Адмирал космического флота

Глава 7

Политика — дело грязное, но нужное. И если бы мы пытались одолеть Альянс одной только военной силой, то просто расшибли бы себе лоб.

Как сказал кто-то из древних, война — это продолжение дипломатии, последний довод королей. Поэтому наши дипломаты тоже работали без сна и отдыха, выдвигая требования, ультиматумы, внося предложения, отменяя положения существующих договоров и так далее.

Галактическое сообщество, к слову, никак не осудило альянсовское вторжение. Дескать, по конституции Альянса Свободных Систем, войти в его состав может любая обитаемая система. А то, что эти системы ранее присягнули Империи, так присягу они давали явно недобровольно и вообще у вас неразбериха во власти. Вот сначала разберитесь, а потом уже жалуйтесь. О том, что Свободный Флот пересёк наши границы, а уже потом системы, в которых он побывал, присоединились к Альянсу, в совете Галактики предпочли тактично умолчать, но эта организация всегда была никчёмной говорильней.

Да и этот инцидент, когда я врезал полномочному послу… Нет, в Империи у нас все рукоплескали. От высших чиновников до последних бродяг, так, мол, ему и надо. Но для Галактического сообщества это был нонсенс, ужас и кошмар. Как же так, прямо кулаком! По лицу! Какое варварство! Но если бы мне предоставилась возможность повторить этот удар, я бы ещё и добавил сверху, а не ограничился одним.

Однако этот удар здорово усложнил работу нашему дипломатическому корпусу. Даже если до этого существовали какие-то шансы договориться мирно, пойти на какие-то уступки, найти компромисс, то после него никаких шансов не осталось.

Да и союзников против Альянса у нас из-за этого не оказалось, другие государства усмотрели в моём ударе акт агрессии. Хотя в момент удара альянсовские корабли уже пересекли границы Империи.

Туран… О нём и говорить нечего, наш извечный враг. Нам просто повезло, что Туран оказался занят внутренними разборками, погряз в очередной смуте после того, как старый султан показал слабину. Турану было не до нас.

Старой Земли наши разборки не касались, она вообще не вмешивалась в межгалактические конфликты. Там тоже хватало своих проблем. Перенаселённость, беда с экологией, свои собственные войнушки между государствами. Да и она не обладала какой-то военной мощью, оставаясь в первую очередь колыбелью цивилизации и культурным гегемоном.

А вот Сино-Индскую Федерацию можно было бы привлечь, но федераты блюли нейтралитет, не прекращая, впрочем, торговать и с теми, и с другими. Торговый флот у них превосходил наши с альянсовскими, вместе взятые, а вот боевых кораблей было не так много. Да и вояки из них, прямо скажем, такие себе. Неизвестно, что хуже, федераты в союзниках или федераты в противниках.

Про всякую независимую мелочь из одной-двух систем и говорить нечего, они могли только тявкать в нашу сторону нотами протеста и тому подобными демонстративными жестами.

Так что против Альянса Свободных Систем мы стояли в гордом одиночестве, как, впрочем, и всегда. Империи всегда приходилось полагаться только на себя, на свою доблестную армию и могучий космический флот.

Что насчёт внутренней политики… Всё было сложно. Елизавета принуждала губернаторов к повиновению, уговорами и угрозами, не имея ни официального титула, ни должности, кроме звания наследницы престола, причём не первой очереди, хотя за последние месяцы она существенно приблизилась к трону. Кто-то из наследников погиб на коронации, кто-то погиб уже после, обычно при довольно странных обстоятельствах.

К примеру, супруга кронпринца Евгения умерла в родах, и младенец, внук императора, тоже не выжил. Михаил официально отрёкся от права на трон, прямая линия пресеклась, так что с очередью наследования была такая неразбериха, что проще было пристрелить всех кандидатов, чем определить очерёдность.

Но пока император, то есть, самозванец, был жив и «лечился» в больнице, этот вопрос можно было отложить на попозже. Елизавета действовала как глава комитета спасения Империи, как я его обозвал наобум, и всех это пока что устраивало. Дела решались через неё, и она понемногу сосредотачивала власть в своих руках.

В этом плане Альянс даже играл нам на руку. Самый верный способ забыть о прежних разногласиях — внешняя угроза, достаточно мощная, чтобы напугать всех.

У меня даже имелась теория, что объединиться по-настоящему человечество сможет, только если из глубин космоса вдруг нападут какие-нибудь злобные разумные ксеносы, превосходящие нас числом и боевыми возможностями. И то оставались сомнения.

Экономику на военные рельсы пока не переводили, хотя предложения поступали, и неоднократно. Зато на вербовочных пунктах космофлота было не протолкнуться от добровольцев, желающих поступить операторами. Или даже офицерами, многие возвращались из отставки, чтобы сражаться с Альянсом, чтобы внести посильный вклад в победу.

На всех верфях срочно строились и достраивались новые боевые корабли, взамен утраченных. Потерю «Титана» восполнить, конечно, не удастся, такие гиганты строятся десятилетиями, но крейсера и эсминцы в теории можно было достроить. Не говоря уже о корветах. До переделки гражданских кораблей в боевые ещё не дошло, и я надеялся, что не дойдёт вовсе.

Использовать в бою такие корабли, с необстрелянными командами, едва сошедшие с верфи, с офицерами, боевой опыт которых просрочен лет на двадцать или, наоборот, получен на ускоренных курсах… Ну уж нет. Таких можно использовать максимум как охранение, в крайнем случае, для разведки. Бросать их в бой… Всё равно что подкидывать дрова в топку, надеясь потушить ими огонь.

Но до них ещё не дошло. Команды только формировались, верфи в срочном порядке завершали строительство, но без авралов и горящих сроков. Ситуация не настолько плачевная, чтобы так спешить. Мы обходились теми силами, что были готовы изначально, причём даже не все корабли нашего космического флота сейчас находились на передовой. Тылы тоже нужно было охранять, да и оголять границу с Тураном категорически нельзя, даже с учётом того, что туранцы сейчас заняты другими делами.

Даже подкрепление я пока не вызывал, хотя периодически об этом подумывал. Конечно, чем больше в моём распоряжении кораблей, тем лучше, но я чувствовал, что пока ещё рано звать на помощь. Справимся сами, во всяком случае, постараемся.

Эскадру я всё-таки разделил. «Кронос» выступит приманкой, все остальные — зубьями капкана, который должен захлопнуться в тот момент, когда Свободный Флот пойдёт дальше захватывать наши системы. Пока что адмирал Вебер медлила с дальнейшими действиями, хотя всё говорило о том, что Альянс пойдёт дальше и не остановится на двух системах.

Для осуществления нашего плана я избрал систему ТХ-2108, единственный, по сути, путь к следующей нашей обитаемой системе, так что если госпожа Вебер захочет пойти дальше, то ей никак не пройти мимо.

Вице-адмирал Платонов этот план одобрил, хоть и с большой неохотой, скрипя зубами. Адмирал Ушаков, когда я рассказал ему о своём замысле, тоже. Старик меня даже похвалил.

— Наконец-то ты начал думать, а не бежать к врагу, сломя голову, — проворчал он, и я принял это как похвалу.

— Вправили мне мозги, — нехотя признал я.

— Жаль, что так поздно, — хмыкнул старик. — Ничего. Всякое в жизни бывает. Главное, не слушай никого. Не позволяй себя деморализовать.

— Не позволю, — заверил я.

Многие пытались. И офицеры, и гражданские чиновники, и аристократы. И в прессе на меня вылили столько грязи, причём вперемешку с абсолютно лживыми заявлениями, что я закрыл новостные паблики и больше их не открывал. Обо всём нужном мне доложат и без них, а собирать сплетни мне сейчас невместно. У меня и других дел навалом.

Как меня только не называли. Ничуть не стесняясь в выражениях, припоминая к тому же все прошлые заслуги вроде Зардоба. Кто-то даже обвинял меня в предательстве и работе на Альянс. Просто смешно.

Но с этим ничего не поделать, есть только один рецепт, как всё исправить. Перекрыть этот провал новыми заслугами, новыми подвигами. Разбить силы вторжения, прогнать их за пределы имперского пространства.

Именно этим я сейчас и занимался.

Вице-адмирал Платонов вместе со своим адъютантом перебрался на «Гремящий», в гостевую каюту, чтобы исполнять обязанности моего первого заместителя и начальника штаба, так что в центре управления мы теперь торчали вдвоём, разрабатывая план возмездия.

Не сказать, что я был особенно рад такому соседству, Платонов был весьма своеобразным человеком, с тяжёлым характером. Он признавал моё главенство, но постоянно напоминал исподволь о моей неопытности, указывал на ошибки и критиковал мои замыслы, потому что они противоречили тому, что он изучал в академии генерального штаба.

— Уставы, господин адмирал, как и техника безопасности, пишутся кровью, — упрямо твердил он.

— Если бы уставы и военная наука не менялись, мы бы до сих пор воевали палками, — возражал я.

На это ему нечего было ответить. Но слабые места в моих планах он находил с завидной регулярностью, и мне было спокойнее от того, что их находит вице-адмирал Платонов, а не госпожа Вебер. На этапе планирования, а не в бою.

Я даже находил некоторое удовольствие в этих мозговых штурмах и словесных пикировках.

Иногда подключали Ткачёва, совсем редко — адмирала Ушакова. Старик было уже совсем худо, так что мы старались его лишний раз не тревожить. Он и сам признался, что мечтает только дожить до победы над Альянсом, посмотреть, как горит Тихая Гавань, их столица.

Этого я обещать не мог. Но расстраивать старика не хотелось.

Других адмиралов я к работе не привлекал и даже не ставил в известность. Не испытывал к ним доверия, даже более того, подозревал в том, что кто-то из них сливает информацию Альянсу. Из штаба текло, я в этом ничуть не сомневался, причём на довольно высоком уровне.

Но кого-то конкретного обвинять я пока не спешил, только присматривался к людям. Возник соблазн вбросить через них дезу, или скормить главным подозреваемым разную дезинформацию, чтобы посмотреть, какая всплывёт в Альянсе, но без согласования с нашей контрразведкой я действовать не хотел. Так можно легко нарушить чьи-то планы и схемы, особенно если влезть, как обычно, размахивая шашкой, в моём обычном стиле.

Алики, похоже, обладали всей полнотой информации, и именно поэтому сумели застать нас врасплох у Диамеда. Значит, для того, чтобы ловушка сработала, придётся обмануть не только их, но и наш собственный штаб. Будем говорить одно, а делать совсем другое, и мне это совсем не нравилось. Мало того, что это создаёт путаницу, так это ещё и неуважение к командирам кораблей.

Но иначе просто нельзя. Правду будут знать только единицы, избранные. Высший уровень секретности.

«Кронос» уже прибыл в систему ТХ-2108, где расположился на гелиостационарной орбите, большой и важный, сверкая бронёй в белом свете тамошней нейтронной звезды. Совсем крохотная по космическим меркам, звезда ТХ-2108 в радиусе была всего шестнадцать километров, и размерами примерно совпадала с линкором, но недооценивать эту кроху было нельзя. Колоссальная плотность, высокая температура и гравитация, сопоставимая с гравитацией обычной солнцеподобной звезды, делали её весьма коварной. Лучше держаться от неё подальше.

Остальная наша эскадра, за исключением улетевших на разведку корветов, поделилась на две равные части. Можно было поделить и на четыре, но я счёл это излишним. Слишком распылять силы тоже не стоит.

Группу «Альфа» возглавила «Эгида», тяжёлый крейсер. Группу «Бета» — крейсер «Паллада». Только разделив силы, я понял, насколько нас ослабила потеря «Титана», «Посейдона» и «Стерегущего». Казалось бы, всего три корабля, линкор, крейсер и корвет, но в наших условиях, когда каждая пушка на счету, это всё равно большая утрата.

Обе группы отправились к системе ТХ-2108, но, согласно приказу, переход через гиперпространство закончили на пять секунд раньше положенного и теперь висели в глубоком космосе, перейдя в режим тишины.

«Гремящий» вошёл в группу «Бета», и только на нём оставалась включенной гиперсвязь, чтобы мы могли вовремя отреагировать на сигналы разведки и запрос «Кроноса». Пятисекундный рывок через гипер, и мы придём к нему на помощь, когда это потребуется. Пяти секунд должно хватить, «Кронос» должен продержаться, даже если вступит в бой.

Между собой сидящие в засаде корабли общались по обычной связи, не боясь быть разоблачёнными. Даже если целенаправленно отправить сообщение адмиралу Вебер, на скорости света оно дойдёт только через восемь стандартных лет, а она столько ждать не будет. Да и мы тоже.

Такой способ связи создавал определённый риск, из-за задержки сигнала существовал шанс не успеть вовремя. Пока «Кронос» запросит помощь, пока мы с «Гремящего» передадим приказы на «Эгиду» и «Палладу», пока они спустят приказ вниз… Пройдёт гораздо больше, чем пять секунд.

Поэтому я на всякий случай провёл учения. Без скачка к линкору, просто чтобы выяснить примерное время от полученного запроса и до перехода обеих групп в гиперпространство. С учётом задержки сигнала время получилось в районе шестидесяти секунд, и это уже куда больше, чем пятисекундная задержка.

Но контр-адмирал Ткачёв, хоть и был предельно раздражён своей ролью наживки, заверил меня, что продержится и больше.

— Я же не буду стоять посреди системы, как идиот, или мчаться навстречу снарядам, господин главнокомандующий, — фыркнул он. — У меня есть пушки, чтобы огрызнуться, у меня есть двигатели, чтобы маневрировать. Нет, я был бы рад, если бы вы пришли на помощь как можно скорее, но… «Кронос» продержится, сколько нужно, клянусь честью.

— Благодарю вас, господин адмирал, — сказал я ему.

— Благодарить будете потом, — сказал он. — Если ваш план сработает. Молитесь, чтобы он сработал, второго такого поражения Империя не выдержит.

— Поражения не будет, — холодно процедил я.

Я и сам понимал, что шанс у нас остался только один. Нужно хотя бы сравнять счёт, чтобы действовать дальше. Госпожу Вебер следует проучить, «Титан» просит отмщения, как и все другие погибшие. И возмездие случится.

В центре управления я теперь находился практически неотлучно, даже спать ложился тут же, на кушетке, совсем забросив каюту номер один и командирскую рубку. На «Гремящем» теперь почти всё время командовал Магомедов, с недавних пор старший лейтенант, хотя по совокупности заслуг он мог претендовать и на звание повыше. Все офицеры «Гремящего» могли, да и операторы тоже.

Собственно, все они и получили по новому званию. Звёзд на погоны я отсыпал щедрой рукой, ничуть не скупясь. В конце концов, наверх нужно тащить своих, близких людей, с которыми ты вместе проливал кровь, а у меня, если не считать Её Высочества, не было других близких людей. Только моя команда.

Ну и служили они все теперь, по сути, на флагмане, а не на простом эсминце, а это дополнительный почёт и уважение.

В глубоком космосе, в засаде, нам пришлось просидеть ещё четыре дня, и эта служба почти ничем не отличалась от привычной многим службы на орбите какой-нибудь планеты или станции. Безделье, мелкие ремонты, скука.

Но когда «Зоркий» доложил о том, что Свободный Флот начал движение, я ощутил настоящий азарт охотника. Даже не удержался и хлопнул в ладоши, заслышав его доклад.

— «Альфа», «Бета», объявить повышенную готовность, — приказал я. — Птичка летит в клетку. «Кронос», ждите гостей.