Агнесса

Аки херувимы

Агнесса с охраной играла в «ладошки». Вернувшись, отмывшись и отоспавшись, Чумная Повитуха от пуза накормила собак и пошла во двор развлекаться. Поездка прошла удачно. Бедокурившую нежить удалось ухлопать без серьезных потерь. Только на боку верного «железного коня» появился след от когтей. Но женщина его даже полировать не собиралась. У панцеркрафтвагена таких отметин было много. Зато шутники в кабаках затыкались с привычным «какая краля и без кавалера». Сплошной профит.

Правила «ладошек» были очень простые. На чурбак один игрок клал руку, второй должен был ее прихлопнуть. Разрешалось пугать, изображая лицом «как щаз дам больно». Но дергаться телом, поводить плечами и как-либо похоже жульничать — за это изгоняли беспощадно. Если прихлопнул чужую ладонь — ты выиграл. Если напугал и противник отдернул руку — снова выиграл. А если замахнулся и не успел, ударил по деревяшке впустую — все, слил.

Охрана играла на деньги, выкладывая на кон по крейцеру. Агнесса предложила взвинтить ставки до четвертушки рейхсталлера. То есть в двадцать раз больше. Народ сначала хотел отказаться, но уверенная в собственных силах дама предложила куда более интересный вариант: претенденты с яйцами в штанах ставят крейцер, а во всех отношениях прекрасная фройляйн выкладывает серебрянную монету. На таких условиях к чурбаку выстроилась очередь.

Через полчаса слева от деревяшки мрачно переминались проигравшие, баюкая отбитые ладони, справа задумчиво переглядывались несколько оставшихся претендентов. Смотрели на горку монет, затем на довольную жизнью Агнессу, потом на приятелей, шипящих от боли.

Экзекуцию прервал отец-настоятель. Выглянув в окно, он гаркнул:

— Лоботрясы, вам делать больше нечего? Не берите пример с Чумной Сестры, плохому научит. Она в «ладошки» в кабаке купца раздела до исподнего. И руки тому потом лечили неделю. Но то — купец, ему языком молотить надо уметь. А вы если меч или копье держать не сможете, я вас вместо живого щита перед ночной дрянью выставлю… Агнесса, ком цу мир, золотце ты мое ненаглядное.

У главы монастыря было несколько помещений в собственности. Закуток в библиотеке, куда он иногда удалялся подремать о судьбах мира. Келья, где спал, изредка причащая молоденьких монашек. Официальный зал, где встречал гостей и проводил различные праздничные мероприятия. И кабинет, в котором приходилось заниматься скучными делами: сводить дебит-кредит, разгребать письма и периодически отчитывать провинившихся.

Сегодня в кабинете сбоку от большого стола сидел грустный невысокий монах с коротко подстриженными седыми волосами.

— Ваше преподобие.

— Да, да, проходи… Скажи, что ты думаешь про венецианцев?

— Еретики и вольнодумцы, ваше преподобие. Постоянно какая-нибудь дурная ересь от них идет. Я из всех южан знаю только одного приличного человека — мастера Ингвара. Но он наполовину франк, если я не ошибаюсь. Те тоже баламуты, прости меня Господи, но иногда приличные люди встречаются.

— Ну, не все так плохо, хотя мысль твою уловил, да… И мы плавно переходим к диспуту, который я только что имел с отцом Алессандро. Он говорит, что человек может летать.

Незнакомый монах поднял глаза и печально изрек:

— Аки ангелы и херувимы. В Библии и Заветах ничего против этого не написано.

Но отец-настоятель был настроен решительно:

— Знаете, брат Алессандро. Если бы Господь хотел, чтобы мы летали как птицы, нам бы даровали крылья. А так — ходим по земле, грехи тяжкие в небо не пускают.

Заинтересовавшись неожиданной идеей, Агнесса бесцеремонно влезла в беседу:

— Но ведь кроме людей разные твари летают. Горгульи, упыри, болотники, пока не отожрутся на мертвечине. Еще пархатые феи, когда у них размножение и ветром от улья разносит.

— Что же тебя все на нежить замыкает! — рассердился хозяин богато обставленного кабинета.

— Ну, из людей я только одного знаю, кто сподобился на моей памяти. Йежи Чкаговский. На постое избу занял, припасы разложил. А домовому молочка не налил. Тот начал в углу колобродить, Йежи с перепуга из пистоля пальнул и попал в бочку с порохом. Так его прямо через крышу и отправило в полет.

— Выжил? — с надеждой спросил монах в коричневой сутане.

— Ага. В стог с сеном навернулся. Через два дня перестал дергаться как паралитик и говорить снова начал… А вы, брат Алессандро, как именно лететь собираетесь? На снаряде из пушки или что-то иное придумали?

— Я почти закончил машину, которую воспроизвел по чертежам великого Леонардо да Винчи.

Услышав знакомое каждому в Братстве имя, отец-настоятель и Чумная Повитуха синхронно перекрестились. Да, великий кудесник оставил в наследство много полезного. Треть церковных артефактов создана на основе его фундаментального труда «О защите тварей божих от порождений Люцифера». Проблема в том, что больше половины гениального наследия использовать не решались до сих пор. Слишком много там было революционного, ставившего Церковь в дурацкое положение. Чего стоит трактат «О равенстве мужчины и женщины, как одного целого». Попрание основ, что в наши темные времена совершенно недопустимо.

— Ладно, значит вы решили собрать что-то по чертежам кудесника. А в небо как эта штука должна подниматься?

— Специальный крутящийся винт. Вот, я привез с собой копию чертежей. И все детали в багаже, на телеге.

Гость расстелил на столе большой бумажный лист и стал водить пальцем по тонким синим линиям, объясняя детали.

— Два жестких крыла, хвост, место для крафтара, кто будет управлять птицей. Балки внутри из обработанного бамбука, я сумел достать сколько надо через купцов, торгующих с Африкой. Снаружи все обито шелком.

— А почему жесткие крылья? Птицы же машут в полете?

— Великий Леонардо провел множество экспериментов и доказал, что у нас не хватит сил для подъема в воздух таким образом. А вот планировать и медленно взлетать в высь, для этого вращения винта достаточно. Он даже построил модель, которую демонстрировал ученикам. Там вместо паровой или иной машины была скрученная веревка, которая заставляла вращаться винт.

Еще раз полюбовавшись схемой с кучей разнообразных отметок, женщина пожала плечами:

— Ну, если не забывать, что да Винчи предлагал исповедовать каждую тварь, которую мы протыкаем железом, я больших проблем не вижу. Непонятно только, зачем вы сюда приехали, брат Алессандро. Раз материалы достали, вполне могли и дома что-то подобное построить.

Постучав пальцем по сердцевине схемы, монах ответил:

— Вращающий двигатель мне собрали в гильдии часовщиков. Но чтобы он заработал, нужна темная сущность, посаженная под замок. Такая же, какую раньше ставили на механоидов или в крафтвагены. Что-нибудь вроде Гнилостного Утопленника или демона, равного ему по силе. Я очень надеялся найти что-то подобное в ваших краях. У нас нечисть почти полностью зачистили.

Агнесса постучала по деревянной столешнице:

— Типун вам на язык, брат Алессандро. Или лучше два, сразу. Такую гадость в последний раз давили лет пятнадцать тому назад. И для этого три епископата прислали отборную гвардию с лучшими заклинателями. К нашему счастью, пусть дряни в наших краях и много, но вся она измельчала. Поэтому я в большую часть дыр почти без опаски в одиночку могу сунуться. А против Утопленника весь наш монастырь бы не выстоял.

— Тогда мне не взлететь повыше к солнышку, — вздохнул гость. — Хранилище зачарованное я выкупил, потратил все оставшиеся средства. А демона у меня нет.

Утром женщина вернулась с прогулки — собаки требовали регулярно проверить округу и обновить оставленные метки. Во дворе печально собирался в обратную дорогу монах, поправляя многочисленные свертки на телеге. Рядом переминался с ноги на ногу отец-настоятель. Похоже, ему тоже было грустно, что не смог помочь. Все же общение с абсолютными оторвами из Братства наложило на него определенный отпечаток.

— Брат Алессандро, а можно накопитель посмотреть?

Мужчина молча раскрыл кожаный корф и достал оттуда стеклянную колбу, опутанную множеством бронзовых трубок. Внимательно покрутив устройство перед глазами, Агнесса проворчала под нос:

— Надо будет Клаусу показать и господину Улле, оружейнику. Чтобы печати проверили и все остальное… Демона я вам не найду. А вот если сюда сунуть штуки три умертвия с разных кладбищ. Или даже пяток — вот тогда они между собой перегрызутся и надо будет молиться, чтобы от избытка злобы хранилище не лопнуло. Любой винт будет крутить месяц без перерыва.

— Месяц? Демона хватает на полгода.

— А умертвий в округе хоть жопой ешь… Да, да, ваше преподобие, покаянную молитву за грязный язык прочту вечером. Просто — мелкой дряни я вам кучу наловлю. Одни сдохнут, свежих напихаем. Очень уж мне хочется полюбоваться, как вы, словно херувим, воспарите.

Вечером молитву все же пришлось прочесть — руководство лично проконтролировало. И поинтересовалось, благославляя на трапезу:

— Зачем тебе эта летающая штука? Ты ведь сама не собираешься в поднебесье взобраться?

— Господь с вами, я высоты боюсь. Одно дело с колокольни из штуцера палить и совсем другое — в пустоте болтаться. Просто подумала — если у брата Алессандро что-то в самом деле получится и он сможет хотя бы по полчаса рядом с облаками крутиться, то сверху разное интересное подмечать будет. Где разбойники бревно поперек дороги укладывают. Где стая дряни зубастой скучковалась. Где пятно темное появилось, не отмеченное на карте. Полезное дело, на мой взгляд.

— Интересная мысль. Надо будет ее обмозговать на досуге.

Худо-бедно уверенно на «жопе с крыльями» брат Алессандро стал держаться только ко второму месяцу полетов. Поначалу то втыкался в неожиданно возникшие на пути деревья или городскую стену. Или хряпался вниз, когда под напором ветра крылья складывались и вся конструкция сыпалась на встречу земле. То передравшиеся за место в накопителе умертвия раскручивали винт до предела и тот срывало с резьбы, попутно отрубая напрочь хвост.

Но «летающую лодку Леонардо» восстанавливали, дорабатывали, подшаманивали. Явно спятившего пилота выхаживали, отпаивали элексирами. Монах в коричневой сутане и грустными глазами нахлобучивал на голову набитый соломой жестяной шлем, читал молитву и поднимался в небо.

А потом в монастыре привыкли, что в хорошую погоду три раза в неделю над головой мелькают белоснежные крылья и «больной на всю голову» Алессандро отправляется в регулярный патруль округи. Благодаря чему и разбойники поблизости от города больше старались не появляться. И крупные стаи нечисти повыбили почти повсеместно. И благодарность епископа получили за богоугодное дело.

Правда, других желающих оторваться от земной тверди не было. Хватит одного безумца. Месяц почти ковылял, гремя загипсованной ногой и размахивая рукой на перевязи. Остальные — они люди куда более благоразумные. Зато и проживут дольше. Если только в очередной раз «летающая лодка» на темечко с верхотуры не свалится. Аки карающий херувим.