Загробные приключения Саши Маузера

Глава шестьдесят первая: Прошедшее несовершенное время

Январь, две тысячи двадцать первый год, понедельник, 10.34 утра

С утра зарядил ставший теперь почти ежедневным дождик, капли воды весело стучали по лужам, укрывавшим асфальт пустых улиц. Под крышей остановки общественного транспорта двое молодых людей, по виду напоминавшие студентов, молча ждали маршрутку. Время от времени один из них бросал короткие взгляды на зажатый в руке телефон, ожидая какого-то важного сообщения, а другой прикладывался к полупустой банке из-под пива — с утра его мучило похмелье. Была еще одна особенность, которая объединяла обоих — у каждого нижнюю часть лица закрывала тщательно натянутая до носа одноразовая медицинская маска.

Наконец, первому надоело молчать, и он попытался завести ненавязчивый разговор:

— Долго сидел на карантине?

— Пять месяцев, — второй слегка рыгнул, даже не попытавшись закрыть рот, все равно все ушло в маску.

— А вышел зачем?

— В квартире после вчерашнего идет уборка, просили погулять два часа. Решил съездить закупиться туалетной бумагой и гречкой, раз уж гуляю. А ты зачем из дома вышел?

— Интернет отключили за неуплату.

— Так есть же мобильный.

— На нем тоже задолженность.

Тишину прорезал звук мелодичного пиликанья.

— О, новая серия вышла, — тот, что держал телефон, радостно вскинулся было… но тут же сник. — А, у меня же Интернет не пашет. Может, ты мне свой мобильник одолжишь на пять минут?

— Сорян, я свой где-то пробухал. Вчера такая пьянка была — утром проснулся, и подумал, что конец света настал, вокруг все в говнище, в то числе и я сам.

— Отмечали что-то?

— Ага, наконец-то деда заставили «Астронавтом-7» привиться. А то он от нас два года прятался, все кричал, что это иллюминаты хотят ему мозги зазомбировать.

— А мой в тюрьме сидит, — вздохнул собеседник. — Он у меня еще при Союзе выдающимся взрывотехником была. А сейчас в маразм впал, и спутниковую вышку взорвал. Сказал, что какой-то пиндос через него нам вирус передает. Так что ему терроризм и впаяли.

Справа раздался рев двигателя: по лужам, разбрызгивая воду, летела долгожданная маршрутка. Оба собеседника неторопливо, с усталой обреченностью людей, которые уже давно не чувствуют уверенности в завтрашнем дне, а просто пытаются дожить до конца сегодняшнего, поднялись с жесткой деревянной скамейки. Маршрутка включила поворотник, и уже начала прижиматься к обочине, как вдруг откуда-то сверху опустился на пропеллерах плоский экран, на котором маячило грозное лицо:

— Ну, и куда вы собрались, позвольте поинтересоваться? Не видите разве, что сидячие места в данном транспорте заняты? Нарушаем, значит?

— Простите, Владимир Владимирович, — покаялись студенты, и вернулись обратно в сидячее положение. Маршрутка ускорилась и пронеслась мимо остановки, а экран полетел в конец улицы — искать других нарушителей установленного карантинного режима.

— Может, сигаретку, пока он не видит? — предложил первый.

— Давай, все равно до следующей еще минут сорок ждать.

Парни сдвинули маски на подбородки, и синхронно затянулись дешевой «Примой», а когда выпустили из легких в пропитанный влагой воздух два облачка дыма, то неожиданно обнаружили, что число присутствующих на остановке общественного транспорта вдруг резко увеличилось. Новыми участниками данной сцены стали пятеро человек — четверо мужчин и одна девушка — которые стояли рядом, и в полном обалдении осматривались вокруг.

— Кто-нибудь, ущипните меня… — ошарашено сказал Никольский. — Где это мы?

— Не знаю, — Багира тряхнула головой, и обхватила себя руками. — Только почему-то похолодало.

— Едрить вашу налево! — я выпучил глаза, рассматривая хорошо знакомый, хотя и немного забытый пейзаж — именно такую подобную картину я наблюдал двадцать лет подряд своей старой жизни. Высокие многоэтажки, остановка, сверкающий вдалеке буквами гигантской вывески торговый центр, столбы с натянутыми между ними проводами, и пронесшаяся мимо машина — самая обычная, не летающая — всколыхнули во мне ностальгические воспоминания. Не веря своим глазам, я повернулся, сделал пару шагов — и уткнулся взглядом в раскинувшийся чуть дальше по улице рынок. Тот самый, где я на столбе возле здания вокзала прочитал судьбоносное объявление с указанным ниже номером телефона.

— Эй, чуваки, — лениво окликнул нас один из двух субъектов, что сидели на лавочке, и с интересом рассматривали нас, как каких-то инопланетян. — Вы бы маски надели, пока Вован Вованыч не увидел.

— Ничего не понимаю, — Багира не обратила на эти слова никакого внимания, зато схватилась за часы. — Мы же должны были вернуться в прошлое! Ну, и где мы теперь?

— А мы и есть в прошлом, — я потряс головой. — В моем прошлом.

— Объясни-ка, — попросил Никольский.

— А чего тут объяснять? Это мой родной город, в котором я жил, пока не умер в первый раз.

— Альтернативная версия Земли без смертельного вируса?

— Ага, вроде того.

— А понятнее можно? — прорычал Кудасов. — Мы что, на какой-то базе?

Я открыл рот… и тут же закрыл его. Действительно, а как объяснить понятнее? Наверное, из всех нас только Багира знает мою полную историю, и то только потому, что я сам все ей рассказал. И то, она тогда не сильно поверила. Но пока я подбирал слова, Никольский уже заметил, что кроме нас здесь присутствуют два человека, которые к нашей компании никак не относятся.

— Привет, парни, — он широко улыбнулся, и подошел поближе к двум субъектам, которые по какой-то причине заметно напряглись. — С праздником!

— Это с каким же? — осведомился тот субъект, что держал в руке пивную банку.

— Ну… с каким-нибудь, — Никольский, который использовал широко распространенную методику обращения на улице к незнакомому человеку — поздравить его с праздником, и неважно, с каким, они бывают постоянно, особенно религиозные, те вообще чуть ли не каждый день — протянул ладонь сначала одному, потому второму субъекту. Те прищурились. — Меня зовут Владимир, а вас?

— Слышь, Владимир, — насупился тот, что был с телефоном. — Ты вообще привитый, или как?

— Э-э-э… вообще-то, я как бы православный.

— Тогда херу ты нам руки свои суешь? — грозно спросил второй. — Прямым контактом рискнуть захотел, или деньги на штраф лишние появились?

Не ожидавший агрессии Владимир отступил на шаг назад, и беспомощно оглянулся назад. Что за люди эти ученые? Знают все на свете, а душу простого русского человека так и не смогли изучить.

— Ты бы маску надел, а то сейчас твой тезка Император прилетит, — тот, что был с телефоном, мотнул головой куда-то в конец улицы. — А за нахождение на улице без маски можно и в тюрьму загреметь.

— О чем они говорят? — шепнула Багира мне на ухо. — Какой Император, какие маски?

— Не знаю. Эй, мужики! Хотите заработать?

Это предложение сработало куда более эффективно, чем поздравление с праздником — оба субъекта мигом встрепенулись.

— Спрашиваешь!

— Тогда ответьте нам на пару вопросов. Для начала: какой сейчас год?

— Две тысячи двадцать первый, — с готовностью откликнулся тот, что был с телефоном.

— А еще понедельник, и октябрь месяц, — добавил второй.

— Вообще-то, уже январь.

— В натуре?! Блин, а я все думаю — почему меня все с каким-то быком поздравляют? Во попадалово!

— Короче, нах.! — Салам, не любивший долгих разговоров, решил меня поддержать. — Какой год?

— Две тысячи двадцать первый, я же сказал.

Багира охнула, Никольский приоткрыл рот, Кудасов, пока сохранявший молчание, потер массивный подбородок.

— Не может быть! — прошептал Владимир. — Этого не может быть!

— Видать, сработали часики, — заметил я. — Ну, зато нам теперь не грозит перспектива утонуть, а вы же этого хотели. Непонятно только, что дальше делать.

— Но мы же должны были вернуться назад в своем времени, а не в каком-то другом! — Никольский готов был рвать на себе волосы от досады. — Какой еще две тысячи двадцать первый? Багира, что ты нажала?

— А что я? — пожала плечами кошкодевочка. — Что ты мне сказал, то я и нажала.

— Слышь, а у вас что, маскарад какой-то? — поинтересовался один из субъектов. — Почему это вы в камуфляже, а ваша телка — в костюме кошки, да еще с ушами и хвостом?

— Телка? — Багира нахмурилась. — Саш, это он меня сейчас проституткой назвал?

— Откуда мне знать? — простодушно соврал я. — Владимир, хватит истерить. Никита Никитич, ну хоть вы что-нибудь скажите!

— Мда…. — и тишина.

— И это все, что ли?

— Пока да, — Кудасов, как человек, столкнувшийся с ситуацией, которая никоим боком не прописана в привычной для него жизненной инструкции — особенно армейской — предпочел и дальше хранить молчание, наблюдая, как будут развиваться события.

— Эй, чуваки, если вы не знаете, что дальше делать, то двинули ко мне на хату, — предложил второй субъект. — Мне для онлайн-игры как раз в команду людей не хватает, только с вас компы, а то у меня всего один.

— Спасибо, наигрались уже, — отказался я. — Лучше скажите, что происходит, что на улицах никого нет. У вас тут поумирали все, или что?

— Так карантин же.

— Кто? — не понял Салам.

— Карантин, — наше незнание вызвало у обоих субъектов искреннее изумление. — Ну, пандемия, карантин, масочный режим…

— Пандемия? — встрепенулся Никольский. — И что, шестьдесят процентов населения Земли погибло?

— Да пока нет, вроде, — протянул тот, что был с телефоном. — Китайцы все того, а у нас нормально.

— Сами виноваты, идиоты, нехер было летучих мышей жрать, — буркнул тот, что был с пивом.

— Каких еще мышей? — насторожилась Багира.

Но ответить ей не успели — к остановке подкатил изрядно заляпанный грязью микроавтобус с мигающими цифрами под передним стеклом.

— О, наша маршрутка, — оба субъекта вскочили на ноги. — Ну, пока, рады были познакомиться.

— Если что — гречкой не закупайтесь, она, оказывается, быстро надоедает. Лучше картошкой, ее хоть по-разному готовить можно.

— И наденьте маски, а то реально в тюрьму загремите.

Приняв на борт пассажиров, маршрутка укатила, оставив нас одних на произвол судьбы. Потрясенный полученной информацией Никольский добрел до скамейки, рухнул на нее, и спрятал лицо в ладонях. Кошкодевочка успокаивающе погладила его по плечу.

— Итак, — я попытался подвести итоги. — Вывод: мы не в моем прошлом. Может, я рано умер, но когда был жив, слыхом не слыхивал ни про какую пандемию, летучих мышей и карантин. А вот насчет картошки согласен.

— Насчет картошки все согласны, нах., - глубокомысленно ответил Салам. — Значит, мы не базе? А куда джунгли делись?

— Их, похоже, и не было. Может, тут и останемся? Нормальное прошлое, что вам не нравится.

— Сдурел? — Багира постучала себя пальцем по лбу. — А как же Ник, Даша, Мафую, и все остальные? Их бросим?

— Я должен был это предвидеть! — Никольский раскачивался туда-сюда, бормоча под нос, как буйнопомешанный. — Технология пришельцев, чертова технология! Я думал, что все получится, как надо, и ошибся! Я не ученый, а просто самонадеянный мудак!

— Может, эти часы вообще сломаны? — Багира стянула с руки хронометр. — Саш, посмотри ты.

— А чего мне на них смотреть?

— Ну, это же твоя вещь, ты же сам кричал.

— Да это когда было? Сто с лишним лет вперед, уже многое поменялось.

— Хватит шутить!

— Извини, привычка.

— Точно! — Владимир встрепенулся, вскочил, и выхватил часы у кошкодевочки из рук. — Надо просто хорошенько разобраться, как так случилось, и найти способ, как все исправить. Технология, проклятая технология… Багира, какую кнопку ты нажимала?

— Вот эту. Ты сам сказал, что рядом с ней что-то написано, что обозначает прошедшее время.

— Да? — Никольский посмотрел, куда ему показывали… и вдруг замер на месте, как истукан, выпучив глаза. Руки его затряслись, лоб резко увлажнился от пота, зрачки расширились, а с губ слетел судорожный вздох. Медленно, очень медленно он начал опускаться на колени, беззвучно шевеля губами.

— Ну вот, теперь ему поплохело, — заметил Салам. — Эй, Эрнесто, ты чего?

— Не может быть… — забормотал Владимир, на губах его выступила пена, он задыхался. — Этого не может быть! Дьявол меня забери…

— Да ты можешь успокоиться уже? — я кивнул Саламу и Багире, и втроем мы с большим трудом подняли несчастного жениха Даши с колен, и усадили обратно на скамейку. — Эй, Владимир, ау! Это я, Саша Маузер, узнаешь? Что стряслось у тебя?

— Я осел! — Эрнесто уронил часы, и схватился за голову. — Я педальный конь, недоразвитый дэбил, дегенерат с синдромом Дауна! Как я мог так ошибиться? Как я мог так сделать?

— В чем ты ошибся? — Багира с силой встряхнула его за плечо. — Скажи нормально.

— Я неправильно перевел надпись, и перепутал времена! — Никольский обвел нас безумным взглядом. — Эта надпись на греческом обозначает не просто прошедшее время, а прошедшее несовершенное время! А надо было совершенное!

— И теперь мы… — начал я, заподозрив неладное.

— И теперь мы там, куда попали: в той версии твоего прошлого, которой на самом деле никогда не было.

*********************

Казалось, весь мир замер вокруг нас, все вдруг перестали дышать, и время остановилось. По крайней мере, у меня создалось такое впечатление. Но в чувство меня быстро привело громкое хмыканье.

— Ученый, нах.! — презрительно сказал Салам.

Никольский издал громкий, полный душевной боли стон, и обхватил себя за плечи.

— Так, минутку, — я присел рядом с ним на жесткую деревянную скамейку. — Давай-ка еще раз, с самого начала, а то я никак не врублюсь, о чем речь идет. Мы перенеслись во времени, или нет?

Вернуть Владимира в адекватное состояние могли либо разговор на понятную ему тему, либо жесткая затрещина; пока что — пока что! — я выбрал первое, а дальше видно будет.

— Да, перенеслись, — Никольский поднял на меня вымученные глазами.

— И мы в прошлом?

— Да, только не в том, какое было у нас.

— Хм! А конкретнее?

— Согласно истории, после двадцатого года на нашу планету с промежутком в несколько месяцев упали два метеорита, и началось все то, что привело нас той реальности, в которой мы все пребываем: люди выживают на базах, вокруг джунгли, наполненные монстрами, всем руководит Верховный Совет, а ты охотник.

— Допустим, — это было мне более или менее ясно. — Тогда сейчас вокруг нас — что?

— Двадцать первый год, где всего этого не случилось.

— То есть, альтернативный отрезок времени? — я припомнил классический, а потому бессмертный фильм, где док Браун объяснял Марти принципы перемещения во времени. И кстати, именно поэтому мы в двадцатом году так и не увидели всех прелестей будущего, которые нам так красочно расписывал фильм про пятнадцатый. — То есть, тут не было метеоритов, а значит, не будет эпидемии, джунглей, Верховного Совета и королевы монстров?

— Если это не произойдет позже, чем у нас.

— Допустим, — это тоже было понятно. — Значит, часы не просто перемещают во времени, а еще и забрасывают тебя вообще не туда, куда надо?

— Выходит, да.

Вот же ублюдки инопланетные! Нет, чтобы к своей технологии инструкцию приложить. Конечно, с научно-исследовательской точки зрения интересно изучать перемещения во времени, но и не всегда. Мне по душе куда ближе принцип «Выпил — и уже завтра!», чем вот это вот все.

— Слушайте, умники, вы будете что-то делать? — с легким раздражением поинтересовалась Багира. Ее всегда бесило, когда в ее присутствии обсуждали вещи, которые она не до конца понимала. Ибо кошкодевочка, как и все женщины, полагала, что это делается для того, чтобы ее саму выставить полной дурой.

— Да, и чего мы тут сидим, нах.? — поддержал ее Салам. — Давайте еще раз включим эту хреновину, и попадем, куда надо.

Я поднял часы с земли, быстро осмотрел — не треснули ли где — и протянул Владимиру. Тот послушно, как ребенок, взял.

— Эрнесто, ты не огорчайся. Все имеют право на ошибки, но это не причина, чтобы себя морально закапывать. Давай еще раз, только повнимательнее, пожалуйста.

— Постараюсь, — Владимир вздохнул, достал из нагрудного кармана рубашки увеличительное стекло, и принялся внимательно изучать надписи возле кнопок.

Внезапно какое-то жужжание привлекло наше внимание. Откуда-то сверху опустился на пропеллерах плоский экран, на котором маячила смутно знакомая физиономия. Не успел я сообразить, где уже видел это лицо, как экран заговорил:

— Скажите, пожалуйста, граждане, почему вы без защитных масок? Что это за, позвольте спросить, бунт против установленных правил? Немедленно наденьте маски, иначе я вынужден буду вызвать сотрудников карантинного контроля…

Не оборачиваясь, Багира ткнула пальцем себе за спину, и спросила:

— Саш, это кто?

— Это Вован Вованыч, — надо заметить, я без особого труда вспомнил, кому принадлежит лицо на экране.

— А чего он хочет?

— Шут его знает! Он вечно чего-то хочет.

— Граждане, вы что, оглохли? — В.В.П. с экрана слегка повысил голос. — Вы вообще привиты?

— Мы православные, — ответила Багира.

— Это не ответ.

— Если вам не нравятся наши ответы, то вы не задавайте свои вопросы, — резонно заметил я. — Салам, разберись с ним.

Бывший глава поселенцев, а ныне полевой командир «Моей Обороны» в статусе «мастера» кивнул, буднично скинул с плеча охотничий карабин, поднял ствол, и выстрелил. Звук выстрела эхом разнесся по пустой улице, а продырявленный экран рухнул вниз, где окончательно разлетелся на куски от соприкосновения с асфальтом.

— Готово.

— Владимир, давай быстрее, пока сюда еще кто-нибудь не явился. Ты разобрался, какую кнопку надо нажимать?

— Кажется. Вот эта надпись на греческом обозначает будущее совершенное время. Вот только простое или сложное?

— Не понял…

— Ну, есть простое совершенное время, а есть сложное, в зависимости от построения предложения.

— И что, между ними прям большая разница?

— В какой-то степени да.

— Давай сложное тогда.

— Ты уверен?

— Ну, наше будущее вряд ли простым назвать можно, согласен?

— Согласен, — Никольский надел часы на руку. — Тогда приготовьтесь.

— Главное, ты нас в будущее этого прошлого не забрось, — на всякий случай попросил я. — А то окажется где-нибудь в пятитысячном, где уже и Солнце погасло, и вообще пи…

— Да? — палец Никольского замер в сантиметре от кнопки. — А вот об этом я не подумал.

— Я не понял, кто в такой ситуации думать должен, я или ты?

— Мы оба.

— Спасибо, что ты так высоко ценишь мой уровень интеллекта.

— Интеллект тут не причем, важно любое мнение. В такой ситуации я бы спросил и Дашу, и Пиромана, и даже Лобанова.

— А вот сейчас обидно было. Ты что, меня с каким-то безумным подрывником сравниваешь? Или с невестушкой своей, стервой рыжей?

— Она не стерва, просто у нее немного тяжелый характер.

— Ага, и поэтому даже королева монстров по сравнению с ней — ангел во плоти.

— Ты когда-нибудь вообще перестанешь придираться к моей будущей жене?

— Не-а, не перестану.

— Парни, мы вам не мешаем? — осведомилась Багира. — Может, вы отложите свой спор насчет того, кто с кем спал, до следующего раза?

— Кошкодевочка дело говорит. Владимир, нажимай кнопку, и какую-то другую, только не ту, что в прошлый раз. В конце концов, пусть даже методом тыка, но мы должны попасть в то время, где живем.

— Методом тыка — это как?

— А это, Багира, когда ты пробуешь все возможные варианты, пока не найдешь нужный. Мы, когда нового и неизученного монстра встречаем, обычно так и делаем.

— А если часы не выдержат такого напряжения, и сломаются?

— Вернем их инопланетянам, и получим новые. Две недели ведь еще не прошло, а значит, гарантия должна работать.

— Опять шутишь?

— Естественно.

Откуда-то издалека вдруг отчетливо послышался надрывный вой — звук полицейской сирены.

— Владимир, поторопись, а то нас, кажется, сейчас вязать начнут.

— Ладно, ладно, — Никольский положил палец на кнопку, а другим пальцем нащупал рычажок на задней поверхности часов. Это было последнее, что я успел увидеть прежде, чем меня вдруг потянуло в глубокий, почти что мертвецкий сон.