Венец на двоих (СИ)

Глава 6

— Ты желал меня видеть, племянник? — несмотря на вежливый стук, предваривший вход Канара Стелла в кабинет, временно занимаемый Дорнаном Койром, лицо и тон пожилого родственника скорее несли на себе печать властности, чем скромности, подобающей в присутствии будущего эрнодарского государя.

Глава Дома Стелл уже не раз дал понять, что не намерен особенно церемониться с племянником, тем более пока он не коронован. Канар, сосредоточивший в своих руках власть самого сильного из эрнодарских семейств и заручившийся поддержкой многих других придворных, явно чувствовал себя на коне и намекал будущему правителю, что готов оказать ему поддержку, если возникнет такая необходимость. И нельзя было не признать, что в этом он прав: пока у него в этом государстве было больше прав, чем у сына его родной сестры.

Впрочем, сейчас Дорнан готов был простить дядюшке и не такие вольности. Он не задумался даже о том, что выглядит не слишком благопристойным образом, успев лишь сменить рабочий костюм на свежую рубашку и штаны. Недавно сообщенная ему Коттаром Лонком информация заставила все остальное отступить на второй план, и он попросил пригласить к нему Канара Стелла скорее из вежливости, нежели потому, что действительно хотел его видеть. Все мысли Дорнана Койра были заняты исключительно тем, что, похоже, нашелся золотых дел мастер, продавший кольцо убийце отца. От него ниточка может потянуться дальше, и человек, целенаправленно погубивший милостью небес короля Эрнодара, от возмездия не уйдет.

— Мне доложили, что ты во дворце, и я предположил, что твоей целью было повидаться со мной по какому‑то вопросу, — известил Дорнан главу Дома Стелл, уже без приглашения усевшегося напротив его стола во временном королевском кабинете — небольшой комнате рядом с Министерским залом. — Или я ошибся, и ты пришел навестить Октена или Ильтеру?

— Канцлера или эту дрянь? — Канар приподнял бровь с такой брезгливой миной, что у его племянника язык зачесался немедленно известить его о том, что девица Морн вот — вот станет его родственницей, просто чтобы полюбоваться, как при этом изменится дядюшкино лицо. — Нет, я пришел к тебе.

— Отрадно слышать, — вежливо прореагировал Дорнан и замолчал, ожидая продолжения.

— Мы с Далларой решили, что две пышные церемонии — это слишком много для эрнодарской казны, — совершенно не заботясь о приличиях, начал Канар Стелл.

Они решили? Очень мило! Несмотря на хорошее настроение, Дорнан ощутил нарастающее недовольство. Бывшая любовница и брат матери вели себя так, словно подразумевалось, что он станет послушной марионеткой в их руках. Особенно же раздражало то, что оба они относились к будущему королю так, как если бы он вернулся в Эрнодар в том же возрасте, в котором и уехал в Тейллер, то есть по сути остался двадцатилетним юнцом. Да уж, нечего сказать, если бы намечалась борьба за трон, у него оказались бы прекрасные союзники, каждый из которых стремился бы попутно утвердить свою власть над ним! Невольно позавидуешь Ильтере, которая бы со спокойной душой могла положиться на десяток — другой «сержантов Дигсов», преданных ей, как псы, и готовых без сомнений и колебаний воплощать в жизнь любые, даже самые безумные ее решения!

— Две церемонии — сейчас непозволительная роскошь, — не дождавшись реакции племянника, на всякий случай наставительно повторил Канар, — поэтому лучше объединить их в одну. Ты со мной согласен?

— Безусловно, — сухо отчеканил Дорнан. — Может, посвятишь меня, о каких именно действах идет речь?

— О коронации и твоей свадьбе, — в тон племяннику известил его любезный дядюшка. — Я уже говорил с Роэраном, он считает вполне приемлемым в один день и усадить тебя на трон, и сочетать браком с достойной девушкой, а заодно сразу короновать и ее. Таким образом получится, что мы объединим в одно целое даже не две, а три необходимые церемонии.

Ого, значит, он успел договориться уже и с Роэраном, который предполагается на церемонии как представитель священнослужителей! Может, второй его дядюшка еще и оспорит право Джесалы Бларера провести церемонию?! Просто чудесно! Дорнан едва сдержался, чтобы не зарычать. Роэран Стелл занимал один из высочайших постов в жречестве Отца — Неба, и Койр подозревал, что, если этот его родственник поднимется на вершину, сменив на ней нынешнего светлейшего, орденом тоже в большей степени будет заправлять всемогущий Канар, чем любой из служителей культа. Дом Стелл не зря считался одним из самых влиятельных при эрнодарском королевском дворе. А заручившись поддержкой второго по значимости Дома Игрен, кто‑нибудь из его дядьев запросто мог бы претендовать и на трон.

— Ну что ж, объединить три необходимые церемонии — это прекрасная идея и существенная экономия для казны, — Дорнан скупо улыбнулся. — Полагаю, дата уже назначена?

Не заметив сарказма племянника, Канар Стелл весомо кивнул, как будто и не сомневался в том, что его поддержат.

— Понимаю, что сейчас не самое лучшее время для свадебной церемонии — траур по Майриту, пожар, солидные затраты, — Койра неприятно царапнуло то пренебрежение, с которым дядюшка поставил в один ряд гибель его отца и возможные денежные затруднения. — Но, в конце концов, надо оставить мертвых спать спокойно, а живым продолжать жить.

— Очень хорошо, — Дорнан старался говорить спокойно, хотя душа клокотала от ярости. — В таком случае, полагаю, надо подготовиться к объявлению помолвки, чтобы соблюсти все необходимые формальности.

— Разумеется, — подтвердил Канар. — Лучше как можно скорее объявить о том, что ты уже сделал выбор. Коронация и свадьба государя — прекрасные поводы для людей отвлечься от недавних печальных событий. Эрнодарцы не осудят тебя, а будут только больше любить, если ты устроишь пышную церемонию и позволишь им выйти из траура чуть раньше, чем это… принято.

— Если не ошибаюсь, дядюшка, вы с Роэраном и Далларой уже и невесту мне подобрали? — на этот раз насмешка в голосе Дорнана прозвучала вполне отчетливо, и его собеседник недовольно поджал губы, с недоумением приподняв одну бровь.

— Думаю, что в этом вопросе мы с тобой легко сойдемся, — Канар поправил подвеску, украшавшую его парадный мундир. — Менеста Игрен — девушка прекрасного происхождения и происходит из весьма влиятельного Дома. Этот союз, несомненно, позволит тебе укрепить свое положение среди эрнодарской знати.

— То есть выбора мне не предоставляется? — еще раз справился Дорнан, испытывающий почти мальчишеское желание немедленно выложить напыщенному родственнику, что он, к сожалению, не может удовлетворить его требования и жениться на милейшей дочери Даллары.

— Не вижу в нем смысла, — процедил Канар, похоже, наконец‑то заподозривший, что племянник вроде как иронизирует над ситуацией. — Для того чтобы устроить какой‑никакой смотр невест, надо, как минимум, объявить королевский бал, а это невозможно раньше, чем через полгода траура по Майриту. Мне показалось, что ты согласен с тем, что коронацию и бракосочетание нужно объединить, а это никак не способствует долгому выбору будущей королевы. К тому же, чем тебя может не устроить Менеста? Она хороша собой, неглупа, умеет держать себя в обществе, благодаря родителям и великолепному происхождению у нее прекрасные связи при эрнодарском дворе. Она идеальная королева. Так чем же ты недоволен?

— Иногда мне кажется, что моим мнением вы могли бы интересоваться и почаще, — устало отозвался Дорнан. — Ну что ж, официальная помолвка — это в любом случае хорошая мысль. Могу сказать, что вы правы: у меня уже действительно есть кандидатка в королевы Эрнодара. Раз вы настаиваете, то завтра же я объявлю об официальной помолвке.

— Сегодня вечером Даллара дает большой прием в твою честь, — Канар Стелл, даже не поинтересовавшись разрешением короля, поднялся и направился к выходу, словно это он давал аудиенцию, а не являлся посетителем во дворце. — Там будет весь цвет эрнодарского двора, и это отличный повод огласить вашу с Менестой помолвку.

— Сегодня? — несмотря на решимость, Койр почувствовал внезапную сухость в горле. — Забавно, что меня она не стала ставить в известность — наверное, в хлопотах позабыла… Подозреваю, что это непозволительная наглость даже для будущего короля, но у меня есть возможность пригласить кого‑нибудь на этот прием?

— Разумеется, ведь я же сказал, что он дается в твою честь! — Канар взялся за ручку двери. — Но могу заранее сказать, что на него уже приглашены практически все, кто должен там быть, даже несколько глав мелких пограничных Домов, которые случайно оказались в столице. Вряд ли у тебя за несколько месяцев появились здесь такие полезные знакомства, которых не было бы у Даллары. Ты, конечно, можешь кого‑нибудь пригласить, однако будь осторожен: за время твоего отсутствия здесь многое изменилось, и тебе, пожалуй, понадобится поводырь, чтобы не наткнуться на какие‑нибудь подводные камни эрнодарского двора. Какой‑нибудь лишний грубиян с юга или с побережья тебе не только не поможет наладить хорошие отношения с преданными людьми, но и, пожалуй, помешает. Впрочем, решай, как знаешь, — напоследок великодушно разрешил дядюшка и прошагал в коридор. — Увидимся на приеме, племянник!

— Непременно, — Дорнан постарался выдавить из себя улыбку и порадовался, что Канар, уже закрывший за собой дверь, не обратил внимания на эти жалкие потуги.

Когда четкие шаги уже удалились по коридору, будущий король Эрнодара все еще мрачно сверлил взглядом закрывшуюся дверь. Узнав, что Канар Стелл решил нанести визит во дворец и направился прямиком к Тере (об этом Дорнану доложил Коттар Лонк), Койр поспешил призвать его к себе, сбежав с необходимых работ в другой части дворца, хотя, по правде говоря, здесь ему пока нечего было делать. Но ни для кого не секрет, что придворная чародейка и один из первых представителей знати Эрнодара друг друга недолюбливают, а у рыцаря не было желания снова оказаться на руинах с таким трудом восстановленного здания, на этот раз разрушенного разозленным дядюшкой или вспыльчивой невестой.

Вот и делай после этого хорошие дела! Визит Канара испортил настроение настолько, что Дорнан еще долго не мог сосредоточиться на текущих нуждах (к счастью, их было мало, Октен Дирайли пока вежливо, но твердо заявлял будущему королю, что до коронации он вполне со всем справится, да и Ильтера немало помогала в управлении государством в отсутствие законного правителя на троне). Трогательно спевшаяся компания из Канара, Роэрана, Даллары, ее родственника лорда Пейлевара (он считался главой Дома Игрен, хотя всем было понятно, что по — настоящему им управляет вдова лорда — камергера) и еще нескольких доброхотов уже начинала его раздражать. Откуда у них взялась уверенность в том, что новый правитель Эрнодара, как послушный теленок, пойдет туда, куда его поведут на веревочке? Насколько Дорнану было известно, отец никогда не был «марионеточным королем», и он сам льстил себе надеждой, что не производит впечатления человека, которым так уж легко управлять.

Впрочем, в одном Канар был совершенно прав — в нынешних дворцовых интригах Койр не разбирался совсем. Конечно, когда‑то из него вполне целенаправленно готовили будущего правителя, поэтому до отъезда в Тейллер Дорнан вполне мог бы сесть на трон в любой момент. Однако с тех пор прошло довольно много времени, все успело тысячу раз измениться, и теперь не только Канар Стелл, Даллара Игрен, Октен Дирайли и Ильтера Морн, но и Коттар Лонк, а может, даже и педантичный сержант Дигс ориентировались в придворных хитросплетениях лучше своего будущего короля. Хороший государь должен не только знать по именам послов и министров, но и ориентироваться в положении гвардии, уравновешивать баланс Домов, быть в курсе, что творится на границах страны. Он же пока чувствовал себя так, словно пытался переплыть стремнину с завязанными глазами!

С грустью глядя на бумаги на столе перед собой, Дорнан в тысячный раз пожалел о том, что ни разу за последние двадцать два года не поинтересовался внутренней политикой собственной страны. Помимо основных «партий», одну из которых он условно называл придворной, а вторую — военной, внутри каждой из них имелись ответвления, они часто пересекались и переплетались. Кроме того, король должен был разбираться, кто на чьи деньги существует, кому приплачивают иностранные послы, а кому — Храмы трех лун и Отца — Неба, кто независим от любых веяний, а кто кормится от трона и целиком зависит от доходов казны.

Октен Дирайли, взявший на себя нелегкую миссию по просвещению будущего короля в вопросах внутренней политики Эрнодара, настойчиво и занудно ежедневно втолковывал Дорнану, кто кому кем приходится и вообще что происходит при дворе (нерадивый правитель предпочитал сбежать на строительные работы под руководством сержанта Дигса, но в последнее время ему приходилось разрываться между двумя «должностями»). Однако пока все действующие лица за редким исключением казались ему кем‑то вроде ядовитых пауков, засунутых в одну банку и вынужденных бегать по разным стенкам, стараясь пореже пересекаться и не допускать кровавых драк.

Терпеливый канцлер пока сам готовил нужные документы (тоже не без помощи Ильтеры, хотя короля в это не посвящали, полагая, что он с леди придворной чародейкой в натянутых отношениях), но даже от ежедневного прочтения части бумаг у Койра голова шла кругом. Вчитываясь в прошения Домов, налоговые ведомости купеческих гильдий, отчеты монетного двора и городской стражи, Дорнан пытался держать в голове, кто есть кто, но пока быстро путался. Да уж, жизнь рыцаря — тейллера, которую он вел последние двадцать с лишним лет, виделась теперь прямо‑таки отдохновением на фоне каторжной работы короля! Лучше спланировать и провести десяток военных кампаний, чем несколько дней сидеть на троне, разбираясь в хитросплетениях придворной жизни!

Вторая стопка листов на его столе касалась внешней политики Эрнодара и радовала ничуть не больше. Конечно, Дорнан помнил, что у его государства давнишние распри с южным соседом — Равианой, которая претендует на часть их земель. Страны не могли поделить полосу земли с кейнтаровым месторождением уже несколько столетий, с переменным успехом отвоевывая друг у друга право ею пользоваться. Последняя война завершилась победой Эрнодара, который тут же торопливо воздвиг на спорных территориях несколько крепостей, но соседи не успокоились. В правление Майрита ан’Койра, правда, им удалось воздержаться от прямых военных действий, хотя пограничные стычки случались с завидной регулярностью. Зато теперь, после его смерти, посол Равианы уже несколько раз подавал прошения об аудиенции у нового короля — Октен Дирайли меланхолично утверждал, что скорее всего ему предложат всемерную поддержку в борьбе за престол в обмен на спорные территории.

Западные соседи тоже настойчиво требовали внимания, да и государства, которые не граничили с Эрнодаром, уже прислали своих послов засвидетельствовать почтение новому королю. Дорнану оставалось только радоваться тому, что с востока и севера его страну омывает море, так что пограничные вопросы, по крайней мере, приходилось решать с ограниченным числом заинтересованных лиц. Кроме того, послы Паданонга и Довгари — западные и юго — западные соседи Эрнодара — пока не были слишком назойливы. Октен Дирайли докладывал, что глава довгарийского посольства Тейли Кирш может и вообще не претендовать на внимание короля, удовольствовавшись переговорами с придворной чародейкой, которую вроде бы считал своим другом.

Хорошо еще, что у него могла не болеть голова за порты! Дело в том, что в последнее время во многих государствах участилось гонение на магов и чародеев, в результате чего они массово мигрировали туда, где их меньше трогают. Майрит ан’Койр в свое время, несмотря на давление иностранных послов и жриц всех трех лун, никак не стал притеснять волшебников, поэтому в Эрнодаре их было изрядное количество — фактически на севере страна осталась единственной, где можно было официально практиковать чародейство, не прячась от закона (если не преступишь его, разумеется). Ну а работа для магов (в том числе и государственные заказы) находилась по большей части на границе и в портах: то купцы просили зачаровать свой товар, чтобы он подольше не испортился и стал непривлекательным для крыс; то властям нужны были какие‑то эффективные меры против холодных зим, грозивших запереть море льдинами; не говоря уже о том, что казна приплачивала за безопасность своих судов от бурь, рифов и пиратов. В общем, как шутила Ильтера, в припортовых городах Эрнодара магов было примерно столько же, сколько в столице — жречества.

Но работы у короля хватало и без морских крепостей. Раньше Дорнан и не представлял себе, сколько вопросов вынужден был решать его отец буквально ежедневно. Удивительно, как ему на все хватало времени! Правда, вездесущий Октен Дирайли утверждал, что государю совершенно не нужно во все вникать самому — достаточно найти толковых помощников и правильно распределить между ними обязанности. Но пока Дорнан фактически не имел права заменять тот штат министров, который назначил его отец, а они сотрудничали с ним вежливо, но осторожно.

Впрочем, у него не было никакого желания что‑то менять. Майрит прекрасно подобрал людей на нужные должности, отец вообще славился мастерством окружать себя преданными соратниками. Однако двусмысленность ситуации заключалась в том, что мало кто из министров работал сейчас. Весь цвет Эрнодара замер, ожидая, сможет ли новый король упрочить свое положение на троне, или пришлая чародейка поднимет против него армию бойцов и магов (из тех же портов и с равианской границы, например, где Ильтеру Морн очень хорошо знали), после чего судьба Дорнана Койра будет уже мало кого волновать.

Еще в одном Канар прав: откладывать коронацию нельзя, да и бракосочетание, пожалуй, тоже. Чем быстрее люди поймут, что у них теперь есть законный правитель, а гражданская война стране не грозит, тем быстрее все наладится и встанет на свои места. Недовольные будут при любом раскладе (Дорнан мог уже и сейчас назвать имена некоторых из них), но все же основная проблема решится.

Что ж, значит, сегодня вечером он объявит о том, что выбрал девушку себе в жены. Дорнан Койр откинулся на спинку своего стула и прикрыл глаза. Имя его избранницы станет откровением для многих, даже, пожалуй, для всех. Главное — чтобы сразу после этого их с Ильтерой обоих не растерзали возмущенные Канар Стелл и Даллара Игрен. Дорнан усмехнулся. Ну что ж, оставалось положиться на боевой талант его придворной чародейки, которую он собирался сегодня пригласить на прием к бывшей любовнице! Наверное, она сможет что‑нибудь сделать, когда ее неприятельница кинется на некоронованного короля с острыми столовыми приборами в руках!

Это, несомненно, не понравится ни Ильтере, ни Далларе. Но первая вряд ли сможет отказаться от приглашения будущего мужа (разве что расторгнув помолвку, о которой он собирался сегодня официально объявить), а вторая, пожалуй, не рискнет устроить прилюдный скандал. Дорнан окинул взглядом комнату, в которой работал. Королевские апартаменты пока не были готовы, он сам занимал небольшую комнату, рабочий кабинет. Наверное, после сегодняшнего приема лучше будет покинуть гостеприимный дом Даллары. Он, впрочем, уже несколько раз порывался уехать, но не находил подходящего предлога. Зато после сегодняшнего объявления о помолвке Дом Игрен уже вряд ли захочет видеть его в своих апартаментах.

Ну что ж, комната вполне просторна, во всяком случае, больше той, которую он занимал в рыцарском замке Тейллер. Вещей у будущего короля не так уж много — они по — прежнему уместятся в несколько небольших переметных сум. Несмотря на настояния Даллары, он пока не торопился обзавестись подобающим гардеробом — было немного не до того. Объема одежды, которым Дорнан обходился раньше, оказалось вполне достаточно на первое время. Зато теперь не придется таскаться по улицам с кучей скарба, и его вещи с легкостью поместятся в не самой большой комнате еще не достроенного дворца.

Надо будет только что‑нибудь придумать с конем — постройки при дворце сгорели, включая помещения для лошадей, а оставить Альни, который уже выручал рыцаря из парочки неприятных передряг, у Даллары было бы не очень‑то вежливо. Может, попросить Коттара пристроить куда‑нибудь коня? Или озадачить этим канцлера Дирайли? Ведь так или иначе обустраивать королевский быт входило именно в его обязанности. Можно было, конечно, обратиться и к Ильтере — у придворной чародейки имелась собственная конюшня на заднем дворе за домом, но Дорнану не хотелось излишне загружать ее. Впрочем, ладно, варианты имеются, так что вопрос с содержанием Альни как‑нибудь решится!

По — хозяйски оценив перспективу переезда и посмотрев на свою временную рабочую комнату под другим углом, Дорнан Койр остался в общем доволен. Теперь ему предстоял сущий пустяк — пригласить Ильтеру на чужой прием, огласить ее имя в качестве своей невесты при всех заинтересованных лицах, как‑то переждать истерику Даллары, которая непременно должна была последовать за этими событиями, и попытаться уйти оттуда живым и здоровым, если Отец — Небо будет милостив к нему! Нельзя не признать, что это гораздо труднее, чем просто перетащить свои вещи из одного дома в другой!

Без сомнения, оба его дяди тоже с удовольствием выскажутся на предмет глупости такого выбора невесты. Стоит ли посвятить их в то, что это последняя воля отца? Дорнан уже думал о том, что и Канар, и Роэран Стеллы могли бы оказаться прекрасными союзниками, но после очередного визита старшего из них невольно стал склоняться к тому, чтобы не рассказывать им о своих трудностях. Почему они оба решили, что могут распоряжаться его жизнью, даже не поинтересовавшись мнением племянника? Койр еще понял бы, если бы ему, например, давали советы — он даже воспринял бы их с благодарностью. Но вместо этого Канар отчего‑то решил, что теперь он будет распоряжаться в Эрнодаре за Дорнана. Подобное было бы уместно лет двадцать пять назад, но дядюшка по — прежнему видел в нем несмышленыша. И будущему королю это определенно не нравилось.

Ладно, как бы там ни было, пора отправляться снова надоедать и без того загруженной текущими делами невесте. Дорнан Койр поднялся из‑за стола, тоскливо поглядев на пухлые стопки бумаг. Через несколько часов придет Октен Дирайли — канцлер всегда заглядывал к нему в это время. Он, несомненно, принесет еще какие‑нибудь доклады или донесения, а также документы, требующие королевской подписи и печати (до коронации Дорнан Койр считался официальным хранителем власти в государстве и имел право распоряжаться ею соответствующим образом). Канцлер ни слова не скажет по поводу того, что многие бумаги остались непросмотренными, но его кислая физиономия лучше всяких слов продемонстрирует, что он думает по поводу нового государя. Дорнан вздохнул. Придется, вернувшись от Ильтеры, снова засесть за работу и, по крайней мере, просмотреть большую часть донесений.

Дорогу от двери своего кабинета до кабинета придворной чародейки он уже выучил прекрасно. Сорок восемь шагов, два поворота — у Дорнана была возможность занять комнату поближе к «логову» Ильтеры Морн, но он посчитал, что это может быть для нее раздражающим фактором, поэтому постарался соблюсти приличествующую дистанцию. В качестве компенсации Койр заходил к ней несколько раз в день, когда делал перерывы в работе. Леди придворный маг встречала его вполне благосклонно (во всяком случае, не выглядела недовольной, хотя и слегка усталой), и его такое общение устраивало.

— Войдите, — в голосе Ильтеры в ответ на его вежливый стук прозвучали нотки обреченности.

— Прошу прощения, что снова беспокою, — Дорнан уверенно вошел и, прикрыв за собой дверь, устроился на стуле с высокой резной спинкой, приставленном к рабочему столу чародейки.

— Да ничего, все в порядке, — она махнула рукой и призналась. — Все равно ничего путного я сегодня уже не наработаю — слишком много визитов.

— Я по поводу сегодняшнего вечера, — осторожно и издалека начал Дорнан, ожидая, что девушка может начать отказываться от приглашения и объявления о помолвке, но она прореагировала на его слова с неожиданным оживлением.

— Надеюсь, что хоть что‑то, наконец, прояснится! — горячо заявила чародейка. — Больше всего на свете ненавижу неопределенность! Я только сейчас поняла, что такое положение все это время буквально сводило меня с ума!

— Э — э, ну, если это было для вас так тягостно, почему вы раньше мне не сказали? — удивился Дорнан. — Мне просто казалось, что не стоит подгонять события в данной ситуации…

— Как, интересно, вы бы исхитрились их подогнать? — в свою очередь до глубины души поразилась Тера. — Мне казалось, что из нас двоих маг — это именно я, и раз уж я не могу ничего сделать, то это и вам не под силу! Или в Тейллере стали обучать чему‑то особенному, что может пригодиться в таком деле?

— В ордене в основном преподают боевое мастерство, — сухо известил ее будущий король и муж. — Надеюсь, сегодня вечером мне не придется его применять. Во всяком случае, очень бы хотелось избежать этого.

— Откуда вдруг такая снисходительность? — ледяным тоном осведомилась девушка. — Некоторое время назад вы были настроены совсем иначе. Ну что ж, в любом случае мое мастерство при мне, и я применю его без колебаний.

— Зачем сразу предполагать худшее? — Дорнан уже задумался над тем, стоит ли вообще приглашать невесту на прием к Далларе, если она так решительно настроена применить боевую магию, если кто‑то будет возражать против их помолвки. — Конечно, мое сообщение вряд ли вызовет массовый восторг в высшем обществе, но, полагаю, приличия все же будут соблюдены!

— Что? — девушка неуверенно заморгала. — В каком высшем обществе? К нему теперь относятся осведомители Коттара и золотых дел мастера?

— Какие мастера? — в свою очередь поразился ее собеседник.

— Один из которых сделал фантомный перстень, — Ильтера посмотрела на Дорнана так, словно усомнилась в его умственном здоровье. — Коттар сегодня вечером должен встречаться со своим человеком, нашедшим автора нашего «колечка с сюрпризом». Я, конечно, не уверена, что с ним понадобится применять силу, но лучше подготовиться…

Койр с трудом удержался от того, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лбу. Надо же, визит Канара так заморочил ему голову, что он даже забыл о том, что сообщил незадолго до этого отцовский телохранитель! Разумеется, Ильтера Морн говорит именно об этом вечернем событии, которое волнует ее гораздо больше, чем сто тысяч приемов у Даллары Игрен, ни на один из которых она пока даже не приглашена!

— Я так понимаю, мы говорили о разных вещах? — проницательно осведомилась девушка, улыбнувшись.

— Очевидно, да, — Дорнан покачал головой. — Мне следовало сообразить раньше, просто голова оказалась занята другим.

— Хорошо, а то я уже испугалась, — призналась Тера. — В такой ситуации подгонять события мог бы только человек…

— …который сам в них замешан? — сглотнув, осведомился будущий король, когда девушка замялась.

— Мне не хотелось бы даже предполагать ничего подобного, — мягко произнесла она. — Уверена, что к смерти Майрита вы не имеете никакого отношения.

— Спасибо за доверие, — недовольно буркнул Дорнан, которого задела сама мысль о том, что его можно заподозрить в причастности к гибели отца.

— Если у Коттара все получится, то уже этим вечером мы получим сведения о золотых дел мастере, — вежливо продолжила разговор чародейка, уводя его от неприятной темы. — Завтра можно будет наведаться к нему прямо с утра и узнать, кто заказывал кольцо.

— Так и поступим, — согласился ан’Койр. — Я приказал Лонку докладывать в любое время, даже глубокой ночью.

— Пожалуйста, не сочтите за труд поставить меня в известность о результатах этой встречи, — попросила Тера. — Из дома Даллары, конечно, трудно послать мне весточку, но, если кто‑нибудь из охраны ненадолго отлучится, это вряд ли заметят. Коттара здесь уважают, и, думаю, он может распорядиться даже чужими людьми.

— Вряд ли этой ночью я буду у Даллары, — Дорнан тяжело вздохнул. — Собственно, я по этому вопросу и зашел.

— Да? — у девушки от удивления округлились глаза. — По поводу того, где вы будете сегодня ночью?

— Не столько ночью, сколько вечером, но ночь от этого напрямую зависит, — попытался пояснить будущий король, но придворная чародейка по — прежнему смотрела на него недоуменно и вопросительно. — Сегодня вечером Даллара Игрен дает прием.

— Рада за нее, — вежливо произнесла Тера, все еще не понимая, как ее лично может затрагивать эта информация. — Официальный прием во время объявленного траура — это несколько нетрадиционно, но леди Игрен всегда славилась завидной широтой взглядов. Желаю вам хорошо повеселиться. Значит, Коттару туда попасть будет сложнее, чем обычно? Тогда, если не возражаете, он мог бы прийти прямо ко мне…

— Вы тоже приглашены на прием, — твердо заявил Дорнан.

— Далларой? — у девушки были такие глаза, словно, заговори с ней собственный стол, она бы удивилась гораздо меньше. — Это что, шутка?

— Нет, — удовлетворил ее любопытство Койр. — Но, поскольку прием дают в мою честь, я могу пригласить кого угодно.

— А почему вашему величеству вдруг стало угодно притащить туда меня? — скривившись, поинтересовалась Тера. — Вы поссорились с Далларой и решили таким образом испортить ей вечер?

— На приеме должно быть оглашено имя моей невесты, — Дорнан внимательно посмотрел на собеседницу. — И было бы невежливым сделать это в ее отсутствие.

— Вот как?.. — протянула чародейка, отведя глаза и неуверенно крутя в руке остро очиненное перо. — Но леди Игрен, наверное, предполагает, что это будет не мое имя? В противном случае она бы вряд ли стала праздновать вашу помолвку, да еще и прием по этому поводу устраивать…

— Она действительно рассчитывает на то, что я назову своей будущей женой другую девушку, — признался Дорнан. — Но мы не всегда получаем то, чего хотим.

— Это необходимо сделать именно сейчас? — уже почти смирившись, поинтересовалась Ильтера. — Может быть, лучше еще немного подождать?

— Не получится, — ее собеседник покачал головой. — Меня твердо намерены женить, объединив свадьбу с коронацией. Пора, по крайней мере, дать понять, чтобы другая девушка не готовилась к бракосочетанию.

— Да, действительно, — кисло согласилась госпожа придворный маг. — И тогда понятны ваши сомнения по поводу предстоящей ночи.

— Я перееду в кабинет здесь, — Дорнан махнул рукой в сторону двери. — Ничего страшного.

Девушка повела плечом и как‑то странно хмыкнула, словно мысль о том, что будущий король окончательно обоснуется в двух шагах от ее личного кабинета, ее не вдохновляла. Впрочем, сейчас у нее имелись более срочные проблемы, требующие немедленного решения.

— Значит, я приглашена на прием у Даллары Игрен? — тяжело вздохнула Ильтера. — К какому времени мне следует туда прийти?

— Я мог бы… — Дорнан собирался сказать «прислать за вами экипаж», но вовремя опомнился — из отцовских карет не уцелела ни одна, а сам он в данный момент распоряжался одним из выездов с гербом Дома Игрен.

— Мне не составит труда добраться до дома Даллары самостоятельно, — придворная чародейка моментально определила причину заминки. — Просто нужно знать, к какому времени меня туда приглашают.

— Обычно такие приемы начинают на закате, — расплывчато произнес Дорнан, понятия не имевший, в котором часу начнется пресловутое торжество, и тут его осенило. — Наверное, нам стоит условиться о времени, чтобы я мог встретить вас как свою гостью и пригласить на праздник.

— Поверьте, я и так без особых проблем могу пройти куда угодно, — спокойно отозвалась Ильтера. — Человек, в честь которого дают прием, не должен встречать гостей у порога, тем более если это не его дом.

— В таком случае приходите после восхода Элерры — обычно Даллара начинает приемы в это время, — согласно кивнул Дорнан. — Вряд ли у нее изменились привычки или сегодняшний вечер станет исключением.

— Хорошо, — кратко отозвалась девушка. — Я прибуду вовремя.

Уладив необходимые формальности, Дорнан откланялся. Дойдя до своего кабинета, он с облегчением выдохнул и закрыл за собой дверь. Правда, в голову тут же пришло, что это лишь малая часть того, что предстояло сделать сегодня. Вечер обещал стать запоминающимся событием не только для него, но и для большинства эрнодарской знати, которая, несомненно, будет ожидать от приема самых прекрасных известий и ни на минуту не усомнится в том, кто именно избран невестой будущего короля. И это большинство ожидал не самый приятный сюрприз…

…Ильтера нервничала. Стоя перед зеркалом, она пристально вглядывалась в собственное отражение и почти не видела себя. Прием у Даллары Игрен должен был положить конец множеству глупых слухов и сплетен и стать первой ступенькой ее неведомого пока будущего. Она глубоко вздохнула и попыталась успокоиться.

Тера Морн никогда не мечтала стать королевой. Она всегда полагала, что ее положение придворной чародейки — прекрасное место, на котором она и должна находиться. С тех пор как девушка была официально названа воспитанницей короля, юная волшебница изо всех сил старалась быть полезной. Сначала ею двигал страх того, что однажды Майрит просто выгонит ее из дворца в пустую лесную лачугу. Со временем эту пугающую перспективу вытеснила искренняя привязанность к королю. Ильтера не страшилась признаться, что любила Майрита — он был ей больше чем просто опекун и воспитатель, хотя она никогда не испытывала к нему той страсти, какая непременно должна рождаться у женщины к мужчине. Король Эрнодара был для нее скорее отцом, которого она никогда не знала, чем кем‑то другим.

Однако, когда ей исполнилось шестнадцать, неумолимые зеркала принялись в один голос твердить, что Ильтера Морн из угловатой девочки — подростка превращается в молодую девушку довольно‑таки примечательной внешности. Тогда‑то по столице и поползли первые слухи о том, что Майрит, видимо, воспитал себе любовницу (девушка не без оснований подозревала, что их источник — Даллара Игрен). Давно овдовевшего короля никто не осуждал, да и отношение к Тере от этого не изменилось. Ан’Койра смешили глупые сплетни, и он часто поддразнивал девушку, говоря, что ему‑то лестно слышать о том, что он в свои годы еще в силах покорить сердце столь юной красавицы, а ей, должно быть, неприятно сознавать, что молва подарила ей в любовники старика. Чародейка с удовольствием отшучивалась — со временем у них это стало своеобразной игрой. Тера знала, что на самом деле у Майрита много лет имеется постоянная любовница, имя которой он тщательно скрывал даже от воспитанницы. Он с удивительной настойчивостью прятал возлюбленную от людей, поэтому Ильтера всегда считала, что это или замужняя дама, или женщина, по статусу никак не подходящая правителю. Но она не имела ничего против того, чтобы послужить этаким «щитом», за которым никто не разглядел бы истинного положения вещей, и вдовый король мог быть спокоен за свою личную жизнь.

Зато теперь, после смерти Майрита, старые сплетни могут сослужить новому королю плохую службу. Разумеется, ни один из придворных даже мысли не допускает о том, что Дорнан может жениться на любовнице своего покойного отца — это было бы вопиющим нарушением приличий. И все же, к неудовольствию окружающих, это должно было случиться.

Хмуро разглядывая себя в зеркало, Ильтера ломала голову, как бы выйти из сложившегося положения с минимальными потерями. Нанять пару болтунов, которые примутся внушать народу, что они с Майритом никогда не делили постель? Подобные слухи нужно будет подкрепить очень вескими доводами, учитывая многолетнюю традицию считать, что именно девица Морн согревает ложе вдового государя. Хорошо было бы привлечь на свою сторону истинную любовницу погибшего короля, но Тера даже приблизительно не представляла себе, как ее имя и где ее искать. Кроме того, если Майрит так тщательно скрывал отношения с ней при жизни, то вряд ли его обрадовало бы нынешнее бесцеремонное вмешательство в его личные отношения с любимой женщиной.

Придворная чародейка вздохнула. Похоже, новым королю и королеве придется противостоять слухам со связанными руками. Правда, на самый крайний случай оставался верный способ, но, во — первых, Ильтера предпочитала бы им не пользоваться, а во — вторых, вряд ли люди поверят даже самым компетентным свидетельствам. Довольно и того, что она предъявит нужные доказательства Дорнану — по крайней мере, ее муж перестанет считать ее любовницей покойного отца.

— Миледи, позвольте уложить вам волосы, — в приоткрытую дверь спальни Теры заглянула Сора Талит.

Чародейка с некоторым сомнением перевела взгляд с распорядительницы, «унаследованной» ею от Майрита, на собственное отражение в зеркале. По ее мнению, распущенные и расчесанные волосы всегда были наилучшим вариантом, но дворцовая мода вечно диктовала что‑то иное. До сих пор Тера Морн как‑то обходилась без слуг и горничных, даже когда жила во дворце, хотя Майрит неоднократно говорил об их полезности. Но, если она хочет сегодня вечером быть на высоте, ей придется прийти к Далларе, выполнив все необходимые условности. Ильтера тряхнула головой, отчего длинные волосы цвета воронова крыла рассыпались по плечам в живописном беспорядке. Поймав в зеркале мягкий, но осуждающий взгляд Соры, девушка все же решилась.

— Входите, госпожа Талит, — позволила она домоправительнице, которая тут же воспользовалась предложением, заодно прихватив с собой какие‑то непонятные баночки и приспособления, о назначении которых придворная чародейка могла только догадываться. — Только учтите, что я должна покинуть дом не позже восхода Элерры!

— Красная луна в этом сезоне всходит еще до заката, — заметила Сора, моментально усадив Ильтеру в подвернувшееся кресло и решительно подступая к ее волосам с расческой. — Но не стоит торопиться, миледи, — гости в дом Даллары Игрен все равно придут с опозданием. В высшем обществе это считается хорошим тоном — дать хозяевам еще немного времени на подготовку.

— Хм, — только и пробормотала Тера, глядя, как проворные руки домоправительницы укладывают ее ставшие вдруг послушными локоны в высокую прическу, попутно ловко перевивая их серебряно — жемчужными нитями.

Похоже, весь город уже знал о том, что Даллара Игрен дает прием, причем Ильтера не сомневалась, что широко известна и подоплека этого действа: будущий король Дорнан Койр должен объявить о своей официальной помолвке. Эрнодар готовился приносить поздравления счастливому жениху и очаровательной застенчивой невесте — красавице Менесте Игрен. Но вместо милейшей девушки они увидят на троне придворную чародейку со скверным характером, неприглядной наследственностью и крайне сомнительной репутацией. Хотя, конечно, ее признавали одним из лучших магов Эрнодара, но как дама без приличной родословной, да еще и очевидная любовница предыдущего короля Ильтера трона никак не заслуживала.

Она смотрела на себя в зеркало и почти бездумно отмечала, что выглядит довольно‑таки неплохо. Зеленое платье, изысканно украшенное серебряной вышивкой, очень шло к цвету ее глаз. Изумрудное колье, покоившееся в открытом вырезе на груди, переливалось, точно змейка на солнце. Мешки под глазами давно исчезли, за эти несколько месяцев ей удалось избавиться и от болезненной худобы, так что Ильтера уже не выглядела так, словно вот — вот свалится от усталости. Если отбросить условности, на нее из зеркала смотрела вполне приятная молодая женщина, и единственным, что ее совсем не красило, был недовольный взгляд.

Правда, вряд ли Даллара и ее гости по достоинству оценят ее платье, прическу или драгоценности. Наверное, половину вечера они будут гадать, зачем будущий король притащил чародейку в столь прекрасное общество, а потом, после объявления помолвки, возненавидят ее еще больше. Им не объяснить, что она дала согласие на этот нелепый брак лишь потому, что в свое время Майрит взял с нее слово! Они сочтут, что наглая девица, много лет добивавшаяся своего в постели предыдущего короля, теперь по недомыслию нового решила окончательно воцариться в несчастном Эрнодаре. И ничто, пожалуй, не сможет поколебать эту уверенность.

— Готово, — с некоторой торжественностью возвестила Сора, отступая от кресла, в котором сидела Тера, и любуясь делом своих рук. — Вам нравится, миледи?

Сосредоточившись на собственном отражении, Ильтера ахнула от неожиданности. Мудрая домоправительница оказалась совершенно права: с «настоящей» прической она перестала быть «придворным боевым магом», а окончательно превратилась в привлекательную молодую женщину. Даже изумрудное ожерелье совсем иначе заиграло на открытой шее. Конструкция из слегка подвитых локонов на ее голове, ненавязчиво спускавшихся на шею, казалась хрупкой и невесомой, но, когда девушка поднялась из кресла, даже не шелохнулась. Тера окинула себя взглядом и не удержалась от довольной улыбки.

— Спасибо, Сора, я даже не ожидала, что получится настолько хорошо, — искренне проговорила девушка. — Мне надо будет непременно научиться делать нечто подобное!

— Если вы возьмете меня с собой, когда переедете во дворец его величества, то я смогу делать вам разные прически, — тихо произнесла Сора Талит, и Ильтера вдруг отметила, что она неуверенно теребит край собственного фартука. — В любое время, когда вы только захотите… И я хорошо знакома со многими вопросами управления дворцом…

— Мне бы даже в голову не пришло уехать туда без вас, — призналась чародейка, невольно задаваясь вопросом о том, как слуги умудряются быстрее всех остальных узнать, кто именно и куда должен переехать. — Я надеюсь, что его величество сохранит за вами то же место, которое вы занимали при Майрите. Во всяком случае, я намерена поговорить с ним и сделать все возможное, чтобы для всей прислуги ничего не изменилось.

Сора грустно улыбнулась.

— Перемены уже произошли, и глупо делать вид, что они нас не задели, — тихо пробормотала она. — Но я буду благодарна вам, миледи, если окажусь полезной новому государю Эрнодара и его королеве, — она неожиданно присела в изысканном реверансе, немало смутив этим Ильтеру, и с достоинством выплыла из ее спальни.

Чародейка невольно проводила домоправительницу удивленным взглядом, снова повернулась к зеркалу и нахмурилась. Что это значит? Она‑то предполагала, что слухи «возвращают» ее во дворец как придворного мага, но неужели Сора уже сейчас знает, кто будет объявлен невестой Дорнана Койра? Откуда, если даже первые лица государства пока пребывают в блаженном неведении относительно его планов (а большинство при этом искренне считает, что он сделает совершенно другой выбор, гораздо более логичный и мудрый)? Но реверанс на прощание не оставлял сомнений: Сора считает, что при новом правителе Ильтера Морн не только сохранит свое положение при дворе, но и упрочит его, а скорее даже поднимется на ступень выше. Что это — чутье женщины, немало пожившей при дворе и многое повидавшей? Или что‑то другое? И чем вызвана такая уверенность в том, что ей, Ильтере, под силу вернуть ее во дворец?

Так ничего и не решив, девушка накинула на плечи легкий плащ и вышла из спальни, собираясь спуститься во двор. Судя по удлинившимся теням, восход Элерры был уже не так далек, так что ей даже с учетом приличествующего случаю опоздания пора было отправляться на прием к Далларе Игрен…