Бесконечный беспредел х2

Глава 14

Ну, раз весь этот спектакль исключительно для меня, то сейчас самое время по-быстрому получить кучу денег и добить Ибуна до сотки, чтобы не носиться по горам в поисках дичи!

— Нет! — резко произнёс адмент, с трудом подавляя ярость.

— Чё⁈ — я выпучился на него. — В смысле «нет»⁈ А как же ценный сотрудник и всё такое?

Ибун и Мяу стыдливо закрыли лицо руками.

— Это слишком большая сумма, юноша, — чуть подуспокоившись ответил Халу, взяв себя в руки, — но я приглашаю вас к себе и там мы подберём достойную нагр…

— Да нихрена! — возмутился я, в сердцах пиная ни в чём не повинный камень. — Ты мне должен!

Халу побелел, сузил глаза, и его рука сжалась на рукояти меча. Ещё секунда, и он кинется на меня, но, вдруг, между нами возникла древняя и положила свою изящную ладонь на плечо адмента:

— Заткнись, ничтожный, — она бросила мне эти слова вместе с холодным взглядом и повернулась к мужчине: — Мы принимаем ваше щедрое приглашение.

— Но учитель! — не без лёгкой паники воскликнул я, ведь забираться в гнездо ордена совершенно не хотелось.

— Ученик, — она перевела на меня уничижительный взгляд ледяных глаз, — во имя Неба, я хочу принять ванну!

— Как ваше имя, мудрая госпожа? — вежливо произнёс Халу, пристально вглядываясь в лицо древней.

— Сарацигаримит Воплощающая Волю, — слегка улыбнулась она в ответ и указала рукой на Мяу: — А это моя сестра Мяусисипопа Два Глубоких пальца.

Я бы заржал, если бы не был так раздосадован сложившейся ситуацией.

У Халу брови поползли вверх и он с недоверием уставился на нашу компанию, незаметно скучковавшуюся возле нас с древней.

— Да, да, а я Зарупангад, — проворчал я и ткнул здоровяка в плечо: — А это Ибун-алхимик. Учитель, может поищем ванну в другом месте? А то у ордена дурная репутация… Ай!

Бессмертная, запулив мне в лоб небольшой ледышкой, вновь переключилась на адмента:

— Не обращайте внимания на слова этого мальчишки, он излишне зазнался из-за возложенной на него великой миссии.

— Миссии? — искренне удивился Халу. — Какой миссии?

— Окончательное избавление от апсайлов, разумеется.

Вот так запросто, не меняя выражения лица, эта… м-м-м… уважаемая, поставила нас в очень неудобную, коленно-локтевую позу. Меня поставила, откровенно говоря, ведь, как я понял, орден не зря называется «орденом Познания» и теперь к нам будет куча вопросов, которые могут запросто разрушить то немного, в чём мне удалось убедить древнюю.

— А кто такие…

Оправдал мои опасения Халу, но я резко и без уважения перебил его, чтобы не поднимать неудобные вопросы раньше времени:

— Учитель, вы ведь согласны, что вести диалог лучше на сытый желудок, в подобающей обстановке и когда мы оденемся уже наконец!

— Иногда я удивляюсь, насколько разумным ты можешь быть, — с сарказмом произнесла бессмертная и кивнула адменту: — Если ваше предложение ещё в силе, то мы посетим вашу крепость.

— Великолепно! — тут же расцвёл мужик и панибратски хлопнул меня по плечу: — Парень, ты сможешь лично убедиться, что слухи о нашем ордене крайне преувеличены! Отправимся завтра рано утром.

— Я бы лучше убедился, что ваш орден платёжеспособен, — буркнул я, рывком плеча стряхивая его руку и направился к куче барахла, которую эти деятели вытряхнули из пространственных хранилищ методом разрушения оных.

Надо уже быстрее осваивать это гадское воплощение, а то я со слишком завидной регулярностью оказываюсь голышом. Надеюсь, мой внутренний турбокомпрессор сойдёт за основу, которую так настоятельно требует древняя.

Кое-как прикрывшись какими-то тряпками, мы с Ибуном зарылись в кучу, выкопали самое ценное и завернули всё в подрезанную лазером крышу одной из палаток. Мяу к тому времени тоже сумела одеться, скомбинировав на себе разноцветные тряпочки. А потом, надо отдать ей должное, метнулась отвлекать разговорами бессмертную, чтобы Халу не мог приставать к ней с расспросами.

На полянку, под командные окрики погонщиков, опустились шесть шерстяных птеродактилей, на чьих спинах был закреплён кожаный «банан» с ручками, для сидения сразу нескольких человек. Следом упало нечто зубастое, напоминающее шестиногого мопса с крыльями и таким же седлом-бананом на спине.

Сразу началась деловая суета по установке лагеря силами ордена. Мы же скучковались отдельно и молча наблюдали, как палатки вырастают одна за одной, а в небо взметаются искры разводимых костров, над которыми споро развешиваются объёмные котелки. Водители тварей, в свою очередь, занимались зубатыми подопечными, под суровым взглядом Халу и ещё какого-то мужика, который отличался бронёй от прочих воинов.

Эти двое о чём-то тихо переговаривались, изредка косясь на нашу компанию.

И тут до меня дошло, что в нашей компании кого-то не хватало — одного неформального члена отряда, который подозрительно долго не появлялся в поле зрения, чтобы по обыкновению вызывать у окружающих недоумение и лишние вопросы. Пришлось немного пройтись, предварительно уговорив кошкодракона не заливать поляну кровью и смиренно ожидать моих дальнейших распоряжений.

— Ты мне должна! — строго напомнил я зубастой громаде, когда та злобно прищурилась и поинтересовалась, с какого перепуга должна исполнять мои приказы. Возразить ей было нечего.

Тучка нашлась быстро, ровно там, куда я её запульнул — размазанной по сломанному ошейнику, валяющемуся на границе с лесом.

Она лежала в проплавленном в металле углублении и тихо бурчала с самым несчастным видом. От неё во все стороны распространялось чувство обиды на унизительно обращение, а в тихом громыхании отчётливо проскальзывали нотки жалоб на несправедливость и нелёгкую судьбу скромного спецпредставителя небесной канцелярии, обличённого повышенной властью, а следовательно и такой же ответственностью.

— Пойдём? — тихо произнёс я, присаживаясь возле неё на корточки и чувствуя некоторую вину.

Ответом послужило злобный, обвинительный «бурк», и она, как бы странно это не выглядело, отвернулась от меня, насколько это вообще возможно в исполнении сгустка энергии, стилизованного под грозовое облачко.

— Слушай, ну прости меня. У меня не было выбора! — рискуя конечностью, я положил ладонь на её раскалённые клубы, но, к удивлению, она меня не «укусила» и даже не обожгла. — Работа у тебя сволочная, понимаю, но её всё равно надо делать. Ну, вот такой неприятный и непредсказуемый «клиент» тебе достался, бывает.

Она расстроено сверкнула маленькими молниями и почти по-человечески вздохнула, слегка раздавшись в объеме, а затем вновь ужавшись. Кажется, последней выходкой я довёл её до профессионального выгорания и депрессии.

— Ну всё, пошли. Хочешь, я тебя ещё такой же пилюлей угощу? — вкрадчиво произнёс я, стремясь умаслить это чудо природы.

Она буркнула, что ей уже плевать на всё, и продолжила лежать, заставляя меня чувствовать себя крайне паршиво. Мда, после всего, что я с ней сделал, я просто обязан на ней жениться… в смысле взять ответственность по её реабилитации.

Не особо беспокоясь о последствиях, сгрёб в охапку этот комок страданий, оказавшийся неожиданно очень тяжёлым и плотным, но крайне приятным на ощупь, и вернулся к Ибуну и остальным. Мини Гнев Небес совершенно не сопротивлялся подобному богохульству, и даже перестал стрелять молниями, лишь тихо гудел и едва заметно вибрировал как уютный трансформатор высокого напряжения.

Нас встретили три пары изумлённо вскинутых бровей и одна пара изумлённо вскинутых надбровных защитных пластин. Но вопросов на этот счёт не последовало, а вот вопрос насущный был-таки задан:

— А где мы спать будем?

Ровно в этот момент раздался предостерегающий возглас одного из воинов ордена:

— Сверху!

Пока я вглядывался и пытался понять, о чём речь, бойцы ордена выдёргивали из хранилищ монструозные арбалеты и как один нацелились вверх. Причём целились очень технично, а не куда попало, но не стреляли.

А потом поляну накрыло пронзительным свистом, пробирающим до мурашек. В следующую секунду парящий в воздухе источник света погас под недвусмысленное клацанье неведомых челюстей, и всё погрузилось в непроглядную тьму для привыкших к свету глаз. И только отблески костров выхватывали из темноты отдельные части бронированных человеческих тех, окутанных голубым свечением.

— Контакт! — рявкнул кто-то командирским голосом, а я разогнал себя форсажем.

Свист раздался совсем близко и группа из пяти воинов тут же выстрелила на звук, после чего сразу же бросилась врассыпную неким подобием полёта, выстилаясь в прыжке вдоль земли. Остальные тут же дали массированный залп сверкающими синевой тяжёлыми болтами ровно в то место, где только что стояли их товарищи. Залп расчертил трассерами черноту ночи и утыкал неведомую тварь сияющими, медленно гаснущими маячками, некоторые из которых глубоко увязли в сгустке мрака, отмечая его стремительное движение в нашу сторону.

Наш дракончик ощерился и зашипел, а я, недолго думая, швырнул в ту сторону пылесос, чей шланг тут же хищно вытянулся струной. А чтобы летящая по инерции туша не снесла нас как кегли, призвал своё пресс-папье эпического размера, поскольку ни на что другое эта груда золота не годилась.

На секунду ослепительно сверкнуло золотом, надолго отпечатывая на сетчатке образ золотого дворца посреди леса, и тут же грохнуло. Земля вздрогнула, уши заложило от реактивного воя, дворец мгновенно пропал и следом раздался противный хлюпающе-хрустящий звук, после которого наступала необычайная тишина.

Через миг в небо взмыло ещё одно маленькое искусственное солнце и подсветило поле битвы. Воины ордена ещё некоторое время настороженно водили оружием по сторонам, но быстро стало понятно, что всё уже кончено.

Между нами и лагерем ордена появился огромный квадратный котлован с идеально ровным дном. С почти идеально ровным, поскольку там присутствовало ещё выдавленное в твёрдом грунте очертание какой-то крылатой твари.

А ещё, на противоположной от нас стороне ямы, на самом краешке, застыли в странных позах со вкинутыми руками два крайне бледных воина ордена. Они пучили на меня полные шока глаза и боялись даже вдохнуть, при этом изо всех держась за дёрн на краю котлована голыми пальцами ног, которые теперь торчали из сапог со срезанными носками

Пока Халу с подчинёнными растерянно хлопали глазами и пытались осмыслить произошедшее, я, совершенно без утайки, открыл крышку пылесоса и вынул оттуда очень крупную, с волейбольный мяч размером, тяжеленную пилюлю ЖЭ. Вот только депрессивная тучка вообще не проявила интереса, когда я поднёс сферу к ней. И когда я уже собрался принудительно скормить ей вкусняшку, ко мне рывком приблизилась древняя и стальной хваткой вцепилась в запястье, с не женской силой выворачивая конечность ладонью вверх.

— Покажи! — приказала она, едва не ломая мне руку.

Шипя от боли, расслабил пальцы, а она тут же сцапала шар двумя руками, совершенно не обращая внимания на вес, и с крайним возбуждением поднесла его к глазам. Она долго вглядывалась в него, гладила пальчиком, едва касаясь глянцевой поверхности, и даже осторожно лизнула розовым язычком.

На его месте должен быть я! Ну или часть меня. Хе-хе. Мда, такими темпами скоро на стену полезу, ибо растущий организм требовал внимания от другого организма противоположного пола. Желательно рода человеческого, конечно.

— Учитель? — осторожно произнёс я, когда древняя зависла и, не моргая, пожирала взглядом пилюлю.

— Как ты это сделал⁈ — тут же встрепенулась она.

— Что «это»?

— Эйдосфера. Как ты умудрился сотворить настолько идеальное запечатывание?

— Что? Какое запечатывание? — выпучился я.

— А вот такое, — произнесла она, начертила пальчиком несколько символов на гладкой поверхности сферы (почувствовалось движение духовной энергии и те сразу вспыхнули золотом), и швырнула мяч на дно котлована, при этом громко крикнув: — Гьяра!

Громко хлопнуло, яму заволокло густым красным туманом, а через секунду из него медленно полезло вверх нечто чёрное, огромное и отвратительное.

— Это, нахрен, что за покемон⁈ — потрясённо выдохнул я, непроизвольно делая шаг назад ровно так же, как и доблестные, пусть и слегка побледневшие воины ордена, вместе с адментом.

Драконокошка хоть и не сильно уступала размером этой штуке, но, тем не менее, так же попятилась, предупреждающе шипя. Ибун и Мяу технично шмыгнули ко мне за спину, а я только крепче сжал шланг пылесоса и с интересом разглядывал это явление.

Чудовище было опутано светящимися золотыми лентами нечитаемого из-за заковыристого шрифта текста, который явно то ли сдерживал его, то ли подчинял, так что переживать особо не стоило. Да и всосанный однажды монстр, может быть всосан и второй раз.

— Что это за тварь?

— Не знаю, — ответила она, равнодушно пожимая плечами.

— Тень Сферы! — донеслось хриплое со стороны ордена.

Ибун, Мяу и кошкодракон по имени Нанао ещё до этих слов мелко задрожали и попятились. По другую сторону твари так же мелко дрожали воины ордена, а Халу и говоривший с ним мужик обнажили оружие и засияли как два синих солнышка.

Я же со спокойным интересом разглядывал эту уродливую зверушку, которой самое место в каком-нибудь дешёвом фильме ужасов с латексными монстрами, а не в реальном мире. А вот древняя с интересом разглядывала людей, просто источающих ужас.

И тут это нечто, видимо сформировавшись до конца из тумана, пронзительно завизжало с явным отзвуком металлического скрежета и бросилось на древнюю. Но золотые ленты крепко стянули её тело, тварь завизжала ещё громче, заскрежетала оттопыренными пластинами на уродливой башке, сжалась, и в следующую секунду разорвала сковывающие её магические цепи.

Распахнутая пасть с такой скоростью приблизилась к бессмертной, что я едва успел вскинуть трубу пылесоса и раскрутить двигатель, при этом отчётливо понимая, что не успеваю. Однако Сарацигаримит резко взмахнула рукой и ударила тварь сверху вниз, причём, кажется, рукавом платья.

Грохнуло!

Уродливая голова вонзилась глубоко в землю, тогда как длинное, змееподобное тело по инерции перемахнуло через древнюю девушку и распласталось по лесу, ломая деревья. Взвыл Вихрь, хрустнуло, хлюпнуло, и огромная туша во второй раз втянулась в пылесос. В рядах ордена кого-то шумно вырвало. Ну да, согласен, зрелище то ещё.

— Видимо, в приручении зверей я была не сильна, — как-то расстроено, почти по-человечески вздохнув, произнесла древняя.

Все благоговейно уставились на неё, впечатлённые невероятной силой, а вот меня сильно насторожили её слова. Неприятную мысль додумать не успел.

— Уважаемая, со всем почтением, но Тень Сферы нельзя приручить, — громко крикнул Халу, трясущейся рукой убирая меч в ножны и стараясь непринуждённо втянуть выпученные глазные яблоки обратно под веки.

— Что такое «Тень Сферы»? — нахмурившись отозвалась древняя.

— А вы не знаете, госпожа? — в свою очередь нахмурился Халу.

— А давайте уже спать! Завтра всё обсудите! — вклинился я в их диалог, и тут же призвал дворец Руона, разделив наши группы углом здания под вскрик особо впечатлительных бойцов ордена.

Пока с их стороны звучали удивлённые возгласы, я поспешил к закрытым воротам, ненавязчиво утягивая бессмертную за собой. Она не сопротивлялась. Ибун и Мяу последовали за мной.

— Мы пришли за наследием, — произнёс я ключевую фразу, — открывай!

Двери гостеприимно распахнулись и мы ввалились внутрь. С последнего визита ничего не изменилось — всё те же пустые кладовки пройденных испытаний, всё то же привидение Руона.

— Это опять вы, уважаемый Ибун? — дружелюбно произнесло спустившееся с потолка привидение, начисто проигнорировав меня. — Продолжим?

— Да, — твёрдо ответил алхимик и тут же добавил, под мои недвусмысленные кривляния в сторону открытых ворот: — А можно двери закрыть?

— Разумеется, — кивнул призрак и створки захлопнулись прямо перед носом подошедшего адмента. — Пойдёмте, коллега.

— Подожди! — внезапно произнесла древняя и одним плавным движением оказалась перед Руоном: — В каком году и в какой сфере ты умер?

От её вопроса меня пробрал озноб и рука непроизвольно сдалась на шланге пылесоса. Мяу несколько раз моргнула, переводя взгляд с меня на древнюю и обратно, после чего поспешно буркнула «я спать» и шмыгнула в одну из комнаток, плотно закрыв за собой дверь. Ибун медленно попятился к другой кладовке и спрятался там, но не смог удержаться от осторожного подглядывания за происходящим. Краешком глаза.

— Сожалею, но я не помню этого, — благодушно ответило привидение.

— Тогда, — древняя прищурилась, — сколько лет от начала войны с апсайлами прошло на твоей памяти?

— Мне ничего не известно об этой войне, — смиренно пояснил дух с грустным выражением полупрозрачного лица, — но секты всегда воюют между собой, вместо того, чтобы вместе стремиться к совершенству познания.

Не успел я изобразить фейспалм, как бессмертная оказалась прямо передо мной и приблизила ко мне лицо настолько, что я ощутил кожей её теплое дыхание на своих губах.

— Ты не он, — тихо произнесла она, вглядываясь куда-то глубже моих глаз.

А в следующий миг грудь пронзила острая боль и оправдание, вместе с выдохом, застряли в моём горле.