Агнесса

Путь в тысячу лет начинается с крохотного шага

Идущего вдоль дороги путника Агнесса заметила, как миновали Триер. До Льежа еще пылить и пылить. Поэтому чуть притормозив тяжелый панцеркрафтваген, женщина распахнула пассажирскую дверь:

— Садись рядом, человек божий! Что ноги зря сбивать.

— Спасибо, сестра, не откажусь.

Набрав скорость, Повитуха глянула на мужчину, спросила:

— Не могла раньше видеть? Вроде лицо знакомое.

— Если только в монастыре Карающих Кармелиток. Бывал там разок.

— Да? И что, мою маму знали?

— Застал, было дело… Меня Сандр зовут, калика перехожий. Много где ходил, с разными интересными людьми разговаривал. Я вообще люблю с умными побеседовать. Жизнь, она обычно интересная. И каждый со своей стороны ее разглядывает. Там кусочек узнаешь, тут другой. Глядишь, мозаика и сложится.

— Я бы не сказала, что вы такой старый, — не поверила Агнесса. Но путник только беспечно отмахнулся:

— Мы выглядим так, насколько себя ощущаем. Вы тоже молоды еще, а горечь прожитых утрат давит на плечи. Не давайте прошлому вас жрать, живите и солнышку радуйтесь. Друзей в гости приглашайте, детей растите, ангелов земных косточкой радуйте. И морщины разгладятся, на сердце легче станет.

— Может быть, — не стала спорить Повитуха, задумчиво разглядывая бегущую под колеса дорогу.

У маленького лесочка Сандр неожиданно попросил:

— Там с нами один серьезный господин желает пообщаться. Можно вон туда свернуть? Только сразу прошу, не надо в него железом тыкать. Я его уже предупредил, что если начнет глупостями заниматься, так мигом рога обломаю.

Заинтересовавшись возможным приключением, Агнесса притормозила и повернула на тропку. Но когда крохотный караван остановился на поляне, наружу сестры выбрались полностью вооруженными. Потому что на пенечке сидело малопонятное чудо-юдо, размерами чуть меньше выворотня, но украшенное острыми шипами по плечам, спине и тяжелыми рогами на башке.

Встав перед ним, калика поудобнее перехватил посох и предупредил:

— Ты хотел с ней поговорить. И дал слово, что никаких гадостей не будет.

— Дал, дал! Знаешь ведь, держу слово!

— Знаю. Поэтому и предупреждаю. И рядом постою, чтобы не пытался учудить что-нибудь.

Монстр зло ощерился, но промолчал. Посмотрел на Чумную Повитуху, фыркнул:

— И что вам, людям, постоянно неймется! Сначала дыры к нам прорубили, дикую мелочь свежим мясом завлекали. Потом их резали, обвиняли Лордов в нападениях, в которых мы не виноваты. Сейчас резню устроили, капище спалили. Что дальше, войной пойдете?

— О чем это он? — Агнесса хоть и держала дробовик наготове, но пока не собиралась стрелять. Надо было понять — что за непонятный гость и на что именно жалуется.

Сандр посмотрел на Чумную Сестру и постарался объяснить:

— Все несчастья, что на людей пали, Ковен устроил. Ради власти. Ради заемной силы. Ради желания гордыню потешить. К таким вот на задний двор вломились, порталы создали. Когда демоны и монстры на земли человеческие пришли, владыки Тьмы постарались дыры заткнуть. Кое-что к рукам прибрали, само собой. Щедро боль и горе черпали, в чужих страданиях силу взращивали. Позже еще поганые молитвы принимали, специально на убой тварей гнали.

— А мы их рубили без остановки, кровью платили за каждый прорыв. Понятно… Потом что?

Темный Лорд фыркнул:

— Кто нажрался ваших даров, совсем с головой дружить перестал. Построили себе храм посреди пустошей, подношений требовали. Но ты с себе подобными неплохо хвосты пообрубали любителям дармовщины. Прижали этот ваш Ковен, под камни загнали. А на днях что-то невозможное устроили. С небес огонь падал, спалил все до основания. Нет больше многих Старых Семей. Самые наглые сдохли, сдирая с себя оплавленные шкуры. Совет заседал, с ужасом ждал, когда и до нас людишки доберутся. Хвала Мраку, минула чаша сия…

— Как мы удачно огнесмесь намешали, — восхитилась Агнесса. — Ладно, с этим понятно. Остатки больших ребят жидко обгадились, тебя выпнули сюда о перемирии договариваться… Что хотите?

— Мир хотим, да. — Не стал юлить монстр. — Мы диких к вам выпускать не станем. И вы к нам не будете с набегами заглядывать. А то дожили, на лавовых полях работать уже некому, все в проклятые холодные края подались жрать и веселиться!

— Это еще надо посмотреть, кто тут проклятый… Понятно. Вроде и я не против с бардаком заканчивать… А эти, которые уже у нас бегают? Кого пока еще не прибили совсем?

— Можете под нож всех пустить. Вольнодумцы, дома такие точно не нужны. И дурные все, раз на чужие посулы поддались…

Поразмыслив, Агнесса решила уточнить:

— Как понимаю, договора с вашим братом заключать бесполезно. Сегодня вы одно сказали, завтра другое. Но гарантии какие-нибудь будут?

Стоявший сбоку Сандр тихо засмеялся:

— Ты сама знаешь, какие именно гарантии лучше все подходят. Когда снова кто сдуру решит дырку мастерить, ты сверху бочку поставь. Чтобы внизу все пылало, горелым мясом воняло и шкура кусками отваливалась.

— За младших идиотов я не отвечаю! — забеспокоилась тварь. — Вон, на своих посмотри! Так и сверлят буркалами, так и хотят клыки выдрать и прикончить меня! Поэтому — держи на привязи, а я постараюсь остальным объяснить, какие теперь правила действуют!

Что же, вот теперь Чумная Повитуха вполне границы будущего условно мирного сосуществования для себя поняла. Это как с дикарями с далеких южных земель. Может, даже торговать получится. Но картечницу держи заряженной и любую банду сначала истребить, а потом уже претензии высказывать. Главное, Ковен сдох и массовых набегов больше не предвидится. Хотя бы за это спасибо.

— Хорошо. Ты идиотов на поводок посадишь. Я горячим головам сообщу, чтобы домашними проблемами занимались. Но если что, не обижайся.

Когда вдали показались башни Льежа, Сандр попросил остановить панцеркрафтваген.

— Мне теперь вон туда, тропкой северной. В гости к любителям воронов схожу. Рыбкой замороженной угощусь.

— Спасибо тебе, человек божий, — поблагодарила Агнесса. — Я хоть спать спокойнее стану, перестану от каждого шороха дергаться.

— Я то при чем? — удивился калика. — Это вы все сами. Сами набедокурили. Сами и починили. Людей простых жалко, это да. Но судьба у нас такая. Все под Господом ходим, суетимся часто без меры. А в ответ он отмеряет каждому, кто сколько унести может. И кто духом силен, тому особо щедро достается.

Не успел мужчина исчезнуть в наступающих сумерках, как Повитуха встала во весь рост и крикнула:

— Сандр! Скажи, мне как дальше жить! Бежала, бежала из последних сил. А теперь — пусто на душе… Тоскливо.

Обернувшись, путник чуть улыбнулся и ответил:

— Когда я гостил у него за столом, то сказано было… Прийди ко мне, труждающийся и обремененный. Открой сердце и упокою я тебя. И сердце твое. И дом… Не беги, Агнесса. Ибо ты успела везде, где хотела и где тебя ждали. Пора построить дом, корни пустить. И тогда обретешь желанный покой, о котором мечтаешь…

Наверное, один из Темных Лордов поставил на женщину какую-то метку. Потому что до самого Антверпена доехали без каких-либо приключений. А когда в северных пригородах на берегу широко разлившейся реки трое сестер выбрали заброшенное поместье, крутившиеся рядом монстры тихо ушли, не стали связываться. Хотя ни Агнесса, ни ее воспитанницы даже не доставали оружие из чехлов.

Посмотрев на заросшие вьюном развалины, Чумная Повитуха прошептала:

— Как давно я не была дома… Но я — вернулась. Домой. Как мечтала все эти годы…

Повернувшись к девушкам, улыбнулась:

— Выгружаемся. Добрались, наконец-то. Отдохнем с дороги и завтра утром начнем смотреть, где церковь поставим, а где каждой по отдельному домику.

— С резными ставенками? — обрадовалась Франциска.

— Обязательно. И жестяным петушком на крыше, чтобы ветер ловил…