Загробные приключения Саши Маузера

Глава двадцать девятая: Трудовой регламент

Блин, надо бы уже разобраться, от чего и по какому обвинению мы вообще бегаем. Ладно, со вчерашними неудобно получилось, но может, с этими нормально поговорить получится. А вдруг все это — какое-то громадное недоразумение, и нас ищут не для того, чтобы убить, а наоборот, чтобы спасти. Просто «Браво» не так приказ поняла, или не так прочитала, короче, действовала совсем не так, как нужно было.

Едва я успел об этом подумать, как из джунглей раздался знакомый крик. Это был голос Даши — уж его я ни с чем не перепутаю, она мне своим нытьем уже всю плешь проела.

— Это там, — выдохнула Багира, и свернула влево.

С трудом пробившись сквозь чащу, я увидел рыжую — она сидела на траве, и терла ушибленную коленку. Рядом топтались Никольский, Сэя, Лобанов и Ахилл.

— Стой, кто идет? — Сеня поднял ружье, оборачиваясь на шорох наших шагов.

— Свои, — успокоил я.

— А пароль?

— А по шее не хочешь? Вы чего это тут?

— Потому что когда мы остались в лагере по нам начали стрелять, — ответил Владимир. — Из крупнокалиберного корабельного орудия. Пришлось срочно… как это у вас говорится… точно, мотать удочки.

— Из корабельного орудия? — такого я не ожидал. — А, так вот что это был за грохот.

— Маузер, у меня кровь идет!

— Успокойся, рыжая, я тебе сейчас к коленке смоченный в спирте подорожник приложу.

— А внутрь спирта можно? Для профилактики.

— Цыц! А сюда вы как попали?

— Не знаю, просто побежали, куда глаза глядят, — признался Никольский. — А точнее, бежал Ахилл, а мы за ним.

— Дело в том, что исходя из полученного по биоканалу сигнала от Александра я определил направление, в котором он находится, и повел всю группу к командиру, как и полагается по инструкции, — объяснил биоробот несколько заумным, но вполне понятным языком.

— А, ну тогда это все объясняет. Тогда слушайте команду: Владимир, подлечите вашу невесту, Ахилл и Лобанов — прикрывать тылы, Багира на разведку, Сэя по-прежнему никуда далеко не отходит, и стоит на месте, пока ей не скажут, что делать дальше.

— Очень смешно, — проворчала прокурорша, смешно щурясь своими близорукими глазами. — И кстати, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Я хоть и не вижу, но слышу хорошо. Кто по нам стреляет, и почему? И где военная помощь, которую вы вчера вызывали? И куда мы все время бежим? У меня уже ноги болят!

Я пожевал губами, раздумывая, что ей ответить. Честно говоря, я уже давно боялся, что она начнет вопросы задавать. А прокурору говорить что-либо, особенно правду — опасно также как голову в пасть чудовищу ради смеха совать. Проглотит, и не заметит.

— Дело в том, госпожа Сэя, что случилось небольшое недоразумение. Чуть позже я вам обязательно все объясню, и расскажу в подробностях, как вы любите. Но сейчас опять напомню, что вы под нашей защитой, далеко в джунглях, а значит, должны делать, что мы вам говорим, иначе не миновать беды.

— Это я помню, не надо из меня дуру делать. Но как прокурор Верховного Суда я настаиваю, чтобы вы объяснили мне все именно сейчас, пока я не разозлилась!

А вот это уже серьезная угроза, меня аж до печенок пробрало. Шучу, не до печенок. Просто на секунду представил себя в тюрьме, в каком-нибудь пожизненном карцере для особо опасных преступников — и знаете, совсем неприятно стало.

— Ну, как хотите, сейчас так сейчас. Дело в том, что… Ну… Э-э-э… Как бы так получилось… В общем, нас вчера…

И снова мне не дали договорить, что за наказание!

— Вояки! — заорал вдруг Лобанов, и выпалил из карабина в кусты.

Оттуда кто-то заорал благим матом, а потом из-за дерева ударила автоматная очередь. В мгновении ока мы разбежались по полянке в разные стороны, ища укрытия, только Владимир остался на месте — упал сверху на Дашу, закрывая ее своим телом, и выхватил из-за пояса свой мачете. Благородно, хотя и глупо, если только он не умеет, как Нео из «Матрицы», пули в воздухе останавливать. Хоть я и терпеть не мог рыжую, но Никольский был отличный мужик, и бросать его вот так мне не хотелось.

— Владимир, давайте сюда, мы прикроем.

И дал из самострела очередь из стрел по дереву, откуда стрелял автомат. Никольский кивнул, поднялся, схватил Дашу на руки (она испуганно прижалась головой к его груди и закрыла глаза), и тяжело побежал в нашу сторону. Но тут снова начали стрелять из кустов, и Владимир снова упал, как подкошенный.

— Я сейчас разберусь, — Багира присела… и выпрямилась. — Твою же! Кошачья трансформация!

— А что с ней? — не понял я.

— А то, что я еще дня два не смогу трансформироваться после вчерашнего.

— Что, даже ушки не появятся? — это заявление меня откровенно расстроило.

За нашими спинами раздвинулись ветки, и чей-то голос заорал:

— Руки вверх, нах.! Стреляю без предупреждения, нах.!

Чего?!

— Салам, блин, это ты, что ли?

— Оп-па, Маузер! А вы чё… нах.?

— А мы вот здесь, нах., - ответил я. — Вы что, уроды, совсем ополоумели по своему командиру из кустов палить?

— А сами, нах.? Эй, Карлсон, Трегуб, Лю! Прекратить огонь, свои!

Из кустов вылез ругающийся белорус — пуля из ружья Лобанова задела его плечо по касательной, и прилично оцарапала кожу. Из-за дерева вышел Карлсон, вооруженный укороченным армейским автоматом — оказалось, что он втихаря обменял его у одного из вчерашних покойных вояк на свое собственное оружие. За спиной Салама появился Лю, тащивший Пиромана — тот уже пришел в себя, но ради своей же безопасности был предусмотрительно связан товарищами по рукам и ногам.

— Ты что, дебил, Сеня? — сурово спросил я, глядя на смущенного Лобанова. — Нет, не так… Ты дебил, Сеня! Ты какого палить начал, не разобравшись?

— А чё я сразу? — начал тот оправдываться. — Я увидел, что что-то в кустах шевелится, вот и выстрелил.

— Ага, сейчас бы могли друг друга перещелкать из-за того, что ты что-то там увидел. Да и вы, орлы, хороши. Вместо того чтобы крикнуть, начали подкрадываться. Мы и так тут уже все на нервах!

— Крикнешь тут, — буркнул Лю. — То ночью по нашу душу приходят, то из пушки обстреливают, то вертолет над головой летает. Да и вообще, мы тоже думали, что вы — это вояки. Голоса мужские, оружие и униформа похожая.

— Ну, все, хватит ругаться, обошлось, и слава Богу, — примирительно сказала Никольский. — Хорошо, что опять все вместе.

— Да, действительно, — вмешалась Багира, которая последние несколько минут удивленно рассматривала нас всех. — А где Ник? Он разве не с вами?

Пауза.

— Ник? — переспросил я.

— Да, Ник. Где он? — кошкодевочка насторожилась, начав подозревать что-то неладное. — Слушайте, да хватит делать вид, будто вы не понимаете, о чем я говорю. С ним что-то случилось? Его что… убили?

— Типун тебе на язык! Просто Ник утром пошел тебя искать… и не вернулся, — и, увидев, как испуганно вытянулось ее лицо, поспешил успокоить: Но мы ему оружие дали… бы, если бы он попросил. Но он не просил. Сказал только, что для него ты — самое важное сокровище на свете, и ушел. Куда-то в джунгли. Ну, и мы о нем не вспоминали больше… пока ты не напомнила. Но я уверен, что с ним все в порядке… наверное. Не то, чтобы я за него не ручался… но просто судя по его поведению можно сделать вывод, что для него выживать в джунглях — это как для меня играть на гитаре. В том смысле, что я никогда не пробовал, так как знаю, что у меня это точно не получится.

— Да что за хрень ты несешь? — Багира начала выходить из себя. — Где Ник?! Куда он ушел?

Хотя у нее больше не было кошачьих когтей, окружающие нас охотники все равно заметно напряглись — слишком свежи были воспоминания о вчерашнем. Обстановку разрядили отдаленные выстрелы, если точнее, автоматная очередь. Высадившиеся с вертолета военные были где-то рядом.

— За мной! — скомандовал я, беря в руки карту, чтобы снова сориентироваться, где находится непонятная «О» — в данной ситуации, наш единственный путь к спасению.

— Я никуда не пойду без Ника! — заупрямилась Багира. — Я прямо сейчас пойду его искать.

— Хватит, находились уже! Сначала я тебя искал, потом эти — меня, а теперь военные нас всех ищут. За мной, и без лишних разговоров!

— А я? — напомнила Сэя. — Мы не договорили! Ай, куда вы меня ведете? — это Лобанов грубо схватил ее за руку, и потащил за собой. — Мне надоело такое обращение! Я — прокурор Верховного Суда, и я вам ответственно заявляю… — она вдруг дернулась и начала опускать на землю — это Лю, устав от ее криков, ткнул ее сложенными копьем пальцами куда-то в точку чуть пониже уха. Недаром он каратэ изучал в свое время, в кои-то веки пригодилось.

— Меня так не надо, — быстро сказала Багира, сразу поняв, что она следующая на очереди. — Я все поняла, я иду, и молчу.

******************

Хотя судьба Ника меня и волновала, но намного меньше, чем своя — тут бы самому выбраться, и желательно, без последствий. Между тем сумма цифр на карте, обозначающая расстояние к таинственной «О», неумолимо сокращалась — сразу взяв высокий темп, мы мчались напролом сквозь джунгли, почти не сбавляя скорости. Для меня с моим новым телом это были сущие пустяки, а парням сыграли на руку постоянные тренировки, которые я время от времени проводил для своей команды. Правда сам, чего греха таить, на них не ходил — но для подчиненных проводил, чтобы не расслаблялись.

Однако в семье не без урода, было и у нас слабое звено — даже не одно, а целых два. Уже через километр Даша, которую тянул за руку Никольский, сдалась и начала отставать, а почти сразу же вслед за ней отстала и Багира. Из-за отсутствия трансформации кошкодевочка, ставшая теперь на время обычной девочкой, по уровню физической закалки ничем не отличалась от рыжей. Тащившие на плечах связанного Пиромана Карлсон и Трегуб тоже остановились.

Пришлось передохнуть, и заодно немного перераспределить обязанности. Пиромана развязали — он уже пришел в себя, и больше рыпаться в сторону не демонстрировал желания. Я посадил себе на спину Багиру, Никольский Дашу, а Ахилл переложил бесчувственную Сэю на другое плечо.

— Далеко там еще? — прохрипел Салам.

— Двадцать восемь километров. Транспорт бы отыскать какой-нибудь.

О транспорте можно было только мечтать. Конечно, можно вспомнить наших далеких предков, которые в точно таких же условиях изобрели колесо, а потом нашли ему применение, но повторять их великий подвиг явно не имело смысла. И времени нет изобретать, и нужных инструментов. Я даже с какой-то грустью вспомнил брошенный нами корабль — какое-никакое, а средство передвижения, тем более, свое собственное.

Но тут судьба, словно в очередной раз сжалившись над нами, сделала нам очередной царский подарок.

— Там впереди что-то виднеется, — сообщил Лю пять минут спустя, прикладывая ладонь козырьком ко лбу. А еще спустя минут пять мы вышли на открытое пространство — деревья закончились, и теперь во все стороны простиралась скалистая местность, местами покрытая сухим лишайником вместо травы. Тут же на опушке торчала какая-то темная металлическая громадина, имеющая смутно знакомые очертания.

— Ух, ты! — Даша первая сообразила, что это такое. — Самолет!

Осторожно и не спеша мы приблизились к подозрительной штуковине. Это было не что иное, как небольшой аэроплан — при неудачной посадке он уткнулся носом в камни, встал хвостом вертикально вверх, и так и замер в одном положении на очень долгое время. Самолет был без специальной раскраски и опознавательных знаков, следовательно, принадлежал не военным.

Обойдя вокруг, я увидел, как из разбитого окна кабины пилота торчит высушенная кость. А заглянув внутрь увидев еще более неприятную картину — за штурвалом сгорбился человеческий скелет, и таращился перед собой пустыми глазницами черепа. Сохранившиеся на нем обрывки одежды окончательно подтвердили версию о том, что это самолет явно принадлежал поселенцам, и управлял им поселенец.

— Бедняга, — вздохнул Лю. — Видишь дыру в черепе? Наверное, при посадке головой стукнулся, а выбраться не смог, потому что креслом зажало. Так и умер здесь, не дождавшись помощи.

— Такова жизнь, а что поделаешь, — развел я руками. — Но раз он больше на это воздушное транспортное средство не претендует, то мы им воспользуемся. Ахилл, доставай веревки.

Связав из имеющегося у нас запаса веревок нечто вроде лассо, мы накинули его на хвост самолета, а сами схватились за конец, и все дружно потянули. Нехотя черная громадина пошевелились, и начала падать, приземлившись на камни с громким треском. При дальнейшем осмотре оказалось, что находившийся впереди пропеллер практически уничтожило при ударе об землю, и этим же ударом сильно деформировало кабину пилота, все остальное, за исключения выбитых стекол, не пострадало.

— И на кой ляд нам такой самолет? — Карлсон, как наш штатный летчик, остался сильно разочарован находкой. — Завести его не заведешь, а если даже заведешь, то не взлетишь. По земле его, что ли, тупо катить?

— Почему по земле? — возразил я. — Крылья же есть, и хвост тоже. Осталось только высоту найти.

Искать тоже долго не пришлось. Метров через двести скалистая местность круто шла вниз — как раз туда, куда показывала карта. Если подвести самолет к краю, и столкнуть, то он сможет спланировать в воздухе, и потом мягко посадить нас, значительно покрыв оставшееся до непонятной «О» расстояние.

Мои друзья отнеслись к этой идеей скептически — ну почти также как к идее поплыть на корабле. Мало того, еще и ту идею вспомнили.

— Сначала чуть не утопил нас, а теперь хочешь с высоты швырнуть, — констатировала Даша. — Маузер, ты точно самоубийца. Но вот что тебе мешает самоубиваться одному, а нас оставить в покое?

— Рыжая, ты меня уже достала. В прошлый раз все мозги вынесла, и сейчас опять начинаешь. Ты можешь хоть раз закрыть рот, и ничего не говорить?

— В принципе, это можно проделать, — сказал Карлсон, грызя ногти. — Штурвал вроде не покорежило, закрылки на месте. Вот только парашютов нет.

— Они нам и не нужны, — ответил я. — Если самолет просто рухнет вниз, то здесь никакие парашюты не спасут, мы их даже открыть не успеем. Надо рискнуть, пан или пропал.

— Ну я, как бы, не против… — протянула Багира. — Вот только…

— Только не говори, что ты кроме воды еще и высоты боишься.

— Я боюсь высоты! — Даша вскинула вверх голову. — Забыл уже?

— Ничего, рядом с тобой твой любимый жених будет, он тебя поддержит.

— Не смешно! Я в эту покалеченную хреновину не сяду, даже не пытайся.

— Ну, и не буду! — ее упрямство окончательно вывело меня из себя. — Счастливо оставаться — и всех, кто не доверят мне, это тоже касается. Карлсон, пошли.

— А я здесь при чем?

— Здрасьте, а кто? Ты же у нас летчик, тебе и штурвал в руки.

— Не-не, я эту консервную банку не поведу, мне еще жить охота.

— Издеваешься, что ли?

— Да я серьезно. Я летал на многих самолетах, но это даже не самолет, это одно название. Развалится в воздухе, и кранты всем. Я такую ответственность на себя брать не хочу.

— Ну, и черт с вами, — решил я. — Тогда поведет Ахилл, а вы все торчите на этой скале, сколько вам вздумается. Счастливо оставаться!

— Ахилл — стоять, нах.! — скомандовал Салам. — Ты что, Маузер, с дуба рухнул? Говорят же тебе, что это опасно, а ты уперся, как баран.

— На море тоже было опасно, но ведь выбрались.

— Ага, чудом, — вмешался Лю. — Но как-то повторно ждать того же чуда не хочется.

— Не чудом, а… — я уже открыл рот, чтобы рассказать о своем подозрении насчет вмешательства неких «высших сил», о которых мне поведал Асмодей, но вовремя сдержался. — Короче, не чудом, а благодаря моей смекалке, командному духу и невероятному везению.

— Вот именно, что везению, — пробурчал Карлсон. — Смекалкой твоей там и не пахло, командным духом тоже.

— А если учитывать тот факт, что один снаряд два раза в одну и ту же воронку не падает… — начал Никольский.

— Все, хватит! Достали. Тогда я сам полечу, и вы еще извиняться будете за то, что не поверили мне.

— Саш, хватит тебе, — Багира ласково положила руку мне на плечо. — Ну, признай уже, что не все твои идеи удачные, и не всегда тебе удается быть гениальным командиром. Бывают случаи, когда даже ты бессилен.

— Спасибо, что напомнила про бессилие, — съязвил я, стряхивая ее руку с плеча. — По сравнению с тобой, дикой пантерой, я вообще — тихая овечка.

Это был удар ниже пояса — кошкодевочка мгновенно побледнела, сжала губы, и отодвинулась в сторону. Остальные вздохнули.

— Давайте его тоже вырубим и свяжем, нах., - деловито предложил Салам. — Пусть немного отдохнет, а то уже, видать, котелок перегрелся.

— Вот только подойди! — я положил руку на свой самострел. — И вы все, предатели! Я о вас забочусь, а вы… Да пошли вы!

Позже я и сам не мог объяснить, с чего это меня так понесло — все окружающие меня лица вдруг стали мне ненавистны до потери пульса, и бесили не хуже соседа с перфоратором. Но, наверное Салам был прав, что-то в моих мозгах от длительного напряжения закоротило. Стресс, отсутствие отдыха, постоянный выброс адреналина, непонятные разборки с вояками — все это дало нехилую нагрузку на мою психику. Даже небольшой релакс в виде купания в море не слишком облегчил ситуацию. Тело у меня было новое, но душой я оставался все тем же Сашей Маузером, обычным человеком с небольшим запасом прочности. Пререкания ребят окончательно снесли мне башню — настолько, что я чуть не умер в третий раз, и уже не от удушения или выстрела в голову, а по своей собственной непроходимой глупости.

Упершись ногами в скалистую поверхность, а руками в заднюю часть самолета, пыхтя и обливаясь потом, я прокатил его те самые двести метров, что отделяли нас от пропасти. Потом оглянувшись, и убедившись, что никто не вздумал подкрасться ко мне сзади, выпихнул из кабины самолета скалящий зубы скелет (при падении на камни он тут же развалился, как сломанная кукла), кое-как вернул в устойчивое положение сломанное кресло пилота, забрался в него, и начал оглядываться, пытаясь сориентироваться в непонятных рычагах. Про штурвал я, конечно, знал, что если потянуть на себя — это вверх, если от себя — это вниз, а вот с остальным было сложнее. В конце концов, решил, что раз мне исключительно вниз, и больше никуда, то можно и штурвалом ограничиться.

Теперь следовало как-то столкнуть всю эту махину со скалы, а также успеть самому в нее запрыгнуть, а то без меня улетит. Спрыгнув на камни, я уперся одной рукой в держатели левой дверцы кабины пилота, а другую положил на стальной порог — точь-в-точь как автолюбитель, толкающий свою заглохшую на трассе машину к ближайшей заправке. Фух, спокойно, вдох — выдох. Резко толкаем, запрыгиваем, садимся, и хватаемся за штурвал. Ничего сложного, если сделать все быстро и именно в такой последовательности. Надо уметь и летать, плавать же как-то научился, хотя и не собирался. Еще раз вдох-выдох. Поехали!

Именно этот последнийвдох-выдох меня и подвел, так как из-за него я не услышал сзади опасный шорох. Толкнуть-то я толкнул, вложив в этот толчок всю заложенную в мои могучие мышцы богатырскую силу, и самолет сдвинулся с места, но вот запрыгнуть я не успел. Меня схватили сзади, оттащили, швырнули на камни, и всем скопом навалились сверху.

— Вяжи его! — сказал Лю.

— А-а-а! Отпустите меня! Вы что, обалдели? — орал я, вырываясь, как пациент психушки из рук санитаров. — Я вас за это всех уволю! Сволочи! Руки прочь, изверги!

Не помогло — меня просто грубо обмотали веревками с ног до головы, стянув их так туго, что даже пошевелиться не было никакой возможности. А чтобы я не кричал, Даша запихала мне в рот свой далеко не первой свежести носовой платок. Ну, все, теперь я точно знаю, кого первого буду убивать за это. Напоследок Салам побрызгал мне на лицо холодной водой из наших запасов.

— Голову свою дурную освежи, нах.! — посоветовал он. — Ишь, чего удумал — самому сдохнуть, а нас на произвол судьбы бросить.

— Развяжите меня, гады! — кое-как мне удалось изжевать зубами платок, и языком вытолкнуть его изо рта. — Я вам приказываю!

— Трудовой регламент ООО «Моя оборона», правило номер тридцать девять: если глава компании А. Маузер в виду своего ослабленного физического или психического состояния не может командовать охотничьим отрядом, то эта обязанность возлагается на его заместителей, имеющих статус «мастера», — процитировал Лю. — А так как у тебя уже явно шарики за ролики заезжают, то путем проведения голосования было принято решение временно отстранить тебя от должности, и отдать командование отрядом твоему заместителю, то есть, Саламу, с разделением обязанностей между ним и мной, потому что одна голова хорошо, а две лучше.

— Так нечестно! Я сам составлял этот регламент! Вы не имеете права его против меня использовать!

— Да угомонись ты уже, — Даша с нескрываем злорадством поцеловала меня в щеку. — Отдохни лучше, а то уже реально, как бешеный в последнее время.

— Да, отдохни, это приказ исполняющего обязанности командира отряда, то есть, меня, — «добил» меня Лю. — В ближайшие несколько суток прописываю тебе полный покой, освобождение от работы, и полностью запрещаю спорить по этому поводу.

— Эй, оружие хотя бы оставьте! Как я защищаться буду?

— Тебе и не надо, мы тебя будем защищать, как потерявшего трудоспособность и отправленного на вынужденный больничный. Кстати, Даша, как ты смотришь на то, чтобы поухаживать за нашим командиром, пока он будет временно находиться в связанном положении?

— С удовольствием.

— Эй, только не это! Только не она!

— Тихо, ша! — осадил меня Салам. — Не маленькие, разберетесь, нах. Лучше потопали дальше, пока нас вояки не догнали.

— Тогда развяжите мне ноги, я сам идти буду, — потребовал я. И тут же охнул, почувствовав, как меня поднимают в воздух. — Мужики, ну это уже не смешно! Зачем меня тащить на горбу, я же не раненый! Я к кому обращаюсь?

— Слушай, Саня, дам тебе дружеский совет — заткнись, — сказал Лю. — А то сейчас успокою тебя, как Сэю перед этим. Раз ты отдыхаешь, то отдыхай, и нечего орать, как резаный.

Приехали, блин. Вроде и сделали все правильно, а все равно обидно. Друзья, называется!

*****************

Спуск вниз предложил Никольский — по его совету использовали все то же лассо, которым цепляли самолет. Каждый закрепил его возле пояса, и отряд выстроился цепочкой, впереди стоял Владимир, держа в руках петлю, а второй конец веревки сжимал в своих сильных руках Ахилл.

Осторожно перебирая ногами, Никольский начал спуск — когда длина веревки закончилась, она накинул петлю на торчащий из земли камень, затянул, и махнул нам рукой. Тогда уже начали спускаться и остальные, удерживая равновесие друг друга своей общей массой, аверевка надежно страховала от падения вниз. Когда отряд растянулся на склоне, Ахилл закрепил свой конецверевки, и Никольский, развязав петлю, повторил всю процедуру, только на этот раз страховали его самого. В несколько десятков приемов мы спустились вниз — ну, то есть, они спустились, а меня снесли на руках, как мешок с золотом.

В итоге мы очутились в чудесной долине — с ласкающим взор пейзажем. Под ногами была зеленая травка, деревья стояли небольшими кучками, вдалеке журчал ручеек — просто мечта поселенца. Здесь даже воздух был другой, более свежий и чистый.

— Привал, — объявил Салам. — Обедать пора.

Все дружно вздохнули — солнце уже давно перевалило за полдень, и голод ощутимо давал о себе знать. Правда, из еды у нас опять были армейские консервы, да немного жареного кабаньего мяса. Но зато вместо обычной воды Лю мог предложить душистый черный чай, который тоже реквизировал у покойных солдат вместе со съестными припасами. Заварили целый котелок этого пойла, и каждый с удовольствием выпил свою долю, используя пустую консервную банку вместо кружки.

Пока охотники насыщались, Даша сидела возле меня, и кормила меня, как маленького, с ложечки. Было крайне унизительно, но пришлось терпеть, тем более что рыжая, нарочно издеваясь, еще и приговаривала ласковым тоном, строя из себя заботливую мамашу:

— Ложечку за меня, ложечку за королеву монстров, ложечку за Багиру, ложечку за Киру, ложечку за Мафую, ложечку за других баб, которых ты трахал, пока мы не видели…

Я попытался цапнуть ее зубами за палец, но она быстро отдернула руку.

— Но-но, попрошу без этого. Сейчас я тебе чай принесу.

— Ай! Дура, он же горячий!

— Ничего, обожжешься — чуток поболит, и перестанет. А нечего было меня постоянно шпынять по любому поводу, терпи теперь.

— Подлая ты женщина, змеюка натуральная.

— Сам ничуть не лучше, хамло. Я же к тебе всегда со всей душой, а ты даже порадоваться не можешь, что я замуж выхожу.

— Да я был бы просто счастлив, если бы ты вышла замуж на своей тринадцатой базе, а меня не по этому поводу не трогала.

— Ой, смотрите-ка, кто у нас тут сильно нежный, — парировала Даша. — Скажи просто, что ты ревнуешь.

— Кто?! Я?!

— Ну да, ты. Остались у тебя ко мне еще чувства, вижу, что остались. И к Багире подкатываешь, чтобы меня забыть, но я-то понимаю, что тебе просто неприятно, что меня Эрнесто так сильно и искренне любит. Ты ведь только сейчас осознал, что потерял, когда я ушла.

— Ты совсем спятила, вот что я тебе скажу.

— Ш-ш-ш-ш! — она приложила палец к моим губам. — Саш, давай потише, тебе сейчас нельзя волноваться. Поговорим об этом потом, когда будем одни. Может, перед свадьбой, пока я еще свободная женщина, мы могли бы еще пару раз переспать… чисто напоследок. Но я еще подумаю, все-таки, неправильно это как-то.

Издевается, стерва! У-у-у, змеюка! Знает, что у меня давно женщины не было, и с Багирой облом случился, вот и подначивает. Ну, я ее точно когда-нибудь придушу, Богом клянусь, и даже не пожалею.

— А я вот твоему жениху все расскажу, и посмотрим, как он к этому отнесется.

— Рассказывай, все равно не поверит, — хмыкнула Даша. — И вообще, я даже думаю, что он не против будет. Вот так он меня любит!

Наслаждаясь моей беспомощностью, рыжая уверенно брала реванш за все наши прошлые перепалки. Тогда я применил тактику партизана на допросе у врага — то есть, замолчал, и не открывал больше рта, как она ни старалась меня спровоцировать, нашептывая на ухо всякие непристойности.

Пообедав, вернулись к конечному пункту путешествия — к уже порядком задолбавшей всех «О» на карте. И тут случился очередной казус. То ли карта окончательно отказала, то ли мы пришли на место, а только как Лю не крутил ее в руках, «О» упрямо сливалась с мигающей желтой точкой, обозначающей наше местонахождение. А цифры, обозначающие расстояние, и вовсе исчезли.

— Похоже, это здесь, — китаец обошел вокруг останков самолета — повторное падение не пощадило несчастную машину, теперь уже бесповоротно превратив ее в бесполезную груду металла. — Но никакой базы тут и близко не видно.

— Может, она невидимая? — предположил Карлсон.

— Да, а еще лучше рассеянная в воздухе в виде мельчайших частиц. Бред все это, нет здесь ее.

— Это что получается, мы зря сюда шли? — жалобно спросила Даша, со стоном вытягивая свои натруженные долгой ходьбой ноги.

— Получается, что зря.

Но Багира так просто отступать не собиралась.

— Раз «О» обозначена на карте, значит, здесь есть что-то важное, — упрямо твердила она. — И оно у нас под носом, надо только его найти.

— Поддерживаю, — подал я голос со своего места. — Не для того мы столько перлись, чтобы сейчас развернуться и уйти, не разобравшись, в чем тут дело.

И хотя мое мнение уже не имело той власти, как полчаса назад, к нему все же по привычке прислушались.

— Предлагаю разделиться, и осмотреть каждый камешек, — сказал Никольский. Так и поступили.

Следующие сорок минут отряд охотников являл собой забавное зрелище: ползая по земле, ощупывая деревья, и чуть ли не пробуя на вкус каждую встреченную в траве гусеницу. Не помогло, проклятая «О» продолжала маячить на карте, хоть ты тресни. Пробовали починить карту, крутили ее, нажимали на кнопки, трясли даже — не помогло. Мое предложение выключить и включить заново тоже успеха не имело. «О» как будто издевалась над нами, заставляя беситься от злобы.

— Все, я сдаюсь, — Трегуб упал на траву, раскинул ноги и руки, и надвинул на лоб кепку. — Если здесь и есть какая-то «О», то она наверняка обозначает «Облом вам, товарищи, ха-ха!». Наверняка какая-нибудь шуточка от военных.

— Согласен, — ответил Карлсон. — Хотя военные вроде бы шутить не любят, но раз в год, как говорится….

Вслед за ними присели и остальные. Только Багира осталась стоять, держа в руках карту, а сузившимися напряженными глазами прощупывая каждую деталь, каждую мелочь окружающей местности. И вдруг ее глаза блеснули.

— Я поняла! Самолет! Оно под самолетом!

Сорвавшись с места, она подскочила к раздолбанной на куски железной махине, и попыталась сдвинуть ее с места.

— Ну, что вы расселись? Помогите!

Эта фраза вызвала вялый, но интерес. Действительно, во время поисков к самолету не приближались, так как разумно считали, что под ним тоже ничего такого нет, иначе оно бы обратилось в пыль падением с высоты такой махины. Но сначала Лю, потом Салам, а потом уже все остальные включая Ахилла присоединились к кошкодевочке, помогая ей перетащить бесполезную груду железа немного в сторону.

И теперь уже стало видно, что прямо в земле находится большая прямоугольная каменная плита, на поверхности которой была выгравирована все та же «О». Размер плиты был достаточным, чтобы на ней поместились мы все — но это было все, что можно о ней сказать. Что делать дальше, оставалось под вопросом.

— Не шевелится, — Карлсон попрыгал на ней. — Может, это какая-нибудь ловушка?

— А может, и нет, — Багира присела, проводя по контурам выгравированной «О» пальцем. — Ого!

Стоило ей коснуться указательным пальчиком в точку прямо посредине круга, как прозвучал едва слышный писк, и в камне появился крошечный стеклянный кругляшок, выпустивший из себя красный лазерный луч. Кошкодевочка отпрянула в сторону, но потом опять придвинулась, и храбро подставила под луч свой левый глаз. Тотчас раздался скрежет, и плита внезапно начала медленно опускаться вниз.

— Скорее! — поторопила она нас.

Ругаясь и толкая друг друга, все остальные едва успели запрыгнуть на платформу — последним швырнули меня, как мешок с картошкой. А потом каменная плита продолжила движение в неизвестность, откуда отчетливо веяло могильным холодом.