леса мы выскочили прямо на широкий песчаный пляж, переходящий в крупно-каменистый, ближе к воде, где черепах резко затормозил всеми шестью лапами у самой кромки чёрной как смоль жижы, толкнув несколько булыжников, которые прокатились по морю метров пять, прежде чем медленно затонуть.

— Это чё? — возмутился я, тыкая в подозрительную воду первым попавшимся мечом из хранилища.

Вода крепко ухватилась за меч и попыталась вырвать его из моих рук или, на худой конец, утащить меня вслед за ним. Благоразумно пожертвовав бесполезной для меня железякой, я решил провести экспресс тест и поднял голову на черепаха, отошедшего от «воды» на безопасное расстояние.

— Ты же земноводное? — задумчиво проговорил я, прямо воочию слыша, как моя хрустальная мечта об отдыхе на морском берегу рассыпается вдребезги.

— Нет! — тут же отозвался черепах и сделал ещё несколько шагов, подальше от моря.

Сомневаюсь, что ему знаком подобный термин, просто он решил перестраховаться, видя моё красноречивое выражение лица.

— Так что это за хрень? Где голубое море, разноцветные рыбки, коралловые рифы и прочая красота? Ибун?

— А⁈ — встрепенулся здоровяк, увлечённо кормящий море зёрнышками кашура, за которыми взмывали тонкие фонтанчики жижи, но тут же выплёвывали злак обратно. — Понятия не имею.

— Господин, если позволите… — подал голос один из свежих приспешников.

Я кивнул.

— Это Хищное Море, — с умным видом произнёс мускулистый мужчина с огромным рюкзаком на спине, лямки которого плотно обвивали его тело с головы до ног и полностью заменяли одежду.

— И? — я намекнул на продолжение я, когда его не последовало.

— Ну, оно съедает всех, — смущённо добавил он.

— А что, — я прищурился, — человеческой воды, в которой можно купаться, тут совсем нет?

— Есть, смотрите, господин, — с этими словами человек-рюкзак извлёк из рюкзака толстый и длинный кнут, увешанный шариками и крючками на отдельных поводках, и резко взмахнул им в сторону воды.

Напитанное энергией оружие пронзительно взвизгнуло и, как показалось на первый взгляд, клином вспороло чёрную, плотную жижу. В образовавшемся просвете мелькнула нормальная, жидкая вода, но двухметровый слой черноты тут же сомкнулся обратно и накрепко вцепился в кнут, как только сила удара сошла на нет.

Но человек рюкзак оказался не так прост и дал рукой мощный импульс, штопором закручивая своё странное оружие. Жижа разлетелась в разные стороны и кнут вернулся к хозяину, но, как мне показалось, слегка потрёпанным. Отдельные клочки резиноподобного кисельной киселя, оказавшиеся на берегу, поспешили уползти с песка и воссоединиться с основной массой. В целом, видимых повреждений жижи не видать, а вот оружие пострадало. Это вполне объясняет нежелание местных связываться с этой штукой, поскольку выгоды явно никакой.

— Понятно, — я кивнул и задал резонный вопрос, — так и нахрена мы здесь в таком случае?

— Вы же хотели накормить зверя, господин? Вот, пусть и ест это, оно похоже на живой организм! Пусть попробует, а мы посмори…

Тяжёлый удар мощной лапы отправил «кормильца» в затяжной параболический полёт

— И-и-и-и-и-и-и-м… — окончил он фразу где-то метрах в двухстах от берега, в огромном чёрном пузыре, который сцапал его ещё на лету.

— И их осталось восемнадцать, — мрачно произнёс я, ни к кому конкретно не обращаясь и с интересом разглядывая неподвижную жижу.

Но Рюкзак оказался не промах и через пару секунд над черной поверхностью вспух, а затем и взорвался горб. Полуголый, кровоточащий и окутанный голубой аурой мужик истошно орал и бежал в нашу сторону прямо по поверхности местной мутировавшей колонии зоопланктона и размахивал руками. В какой-то момент псевдо твердь под его ногами разверзлась и он ухнул вниз, не пробежав и половины дистанции.

Снова пара секунд ожидания и снова взрыв, выкидывающий бегуна на поверхность. Только теперь на его теле было ещё меньше лямок и ещё больше крови. Несколько шагов и он снова проваливается в хищную жижу.

И снова… И снова…

— Может поможешь? — нарушил Ибун всеобщее молчаливо-задумчивое наблюдение за этой сценой борьбы за жизнь и обед, когда на Рюкзаке поеденная кожа уже болталась лохмотьями, а до берега оставалось ещё метров пятьдесят.

— Да, — я кивнул и взял в руку трубу пылесоса, — лишь бы оно оказалось не очень разумным…

— Почему? — удивился Ибун.

— Чтобы не догадалось убежать, а то уж больно мясисто и многообещающе выглядит. Не хочу гоняться за этой штукой по всему морю… Помнишь амёбу в озере?

Ибун кивнул, вспомнив, и тоже стал искренне переживать вместе со мной, чтобы эта жижа не сбежала. Остальные посмотрели на нас ну очень странно, но не более странно, чем сама жижа. Мне так кажется…

Вихрь взвыл и, как я и предполагал, древняя и могучая хрень начала быстро всасываться сплошным потоком. Уже через несколько секунд я был вынужден вынуть пылесос из хранилища, чтобы «отстрелить» из него плотный, крупный, яркий шар для боулинга, просто пышущий духовной и жизненной энергией.

Ну очень жирнючая добыча!

После пятого отстрела к сожалению выяснилось, что добыча обладает неким разумом или, как минимум, инстинктом самосохранения, поскольку попыталась вырваться из моего вакуумного захвата. Море вздулось горбом собравшейся в кучу субстанции, которая рванула подальше от берега, но, поскольку физика в этом мире была настолько мертва, что даже некроманты опускали руки, противодействие этой коллективной мышцы оканчивалось ровно там, где начиналась труба пылесоса. Поэтому мне даже упираться не приходилось. Я стоял весьма расслабленно, разве что в носу от скуки не ковырял — в общем, являл собой сосредоточение величия и мощи.

Тогда жижа приняла единственное правильное решение и отделила от себя малую часть, которую Вихрь тут же с хлюпаньем всосал, тогда как оставшийся организм трусовато отпрянул от берега метров на триста, оставив в воде неподвижное, сильно погрызенное тело человека-рюкзака уже без рюкзака.

— Что встали⁈ Вытаскивайте! — приказал я обалдевшим от всего этого новобранцам.

Несколько человек с опаской зашли в прозрачную воду, подстраховывая друг друга, и поспешили вытащить на берег тело товарища, беспрестанно косясь на затаившуюся жижу.

Красный туман плотненько окутал пострадавшего и через минуту тот с криком вскочил, вполне целый, хоть и голый, и неверяще ощупал себя.

— Спасибо, господин Ёпт! — с искренней благодарностью он бухнулся передо мной на колени и стал лупить лбом песок и камни.

— А теперь о наказании! — громко, с улыбкой провозгласил я, окидывая насторожившихся людей. — За оставление товарища в беде, за медленное выполнение приказов и за очищение…

На последнем я зыркнул на сжавшуюся Ри и хитро прищурился, на что все напряглись:

— В наказание вы помоете Долбоящера! — торжественно объявил я, чем вызвал всеобщее недоумение.

— Полностью? — задал кто-то глупый вопрос, и все окинули громаду черепаха оценивающими взглядами.

— Именно! — я кровожадно улыбнулся и обратился к удивлённому зверю со сталью в голосе: — Залазь в воду и доставай свой вонючий… хвост! Если я ещё раз его унюхаю, то просто оторву и выброшу!

— Да, хозяин! — черепах скукожился от осознания возможной перспективы и поспешил в прозрачную воду, забравшись туда по пузо.

— Нет! — тут вскрикнула побледневшая Мяу, которая знала о «хвосте». — Ри же маленькая девочка! Ты… Ты… Извращенец!

— А ну цыц! Это просто животное! Представь, что она купает котёночка! — возразил я.

— Котёночек не может сделать то же, что этот… этот… извращенец!

— Да что ты заладила? Он будет держать себя в лапах, — уверил я девушку и грозно зыркнул на черепаха: — Ведь так⁈

— Да, хозяин! — поспешно заверил меня черепах и вывалил своё сизое хозяйство в воду.

Свежесть моря тут же сменилась ужасным смрадом, режущим глаза, отчего кто-то из немногочисленных новеньких женщин хлопнулся в обморок. Вода помутнела, и из прибрежных глубин всплыл целый косяк крупных мёртвых рыбин с выпученными глазами. Хищная жижа затряслась, сжалась и отпрянула от берега на пару километров, чётким полукругом очертив зону заражения биологическим оружием.

— Я поищу алхимические материалы! — прогнусавил зажимающий нос Ибун и быстро убежал по просеке в лес.

— У меня это… старческое! — крякнул Николаич и, театрально держась за живот, резво убежал вслед за здоровяком.

— Вы плохо расслышали приказ? — ровным голосом произнёс я и повернулся к людям своим каменным лицом с отключёнными нервными окончаниями и заглушенными рецепторами.

Падая и поддерживая самых восприимчивых, вся толпа, на вялых ногах, похромала выполнять приказ. Они залезли в загустевшую от тысячелетней грязи воду, кое-как доплыли до кормы черепаха, и начали скоблить его тентакли, периодически закатывая глаза и теряя сознание.

— О да! Трите сильнее! — стонала эта панцирная сволочь вывалив язык на бок, отчего Мяу то бледнела, то краснела, но не отрывала взгляда от своей сестры.

А вот Ри, отчего-то, прониклась сочувствием к черепаху и старалась изо всех сил, ласково приговаривая: «Бедненький, этот извращенец совсем за тобой не ухаживал!», даже невзирая на кошмарную вонь. Сома из чувства соперничества не отставал и держался показательно бодро.

Удивительно, но остальные вдохновились целеустремлённостью девочки и мальчика, и, часа через два, зверюга был полностью отмыта.

— Охренеть, они розовые… — пробормотал я, когда измученные, позеленевшие люди с признаками химического отравления и радиационного поражения кожи, но довольные собой, побрели на берег.

Отмытые «хвостики» довольного и теперь не вонючего черепаха игриво плескались в воде и я решил вознаградить всех за труды.

Щедрая порция красного тумана быстро привела всех в чувство и прекрасное расположение духа, отчего многие даже стали весело обсуждать такое трудное задание и искать в нём скрытый смысл. Морское течение унесло грязную воду, а ветер очистил воздух на берегу. И только жижа отказывалась приближаться, чем сильно меня расстраивала.

По моему приказу люди занялись обустройством лагеря, поскольку это место отлично соответствовало всем моим требованиям, а я принял удобную позу для размышления на мягком песочке. Волны бились о каменистый берег, ополаскивая тентакли блаженствующего черепаха, в пасти которого опять оказалась древняя. Хрен её знает, сама она так решила или панцирный её принудил, но её постанывания сливались с общим умиротворяющим гулом занятых людей и нисколько не мешали.

Внезапно, мой со… мои размышления нарушил чей-то громкий крик:

— Крака́ль!

— К оружию!

— Защищайте Главу!

От неожиданности я сел и с удивлением захлопал глазами — кто из этих немощей собрался меня защищать⁈ И, главное, от чего защищать?

Ответ на последний вопрос медленно поднимался из морских глубин, тогда как его толстые щупальца, усеянные присосками и крючками, уже обвивали удивлённого черепаха, мирно полоскающего клубок своих тентаклей на мелководье.

— О нет! Черепашка! — с испугом закричала Ри, когда над водной гладью показался коричневый панцирь монстра, усеянный острыми шипами, и превышающий размер нашего Долбоящера в полтора раза.

— О нет! Он слишком огромен! — закричали новобранцы.

— О нет! Только не снова… — одновременно простонали Мяу и Ибун.

— О да! — во всю пасть улыбнулся черепах и так же медленно потянул свои тентакли навстречу противнику, скользя ими вдоль его щупалец.

— О да! — поддержал я черепаха, внезапно осознав, что обладаю самым мощным, деморализующим и оскорбительным оружием на свете, которое поможет мне поломать все эти игры богов.

А если ещё и…

— Николаич! — рявкнул я старику, отчего тот едва не обделался под влиянием напряжённого момента. — Сыграй что-нибудь романтичное!

Тот подхватил гармошку и, с перепугу, заиграл «My heart will go on» из «Титаника», слова которой я, к своему стыду, знал наизусть и не мог не подпеть в такой момент! Ну а хер ли уже? Дно и так пробито!

Черепах, двигаясь в такт красивой мелодии, развернулся, и медленно направился навстречу кракалю, неспешно захватывая инициативу, поскольку обладал бо́льшим количеством тентаклей. Несчастный кракаль слишком поздно осознал, или осознала, свою ошибку! Когда монстр попытался сбежать, черепах уже погрузил огромные острые когти в его толстый панцирь и намертво вцепился в эту помесь краба и осьминога.

Розовенькие, гладкие и очень подвижные «хвостики» черепаха медленно и торжественно обвили завизжавшее чудовище, и под моё пронзительное «Once more you open the door…» вонзились кракалю куда-то, ниже ватерлинии.

— А что происходит? Черепашка побеждает? — Ри несколько раз дёрнула остолбеневшую сестру за рукав платья, когда два чудовища сплелись в один большой клубок щупалец, с беспомощно качающимися в воздухе огромными, мясистыми клешнями.

Тут я поперхнулся и не смог больше петь, потому как заржал в голосину. Всё, сушите вёсла, я тронулся окончательно.

— Вроде того… — едва слышно отозвалась Мяу.

— А они разве не… — Николаич перестал играть и дрожащим пальцем указал на монстров в воде.

Забытая гармонь с протяжным, тоскливым звуком вытянула меха до земли.

— Это… — наши новенькие никак не хотели признавать реальность.

— Мерзость, — констатировала Гнюша.

— Всё по божественному приказу! — парировал я. — Это сила любви!

— Да, животное, да! Я тебя трахну, а потом сожру! — на высокой ноте взревел черепах ускоряя возвратно-поступательные движения своих «хвостиков» во всех доступных местах кракаля и широко распахивая пасть, где изгибалась кричащая Сарацигаримит.

Новобранцы, особенно мужики, побледнели, и их вырвало, когда до них дошло, что́ они с таким усердием натирали. Ри вылупилась на меня мокрыми глазами и шмыгнула носом:

— Извращенец! — с обидой выкрикнула она и побежала к лесу.

— Доволен⁈ — с вызовом накинулась на меня Мяу: — Стоило оно того⁈

— А ты скушай ягодку и потом расскажешь, — я криво ухмыльнулся, на что девушка внезапно вздохнула и резко успокоилась.

— Бе-е-е, — Сома брезгливо вытер руки о свою одежду.

И пока все эти нежные аборигены боролись с собственной брезгливостью, чтобы не выглядеть в моих глазах жалкими, над пляжем раздался смачный хруст и предсмертный рёв кракаля. Похоже, черепах закончил. Во всех смыслах.

Теперь мощные челюсти Долбоящера смачно вгрызались в твёрдый панцирь кракаля и вырывали целые куски с тянущимися за ними канатами белого мяса.

«А где древняя?» — внезапно озадачился я, борясь с обильным слюноотделением при виде сочного крабового мяса.

Сарацигаримит была в порядке и не спеша плыла к берегу лёжа на спине и покачиваясь на волнах, поднятых трапезой моей зверушки. Ну и замечательно! Потерь — ноль, респект — плюс, крабовый деликатес, опять же, плюс.

— Эй, панцирный, клешню отдай! — заорал я черепаху. —

Тот меня услышал и вырвал массивную крабовую конечность своими лапами. Она плюхнулась в воду, подняв тучи брызг, а мои последователи, хвала небу, что сообразили, кинулись вытягивать её на берег.

Вскоре её уже готовили на нескольких кострах в центре лагеря из грубо изготовленных бревенчатых домиков. Обожравшийся Долбоящер лежал с закрытыми глазами на песочке и медленно нагревался под солнцем. А на его панцире медитировала бессмертная.

Думаю, неплохая такая точка в этой части приключений. Немного отдохну, обустрою для жизни панцирь черепаха, разберусь с тем, как и в какую сторону прокачивать свой легион для грядущей битвы, ну всякого по мелочи. Дел действительно навалом и нужно их закончить как можно быстрее — не хочу провести сотню лет в компании этих психов!

Главное — победа в божественном турнире! Всё остальное уже пофиг. Как говориться, кому должен — всем прощаю.

Ближе к вечеру на нас вышла небольшая группа потрёпанных воинов, которая оказалась одной из тех, которые хотели ко мне присоединиться, но кого связали боем. До меня доносились лишь отголоски разговора пришлых с моими новобранцами, но и из этого я понял, что гости не против вступить в наши ряды, да и вообще, всё, что угодно, лишь бы не под сапог к Ордену Познания.

Они порывались выказать мне уважение, но их быстро остановили Ри и Сома, и взяли их в оборот, практически без сопротивления, благодаря тонкому намёку новобранцев о возможных последствиях нарушения субординации. Но, сперва, накормили уставших людей кракалем, благоразумно умолчав о всём, что сопутствовало его смерти. Молодцы!

Николаич создавал музыкальный фон в лагере, а Ибун разбирал изъятые у всех материалы, пилюли и настойки.

Я же, нажравшись от пуза, лежал головой на коленях Мяу, поскольку понятия не имел чем её озадачить. Так что, в какой-то мере, она отрабатывала свою клятву. Очень высоко над нами лениво парила Гнюша в образе чёрной тучки и закрывала нас от жаркого солнца.

Идиллия! В такие моменты совершенно нет желания думать о будущем, а просто хочется наслаждаться моментом. Так что, пусть всё будет, как будет, а я буду решать проблемы по мере поступления. Но это потом, а сейчас — у меня отпуск и любись оно всё конём!