Бесконечный беспредел х2

Глава 6

Несмотря на внешнюю браваду, я был напряжён не меньше Ибуна и всё ждал какой-нибудь мистической фигни, вроде внезапного голоса, говорящего: «оставь надежду всяк сюда входящий». Но сани тихо шуршали, дворец становился всё ближе, а ничего из разряда «да вашу мать!» не происходило.

Наконец мы остановились у высоченных, вросших в землю ворот и вышли из транспорта. Мой почти бессмертный друг затравленно озирался по сторонам, а я восторженно присвистнул, задрав голову к небу и любуясь красотой сооружения. Оставил пылесос у саней — на всякий, и чтобы тучка Гнева Небес не таскалась за мной.

Вот только меня подсознательно коробила какая-то неправильность пейзажа. И нет, это было не небо над головой вместо пары километров скальной породы — к этому быстро привыкаешь.

С дворцом было что-то не так. И только вскарабкавшись под неодобрительным взглядом Ибуна по металлическим украшениям стен на относительно широкий карниз и легко перепрыгнув через перила в открытую галерею, я понял, в чём дело.

Дворец вырос из-под земли как гриб! Тут повсюду лежала земля и крупные булыжники, которые ну никак не могло забросить сюда ветром.

Я поднял небольшой камень и постучал им по изящной, резной колоне, поддерживающей следующий ярус. Громкий металлический звон разнёсся по округе, а пол под моими босыми ногами отчётливо завибрировал в резонансе.

— Ты в порядке, Ёпт? — раздался снизу встревоженный голос Ибуна.

— Да, — крикнул я в ответ и осторожно подошёл к высокому окну с грязными стёклами.

Протёр послюнявленным пальцем небольшой участок и заглянул внутрь.

Просторная комната с высоким потолком видимо является рабочим кабинетом, если судить по массивному бело-золотому письменному столу прямо у окна и рядам таких же бело-золотых книжных шкафов, забитых толстыми фолиантами. Всё украшено затейливой резьбой и выглядит очень богато.

Но мы, пролетарии, народ простой, без изысков и науке бессмысленного созерцания не обученные. Поэтому я размахнулся и ударил булыжником по тонкому стеклу. Однако, вместо печально звона тысячи осколков, последовал только глухой удар, а на стекле остался небольшой пыльный след, который без проблем стёрся пальцем.

Разогнал мышцы дэнами и со всей дури влупил каменюкой по стеклу. Звонко щёлкнул разлетевшийся мелкими осколками булыжник, а окну хоть бы что. Запоздало подёргал раму — вдруг открыто, а я идиот, но нет.

Прогулялся до ближайшей балконной двери, на которой была красивая золотая ручка, и подёргал её во все стороны. Безрезультатно. Почесал давно небритую щетину, развернулся, и без опаски спрыгнул с высоты третьего этажа — к новым возможностям тела очень быстро привыкаешь.

Уже на земле застал прелюбопытную картину — Ибун сгорбился над изящной белокаменной клумбой и что-то бормотал, при этом активно двигал руками под собой. Вблизи оказалось, что он тянет из сухой земли тонкий корешок и грязно ругается, потому как корень активно пытался зарыться обратно в землю.

— Да брось ты его пока, — наконец не выдержал я, спустя минуту наблюдения за этой легендарной битвой, — никуда он не денется из этого бетонного горшка.

Он вздрогнул и от неожиданности выпустил тонкую добычу из толстых пальцев. Со вздохом поднялся и вопросительно воззрился на меня.

— Бетонного?

— Ну каменного, — поправился я.

— Тут, похоже, всё сделано из чистого золота, — в свою очередь поправил Ибун уже меня.

— Всмысле⁈ — я аж поперхнулся слюной и выпучил глаза на дворец, прикидывая его массу и стоимость, но потом в моём мозгу что-то щёлкнуло, и я уточнил: — А золото в вашем мире ценится?

— Разумеется, — кивнул он, чем вызвал у меня неконтролируемое слюноотделение, — только нормальное, а это какое-то странное, но я не могу понять, в чём дело. Думаю, ты и куска никому не продашь.

— Совсем никак? — расстроено произнёс я.

— Совсем, а что там наверху?

— Заперто, грязища, но не разграблено. Видел целую библиотеку в кабинете.

— Будем грабить? — как-то неуверенно спросил Ибун.

— Ну, если ты знаешь способ, как попасть внутрь, то я только «за», — невесело усмехнулся я, вновь поднимая взгляд и осматривая все четыре этажа неприступного дворца.

Он отрицательно покачал головой, и мы замолчали, задумчиво созерцая сверкающую великолепием громаду.

— Может, поедим? — наконец жалобно произнёс Ибун, видимо восприняв мои прищуренные глаза в качестве подтверждения того, что у меня созрел очередной безумный план.

— Точно! — я щёлкнул пальцами, вспомнив про добытые со стражей пространственные хранилища, и поспешил к саням.

После недолгих поисков обнаружил всего два аксессуара, застрявших в щели между костями. Бросил короткий взгляд на девушек — нога древней застряла в крыше, и сейчас её раскорячило в странной позе, без намёка на элегантность.

Длинные волосы Мяу, всё это время волочившиеся где-то под санями, так же провалившись в щели, сейчас являли собой жалкое зрелище вкупе с общим состоянием фиолетовоглазой красотки. М-да, надо бы облагородить конструкцию и про тормоза не забыть.

Не то, чтобы я совсем не беспокоился о случайно приблудившихся в нам дамах, но одна пыталась меня убить, а другая… другая, короче. Я б даже сказал — иная.

Так что полежат ещё немного, учитывая, что сейчас спешить особо некуда.

Найденные серьга и кулончик избежали участи быть безвозвратно вывернутыми наизнанку — мало ли, вдруг пригодятся? Нырять в них, правда, пришлось по несколько раз, но и улов был достойный!

Много разнообразных пилюль, эликсиров и ещё какой-то алхимической лабуды сразу отправились в хранилище Ибуна. То, что было похоже на еду, сложили отдельной большой кучкой, а оружие отшвырнули подальше за ненадобностью, поскольку ни я, ни мой друг махать этими железками не умели.

Одежда тоже нашлась, но исключительно женская. Однако, выбирать мне не из чего, так что отрезал рукава просторного тёмно-зелёного платья трофейным мечом и превратил их в подобие коротких штанов, спаяв их с разными кусками ткани так, чтобы вся эта убогая конструкция не спадывала и выглядела более-менее прилично. Для верности подвязал всё это розовым шёлковым шарфиком и свистнул Ибуну, чтобы тот заценил.

Он оторвался от костра и нашего будущего обеда, и долго разглядывал улыбающегося меня, слегка склонив голову набок.

— Когда ты был голым, было видно, что ты мужчина, — задумчиво проговорил он, и добавил: — А сейчас, я уже не уверен.

И отвернулся с таким разочарованным видом, что мне даже стало неловко.

Правда через секунду с его стороны послышалось сдавленное похрюкивание, а потом и гомерический хохот. Вот гадёныш! Но меня улыбнуло. Красава, Ибун лесной! Кажется, парень приходит в норму и потихоньку становится собой. Или тем, кем так хотел быть — как знать.

Так что я тоже не остался в долгу и, сделав из куска белой ткани пилотк, подкрался и нахлобучил её на голову товарища.

Когда он вскочил, и с непонимающим видом уставился на меня, стягивая и рассматривая странный головной убор, заржал уже я.

— Погоди, погоди! — всё ещё смеясь, я замахал руками. — Надень на пару секунд.

Он приподнял бровь, чувствуя подвох, но белую пилотку вернул на лысину и замер в ожидании пояснений.

Эх, жаль, что нет зеркала, чтобы встать рядом и в полной мере оценить эпичность:

Ибун, в почти целом белом а-ля кителе, в стрингообразных остатках белых штанов, в сгрызенных до состояния галош белых сапогах и в нелепой белой пилотке, легко бы сошёл за члена команды корабля «Голубой дельфин» или официанта бара «Голубая устрица».

А я, босой, в нелепых зелёных шароварах с рюшечками и кружавчиками, подпоясанный розовым шарфиком, выглядел просто сбежавшим из дурки.

Зато похоже всё это на очень дорогую и модную, прости господи, броню. А у здоровяка аж целый комплект от одного мастера. Бу-гу-га!

После моих пояснений поржали и вернулись к делам — Ибун к готовке, а я к нашим горемычным.

Мяу вызывала наибольшие опасения и лёгкие подозрения — сомневаюсь, что она дважды, совершенно случайно, оказалась возле меня. Если нашу первую встречу ещё можно списать на превратности судьбы, то второй раз она точно оказалась тут целенаправленно. Как навелась — это отдельный вопрос, поскольку гораздо важнее — зачем?

Чтобы ответить на эти, и ещё парочку других вопросов — обыскал её. Осторожно и деликатно, как джентльмен.

Так и есть, я был прав — она из принципа не носит нижнее бельё! И размер груди точно третий, я не ошибся при первой встрече! В остальном же, загадок только прибавилось.

Той странной книги я не обнаружил, как не обнаружил вообще ничего! Ни хранилища, ни вещей. Такое чувство, что она бежала из второй сферы бросив абсолютно всё. Но почему именно ко мне?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно привести её в чувства, но как? Для усвоения пилюль требуется быть в сознании, а альтернатив Ибун не обнаружил. Может попробовать посадить её на ИВЛ, только вместо кислорода использовать пилюлю ЖЭ амебы?

Открыл Вихря и удивлённо присвистнул — от всей амёбы остался только шар размером с кулак. Это ж сколько я потратил, мажор проклятый⁈

Но рвать волосы на заднице уже поздно — будем работать с тем, что есть.

Поднёс трубу к лицу Мяу и на самом минимуме подул, расщепляя сферу жизненной энергии внутри пылесоса. По ощущениям процесс пошёл, но на глаз оценить эффективность оказалось невозможно. Стоять возле неё сутки напролёт и работать компрессором тоже не вариант. Мне бы розетку, да перевести всё в автономный режим, и ещё маску сделать, чтобы снизить бесполезное рассеивание…

В раздумьях прислонился лбом к транспорту и тяжко вздохнул. Мозг тут же пронзила внезапная мысль и я сделал шаг назад, по-новому взглянув на своё костяное творение.

А что, может получиться!

Залез внутрь с вилкой провода в руках и довольно быстро нашёл подходящую косточку, на которой расклинил контактные штыри и в первый раз, за всё время пребывания в этом мире, щёлкнул тумблер пылесоса в положение «ВКЛ». И первый раз, за чёртову уйму лет, Вихрь раскрутил двигатель так, как это и было задумано конструкторами!

Гудел он довольно громко, но до безумного, уже привычного мне, ультразвукового воя, было как до Пекина уткой. По ощущениям сфера ЖЭ всё так же расщеплялась и энергия выдувалась вместе с воздухом. Осторожно положил шланг и сделал шаг назад…

Обалдеть, работает!

Коснулся саней и убедился, что их остаточный резерв очень медленно истощается. В таком режиме работы его должно хватить надолго, но слишком уж много ЖЭ бесполезно утекает в атмосферу. Так что я накрыл каркас белой палаткой с причудливым узором, которая, видимо, была штатной комплектацией любого стража, поскольку их у нас теперь было две.

Положил кабель на девушек и отошёл на пару метров, чтобы убедиться, что даже дистанционно могу почувствовать чужую духовную энергию проводом, а так же любое его смещение в пространстве. Вроде нормально. Думаю, успею добежать и что-то предпринять, когда кто-то из них пошевелиться. Но больше, конечно, напрягает древняя, ага.

А теперь к делам насущным.

Раз в комфортабельные опочивальни дворца нам пока не попасть, будем довольствоваться малым и поставим палатку!

Вот только что-то я не обнаружил в комплекте с ней ни колышков, ни каркаса. Но дело житейское — соберу подходящих палок и вуаля.

Пока искал жерди и когда барахтался под белым пологом, почувствовал на себе взгляд. Обернувшись, заметил, что Ибун пристально наблюдает за мной. Настолько пристально, что даже перестал помешивать варево в котле.

Мне вдруг стало стыдно и отчего-то подумалось, что он сейчас считает меня безруким кретином, так что я стиснул зубы и с удвоенным энтузиазмом взялся за возведение укрытия.

Но проклятая конструкция была напрочь лишена петелек для растяжек и даже банальных меток для упора каркаса, отчего пару раз падала на меня под грохот деревяшек. Плюс она была ассиметрична, что только добавляло геморроя. А жалость во взгляде Ибуна только больше злила, что, в свою очередь, заставляло чаще ошибаться.

Наконец, установив всю конструкцию с помощью порванной на ленты ткани, больших камней, кривых палок и такой-то матери, я повернулся к товарищу, утёр пот со лба и произнёс:

— Готово! — гордо, уперев руки в бока — знай наших!

Взгляд Ибуна сместился за мою спину, и здоровяк вскинул бровь. Одновременноэтим раздался скрип, шорох ткани и вся конструкция за моей спиной медленно завалилась, обдав меня пылью и ветром унижения.

В немой тишине в котле что-то ехидно булькнуло, выпуская кверху густое облачко одуряющего аромата, а у меня задёргался глаз.

Мой друг спокойно встал, молча приблизился, ухватился за край палатки и одним движением встряхнул её, отчего все с трудом добыты палки разлетелись в разные стороны. Затем, под моим хмурым взглядом, он взял шатёр за самый краешек, направил в него духовную энергию, отчего изящная вязь золотых узоров засверкала, и со всего размаха ударил этой огромной тряпкой по земле.

В следующий миг ткань начала ползти вверх и обретать правильную форму, одновременно с этим зарываясь в землю бахромой на нижнем краю. Палатка сама встала, сама натянулась и в следующую секунду исчезла, оставив лишь едва видимый контур.

Ибун постучал по невидимой стенке, отчего та издала странный деревянный звук, назидательно посмотрел на меня и растянул губы в ехидной улыбке.

— Ой, да идите вы в жопу со своим колдовством! — пробурчал я и, сопя, направился к костру под мерзкое дружеское хихиканье.

Заглянул в котелок и вдохнул одуряющий запах мяса, специй и овощей. Уселся на один из валунов, заботливо подготовленных Ибуном, и упёр взгляд в блестящий чайник, и носика которого уже вовсю валил пар, несущий в себе ароматный, терпкий букет трав. В животе предательски заурчало, на что подошедший товарищ лишь хмыкнул и поставил на большой плоский камень две глубокие фарфоровые тарелки с затейливым узором по краю и две фарфоровые же чашечки.

— Да не томи ты, накладывай уже! — не выдержал я его задумчивого нависания над котелком. — Горячо — сыро не бывает!

— Терпение — есть путь познания истины! — философски заметил Ибун.

— Умничество — есть путь познания боли чуть ниже спины, — в тон ему ответил я. — Давай уже пожрём!

Он хохотнул, и навалил деревянным черпаком две яркие горки еды в тарелки.

Некоторое время мы молча стучали трофейными ложками и наслаждались потрясающим мясным рагу. Хоть было не холодно и не темно, но тепло костра добавляло уют атмосфере лагеря, а слегка потрескивающее пламя будто говорило: «Всё хорошо, вы в безопасности».

Умяв по две порции, мы разлили чай и лежа развалились на камнях, благодушно созерцая горы и слушая приглушённый гул пылесоса…

А, чёрт! Я вздрогнул, сообразив, что с этой палаткой совсем перестал отслеживать шевеления кабеля, но всё, вроде, пока тихо. Фух.

— Что такое? — насторожился Ибун, от которого не укрылось моё секундное напряжение.

— Да забей, — я беспечно отмахнулся и указал на дворец, — как бы нам пробраться внутрь? Прикинь, сколько там всего!

— Тут я тебе не помощник, — грустно усмехнулся Ибун. — я вообще мало что знаю о руинах, кроме того, что там можно найти редкие ингредиенты.

— Может стены можно какой-нибудь кислотой растворить? Сможешь сварить что-нибудь?

— Да, но придётся вырыть несколько шахт, в надежде, что в этих горах есть нужные материалы, — Ибун кивнул подбородком на горные кручи и громко отхлебнул из чашки отвар.

Я проследил за его жестом, на миг представил, как мы долбим горную породу на протяжении нескольких месяцев, тяжело вздохнул и тоже отхлебнул ароматного напитка.

— Как же в тебя вскрыть-то? — задумчиво произнёс я, отчётливо понимая, что с моими текущими возможностями это невозможно — уж слишком нерушимым казался этот роскошный дворец. — Может целиком забрать?

Ибун странно посмотрел на меня.

— Заралупангад, а может тебе стоит построить свой, а не пытаться украсть чужой⁈ — раздался за нашими спинами гневный женский голос.

Мы с Ибуном синхронно поперхнулись, побледнели и резко изогнули шеи, чтобы из лежачего положения увидеть стоящую позади нас бессмертную. Сейчас она была светлом, этаком традиционном китайском наряде со штанами, и сверлила нас, меня, тяжёлым взглядом.

— Боги, что за бесполезный ученик! — зло воскликнула она и впечатала плоскую подошву сандалии прямо в моё лицо.

— Мя? — только и смог выдавить я, когда ужасающая сила вдавила мой затылок в камень.

Хорошо хоть успел тело укрепить! Белый Ибун замер и даже перестал дышать, отчего стал полностью похож на каменное изваяние.

— Сколько ещё раз мне придётся вдалбливать в твою пустую голову, что чужой Духовный Дворец бесполезен! Несносный мальчишка! И зачем я только согласилась обучать тебя⁈ — кричала она, как окурок втаптывая мою голову в камень.

— Потому, что я обаяшка? — глухо отозвался я из-под подошвы, не зная, что ещё сказать.

Тут сандалия пропала с моего лица и неведомая сила вздёрнула меня не то, что на ноги, а подняла аж на метр над землёй.

— Что ты сказал⁈ — прорычала древняя, приближаясь ко мне вплотную и сверкая ледяными молниями в глазах. — Подумай ещё раз и ответь!

— Дорогая, — как мог проворковал я, чтобы сменить ей фазу безумия, — я…

Это не подействовало, и договорить мне не дали. Меня сдавило со всех сторон так, что даже под усилением кости отчётливо затрещали, а весь воздух выдавило из лёгких с жалобным писком. Я бросил беспомощный взгляд вылезающих из орбит глаз на Ибуна, но тот, не шевелясь и не меняя позы — на одних только пальцах, по-крабьи медленно отполз за камень.

— Во имя Неба, Земли и Рода Человеческого, я даю тебе последний шанс убедить меня, что старые идиоты не ошиблись и ты действительно тот, кто может остановить вторжение Апсайлов! Иначе я лично убью тебя, проклятая последняя надежда, и пусть весь этот обречённый мир катится вслед за тобой! Это лучше, чем ещё хоть день терпеть твои безумные, глупые выходки! Говори!

— Да вашу мать… — тихо прохрипел я и воздел к небу молящий взор.