Загробные приключения Саши Маузера

Глава сороковая: «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана»

Складывая вещи в вертолет, я старался не смотреть на лица Пиромана, Трегуба и Карлсона, что стояли рядом со мной.

— Сань, ну объясни ты толком — почему нам с тобой нельзя? — потребовал белорус.

— Задрали! Говорю же, что вы нужны здесь — потому что без вас, как без охотников — передовиков производства «Моя оборона» просто перестанет выполнять план. Меня нет, Салам нет, Лю нет, Мафую и Ахилла тоже нет — и кто будет все это тянуть?

— Как кто? — ответил Пироман. — Дед!

— Ага, ему в этом возрасте как раз не хватало еще за нас всех отдуваться.

Мужики мрачно переглянулись. Увидев меня, они так обрадовались, что все снова будет по-старому — что теперь не могли принять мысль о том, что все остается по-новому.

— Вроде ничего не забыл, — я повернулся к стоящей рядом Мафую. — Значит, ты сейчас дуй в поселение, забери всех наших, и приведи сюда. Сколько тебе нужно времени?

— Час-полтора.

— Отлично, а я тогда за это время составлю маршрут до Австралии, прикину расстояние и вычислю время, за которое мы доберемся до нулевой базы.

— А если нам не хватит топлива вертолета, чтобы дотуда долететь? — поинтересовалась маленькая охотница.

— Значит, опять доберемся вплавь, — меня передернуло от такой идеи. — Надеюсь, во второй раз будет не так страшно, как в первый. Давай, дуй.

Мафую лениво и в шутку козырнула, и пошла прочь. Эх, мне бы ее спокойствие! Проводив взглядом миниатюрную девичью фигурку с двумя длинными светлыми косами, Карлсон придвинулся ко мне.

— Слушай, Сань, я вот одного не понял…

— Ну?

— Когда мы летели сюда, то Кудасов сказал, что Мафую ему сообщила, что здесь где-то здоровенная монстряка разгуливает. Получается, все неправда, и ничего такого здесь нет?

— Нет.

— Вот блин! А мы уже с мужиками поспорили, кто первый на предстоящей охоте перед Кудасовым выслужится.

— А-а-а! И на что спорили?

— На бочку пива.

— Ясно. Когда опять стану главным — все будете уволены.

— Э-э-э-э! За что?

— За отсутствие воображения. Нельзя было что-нибудь поинтереснее придумать?

Бывший военный летчик развел руками. Забросив в вертолет последнюю сумку с харчами — путь предстоял неблизкий — я выпрямился, и окинул взглядом небо. Погодка просто отличная для начала нового путешествия, небо ярко-голубое, только на горизонте плывет одинокая белая туча.

— Сань, может тогда пошли, выпьем? — предложил настырный Трегуб. — На посошок.

— Разве что на посошок, — упоминать о том, что мое новое тело больше никоим образом не реагирует на алкоголь, если только не поменять настройки, я не стал. — А то когда еще увидимся.

В этот момент до моего чуткого уха донесся какой-то подозрительный звук. Решив, что это опять Мафую подкрадывается, я быстро обернулся, но маленькой охотницы рядом нигде не увидел. Еще раз кинул взгляд на небо — все также чисто, только белая тучка стала немного ближе. Странно…

— Слушайте, мужики, — Трегуб потер ладони. — А вам не кажется, что как-то резко похолодало?

— С чего ты взял? — удивился Пироман.

— Да у меня всегда на перепады температуры реакция сильная. Чуть только похолодает, или жарче становится — сразу в дрожь бросает.

— Это у тебя, Треша, от твоей любимой картошки мозги клинит, — ласково сказал Карлсон. — А у нас все нормально, лето на дворе, с чего бы тут резко холодать?

— Да блин, я серьезно! Не слышите разве, как холодом повеяло?

Внезапный порыв ветра заставил зашуметь ветки окружающих нас деревьев. С неба упало что-то белое — я машинально подставил ладонь, ловя это на лету. И охренел. Белая тучка на небе стремительно приближалась, оставляя за собой длинный белый след. От холода кожа на ногах и на руках покрылась пупырышками, у Пиромана застучали зубы.

— Твою ж мать! — подскочив на месте, Карлсон сорвал с плеча ружье.

Поздно — белая тучка нырнула вниз, и пропала. Мы замерли на месте, и в наступившей тишине было отчетливо слышно, как громко стучат наши сердца.

— Тихо! — я поднял руку. — Не шевелитесь!

Мужики подчинились, и начали медленно-медленно водить вокруг глазами, застыв в напряженных позах. Рядом возник Ахилл.

— Я слушаю.

— Сбегай, проверь, что там, — я кивнул в ту сторону, где скрылась белая тучка. — Как что увидишь — сразу доложи по внутренней связи.

— Понял, — и он отважно зашагал к выходу из лагеря.

— Выдохнули, — приказал я, и мужики расслабились, хотя и продолжали внимательно слушать. — Кажется, пронесло.

— Как думаешь, что это было? — спросил Карлсон, вертя головой, как маятником.

— Хрен его знает, наверное, какая-нибудь здешняя аномалия. Помните, как мы в Бермудском четырехугольнике побывали?

— В следующий раз предупреждать надо, — буркнул Пироман, который чуть не погиб, когда мы исследовали аномальную зону посреди бывшей территории Китая. Оказалось, что мутация распространяется не только на появление особо опасных монстров — она еще и образует на земных полушариях темные пятна, где действуют совсем другие законы природы. Мы из одного такого пятна еле выбрались — потом вообще оказалось, что мы там пробыли сутки, а в мире времени прошло две недели. А уж что было в Чернобыле….

— Если тут обнаружится какой-нибудь Бермудский овал или параллелепипед, то я пас, — заметил Карлсон. — Особенно, если это связано с холодом. Вот если бы куда-нибудь на пляж махнуть, в Майами, например — тогда другое дело.

Упоминание о Майами задело меня за живое — я просто еще в старой жизни всегда мечтал там побывать. Пришлось на правах старшего по званию сменить тему.

— Фигня то Майами, — авторитетно заявил я. — Фуфло заграничное, еще и дорогое. Вот если для сравнения взять, например, Одессу…

Но что хорошего было в Одессе кроме колорита тамошних жителей и их знаменитого юмора, мужики так и не узнали. За нашими спинами обрушились деревья, и мощный поток воздуха снес нас с ног на землю. В лицо дыхнуло северным холодом, и на секунду перед моими глазами пронеслось что-то громадное, белоснежного цвета, издающее оглушительный птичий клекот….

****************

На короткое время потеряв ориентацию в пространстве, я, тем не менее, откатился вбок, под защиту стоящего рядом вертолета. Собственно, сделал это даже не я, а мое новое тело с его боевыми рефлексами. Лишь оказавшись под вертушкой, в безопасности, я сумел перевести дух, собраться и оценить положение.

А оно было, мягко говоря, не ахти.

С неба сыпался снег — причем не отдельными снежинками, как всегда, а кучами, как будто дворник лопатой кидал его с крыши. Похолодало теперь не резко, а конкретно, температура явно упала ниже нуля, даже трава под ногами покрылась морозным инеем. А виновницей всему, очевидно, была кружащая над лагерем гигантская белая птица — ростом с «БЕЛаз», не меньше, отливающие синевой стальные когти имеют по два метра в длину, а клюв такой огромный, что запросто проглотит и человека. Откуда она здесь взялась — сиё неизвестно, но факт присутствия НОКО — неопознанного органического крылатого объекта — налицо. Кстати сказать, крылатые монстры мне попадались нечасто, но даже по своему маленькому опыту я знал, что добра от них можно не ждать. Это тебе не ласточка или синичка, тут все намного серьезнее.

Громко крича, охотники разбегались по лагерю, ища укрытия — время от времени кого-то из них сбивало воздушной волной, или засыпало очередной порцией снега, а некоторые еще и поскальзывались на обледенелой траве. А гигантская птица, сделав еще пару кругов, с громким стуком приземлилась посреди лагеря, прямо на стоящий под ней танк. И, конечно же, смяла его в лепешку своим весом, тем самым лишив нас очень важной для охоты единицы бронетехники. Ах ты ж курица не общипанная!

Издавая горлом странные клокочащие звуки, птичка нагнула голову, и поймала одного из охотников клювом. Миг — и он исчез из виду. Это подстегнуло меня к действию. Пусть я теперь тут не главный, я все равно охотник, и не позволю, чтобы какая-то упавшая с неба падаль на моих глазах людей поедала! Рывком продвинув свое тело, я выполз из вертолета, и метнулся к командирской палатке, где остался связанный Кудасов. Птица засекла мое движение, махнула крылом — и я почувствовал, как мои ноги отрываются от земли. Закрутив меня в водовороте, мощный поток воздуха швырнул меня обратно на вертолет. Раздался треск металла, и боль накрыла меня обжигающей волной, заставив все сознание улететь в бездонную черную дыру.

Очнулся я быстро, секунд через сорок — искусственно произведенное тело не давало расслабиться, жестко и без компромиссов вытаскивая меня обратно в этот страшный, холодный мир. К тому времени лагерь опустел, все охотники забились, кто куда — кто в грузовики, кто в палатки, кто юркнул между деревьями. Это привело птицу в бешенство — мотая головой, она старательно искала взглядом мало-мальски пригодную добычу, наотрез отказываясь улетать без обеда. Вот-вот она начнет крушить все вокруг, стараясь добраться до человечинки, и тогда уже ничто ее не остановит.

Ощущая сильное жжение в груди (неужели сломал ребра?), я неуклюже скатился с искалеченной вертушки на обледеневшую землю. И тут же сильная рука, ухватив меня за локоть, рывком втащила внутрь вертолета.

— Не дергайся, — сказала Мафую, укладывая меня на пол. — Свои.

Я застонал от боли, и прикрыл глаза, мельком успев увидеть, как рядышком сидят, прижавшись друг к другу, все те же Трегуб, Пироман и Карлсон. Проворные руки маленькой охотницы расстегнули пуговицы на пятнистой форменной куртке, забрались внутрь, и нежная девичья ладонь легла на мою грудь, ощупывая кости.

— Жить будешь, — вынесла вердикт Мафую. — Запусти в своем сознании программу регенерации, вылечишься за десять минут.

— Потом, — я нащупал рукой самострел, проверяя, не потерял ли его во время кратковременного полета. — Карлсон, заводи вертушку, и расстреляй эту гниду с воздуха ракетами.

— Да я бы рад, — отозвался бывший военный летчик. — Только ты, хозяин, извиняюсь, какого-то хрена своим супер-телом основной винт снес. Теперь мы даже от земли оторваться не сможем.

— И полетим мы теперь, в лучшем случае, с крыши на чердак, — заметила маленькая охотница. — Опять ты, Маузер, все испортил.

— Эй, я тут не причем, вы все видели! Это ты виновата!

— Я?

— Конечно! А кто утверждал, что никаких монстров в округе нет? Что тут очень безопасный регион?

— За одну ночь все и измениться может, — Мафую дернула плечом. — Нечего на меня наезжать.

— Может, вы потом разберетесь? — проворчал Трегуб. — Давайте что-то делать, ё-ма-ё!

Пироман осторожно выглянул из вертолета наружу, и застонал от бессильной злобы — за время короткого разговора птица никуда не делась, даже не думала деваться. Блин, да с хрена ли так холодно-то, а?

— Значит, будем мочить, — вызвав кодовой фразой панель настроек, я активировал лечение поврежденного тела. Тут же выскочила надпись: «Повреждение — 7 процентов». Спасибо, я уже понял.

— А как мочить? — спросил Карлсон.

— Да очень просто. Пока все отвлекают внимание, кто-то один пробирается ко второму танку. Залазит в него, наводит пушку на цель, ба-бах! — и у вас на ужин свежее мясо.

Лица мужиков просветлели.

— Тогда я к танку, — Карлсон расправил плечи. — Я в армии служил, я знаю, как стрелять.

— Ну уж нет, ба-бах! — это по моей части, — воспротивился Пироман. — Я тут все-таки подрывник.

— Ладно, только давай быстрее. Маузер, ты с нами?

— С вами, с вами. Вы начинайте, я подойду через пять минут, — по всему телу разливалось благодатное тепло, боль в отбитой спине и жжение в груди начали утихать. Страсть напоследок поохотиться в компании друзей исчезла напрочь. А еще мне хотелось посмотреть, как мои, можно сказать, ученики справятся без моей помощи. Не всю же жизнь мне их носом тыкать в то, что нужно сделать в такой ситуации.

— Тогда погнали, — скомандовал Карлсон, и все трое выскочили из вертолета на пронизывающий до костей мороз. Мафую дернулась было за ними, но я поймал ее за руку.

— Не торопись. Посмотрим, как справятся, им же теперь вместо нас охотиться.

— Согласна.

Увидев трех охотников, птица моментально оживилась, и соскочила со своего импровизированного насеста, приземлившись на землю. Согласно обучению, полученному в тренировочном лагере и опыту, полученном во время предыдущих охот, все трое рассыпались в разные стороны — Пироман отправился к танку, а Карлсон и Трегуб разбежались один вправо, другой влево. Все вроде правильно, вот только не учли одного — что добыча на этот раз не только с когтями, а еще и с крыльями. Одним прыжком преодолев расстояние, птица оказалась ровно между ними. Гигантская лапа накрыла собою белоруса — к счастью, только прижала к земле, зажав между когтями. Карлсон выстрелил, и пуля пронзила участок громадного белоснежного тела сбоку, вырвав из плоти ошметки перьев и фонтан крови. В следующий миг удар крылом заставил его исчезнуть в наметенном сугробе, на виду остались только ноги, торчащие вертикально вверх и отчаянно дергающиеся, подавая сигнал о помощи.

Я закусил губу от досады. Да что ж ты будешь делать! Прав был Кудасов, действительно, неподготовленные и недисциплинированные идиоты. Хотя, я и сам такой, но все же…

— Пошли, Мафую, — хотелось полежать еще немного, но я заставил себя подняться с пола.

Было ясно, что Трегубу вот-вот придет конец — зажав его в гигантской лапе, птица начала подносить белоруса к клюву, готовясь проглотить его. На бегу переведя режим самострела из одиночного огня в автоматический, я разрядил обойму, послав целый рой крошечных стальных стрелок прямо ей в глотку. От неожиданной боли она разжала лапу, и Трегуб упал с высоты на землю, к счастью, не сломав себе шею.

Опустив самострел, я присел на одно колено — а Мафую вскочила мне на спину, махнула рукой, и ее охотничий клинок полетел к цели. Миг — и он воткнулся птице в грудь, чуть ниже шеи. Ну все, считай, что дело сделано. Лезвие клинка смазано органическим ядом такой повышенной мощности, что и динозавра завалит. Осталось только подождать немного, и птичка сама упокоится с миром.

Яд даже начал действовать сразу — мгновенно потеряв весь свой воинственный вид, птица зашаталась, сделала два-три неуверенных шага, расправила крылья, и… рухнула, а ее крылья накрыли лагерь, как большое белое одеяло. Она была еще жива, и тяжело дышала, но ее тело было парализовано.

— Ух… пф… обалдеть можно, — торчащие из сугроба ноги исчезли, и появился яростно отплевывающийся Карлсон. — А чего это она… уже все?!

— Учись, балбес, — я подставил ладонь, и Мафую слегка ударила по ней своей ладошкой. — Тоже мне, охотники, с одной курицей справиться не могут.

Завышенное самомнение — это очень плохая вещь. Настолько плохая, что небеса могут тебя за это наказать. Так случилось и со мной. Я успел услышать только предупреждающий крик и скрип снега за своей спиной, а потом удар крыла опрокинул меня на живот, мордой в землю, и со всех сторон сжались стальные двухметровые когти. Поймав меня в капкан своей лапы, птица взмахнула руками, и стремительно взлетела. Я даже охнуть не успел, когда земля и весь охотничий лагерь остались далеко внизу, а со всех сторон раскинулось бесконечное воздушное пространство.

*******************

Первая мысль была — ну все, хана. Сейчас поднимется высоко в небо, разожмет когти — и полечу я навстречу своей смерти. Хотя у меня и высокотехнологическое, искусственно произведенное тело, сомневаюсь, что в него встроен парашют. Или еще что-то, что не даст мне разбиться об твердую землю в кровавую лепешку.

Но птица не стала набирать высоту, а взмахнула крыльями, и устремилась куда-то вдаль. Когти сжимали меня по бокам, чуть ниже ребер — таким образом, верхняя часть тела вместе с головой болталась на ветру. От страшной высоты меня замутило, и я закрыл глаза, переживая панический, первобытный страх. Я не имел представления, как долго мы летели, и куда — почувствовал только, как вдруг начали снижаться. А еще через пару минут когти разжались, и меня швырнуло в холодную, ледяную воду.

Задыхаясь, я опустился на дно, оттолкнулся от него ногами, взмахнул руками, и вынырнул на поверхность. Белое облачко улетало за горизонт, постепенно уменьшаясь в размерах, я находился я, судя по всему, в самой дальней заводи того самого озера, посреди которого находился остров с поселением. Даже сам остров было видно в качестве крошечной точки, маячащей где-то слева. Фух, слава тебе, Господи, чуть опять не представился, в который уже раз.

Пришлось лечь на спину, и сделать дыхательную гимнастику — только потом прошло головокружение и страшная тошнота от пережитого полета. Мало-помалу успокоившись, я не спеша поплыл к берегу, на ходу размышляя, что это только что было. Может, птичка несла меня в свое гнездо, птенцам на закусь, но в последний момент передумала? Оно и правильно, у меня же на костях не мясо, а сплошное ГМО, пусть даже по цене очень элитное. А может, это просто была маленькая месть за отравленный нож? Сама, дура, виновата, первая начала. Доплыв до берега, я продрался через камыши, вышел на твердую землю, и начал стаскивать с себя мокрую одежду, чтобы хорошенько ее выжать.

И замер.

Какой-то тихий, неясный шепот прозвучал в воздухе — как будто где-то рядом кто-то очень тихо разговаривал. Камыши слегка качнулись. Оставив в покое одежду, я потянулся за самострелом — к счастью, он у меня после купания всегда работает исправно. Но тут камыши опять качнулись, и за моей спиной из воды вышла нечеткая, человеческая фигура.

Королева монстров? А нет, она же умерла. Я прищурился, стараясь разглядеть врага, но это было нелегко — его внешность не имела твердых очертаний, не было ни лица, ни рук, не ног, все казалось каким-то расплывчатым, как желе. Но вот он выпрямился, его тело собралось, и передо мною оказалась… Мафую!

— Маузер? — вопросительно спросила маленькая охотница.

Я приоткрыл рот, изрядно охреневший. Да ладно, не может быть, это точно какой-то фокус. Мафую прикрыла левый глаз, вздохнула, и начала увеличиваться в размерах. Светлые косы исчезли, миниатюрное тело японской школьницы превратилось в крепкое мужское, миловидное личико сменилось на широкую, скалящуюся харю. Теперь передо мною был Лобанов.

— Маузер? — повторил он все тем же вопросительным тоном, но с оттенком легкого нетерпения.

Появление кузнеца заставило меня выйти из ступора. Вовремя вспомнив про самострел, я быстро навел его на неизвестного… хер знает, как его назвать, но это вряд ли человек. Пусть будет НГО — неопознанный гуманоидный объект. Эй, а может, это пришелец?

НГО не испугался, даже не вздрогнул — только внимательно посмотрел на оружие, и миролюбиво поднял руки. И только сейчас до меня дошло, что именно он спрашивал.

— Да, я Маузер, — сказал я твердым тоном, стараясь не выдавать своего охреневания, хотя бы частично. — Чем обязан?

Лже-Лобанов кивнул своей крупной головой, и опять начал меняться. Самострел в моих руках задрожал, но я сумел сдержаться, и спокойно наблюдать, как вместо кузнеца передо мною появляется высокий, молодой парень. Его одежда была точь-в-точь, как у Никольского во время нашего путешествия, только вот на голове торчал капюшон, а левые рукава куртки и футболки были обрезаны по плечо. И неудивительно, потому что вместо левой руки у него торчало… узкое и черное, как у ворона, птичье крыло. Я не испугался, только крепче сжал самострел.

— Ты кто?

— Ворон, — ответил он незнакомым голосом. — Ты — Маузер?

— Да.

— У меня к тебе послание от королевы монстров, — он кашлянул. — По поводу вашего с ней общего ребенка.