Загробные приключения Саши Маузера

Глава сорок седьмая: В гостях у пришельцев, и снова появляется Даша

Прилетели они под вечер.

К тому времени лава исчезла, а мы всеми своими наземными силами оцепили Котловину со всех сторон. Салам и Лю показали остальным, как делать помеченные крестом пули, и за день мы сделали их в большом количестве, и для самого разного оружия, а получившийся запас равномерно распределили между всеми охотниками. К сожалению, мой личный опыт обращения с гранатометом пропал напрасно: современные гранатометы не предусматривают возможности нацарапать хоть на одном заряде хоть что-нибудь, даже паршивую черточку, не то, что крестик. Прогрессивная идея Карлсона сделать гранатомет, стреляющий крестами, так называемый «крестомет», не имела успеха из-за отсутствия чертежей проекта со стороны автора и дополнительного финансирования компании на такую херню. Впрочем, простые деревянные кресты мы тоже изготовили впрок, на всякий случай.

В засаде, даже в охотничьей, есть один главный недостаток: пока готовишься, время идет быстро, но вот когда все уже приготовлено, решено, замаскировано и закопано, наступает самое длинное и скучное время ожидания своей добычи. Хорошо еще, когда ты знаешь, когда именно эта добыча появится, а если не знаешь? Просто торчишь на одном месте, и ждешь, иногда чувствуя себя полным дураком. Не появится добыча — и окажется, что ты зря потратил время, хотя мог потратить его с пользой в другом месте.

Как бывший (но, надеюсь, еще и будущий) вице-президент самой крупной (и единственной) в мире охотничьей компании, я отлично знал про этот нюанс. Но не зря говорят, что влюбленные, в отличие от циников, часов не наблюдают. Растянувшись на снегу на звериной шкуре, и с удовольствием пожевывая хрустящую перченую луковицу, я предавался сладостным грезам: возвращение на прежнюю должность, долгожданное воссоединение с любимой женщиной, избавление от тирании Верховного Совета, в следствии чего власть наконец-то перешла к народу, который использует ее по уму, и, на фоне всего этого — счастливое будущее, где никто не будет от меня требовать слишком много, использовать в своих целях, и даст наконец-то реализоваться хотя бы в пределах личных желаний. А желаний у меня — ох, как много! Фура и прицеп, то бишь, вагон и тележка. И времени — всего лишь одна жизнь. Даст Бог, чтобы хотя бы половину успел сделать.

Вообще, мало кто перед смертью может похвастаться, что за свою жизнь успел сделать абсолютно все. Например, слетать в Барселону на недельку, или переспать с девушками-тройняшками (со всеми сразу), или превратить старенькие «Жигули» в гоночный болид, а потом выиграть на нем ящик пива… ну, и так далее. Наверное, у каждого завалялся в кармане такой список, который ты набрасываешь в уме, но вечно руки не доходят сделать хотя бы первый пункт. Лично я в своем первом пункте хотел бы написать о своих похождениях книгу. Да, а что? Чего вы ржете? Думаете, из меня писатель никакой? Да орфография вам в «Ворд», нормальная у меня будет книга! Уже и персонажей набралось, одна королева монстров чего стоит. И идей для сюжета достаточно, одно морское путешествие половину займет. И личных размышлений на три с половиной главы, каждая по десять страниц, накопилось. Книга, она же как изысканное блюдо — того добавить, с тем смешать, слегка поперчить, слегка посолить, по вкусу еще чего-нибудь положить. Вот, и у меня есть рецепт: взять основную сюжетную линию, смешать с большим количеством интересных персонажей (только не слишком много их намешать, а то читатели не разберутся, кто есть кто), добавить какой-нибудь красочный выдуманный мир, посолить любовной интригой, поперчить юмором (причем шутить должны все, а не только главный герой), по вкусу добавить эротические описания, либо подробные, либо краткие, и подать в красивой обложке с оригинальным названием. Классно ведь, скажите? Если бы еще только деньги на рекламу были…

Наверное, в какой-то момент я задремал, убаюканный теплом костра и мягкостью шкуры, на которой лежал. Даже натянул на себя другую шкуру вместо одеяла, подложив под голову вещевой мешок вместо подушки. Поспать перед боем — святое дело, особенно, когда за день ты ни разу не присел. И приснился мне… пляж. Не так уж и плохо, учитывая, что эта вечная зима в аномальной зоне уже в печенках сидит. Пляж, море, солнце. Багира, Даша и Мафую в купальниках, шашлыки, бухло, пляжный волейбол на раздевание. Теплое море, ласковые поглаживания волны, веселье и бесконечный отдых. И никаких пришельцев. Никаких при…

— Пришельцы! Летят! Быстро все по позициям!

Кто-то сдернул с меня шкуру-одеяло. Не открывая глаз, я дернул ногой, намереваясь заехать неизвестному в живот. Дайте поспать, твари, я за вас двое суток жопу рвал! Но неизвестный, ловко увернувшись, дернул меня за волосы.

— Мафую!

— Извини, но ты просил тебя разбудить, если что-то случится, — невозмутимо напомнила маленькая охотница. — Случилось.

И вот так всегда! Только приляжешь, как обязательно кому-то что-то от тебя понадобилось. Пришлось вскакивать, хватать мешок, напяливать на себя оружие, и быстро сматывать обе шкуры. Костер тушить уже некогда, так что обойдемся без этого. Держа в руках самострел, я кинулся вслед за Мафую к склону Котловины.

И снова днище гигантской впадины излучает призрачный зеленый свет неестественного происхождения. А вокруг, по краю, собрались охотники, расставленные небольшими группами на равных расстояниях друг от друга. Я попал в группу, которая состояла из меня самого, Мафую, Карлсона и Трегуба. Справа находились Лю, Салам, Пироман и Лобанов, слева — Ахилл, Дед, граф Густав-Вяземский и Сержант. Кудасов предусмотрительно оставил возле меня моих самых лучших ребят — прекрасно зная, что только я смогу с ними справиться. Вот только главным среди всех я в этот раз не был.

— Все здесь? — спросил Михевич, прохаживаясь от одной группы к другой, и старательно держась подальше от Мафую. — Оружие к бою!

Хороший приказ, но с кем воевать? Включив ночное зрение, я наконец-то увидел «угрозу из космоса». А теперь: внимание, вопрос! Как вы думаете, уважаемые читатели, сколько своих кораблей пришельцы прислали в этот раз? Один? Холодно. Два? Теплее. Бог любит троицу, знаете такую поговорку? Правильно, три! Целых три, мать их, долбанных черных «огурца» появились над Котловиной, двигаясь гуськом на небольшом расстоянии друг от друга. Так близко, что окружающие их грозовые тучи слились в одну большую, объединив корабли общей защитой. Наверняка решили в этот раз не рисковать, отправляя одиночные звездолеты. Мудрое решение, я бы поступил также.

Мафую ущипнула меня за руку, и кивнула головой в сторону юго-восточного угла Котловины. Над деревьями бесшумно поднималась серая в ночи громада дирижабля. Бортовые огни были выключены, Ник не хотел привлекать к себе внимание раньше времени. Сердце мое сжалось при мысли о Багире — а ну как эти звездолеты в первую очередь пальнут именно по дирижаблю? Вряд ли у Ника имеется настолько мощная защита от инопланетных пушек. Но менять что-либо я был не в силах, да и поздно уже.

— Внимание! — Михевич прижал к уху рацию, слушая то, что ему говорит Кудасов, расположившийся с другой стороны Котловины. — Понял! Огонь!

Молчание.

— Может, ты для начала скажешь, куда именно стрелять? — мрачно спросил Карлсон, окидывая военного не слишком дружелюбным взглядом.

— По кораблям стреляйте! — завопил Михевич. — По всем сразу!

Вопросительные взгляды в мою сторону. Я кивнул.

— Стреляйте, мужики.

Даже в темноте было видно, как Михевич побагровел от ярости. Возомнив себя великим командиром, наконец-то получившим целую армию, он совсем упустил из виду настроенный против него коллектив, в памяти которого было свежо воспоминание о прошлой стычке. Тем более что Карлсон, Трегуб и Пироман не упустили случая рассказать всем остальным про то, как неуважительно Михевич отзывался обо мне и Мафую, и какое наказание за это понес. Таким образом, коллективом втайне было принятое решение — демонстративно игнорировать военного, при случае показывать к нему презрение, а слушаться только меня, и никого другого.

— Обстреливаем один звездолет, перезаряжаемся, переносим огонь на другой, — уточнил я. — Начинаем с самого заднего, идем к переднему. Начали!

— Я так и хотел сказать, — пробурчал Михевич. Но его уже никто не слушал — застрекотали автоматы, закашляли карабины, залаяли винтовки. Не стреляли только граф Густав-Вяземский и Мафую, а вот все остальные палили от души, всаживая пулю за пулей. С другой стороны Котловины тем же занимались и охотники Кудасова. Половина стреляла крещеными пулями, половина — обычными, но эффект был охренеть, какой разный. Когда в темную, окружающую «огурец» тучу попадала обычная пуля, то она просто исчезала, не оставляя и следа; а в том месте, куда попадала крещеная пуля, оставалась светящаяся белая круглая дыра. За какие-то доли секунды все три звездолета покрылись этими белыми дырками с ног до головы, но все равно продолжали лететь, упрямо игнорируя пальбу и ее последствия.

— Гранатометы! — поняв, что так ничего не выйдет, я поднял руку, давая приказ прекратить огонь. — Ахилл, огонь по первому звездолету, цель — наибольшее скопление белых дырок в его защите.

— Принято, — отозвался биоробот, аккуратно положил на снег автомат, и взвалил на плечо трубу «РПГ», а точнее, продвинутой современной версии этого мира. Наибольшее скопление дырок с нашей стороны было в хвостовой части звездолета, туда и унеслась ракета, оставляя за собой хвост дыма. Ба-бах! Когда дым рассеялся, мы убедились, что этот способ не сработал. Грозовая туча «огурца» надежно защищала его от любого оружия, кроме помеченного крестом. Хоть бомбу на него сверху сбрось — эффект будет все равно нулевой.

— Похоже, другого выхода не остается. Господин граф, ваш выход.

— Всегда к вашим услугам, — Густав-Вяземский галантно приподнял цилиндр, а затем расстегнул ворот белой элегантной рубашки, и снял с шеи нательный крестик ручной работы. Он был сделан из чистого серебра, а на его поверхности аккуратно была выполнена бронзой фигурка распятого на кресте Иисуса Христа. Зажав в кулаке жемчужную нить, граф поцеловал крестик, прошептал какую-то молитву, и, дернувшись, растворился в ночи.

— Что вы задумали? — растерялся Михевич. — У нас не было такого приказа! Объяснить, немедленно!

И опять на него никто не обратил внимания — все напряженно ждали, что же будет. Тем не менее, на миг пожалев военного, я все-таки решил ему объяснить:

— Видите ли, товарищ, наш граф — не совсем человек, а тоже своего рода пришелец, прямиком из восемнадцатого века. Этот крестик ему подарил сам Лев Толстой, вместе с которым наш уважаемый Густав-Вяземский потратил кругленькую сумму на восстановление одной церквушки в бедной деревеньке. Крестик — не просто крестик, а освящен по всем правилам, то есть, омыт в святой воде и благословлен святыми молитвами тамошнего батюшки. Вот мы и решили провести небольшой эксперимент. Если пришельцев корежит от обычного креста, нацарапанного на пуле, то какую силу возымеет священное оружие самого Господа?

— А сразу нельзя было сказать? — набычился Михевич. — Это же не по инструкции!

— Слышь, ты, — отрывисто бросил Карлсон. — Если ты сейчас же не заткнешься…

Его слова прервало огненное зарево, вспыхнувшее в темноте. Ослепительный белый свет ударил по глазам, и все дружно заорали, не успев вовремя зажмуриться. Сила графа — преодолевать пространство с любой скоростью и в любом направлении — дала ему возможность легко оказаться прямо на грозовой туче, окутывающей головной в колонне звездолет. И воткнуть свой крестик прямо в нее. Что привело к совершенно неожиданному, а главное, катастрофическому результату.

Позже ученые назовут этот феномен «эффектом перевернутой двери». Суть его очень проста: представьте себе дверь. Любую дверь, ведущую куда-нибудь, пусть даже в сортир. Теперь представьте, что она с одной стороны покрашена белой краской, а с другой — черной. И вы стоит с той стороны, где черная, то есть, снаружи туалета. А теперь вообразите, что дверь каким-то непостижимым образом развернулась вокруг своей оси, явив вам свою белую сторону. Мало того, еще и принцип открытия двери изменился на противоположный — если раньше ее нужно было тянуть на себя, то теперь наоборот, толкать от себя.

Крестик, который Густав-Вяземский воткнул в защиту звездолета, устроил масштабный взрыв, а тот, в свою очередь сделал помехи в работе межпланетного портала, через который пришельцы прилетали на Землю из своей Альфа-Бета-Гамма-Центавры. Таким образом, работа портала была нарушена, и Котловина, которая являлась этой самой черно-белой дверью, повернулась в обратную сторону — а тяга, которой звездолеты засасывало в портал, тоже изменилась на противоположную. И затянула туда всех нас — всех, кто находился в этот момент по ту сторону двери…

****************

Когда ослепление от белого света и оглушения от невыносимого грохота взрыва прошли, я обнаружил, что лежу на спине, лицом вверх, ощущая кожей ладоней приятное на ощупь деревянное покрытие. Вокруг была тишина и спокойствие, и кажется, ни одной живой души рядом. Более того, морозная температура под минус сорок тоже сменилась комфортной, вполне привычной комнатной.

Поверите ли, на секунду у меня возникла надежда, что все это — Сибирь, аномальная зона, бой с пришельцами, звездолеты — мне просто приснилось. Что я на самом деле у себя дома, и сейчас придет Юна, чтобы поднять меня с пола, на который я по своей глупости свалился с кровати. Но секунды складывались в минуты, а никто не появлялся. Вместе с тем, и глаза открывать не хотелось — очень не хотелось обнаружить, что мои приключения продолжаются в новом, извращенном формате, о существовании которого я раннее не мог даже подозревать.

А потом я начал ощущать присутствие рядом другого человека — явственно слышалось тяжелое, нервное дыхание у меня над ухом. И запах — вкусный, душистый запах не то шампуня, не то парфюма. И нежное, легкое, как дуновение ветерка, прикосновение чего-то мягкого, почти невесомого, к моей щеке. Обжигающее дыхание сомкнутых кольцом губ, все ближе и ближе к моим собственным губам…

Внезапно и без предупреждения я открыл глаза. И встретился взглядом с глазами Даши — стоя на коленях, она склонилась надо мною, разглядывая с выражением крайнего изумления. И расстояние между нашими губами уже складывало каких-то несколько сантиметров.

— Обалдела, рыжая? — моя рука, как птица, взвивалась вверх, и пихнула ее в грудь. — Ты какого ко мне целоваться лезешь?

— Маузер! — прошептала она, нелепо приземляясь своей пятой точкой на пол. — Это правда ты?

— Нет, блин, Папа Римский! — вскочив на ноги, я быстро отбежал от нее подальше. — Совсем уже спятила? Думаешь, я забыл всю ту гадость, что между нами была? Да вовек я тебе этого не прощу, слышала?

Даша прижала ладонь к губам, таращась на меня круглыми, каждый по пять копеек, глазами. Сидя на полу, она являла собой комичное зрелище. А еще и одета была как-то странно — в какие-то потрепанные шмотки: стянутую узлом блузку, джинсы с дырками на коленях и выцветевшие босоножки, чудом державшиеся на ногах. Такое чувство, что рыжая решила ограбить сэкон-хэнд, но денег хватило только на самые дешевые и самые поношенные вещи.

Так, стоп, а откуда здесь взялась Даша, если ее инопланетяне похитили? И где это «здесь», и где я вообще сам нахожусь? Оглянулся… и сразу поплохело. Пустая четырехугольная комната со стальными стенами, деревянным полом и каменным потолком очень сильно напоминала тюремную камеру. Вот только вместо решетки — выход в широкий коридор, упирающийся в два других, расходящихся противоположно друг другу. На потолке горят круглые лампы, хорошо освещающие все вокруг, но вот только ни окон, ни каких-либо дверей не предусмотрено. Тогда я осмотрел самого себя. Ни оружия, ни боеприпасов, ни вещевого мешка, только форменный камуфляж «Моей обороны» с логотипом на плече. Херовенько.

— Маузер! — Даша, наконец-то, поднялась с пола. И тут же, без всякого перехода, кинулась мне на шею. — Маузер, миленький!

Я чуть не полетел на пол, сбитый с ног массой ее тела, помноженной на ускорение. Хорошо еще, рефлексы сработали, удержал равновесие. Всхлипывая, Даша уткнулась мне носом в плечо, а потом вдруг и вовсе разрыдалась, орошая камуфляжную куртку горючими слезами. Ненавижу женские сопли, но в качестве компромисса пришлось преодолеть отвращение, и погладить ее по темно-рыжим волосам.

— Все-все, успокойся. Платок не дам, самому нужен.

— Сашенька, как же я тебе рада! — продолжая всхлипывать, Даша отступила на два шага назад. — Никогда в жизни не была тебе так рада, как сейчас! Ты пришел меня спасти, да?

— Еще раз назовешь меня «Сашенькой» — придушу, — пообещал я. — Кстати, напомни, а от чего конкретно тебя надо было спасать?

— Как от чего? — Даша сразу прекратила плакать, и насторожилась. — От пришельцев!

— А, точно, я и забыл. Ну, как бы это… я не совсем для того, чтобы спасти… точнее, совсем не для того, чтобы спасти… короче, я не знаю.

— Ты не знаешь? — взвигнула Даша, мгновенно растеряв всю свою радость от встречи со мной. — Я так и думала! Ты не настоящий! Изыди, демон!

И бросилась на меня с кулаками. Любого другого такой непредсказуемый эмоциональный всплеск и смена настроения сбила бы с толку, но не меня. Уж я, как никто другой, привык к причудам рыжей, а потому поступил также, как и всегда — поймал ее в захват, повалил на пол, и отошел в сторону.

— Даша, успокойся. Я настоящий, просто не знаю, где в данный момент нахожусь. А ты где находишься?

— Если я не ошибаюсь, то я нахожусь в заложниках у инопланетян, — ответила Даша — сидя на полу, она обхватила свои колени руками, выражая своей позой глубокую безысходность. — Они меня выкрали с тринадцатой базы, и с тех пор я здесь, в этой комнате. Даже не знаю, сколько уже времени прошло. А тебя что, тоже выкрали?

— Наверное. Там просто такая ситуация была: мы, короче, их мочим, а им нифига! Мы их мочим, а им нифига! А потом граф взял крестик, и — бух! — сразу дофига.

— Понятно.

Интересно, что ей в этот момент было понятно?

— И вообще, чего мы сидим? — я вышел из комнаты в коридор. — Раз уж нас выкрали, иоставили без присмотра, то давай делать ноги, пока не поздно.

— Бесполезно, — ответила Даша. — Эти коридоры, что ты видишь — обманка. Они ведут только назад, в эту комнату, и никуда больше. Я уже раз двадцать по ним ходила, пока рукой не махнула.

— Тогда, пожалуй, не буду повторять твоих ошибок, — я уселся обратно на пол. — Что еще хорошего расскажешь?

— Кушать хочешь? — задала она неожиданный, и совсем неуместный вопрос.

— Спасибо, недавно ужинал.

— Ну, скажи, что хочешь!

— Задрала! Ладно, хочу!

Не вставая с пола, Даша закрыла глаза, и приложила два пальца — средний и указательный — к левому виску. Я подозрительно посмотрел на нее. Создавалось впечатление, что рыжая либо спятила, либо уже на пути к этому.

— Готово, — сказала она через минуту, открывая глаза. — Чего вылупился? Оглянись хотя бы.

Я бросил взгляд через плечо… и ощутил, как у меня отваливается челюсть. Еще минуту назад комната была абсолютно пуста — теперь же сзади, на расстоянии в нескольких метрах от меня, стоял дубовый квадратный стол, застеленный белоснежной скатертью, а нам лежала на круглом блюде исходящая ароматом жареная на гриле курица. Толстая, упитанная, с задранными ногами, поджаренной золотистой кожей и белым, вкусным мясом. Неудивительно, что я вскочил на ноги, откровенно таращась на это восьмое чудо света.

— А это… как это… что это за херовина?

— Еда, — спокойно сказала Даша, словно удивляясь моему обалдению. — А, я разве не сказала? Я тут уже торчу незнамо сколько, но зато ни в чем не нуждаюсь. Потому что в этой комнате о чем подумаешь, то сразу и появляется. Какая-то магическая тюрьма с полным обеспечением.

Я уставился на нее с открытым ртом, ожидая объяснений. Рыжая вздохнула.

— Ну, в общем, надо только представить себе какую-то вещь, и она сразу появится. Кажется, это называется мати… мате… матери… мать… вашу, как же это выговорить?

— Материализация.

— Во-во, она. Но зато потом, когда перестаешь про эту вещь думать, она тут же исчезает. За то время, пока я здесь, я успела поспать на шикарной кровати, принять душ в кабинке — точь-в-точь такой, как у меня дома — и перечитать кучу модных журналов. Правда, с одеждой ничего не вышло, стоило мне перестать о ней думать, и она тоже исчезла, не оставив и следа. А жаль, я себе такое шикарное нижнее белье представила!

Я слушал ее, не веря своим ушам. Даша вяло махнула рукой в сторону стола с курицей.

— Вот только с едой какая-то проблема. Появиться появляется, жевать жуется, а только вкуса никакого нет. Вообще. Как будто этой еды на самом деле нет. Как это называется… и-лл-ю-зи-я, вот! — на этот раз она смогла по слогам выговорить нужное слово. — И насыщения никакого, только чувство голода слегка притупляется. В общем, такая вот непонятная фигня.

— Н-да, — я тряхнул головой. — Значит, ты здесь вот так сидишь, и сколько уже — не знаешь?

— Без понятия.

— И никто тебе ничего не предлагал, не разговаривал, не требовал?

— Не-а. Просто сижу тут, в полном одиночестве. Пробовала сделать себе часы, но они тоже исчезают.

— И что, вообще никаких догадок, где мы находимся?

— Вообще никаких.

Похоже, попал ты, Маузер. За то, что ты посмел поднять руку на пришельцев, они решили устроить тебе самое страшное наказание — запереть в замкнутом пространстве вместе с Дашей на целую вечность. Блин, лучше бы расстреляли, реально.

— Слушай… — в голосе рыжей вдруг появились какие-то новые нотки. Выпрямившись, она начала изучать меня с новым, неподдельным интересом, словно видела впервые в жизни. От такого пронизывающего взгляда я невольно сглотнул.

— Чего?

— Я тут подумала — а ты, случайно, не пришелец?

— Спятила?

— А что? Мало ли, может, они решили ко мне кого-то из своих отправить. А тот тобою прикинулся, чтобы мне мозги заполоскать.

— Да тебе заполаскивать нечего, у тебя в черепушке уже давно пустой вакуум! Ты что несешь?

— Но проверить надо, — заметила Даша, поднимаясь с пола, и начиная приближаться ко мне. — Маузер, без обид, но давай я тебя ножом проткну.

— Себя проткни, дура бешеная!

— Да нет, не поможет, нож ведь тоже исчезнет, — рассудила она. — А если даже ты пришелец, кровь у тебя тоже может быть красная.

Я с трудом перевел дыхание.

— Тебе, Даша, к психиатру надо, у тебя паранойя началась. Как я могу быть пришельцем, если я — человек по имени Саша Маузер?

— Ну, знаешь, когда тут сидишь, такие ужасы в голову лезут! — обиделась Даша. — А вдруг ты даже не пришелец, а плод моего воображения? А?

— Тогда бы вместо меня появился твой любимый, обожаемый жених. Кстати, а где он?

— Не знаю, — она развела руками. — Но пришелец, кстати, мог прикинуться и Эрнесто. А мог и тобой, потому что я его люблю, а тебя ненавижу. А от любви до ненависти — один шаг, как и обратную сторону. В общем, я так думаю, что ты — все-таки пришелец.

— Логика прям чугунная. И как тебе доказать, что я — не пришелец?

— По правде говоря, есть один способ, — она повторила ритуал — зажмурилась, и поднесла пальцы к виску. И тут же за ее спиной появилась роскошная двуспальная кровать с балдахином. — Давай займемся любовью, прямо здесь, и сейчас.

Вот это поворот! Не-не, этому должно быть какое-то логическое объяснение. То, что она вконец рехнулась, например.

— Даша, я тебя предупреждаю — вот, только подойди! Я тебе шею голыми руками сверну, слышала?

— Тебе что, трудно? — раздраженно спросила рыжая, развязывая узел на блузке. — Один раз, чисто для того, чтобы проверить!

— Да я лучше дам себя ножом проткнуть! И что это за варварский способ? Как ты таким образом проверишь, пришелец я, или нет?

— Просто я слышала, что пришельцы — превосходные любовники.

— Где ты это, интересно, слышала?

— Да во всех эротических романах это описывается. А зная тебя, я уж смогу отличить превосходного любовника от эгоистичного, думающего только о себе козла.

Ну, точно, шарики за ролики заехали. Самое обидное, что она и раньше была не подарок, а сейчас хоть об стену головой бейся. Остается только одно — подыграть, но не сильно.

— Так, минуточку! Если я пришелец, то где гарантия, что ты — это ты?

Даша остановилась, растерявшись от такого обвинения.

— В смысле?

— А вдруг, ты пришелец, и нарочно меня соблазняешь, чтобы я расслабился?

— Дебил? Зачем мне это?

— А зачем мне с тобою спать, если я не пришелец? Я лучше в кипящую воду прыгну, чем второй раз с тобой в постель лягу.

— Действительно, — Даша закусила губу, обдумывая эти слова. — Если ты — это ты, заниматься со мною любовью ты ни за что не согласишься.… С другой стороны, будь ты пришельцем — ты бы согласился на все, лишь бы усыпить мои подозрения….

— Будь я пришельцем, я бы еще и первым это предложил. А будь я настоящим я, я бы предложил это кому угодно, но только не тебе!

— Верно. Вывод — ты не пришелец.

— Слава тебе Господи, разобрались, наконец-то!

— Может, тогда еще и меня проверишь? — пробурчала рыжая, завязывая блузку обратно. — Будь я пришельцем, я бы сделала вид, что мне с тобой очень хорошо. А будь я настоящей, я бы имитировала все, вплоть до оргазма.

— Когда-нибудь я тебя точно придушу. Хочешь сказать, что я настолько плохой любовник?

— Да нет, нормальный. Просто когда ты это… в общем, финишируешь, у тебя лицо, как будто ты лимон проглотил. Не слишком приятно смотреть. А еще ты пыхтишь, как паровоз. И руками своими все сжимаешь, что потом синяки остаются. И прелюдий от тебя не дождешься. И….

— Заткнешься ты сегодня, или нет? Ты только что собиралась изменить своему жениху перед свадьбой только для того, чтобы проверить, настоящий ли я, а еще меня в чем-то обвиняешь?!

— Конечно. Если бы секс с тобой был последний, которым я занималась в своей жизни, то я бы как-нибудь потерпела эти три минуты.

— Три минуты?! — я окончательно рассвирепел. — Может, тебе еще и рассказать, какая ты сама в постели не идеальная?

— Про себя я все знаю, у меня жених есть.

— А у него, наверное, личный рекорд три минуты с половиной, да?

— Нет, у него личный рекорд — пятнадцать минут, — без тени смущения ответила Даша. — И он не пыхтит, как паровоз, и лицо не морщит, и руками своими ничего не сжимает, и про прелюдии не забывает.

— Вы посмотрите на него, какой идеальный! Может, он сам пришелец тогда, раз они все хорошие любовники?

— Не знаю, но я часто жалею, что отдала свой первый раз тебе, а не ему.

— Подавись ты своей жалостью, стерва рыжая! — плюнув ее сторону, я вышел из комнаты в коридор. Все, не могу больше. Привычка Даши выносить мне мозг, и тем самым доводить меня до белого каления, окончательно убедила меня в том, что спасать ее от пришельцев я как раньше не собирался, так и сейчас не собираюсь. Пусть делают с ней, что хотят, мне все равно.

Дрожа от ярости, я прошел до конца коридора, и без раздумий свернул налево. Новый коридор ничем не отличался от старого, только он бесконечно тянулся вперед, насколько хватало взгляда. Я ускорил шаг, стремясь побыстрее добраться до какой-нибудь двери…

…и вышел обратно в комнату, где была Даша, чуть не налетев на нее с разгону. Не понял! Оглянулся — сзади голая стена, никакой двери, и никакого коридора.

— Я же говорила, — заметила Даша. — Хоть право поверни, хоть влево, результат один и тот же. Саш, ну ты что, обиделся? Я просто пошутила!

— Иди ты знаешь, куда? — включив воображение, я представил себе стул — даже не стул, а кресло, вроде того, что было у меня в моем доме. А еще лучше диван, как тот, на котором мы с Юной… короче, неважно.

— О, диван! — рыжая мгновенно оживилась. — А можно, я тоже лягу?

— Не надейся, — с размаху рухнув на мягкие диванные подушки секунду назад возникшей из ниоткуда, прямо в воздухе, мебели, я вытянул ноги, и уставился в одну точку. — Подойдешь хоть на метр — сделаю себе пистолет, и пристрелю тебя, поняла?

— Все-таки обиделся, — вздохнула Даша. — Вот почему с тобой так сложно, а?

Лучший способ заставить ее молчать — это тупо ее игнорить. Так я и поступил.