Агнесса

Гнездо

— Я ему говорю — красиво же, а он меня кадилом. И кричит, что анафеме предаст.

Услышав кусок чужого разговора, Агнесса заинтересовалась. По возвращении домой авралов не было, поэтому разок по округе пробежалась, разрешила барбосам зайцев погонять от души и теперь ужинала в таверне. Это заведение в городе считалось приличным — наемников на порог не пускали, обычно за столами сидели семьями, похабных песен менестрели со сцены не орали. Именно поэтому женщина и зашла через черный ход, в надежде спокойно перекусить и потом уже изучать варианты, как провести вечер. Но фраза про анафему — прозвучала так завлекательно.

— Прошу прощения, магистр, а о чем, собственно, речь?

Усталый мужчина с вьющейся шевелюрой поправил свисающий на тяжелой цепи цеховой знак каменщиков, настороженно оценил чужой наряд и количество шрамов на лице, но все же пересилил себя и пригласил за стол. Там долил в опустевшую кружку пива и кратко обрисовал проблему:

— Ингвар-строитель, Сестра. Соборы, мосты, крепости и все, где надо с камнем работать. У меня в роте еще стекольщики, кровельщики, столяры и прочие умельцы. Под ключ любую вещь поставим и на века.

— Это не вы в монастыре часовню восстанавливали?

— Да, наша работа.

— Тогда я вас помню… И чем вы так перед матерью-церковью провинились, что дело до анафемы дошло?

Вздохнув, Ингвар достал из кармана небольшой свиток.

— Вот, попросили дом в Гейдельберге отремонтировать. Я хозяину говорю, что лепнина — это красиво. И купидонов с ангелами по карнизу пустил, чтобы окно поддерживали. А он в ответ, что за такое жаловаться будет местным священникам. Что стены нужно ровные, иначе дрянь разная заберется в спальню. Поэтому платить не будет, а наоборот, с меня неустойку стребует. И насчитал двести рейсхгульденов под это. В рясе толстобрюхий прибежал на крики, наподдал мне. Я к судье — а тот сразу в отказ пошел: с родственниками епископа разбирайся лично, в церковные дела местная власть встревать не будет… Пришлось ехать. Если конклав в Цюрихе откажется дело рассматривать, тогда в Турин. В Рим смысла нет, меня просто в папскую канцелярию не пропустят.

— Интересный план. Значит, три этажа, крыша фигуристая, вход с колоннами. Колонны клиента не возмутили? Только ангелочки?

— Да. Хотя его подпись стоит на чертежах, когда договаривались.

— И сколько всего за работу он должен?

— Сто пятьдесят рейсхгульденов.

— А зовут этого уважаемого господина не Майер, случаем? — Усмехнувшись, Агнесса помахала свитком: — Слышала я про этого персонажа. Сарай в порту он похожим образом построил. Пользуется, что на двоюродной сестре епископа женат, отстегивает тому на кусок масла поверх белого хлеба. Вот с этой парочкой никто и не связывается. А вы — явно новый человек в тех краях, еще не слышали про такие художества. Вот и попались… Знаете что, господин Ингвар. У меня к вам деловое предложение. Там чуть севернее Мангейм, столица округа. И у меня знакомый пивовар жаловался, что никак не может хороших специалистов найти. Ему нужно в порядок местную крепость привести. Выкупил за бесценок, когда город заново отстраивать после Чумы стали. Говорит — родовое гнездо создает, чтобы семья по углам не мыкалась. В подвалах еще худо-бедно вроде проблемные места доделал, а вот стены и внутренние постройки — с этим сложно.

— Каменщиков по всей округе много, — засомневался строитель.

— Да. Просто у моего друга деньги в деле, поэтому он готов только треть золотом и серебром выдать. Остальное — пивом. За четверть цены. Можно сказать — пивной кредит.

— Пиво? А зачем мне пиво?

— Если у вас кто из родственников есть, то рядом с крепостью таверну поставить, участок под нее господин Гофман продаст. Посадите брата-свата, пенной напиток по бросовым ценам. А качество у моего знакомого — отменное. Я всегда у него стараюсь для Сестер боченок-другой прикупить. Поэтому — давайте скатаемся. На месте посмотрите что и как. Ну и заодно в Гейдельберг заглянем, пару ласковых скажу епископу и обнаглевшей родне. Мне — можно.

Подумав, Ингвар согласился. Даже если не получится долги получить, может монахиня поможет «штраф» отсудить или уменьшить. И новая работа — это очень хорошо. Каменщиков в самом деле по городам и селам толпы. Народ отстраивается. И не успеешь глазом моргнуть — как потенциальный заказ из-под носа уже перехватили.

Ну и будет куда сестру пристроить. У нее еще в начале Чумы муж погиб, так вдовой с детьми и мыкается по углам. Своя таверна — вполне хлебное место. Особенно, если пивовар согласится присматривать и защищать в случае необходимости, пока Ингвар в других городах шабашить станет.

Настроение у господина епископа начало портиться, когда во время обеда к нему подсел родственник. Нет, Майер был вежлив, улыбчив и мзду приносил вовремя. Просто в последнее время несколько обнаглел и начал уже нарушать неписанные городские законы. Мало того, что не платил за выполненную работу, так еще пытался навязывать придуманные штрафы. Раз сошло, второй — а на третий… Например, как сейчас. Где-то епископ эту кроваво-красную сутану уже видел.

Подойдя к столу, Агнесса ласково улыбнулась, после чего мужику в дорогой шелковой тунике прибила кинжалом к столешнице левую ладонь. Не забывает демонстрировать нажитое непосильным трудом, урод. Видя, как у мерзавца распахивается рот, Чумная Повитуха для лучшего понимания влупила еще разок в нос. Без кастета, просто кулаком. Потому что ей нужен был живой и относительно дееспособный клиент, а не инвалид с переломанными костями.

— Слушай сюда, моча ослиная. Мне пришлось двух умертвий запороть, чтобы доехать. И еще в постоялых дворах по дороге дерут безбожно. Поэтому ты должен сто пятьдесят рейсхгульденов за дом, который тебе отстроили. И мне пятьдесят за накладные расходы. Срок у тебя — до вечера. Если опоздаешь, как только в церкви на вечернюю мессу позовут, я будущий грех отмолю и тебя на ближайшем дереве на твоих же кишках подвешу. В назидание другим… С этим понятно? Кивни, если можешь… Все, с тобой закончили. Заметь, правую руку не трогала, чтобы тебе считать деньги было удобнее.

Одним движением выдрав кинжал, Агнесса брезгливо вытерла клинок о тунику и повернулась к посеревшему от страха епископу.

— Ваше Преосвященство. Понимаю — родню не выбирают, но вы бы его в нужнике при случае утопили, что ли… Я там примерно прикинула, сколько он вам отстегивал. И почему-то мне кажется, что десятину вы с этих доходов не платили. Поэтому я в один милый монастырь письмо отправила. Готовьтесь в гости туда ехать. Так понимаю, соседа вашего недавно за куда меньшие грешки на дыбе катали. Поэтому — разминайтесь и в кровать пару ведер земли со двора набросайте. Чтобы привыкать к ближайшему будущему… Все, я отдыхать. Остановилась в таверне «Кривоногая блудница». Как деньги пересчитаете — туда и приходите…

Уже сделав пару шагов на выход, Агнесса вспомнила. Обернулась и добавила:

— Да, меньше всего на свете я люблю идиотов. Поэтому если кто-то захочет сбежать, не заплатив, то по секрету скажу: мои собачки натасканы нечисть рвать. И след не теряют никогда. Если мне придется за должником бегать, я их спущу и отзывать не буду. Пусть повеселятся.

Епископ скособочил голову вправо, чтобы разглядеть собачек у входа в зал. Да, сидят. Две штуки. Черные. Мордастые. И глаза — на уровне головы взрослого человека. То есть размеры — больше, чем у местных быков. А местных быков даже волки трогать боятся. Поэтому Его Преосвященство посмотрел на придурка-родственника, который с трудом пытался выбраться из-за стола, взял нож и воткнул в ту же левую пострадавшую ладонь.

— Куда собрался, Майер? Долг считать и деньги на выплату собирать? Это хорошо. Сейчас охрана моя подойдет, проводит. Чтобы ты в самом деле не попытался потеряться. Потому что я про эту суку много чего слышал. С нее станется собак сначала на меня натравить, а потом уже на тебя охоту открыть… Поэтому пойдешь, до последней монетки все соберешь и под охраной в «Блудницу». Отдашь и будешь молиться. Истово будешь молиться, чтобы для тебя все только этими неприятностями закончилось. Ведь ты не только сам обгадился. Ты и меня в дерьмо с головой сунул… Как расплатишься, в церковном подвале посидишь. Будешь поклоны бить, чтобы я после вызова к руководству домой приехал живой и здоровый. В противном случае — в самом деле к земле привыкать будешь. Прямо там в подвале и закопают.

Агнесса не зря выбрала шалман рядом с портом. С одной стороны — место считается опасным, чужаков тут не очень любят. С другой — хозяин таверны помнил, кто его жену с ребенком от нечисти отбил, когда на караван зверье напало. Поэтому лучший номер и отдельный стол в углу зала всегда ждали Чумную Повитуху.

— Морда ты бандитская, — обняла невысокого живчика Агнесса, затем похлопала по плечу знакомого вышибалу. — Значит, там пятнадцать человек со мной. Их бы пристроить на пару дней, послезавтра снова в дорогу. Кормить от пуза, поить умеренно. Я оплачу и не надо мне тут рожи корчить.

— Тоже из ваших? — поинтересовался хозяин таверны, с интересом разглядывая столпившихся у входа мужчин.

— Не, это мирные ребята. Построят что угодно и так, что потом никто разломать не сможет. У тебя вроде в сортире доски поскрипывали? Помню, в прошлый раз я все думала — не придется ли выныривать, если подо мной треснет чего-нибудь. Так что — обращайся, в граните и мраморе воплотят самые потаенные мечты.

Гофман не мог поверить собственному счастью. Он кружил вокруг господина Ингвара, демонстрируя фронт будущих работ.

— Башенку бы еще поправить. Вот эту. И ту… Да… И вот стена там потрескалась. Дерево пока ее держит, но боюсь, обвалится…

Остальных каменщиков посадили дегустировать пиво. Вот когда босс разберется с будущим контрактом, ударит по рукам и тогда можно будет уже окончательные планы согласовывать.

С Агнессой мастера раскланивались уважительно. Мало того, что выбила золото из жулика, так еще караван на дороге прикрывала. И когда непонятное чудо-юдо вздумало вылезть на дорогу и полакомиться человечинкой — из огнемета мигом сделала внушение, оставив на обочине догорающие останки. Если кто в кустах еще подумывал на неприятности нарваться — так вся нежить от предсмертных воплей разбежалась, будто их и не было.

Теперь — крепость. Да, старая. Но по Европе новых и не осталось почти. Зато — каменная, с кучей явно видных проблем и огрехов. Поэтому осесть тут можно на полгода-год. Главное, как руководство договорится.

— Значит, из того, что я сразу вижу. Надвратная арка, две стены, мостовая в центре. Плюс три башни, центральные палаты с витражами. Крышу везде перекрывать надо — непорядок. Вы же уважаемый человек, какая солома? Черепица! И только так… — каменщик закончил делать пометки на покрытой воском дощечке и начал прикидывать общую смету.

Агнесса сидела рядом на козлах и с интересом тыкала концом посоха в статую горгульи. Горгулья недовольно скалилась в ответ и пыталась вцепиться клыками в деревяшку.

Закончив предварительные расчеты, Ингвар посмотрел на чужие клыки и предусмотрительно встал подальше:

— Это что за магия?

— Не, никакой магии. Зельеварение. Господин Гофман у крестьян выкупил зверье. Они там лазали, коров пытались жрать. Так местные намешали вино с жижей, которую в раствор для каменной кладки добавляют. Знаете такую?

— Да, вместе с яйцом, мукой в разных пропорциях. Пушечное ядро потом кладка держит.

— Вот. Намешали, горгульи все это вылакали и даже улететь далеко не смогли. Прихватило их. Шевелиться сверху чуть могут, а снизу вообще — камень… Вы там про купидонов и ангелов говорили? Поставьте у ворот, пусть глаза пучат. И вечером — ни один воришка близко не сунется.

— И сколько их, — оценил необычные «статуи» каменщик. Прибежавший с кувшином пива Гофман щелкнул по носу одну из тварей и отрапортовал:

— Восемь штук. Было девять, но одну уронили при погрузке, разбилась. Только башка в канаву укатилась и пыталась оттуда кусаться, когда доставали.

— Парочку для будущей таверны не уступите?

Разлив душистый напиток, хозяин крепости усмехнулся:

— Договоримся! Мы же почти свои люди теперь! Вот как по цене торговаться закончим, так и забирайте. Пусть материалы охраняют, которые закажем… Значит, четыре стены, пять башенок, две площади и черепицу здесь и на моем доме в городе. Ничего не забыл?