Загробные приключения Саши Маузера

Глава сорок третья: Засада

Начали мы с того, что провели ревизию вооружения. Результаты, прямо скажем, обнадеживали.

Два охотничьих карабина Салама и Лобанова; дальнобойная винтовка Лю; два клинка (один с отравленным лезвием) Мафую; мои самострел и «перчатка». Это из основного оружия. Из дополнительного: два топора, еще один охотничий нож (он был у китайца), кувалда и стальная телескопическая дубинка, которую Салам как-то купил на девятой базе, и с тех пор постоянно таскал с собою на всякий случай, хотя почти никогда ею не пользовался. Это то, что было у нас сейчас при себе.

Распаковав погруженный на сани тщательно упакованный тюк, я выложил на пол наш тайный арсенал — тот самый, что прятал на острове. Три автомата, пулемет, снайперская винтовка, набор метательных ножей и самодельный гранатомет. Единогласно решено было заменить привычное охотничье оружие на боевое, а свое оставить пока здесь. Мужики взяли автоматы, а я гранатомет, все остальное тоже с грехом пополам распределили между собою. Жаль, маскировочных костюмов нет, вот, чего нам действительно не хватало.

— А что насчет креста? — спросил Лю. — Есть какие-то мысли?

Пришлось признаться, что никаких.

— Да и нечего тут голову ломать. Соорудим обычный деревянный крест, глядишь, и поможет, — я взял топор. — Пойду, срублю пару веток.

Внезапно Мафую, которая все это время сидела в стороне, равнодушно ожидая, пока «мальчики наиграются со своими железяками», встрепенулась, и схватила меня за руку. Снаружи послышался осторожный скрип снега, и тут же затих. Мы так и замерли, напряженно прислушиваясь. Спустя несколько секунд скрип повторился. Кто-то, кто не хотел быть услышанным, приближался к избушке.

Замахав руками, чтобы привлечь внимание мужиков, я показал им руками в сторону окон. Они кивнули, после чего Салам на цыпочках подошел к левой стене, а Лю к правой. Присели, готовясь резко распахнуть ставни, и начать стрелять по неизвестному противнику. Мафую достала из-за пояса клинок с отравленным лезвием, Лобанов щелкнул автоматом. Я сделал шаг в сторону двери, одновременно снимая со спины самострел.

И тут снаружи прозвучало хриплое «Огонь!», и звонко застучали автоматные выстрелы. Короткими, профессиональными очередями избушку начали обстреливать со всех сторон. Мы все, как по команде, легли на пол, снаружи пули впивались в стены, кое-где отскакивая от крепких, покрытых изморозью бревен, а кое-где пронзая их насквозь и залетая внутрь, злобно жужжа над головами. С крыши посыпалась копившаяся годами пыль, отчаянно загудел положенный на стропила листовой металл. Кто-то снаружи перенес огонь на дверь, и она тут же превратилась в дуршлаг, покрывшись десятком крупных круглых дырочек. К счастью, я лежал не прямо напротив двери, а чуть в стороне, иначе все пули из этих дырочек достались бы именно мне. Последняя очередь снесла одну из ставень, и внутрь избушки ворвался морозный холод.

Пальба стихла также неожиданно, как и началась. Снаружи начали перезаряжать автоматы, слышались характерные щелчки. Воспользовавшись паузой, я быстро оценил ситуацию. Удивительно, но никого не ранило, даже не задело, все присутствующие остались целы. А раз так, нужно этим воспользоваться.

— Тихо! — зашипел я. — Молчать всем! Не шевелиться!

Мужики закивали, Мафую слегка прищурила правый глаз. Снаружи зазвучали голоса:

— Греймс, что-то там тихо, подозрительно это…

— Проверьте, — ответил голос того самого лейтенанта, который так мирно и дружелюбно разговаривал со мной пятнадцать минут назад. Вот же гнида армейская!

Снова заскрипел снег, в дырках двери мелькнуло что-то белое. Ну, суки, щас у меня получите. Вдохнув и выдохнув, я резво перекатился вбок, выставил самострел, и потянул спусковой крючок. В отличие от автомата, стреляет он у меня бесшумно, но не менее эффективно. Снаряженные бронебойными стальными наконечниками стрелы с легкостью пробили деревянную дверь, и вояки снаружи, получив каждый по паре таких стрелок в самые разные места, даже вскрикнуть не успели.

В следующую секунду Салам и Лю поднялись, ударами автоматов распахнули ставни, и открыли огонь по столпившимся вокруг избушки людям в белом камуфляже. Не ожидая, что у охотников окажутся автоматы, те стояли кучно, и выстрелы в большинстве своем достигли цели. Пока они стреляли, я вскочил на ноги, одним прыжком пересек избушку, ударом ноги снес с петель изрешеченную дверь, и нос к носу столкнулся с растерявшимся Греймсом. Увидев меня, он вскинул автомат, но не успел — удар кулаком в стальной перчатке согнул его пополам, а второй удар заставил рухнуть на землю. Автоматы в избушке замолчали.

— На землю! — рявкнул я, наставляя самострел на пятерку бойцов, оставшихся на ногах. Они даже не подумали защищаться, а только очумело мотали головами. — Бросьте оружие!

За моими спинами появились мои бойцы. Количество противников было равно, нас пятеро и их пятеро, вооруженные силы тоже приблизительно аналогичны. Но тут Мафую, поняв, что вояки вот-вот оклемаются, и опять начнут стрелять, махнула рукой; ближайший к ней десантник схватился за горло, когда туда вонзился клинок с отравленным лезвием, а потом с бульканьем, разбрызгивая вокруг кровь, повалился в снег. Это сработало, и остальные четверо угрюмо бросили автоматы, сообразив, что их ждет такая же судьба. Еще двое раненых стрелами шевелились возле двери, и еще двое — у окна, подстреленные метким Саламом. Таким образом, мы показали себя на высшем уровне, выйдя победителями из схватки, которая стала для нас полнейшей неожиданностью. Мелочь, а приятно.

— Обыщите их, забери все оружие, потом свяжите, — приказал я Лю, а сам быстро выкарабкался на крышу избушки, и окинул взглядом окружающую местность, опасаясь увидеть на подходе еще какой-нибудь вооруженный армейский отряд. Но нет, все чисто, эти дурики действовали самостоятельно, за что и поплатились.

— Связали, — доложил снизу Салам. — О, и этот очнулся, нах.!

Спрыгнув на землю, я подошел к Греймсу, который теперь сидел, привалившись спиной к стене, и постанывал, потирая голову, так как удар ему нехилый прилетел. При виде меня глаза его приобрели выражение затравленного зверя.

— Ну? И как это понимать? — нагнувшись, я подобрал его автомат. — Нормально же поговорили, блин, нахрена было пальбу-то начинать?

Он мрачно уставился в снег. Я вздохнул, и поднес сжатый в «перчатке» кулак к его носу.

— Ау! А я с кем разговариваю? Объяснить, быстро!

Он задрожал, а потом его словно прорвало. Подняв голову. Лейтенант завопил, глотая слезы:

— Простите нас, мистер, ради Бога, простите, Дьявол искусил! Если бы вы только знали, как нам здесь тяжело, мы уже третий месяц в этой аномальной зоне, у нас ни еды, ни воды, ни медикаментов, ничего! Наш товарищ Райан болен, у него сложнейшее воспаление легких, а мы его даже вылечить не можем! А другой наш товарищ, Страйкер, умер две недели назад из-за того, что мы не смоги правильно обработать его рану, полученную в «темной зоне»! А тут вы, и мы решили… — он замолчал.

— Ну-ну, говори, — приободрил я. — Решили нас убить, а потом ограбить. А тела закопать, типа, тайга все спишет, да?

— Да, — Греймс всхлипнул. — Мы просто подумали…

— Да понятно уже. А что ж ваш любимый Верховный Совет, ваши генералы, они вам лекарства прислать не могут?

— Они выходят на связь только для того, чтобы получить отчет обо всех происшествиях здесь! Я пытался им сказать, но они твердят, что не могут никого сюда послать, потому что боятся потерять людей! Мы снег кипятим, чтобы воду добыть, а питаемся только тем, что удастся подстрелить в лесу!

— А поселенцы? Не могли к ним обратиться?

— Обращались. В последний раз они встретили нас шквальным огнем из всего имеющегося у них оружия. Решили, что мы их во славу Верховного Совета примитивно грабим.

Вот же тупые американцы, ей-богу! Сколько общался с поселенцами, и никогда никакого недовольства не было. Славянская душа, она же друзей и братьев по всему миру находит. А эти, капиталисты недоделанные, потомки краснокожих, вечно своей агрессией себе только проблемы наживают. Даже если учесть, что двенадцатая база — единственное, что осталось от Соединенных Штатов, можно было бы за сто сорок лет как-то поменять свои дипломатические методы убеждения.

— Понятно все, — я подозвал к себе Лю. — Ну что, много убитых?

— Всего один — только тот, в которого Мафую нож кинула. Остальные ранены, но не смертельно.

— Эй, мистер! — Греймс смотрел на меня умоляющим взглядом побитой собаки. — Вы же не собираетесь сообщать об этом Верховному Совету, правда? Поймите, мы ничего против вас не имеем, мы просто хотели выжить!

— Какое совпадение, я тоже пытаюсь выжить в вашем долбанном постапокалиптическом мире. Короче, грузитесь на снегоходы, и валите отсюда. Обещаю, что никому ничего не расскажу.

Но лейтенант даже не сдвинулся с места.

— Может, вы нам хотя бы лекарства дадите? Наш товарищ умирает!

— Самим надо, у нас тут война с пришельцами в самом разгаре, еще и вы влезли.

— Но, мистер! Неужели вы позволите умереть невинному человеку? Мы же с вами цивилизованные люди, мы делаем общее дело! Вы очищаете джунгли, я охраняю базы. Вместе мы реализуем федеральные проекты!

— Слышь, ты, федерал, я тебе щас в парламент настучу, там все в отставку уйдут, понял?

— Сань, не горячись, — Лю дернул меня за рукав. — Они же не виноваты, что их тут на произвол судьбы бросили. Жалко же мужиков!

— Тем более что нам сегодня повезло, нах., - поддакнул Салам.

— Не обижайся на зло, и зло обернется добром, — поддержала Мафую.

— Вот щас вообще не в тему было. А ты, Сеня, что скажешь?

— Да чё тут сказать? — Лобанов пожал плечами. — Помочь надо, но не бесплатно. Пусть что-нибудь взамен дадут.

Я открыл рот… и медленно его закрыл.

— Сеня, возможно, то, что я скажу, больше никогда не прозвучит из моих уст, но ты гений. Слышь, лейтенант! Давай, раздевайся.

***************

Таким образом, выйдя победителями из схватки, и заодно разжившись таким нужным зимним камуфляжем, мы вернулись к составлению плана действий. Конечно, можно было этих вояк к делу приспособить, но мне кажется, что толпа народа только мешать будет. Да и не знаешь, чего от них еще ожидать. Лучше понадеяться на проверенных, тех, кто всегда был рядом.

А потом оказалось, что вояки, сами того не зная, повернули ход истории в совершенно неожиданную сторону.

— Слышь, Маузер, — Лю, который вышел во двор отлить, вернулся улыбающийся. — Кажется, разгадал я твою загадку.

— В смысле?

— Сам посмотри, — он разжал ладонь, и кинул мне какой-то предмет, который я поймал в воздухе. Оказалось, что это пуля из автомата.

— Ну, и?

— А ты посмотри повнимательнее.

Я так и сделал. И сразу понял, о чем он говорит. Несмотря на то, что пуля была прилично деформирована при попадании в цель, четко просматривалось, что на ее кончике был аккуратно сделан крестообразный надпил. Я почесал затылок.

— Теперь понял. Крест, о котором говорил Ворон.

— Ага. Напильник есть?

— Щас будет, — я передал ему «перчатку», а когда Лю натянул ее на руку, дал модулю мысленный приказ. И тут же между его пальцами выдвинулась на несколько сантиметров вперед острая пилочка.

— Сделай столько, сколько успеешь. Лобанов, поможешь ему, будешь пули подавать. И складывайте их отдельно, потом распределим поровну.

— Может, деревянный крест тоже сделать? — спросил Салам. — На всякий случай.

Я согласился, и охотник в сопровождении Мафую отправился в лес. Мне же выпало самое тяжелое — провести испытания, и потратить один из драгоценных зарядов огнемета для того, чтобы определить его мощность и убойную силу. Потому что, когда не знаешь, потом трудно сказать — с какого расстояния стрелять, во что целиться, и вообще, стоит ли оно затраченных усилий.

Сам огнемет, как я уже упоминал ранее, был самодельный, и представлял собой толстую металлическую трубу толщиной три метра, с деревянным прикладом и корявым, неуклюжим прицелом. Внутрь было вмонтировано устройство, которое при воздействии огня давало химическую реакцию — эта реакция расширялась внутри ствола, поджигая, а заодно и выталкивая заряд. Сами заряды — стальные трубки, начиненные порохом, с примесью нитроглицерина и тротила, плюс острый, бронебойный наконечник.

Конечно, я боялся, что заряды просто взорвутся внутри огнемета, и оторвут мне руки. Но поселенцы, привыкшие выживать в джунглях любым способом, знали, как и что нужно делать. Поджигающаяся часть снаряда была отделена от основной взрывающейся специальной перегородкой — и тех нескольких секунд, которые заряд летит до цели, как раз хватало, чтобы огонь прожег перегородку и добрался до всего остального. Интересно, от какого хрена я это вообще все знаю? Наверное, тоже заложено у меня в голове, вместе с базовыми навыками обращения с оружием. Спец, блин!

Выбрав в качестве цели дерево поуродливее, чтобы было не так жалко уничтожать, я положил трубу прикладом на плечо, настроил прицел (деревянный кружочек, внутри которого были натянуты две пересекающиеся стальные нити), и, держа огнемет одной рукой, второй поджег и опустил в отверстие зажженную спичку. Труба дернулась, зашипела, и вытолкнула заряд, который, описав красивую дугу, с оглушительным треском врезался в дерево. Вот только не в то, что надо, а в соседнее. И тут же все это исчезло в пламени взрыва, такого сильного, что меня тряхнуло взрывной волной. Резко запахло химикатами, и особенно остро — порохом. Отлично, возьмем на заметку, что целиться лучше во что-то большое, а то можно не попасть. Вытряхнув из трубы обгорелую спичку, я еще раз пересчитал заряды. Было пять, осталось четыре. Не так уж и плохо, учитывая то, что до четвертого выстрела я могу даже не дожить.

Кстати, а может, на зарядах к огнемету тоже кресты выпилить? Или это только на пули действует? В конце концов, я решил рискнуть, и осторожно, действуя охотничьим ножом, «пометил» два заряда, оставив другие два нетронутыми. Пусть будет у меня небольшой сравнительный эксперимент.

Дабы не повторять вчерашней ошибки, к Котловине мы выдвинулись еще засветло, почти ровно в полдень. Выглядели мы, наверное, как первобытные охотники на вампиров — главным образом потому, что каждый, помимо оружия, нес на себе самодельный крест, сделанный из двух связанных палок. Пули у нас были, конечно, не серебряные, но тоже с крестом, всего Лю успел сделать тридцать штук, как раз каждому по семь пуль и мне девять (Мафую была без ствола). Я также предупредил ребят, чтобы эти самые пули они расходовали по одной, а не все сразу, очередью, и только в очень-очень-очень экономном режиме. Свои же две дополнительные пули я планировал приберечь специально для Асмодея — посмотрим, как эта сволочь обрадуется такому угощению.

И все-таки, жаль, что рядом нет Ахилла. Или Багиры. Или неразлучной троицы летчика-фермера-пиротехника. Даже от компании Никольского я бы сейчас не отказался. Пять человек против могущественной, инопланетной расы — это же просто курам на смех. Нас могло спасти либо чудо, либо самое невероятное стечение обстоятельств, которое только может случиться.

Найдя удобное место, мы спустились с сопки, используя протянутую веревку, и спустя час без лишних приключений добрались до Котловины. Со вчерашнего дня здесь ничего не изменилось, никаких следов появления пришельцев не было.

— Отлично, у нас еще есть пять часов в запасе, — подытожил я. — Давайте подумаем, какие позиции наиболее выгодны для засады.

Первым делом Лю со снайперской винтовкой (у него был очень хороший глаз) отправили обратно на сопку — контролировать ситуацию, и докладывать обо всем, что видит. Салам и Лобанов устроили себе засаду в начале Котловины, а я — с другой стороны, ближе к середине, возле веревочного моста. Мафую осталась со мной рядом — как всегда, прикрывать мне спину. Очистив от снега кусок земли, я с большим трудом выдолбил в ней яму, где мы могли поместиться с маленькой охотницей, кинул сверху наспех наструганные доски, и опять засыпал снегом. Отошел в сторону — класс, вообще не просматривается. Вот что значит опыт.

Осталось три часа.

Допив остатки чая из термоса, я затянул куртку потуже, устроился поудобнее, и приготовился ждать. Это я умею, сначала в старой жизни на остановке по два часа автобуса ждал, теперь тут, в джунглях, по три дня какого-нибудь монстра в засаду жду. Можно сказать, что умение ждать — вообще мое самое положительное качество. Но одно дело — ждать того, к чему привык, а совсем другое — ждать неизвестности. С автобусом понятно, с монстрами тоже, там меня всегда нехилая хорошо вооруженная армия прикрывала, а вот тут, признаюсь честно, страшновато ждать. Настолько, что аж в туалет по большому хочется, хотя я и так уже сходил раза четыре. Жаль, что я не курю, сейчас бы покурил, успокоил нервишки. Даже выпить для храбрости нечего. Что за жизнь пошла….

Дошло до того, что я даже задремал, тесно прижавшись к Мафую. Сон мой был беспокойный, все время казалось, что пришельцы появились раньше времени, и теперь, пока я сплю, уже покрошили всех остальных. Несколько раз я дергался, порываясь вскочить на ноги, и каждый раз нежная ладошка маленькой охотницы ласково гладила меня по голове, успокаивая. Салам, Лобанов и Лю молчали, даже обычными шутками перебрасываться не хотелось, обстановка не располагала. Все прекрасно понимали, к чему ведет сегодняшний день, и каждый думал о своем, о личном.

Проснувшись в начале шестого, я сразу понял, что задубел. Горячего чая не осталось, осталась лишь последняя банка с армейскими консервами, внутри картошка с кусочками говядины. Кусок в горло не лез, однако я съел ее, предложил и Мафую, но та отказалась. Запить вот только нечем, пришлось терпеть. Искоса поглядывая на маленькую охотницу, я в который раз позавидовал ее вечной невозмутимости. Такое чувство, что даже если ядерная война начнется, Мафую и глазом не моргнет, только спросит, что теперь делать, кого убивать и когда. Невольно вспомнилось наше с ней знакомство возле озера в окрестностях шестой базы, и еще одно, более близкое знакомство на горячем источнике. Эх, были времена!

— Мафую, может, напоследок… того?

— Чего?

— Ну… того, — я кашлянул. — Пока еще время есть.

Она чуть прижмурила левый глаз.

— Может, еще и групповушку устроим? Чтобы у всех напоследок было.

— Могла бы просто сказать «нет».

— Я так и сказала.

Короче, ничего не моей затеи не вышло. Ой, да пожалуйста, больно надо было! Двадцать лет без этого жил, и сейчас обойдусь. Хотя обидно — то сама предлагает, то в отказ идет. Непредсказуемая какая-то.

Почувствовав, что еще чуть-чуть — и мое тело окончательно закоченеет, я уже было хотел вылезти из засады, и побегать по Котловине, чтобы согреться, как вдруг Лю вышел на связь.

— Сань, вы там как?

— Планируем, как бы напоследок потрахаться, — ответил я. — Вот только раздеваться неохота, холодно же.

— А вы так, в одежде.

— В одежде ощущения не те. Чего хотел?

— Да просто хотел сказать, что горизонт чист. Если ты переживал, что наша засада повлечет за собою лишние жертвы, то можешь не переживать.

— Плевать я хотел сейчас на лишние жертвы. Самим бы не сдохнуть!

— Согласен, — неожиданно веселый тон китайца изменился, стал сосредоточенным. — Внимание! Что-то происходит.

Я осторожно высунул упакованную в камуфляжный шлем голову через прорезь между досками. Кажется, началось!

*****************

Внушая зловещий ужас, черный «огурец» парил над Котловиной, зависнув на приличной высоте. Все было, как вчера, с той лишь разницей, что пришельцы появились на час раньше. Наверное, решили поступить по принципу «раньше придем — раньше уйдем». Оказывается, не только у нас, у людей, есть такой принцип.

Спрятав голову обратно, я схватился за рацию:

— Меркурий-Меркурий, я Юпитер, как слышно, прием?

Тяжелый вздох.

— Опять эти дебильные позывные, — проворчал Салам. — Придумай что-нибудь получше.

— Эй, хватит жаловаться. Позывные даются исходя из ситуации, а у нас как раз ситуация межгалактического масштаба. И вообще, это намного лучше, чем Хрен или Редька. Так что, Меркурий, не бузи.

— Насколько я знаю, Меркурий — самая маленькая планета, — вмешался Лю. — Если это намек на мой рост, то это дискриминация по физиологическому признаку!

— Заткнись, Плутон. Меркурий — позывной Салама, потому что с ним Лобанов, а это намек на его мозги. Меркурий-Меркурий, как слышно, прием?

— Слышу тебя хорошо, Юпитер. Хотя и хочется послать тебя нах., за такое оскорбление.

— Успеешь еще. Меркурий, соблюдать тишину и не двигаться, пока я не сделаю первый выстрел. Тоже самое касается и Плутона.

Итак, пришельцы ждут, пока откуда-то не появится королева монстров. Значит, у нас есть единственная возможность загасить их, пока они не поняли, что никакой королевы монстров здесь нет. У нас не было времени разбираться, присутствует ли на борту звездолета Асмодей, или он сейчас в Верховном Совете продвигает свой лохотрон к финальной стадии. Рискнем.

Отодвинув доски, я по пояс высунулся из окопа, и положил гранатомет на плечо, наводя его на черный «огурец». Готовься! Целься! Пли! Снаряд ушел, врезался в серую, пронизанную черными прожилками тучу, окутавшую звездолет. Ба-бах!

И… ничего.

Разорвав в клочья облачко дыма, «огурец» сорвался с места, и полетел в мою сторону. И тут мне по-настоящему стало страшно — мало того, что эта хреновина меня заметила, так еще и взрыв не оставил на ней ни единого повреждения. С той стороны, где находились Салам и Лобанов, застучали автоматные очереди. Но пришельцы либо не услышали, либо это их не заинтересовало, потому что они даже скорость не сбавили. Не теряя времени, я затолкал в трубу второй заряд. Ба-бах! Нифига, хотя я четко видел, что не промахнулся, второй взрыв тоже не оставил никакого следа. Окутывающая «огурец» туча служила ему великолепной защитой. Чего я тогда ждал, спросите вы? Ну, даже не знаю. А, хотя нет, знаю — что все-таки случится чудо, и звездолет грохнется в Котловину, а там и благополучно сгорит к чертям собачьим. Не сбылась мечта идиота.

— Маузер, ты чего замер? — Мафую дернула меня за рукав. — Бежим отсюда.

Это было единственно правильное решение на данный момент. Подхватив два оставшихся заряда, я одним прыжком выскочил из окопа, и ринулся к деревьям. Вовремя, из тучи ударила зеленая молния, и опалила землю у меня за спиной. Не сбавляя темп, я ворвался в полосу леса, и упал на снег. Блин, а где Мафую? Куда она в этот раз делась?

— Юпитер, я Плутон, — словно услышав мои мысли, вышел на связь Лю. — Докладываю — Венера слева от тебя, взобралась на дерево.

— Понял, спасибо, — я перевел дух, и посмотрел наверх. «Огурец» медленно проплывал над деревьями, разыскивая того, кто хотел его настолько тупо взорвать. Остается последнее средство — влупить по нему зарядом с нацарапанным на нем крестом. Вот только если он взорвется сейчас, то упадет прямо мне на голову. Проблема!

Толкнув гранатомет под ближайший сугроб, я кое-как закопался в снег. Лежу, и даже вздохнуть боюсь, не то, что пукнуть. Конечно, глаз у меня на затылке нет, но я почти физически чувствовал направленный на себя взгляд сверху. И знал, что еще доли секунды — и новая молния поджарит меня на месте. Сердце колотилось, как безумное. Зря говорят, что второй раз умирать не страшно. Просто я в первый раз ничего не прочувствовал, быстро все случилось, а теперь вот выпал шанс все от начала до конца испытать.

Но почему ничего не происходит? Где молния, где нелепая гибель, где наконец-то нормальная загробная жизнь? Я поднял голову. Звездолет исчез, как будто растворился в воздухе. Тогда я осторожно поднялся на одно колено, нервно оглядываясь, словно «огурец» мог сейчас резко выскочить из-за какого-то дерева. Но нет, все тихо.

— Лю, где он? — в нервном припадке я как-то сразу позабыл про позывные.

Молчание.

— Лю? — я встряхнул рацию. — Салам? Мафую? Мать вашу, да ответьте кто-нибудь!

Глухая тишина. Или рация накрылась, или связь. Я мрачно достал огнемет, и вышел из полосы деревьев обратно на открытое место. Котловина была пустая, теперь уже ничто не парило в воздухе над ней. Пришельцы улетели, поняв, что попали в засаду. Даже не дождавшись, пока мы начнем драться по-настоящему.