Венец на двоих (СИ)

Глава 30

Темнота и тишина… Открыв глаза, она по — прежнему чувствовала себя так, словно сознание к ней еще не вернулось, хотя сейчас Ильтера ан’Койр осознавала, кто она, и примерно представляла, где находится. Она лежала на холодной земле и чувствовала себя окаменевшей и почти заледеневшей. Тьма вокруг нее была наполнена каким‑то странным острым ощущением, которое рождало в Тере чувство постоянной ноющей боли. Вокруг не было ни одного просвета. Куда ее засунули? В склеп? Ильтера попыталась выпрямиться и едва не закричала — руки и ноги свело так, словно она чуть ли не год пролежала в одном состоянии.

Медленно, скорее усилиями воли, чем тела, растягивая и распрямляя судорожно скрученные мышцы, королева приводила себя в чувство. Она чувствовала, как по лицу текут слезы, а дыхание становилось все более резким и прерывистым, но не прекращала разминать руки и ноги. Через некоторое время неприятное покалывание, тысячами иголок вонзившееся в ее тело, возвестило о том, что ее тело постепенно приходит в порядок. Перевернувшись, Ильтера ан’Койр поднялась сначала на колени, а затем — на ноги, стараясь игнорировать предательскую дрожь собственного организма.

Она немного постояла, убеждаясь, что не упадет от первого же движения. Потом сделала шаг вперед, вытянув руки перед собой. К ее удивлению, до того момента, когда ладонь уперлась в преграду, Тере пришлось сделать несколько шагов. Но руку словно огнем обожгло — она даже закричала, испугавшись эха от собственного голоса, прокатившегося от нее сначала вверх, а потом — вниз. Всхлипывая от боли, королева отшатнулась и едва не упала. Рука мгновенно онемела и потеряла чувствительность до самого локтя. Слегка восстановив дыхание, Ильтера принялась осторожно разминать ее пальцами другой.

Кейнтар! Она не сомневалась, что встретила ладонью самый редкий и самый дорогой металл, губительно действовавший на магов. Обычный человек мог прикасаться к нему так же просто, как к стали или любому другому материалу. Для чародея же кейнтар мог стать и смертельным. Он выпивал магию, впитывал ее до капли. Если же поблизости от кейнтара оказывался тот, в чьей крови играло колдовство, металл постепенно вытягивал его из чародея вместе с жизнью. Ильтера не могла выжить без магии, как не смогла бы жить без воздуха.

Когда рука немного вернула чувствительность, Тера принялась осторожно, на расстоянии исследовать стены своей темницы. Использовать чары в такой близости от кейнтара — самоубийство, любой самый небольшой огненный шарик уничтожит своего создателя раньше, чем тот хотя бы успеет осмотреться. Поэтому она снова осторожно вытянула подрагивающие руки вперед, но на этот раз остановилась, едва почувствовав на ладонях знакомое покалывание — сигнал близости опасного металла. Остановившись, Ильтера сделала несколько вдохов и осторожно двинулась вдоль стены.

Вскоре она убедилась, что ее темница — что‑то вроде круглого мешка, изнутри полностью обшитого кейнтаром. Она могла перемещаться в пространстве в пределах примерно пяти шагов от стены до стены. Темнота была полной, поэтому Тера подозревала, что ее скорее всего поместили куда‑нибудь в подземелье, тем более что на такие же мысли наводил и земляной пол. Исследуя свою тюрьму, Ильтера обнаружила в одном из углов резервуар с водой, похожий на вкопанное в пол корыто. Воды было достаточно, чтобы один человек не испытывал жажды несколько месяцев. Резервуар для разнообразия был изготовлен не из кейнтара — иначе Тера «обожгла» бы себе ноги, споткнувшись об него и едва не свалившись внутрь. Рядом с ним лежала объемная сума из грубой холстины. В ней королева нашла несколько внушительных караваев хлеба — каждого из них ей хватило бы на три — четыре дня. На значительном расстоянии от воды и еды обнаружилась также и «уборная — купальня» — рядом с ночной вазой, прикрытой крышкой с удобной ручкой, в землю под углом уходила толстая труба из обычного железа — видимо, она была предназначена для того, чтобы удалять из темницы отходы.

Эта тюрьма была прекрасно приспособлена для того, чтобы продержать здесь какого‑нибудь чародея до самой смерти! Отломив кусок хлеба от одного из караваев, Ильтера встала примерно в центре темницы, чувствуя, как губительный металл каплю за каплей выпивает ее внутреннюю силу. Как она попалась в эту ловушку? Как позволила заманить себя сюда? Прав был Майрит, когда говорил, что глупость и самонадеянность — эта та «пара лошадей», которая заводит своего возницу на вершины самых неприступных гор и дно самых глубоких оврагов. Тера никогда не думала, что эту присказку можно будет применить к ней. И никогда бы не подумала, если бы не очнулась сегодня в кейнтаровом «мешке»!..

Еще вчера все было совсем по — другому! Они победили! Ничто не предвещало подобного исхода, и, безусловно, никто на него уже не рассчитывал, когда вдруг удача повернулась лицом к людям, осажденным в столице…

Непрерывно бившие в стену камни из катапульт заставляли защитников вздрагивать от каждого удара, но, когда воины Дома Стелл приблизились на расстояние выстрела, лучники не сплоховали. От первых пылающих стрел ряды наступающих превратились в прекрасные мишени, по которым тут же было выпущено еще несколько залпов. Следом за ними полетели огненные шары. Атакующие падали под ударами, но свой бег не остановили. Казалось, что‑то гонит их сзади. Захлебывающиеся трубы и барабаны, задыхающиеся от собственного ритма, гремели так, что Тере порой чудилось, что они звучат прямо у нее в голове.

На втором десятке брошенных огненных шаров она сбилась и перестала считать. Вокруг кипел бой, но контролировать его у королевы уже не было возможности. Оставалось сосредоточиться на том посильном участии, которое могла внести в оборону лично она. Ей казалось, что время буквально несется навстречу, сметая все человеческие и небесные законы. Слишком быстро атакующие преодолели сопротивление внизу! Слишком быстро осадные лестницы ударились верхушками в стены! Не успела Ильтера и оглянуться, как ее люди оказались лицом к лицу с воинами Дома Стелл.

Ее оттеснили вглубь боя, вокруг королевы сомкнулось двойное кольцо гвардии и ополченцев. Она с трудом выгадывала момент, чтобы кинуть огненную стрелу в кого‑нибудь из нападающих поверх голов своих защитников. Но самой Тере казалось, что она мучительно медлительна, слишком неповоротлива, чересчур устала. Ее защитники падали один за другим, и вскоре Ильтере уже никто не мешал взяться за меч и встать рядом с ними. Они были слишком заняты, чтобы помешать королеве. Большинство магов на стене уже тоже прекратили чародейское сопротивление и дрались обычным оружием. Лучники стреляли лишь из дальней линии, но тоже один за другим откладывали луки.

Снизу раздались треск и крики, возвестившие о том, что бревна, которыми наскоро заделали прореху в стене, продержались недолго. Бой закипел и на улице, но Тере было не до выстроенных внизу отрядов. Она слышала, как кто‑то выкрикивал имя ее мужа и ее собственное, краем глаза видела, как заполоскались внизу знамена, но помочь ничем не могла. Судя по тому, как шел бой, помощи ждать было неоткуда. Ильтера боялась, что на всем остальном протяжении стены ситуация складывается ничуть не лучшим образом, чем на южной ее части. Разве что там пока бой идет только наверху, а улицы еще свободны от врага…

Атакующие все прибывали, защитников теснили к внутренним лестницам, на которых враги получили бы преимущество, обрушиваясь на солдат сверху. Бой превратился в непрерывную схватку с несметным количеством противников, и Ильтера быстро перестала обращать внимание на окружающий мир. Парировать выпад, ударить клинком противника, скользнуть в сторону, уходя от сверкнувшего в воздухе лезвия, — весь мир сжался до небольшой точки, в которой перед Терой стояла только одна простая и понятная задача — выжить. Шаг, поворот, удар, скрежет клинка о клинок, чужие лица, едва различимые под шлемами в неверном свете оставшейся в небесах Манниари…

Она и не заметила, как осталась почти одна. Танец с мечом между мертвецами и ранеными удавался все хуже, руки устали, глаза заливал пот, оружие казалось все более и более тяжелым. Граница не подготовила ее к таким боям: там она чаще всего участвовала в быстрых налетах, где ограничивалась чародейской защитой. Затем бойцы, отступая и перегруппировываясь, прикрывали мага, а налетчики, как правило, не рисковали преследовать мобильные отряды. В пограничных Домах трусы и слабаки долго не задерживались, поэтому там каждая схватка означала участие настоящих ветеранов, прекрасно умевших защитить не только себя, но и окружающих.

Тера не запаниковала, нет — ужасно было бы даже подумать, что в разгар битвы ей неожиданно может изменить мужество. Просто в какой‑то момент она вдруг с небывалой отчетливостью поняла, что это конец. Ее убьет если не этот удар, который чародейке каким‑то чудом удалось парировать, то следующий. Она уже видела, как ней устремились с двух сторон двое противников. Спиной и плечами Ильтера чувствовала сосущую пустоту — рядом не осталось никого, кто прикрыл бы ее от удара. На стене вообще почти не осталось гвардейцев. Лишь небольшие группки ополченцев отбивались от наседающих воинов Дома Стелл, окруживших их и отрезавших друг от друга. Она не могла даже скомандовать отступление — ее люди не добрались бы до лестниц.

Королева успела уклониться от нацеленного на нее клинка, парировав удар мечом, но от следующего, кажется, спастись уже не успевала. Лезвие скользнуло прямо к ней, и Тера могла лишь проследить его взглядом, прежде чем оно достигнет сердца. Но вдруг над ее плечом словно сверкнула молния, и в грудь нападающему вонзился метательный нож.

— Довгари! Ко мне! — словно из‑под земли выросший приземистый Тейли Кирш взмахнул мечом, парируя еще один удар справа от королевы. — Победа или смерть!

— Довгари! Довгари! Дом Кирш! — откуда‑то из‑за спины Теры один за другим выскакивали бойцы в серой с серебром форме.

Оставшийся в столице довгарийский посол получил право лично командовать своими людьми, но Ильтера не ожидала его настоящего участия в бою, полагая, что он переадресует свои полномочия кому‑нибудь из других военачальников. Похоже, в мирной Довгари действительно постоянно готовились к войне. Во всяком случае, небольшой отряд Тейли Кирша, кажется, всерьез вознамерился создать мятежникам заметные проблемы. Тера уже не раз слышала от полковника Тари уважительные суждения о довгарийцах, которые с завидным постоянством оказывались в самой гуще боя.

Верткой рыбешкой подскочивший рядом с королевой посол парировал удар нападающего и со всей возможной вежливостью легонько оттеснил Ильтеру плечом в сторону лестницы. Серые мундиры довгарийцев мелькали тут и там, посольский отряд сдерживал натиск людей в одежде цветов Дома Стелл, словно стена, оказавшаяся на пути у атаки. Звон сшибающихся клинков казался Тере оглушающим.

— Ваше величество, спускайтесь вниз! — Тейли Кирш даже не повернулся в ее сторону, но в голосе его звучали незнакомые командные нотки, которые могли заставить повиноваться кого угодно. — Вы нужнее под знаменами, там вас защитят ваши люди!

Она чувствовала такое отупение в горячке боя, что не могла не только спорить, но даже благодарно кивнуть. Опустив меч, Ильтера развернулась к лестнице. Довгарийцы удержат стену, пока она будет спускаться. Они тоже готовы умереть, не допустив ее гибели. У Теры не осталось сил даже удивиться этому. Она была настолько вымотана, что, кажется, даже упустила обычную магическую защиту, прикрывавшую ее узы, направленные к Дорнану. Сквозь пелену накатывавших волн решимости, страха и боли она чувствовала, как муж рвется к ней — и злится от того, что не может ничем помочь. Нужно было прикрыть этот ночной «пожар» мыслей и чувств, но сейчас Ильтера боялась растратить хотя бы каплю магии, собирая остатки ее в тугой комок для последнего удара.

Внизу тоже кипела битва: нападающие, непрерывным потоком втекавшие через пролом в стене, теснили защитников. Гвардия и ополченцы в буквальном смысле слова стояли насмерть — атакующим приходилось карабкаться по их телам, чтобы добраться до остальных. Перегруппировавшиеся лучники под командованием нескольких десятников поливали мятежников непрерывным огнем, передний край обороны ощетинился копьями и мечами, отбивая накатывавшихся волнами бойцов Дома Стелл. Они отступали, но медленно и неохотно, как огромное лесное животное пятится от укусов мошкары.

Магических ударов не было уже нигде — похоже, все подопечные Маралина Истана или мертвы, или вынуждены взяться за другое оружие. Колдовство отнимало слишком много сил — Ильтера по себе знала, как трудно сражаться огненной магией хотя бы час. Еще на последних ступенях лестницы она поняла, что защитники обречены. Их строй пока не был изломан, но они отступали, оставляя мертвых и раненых товарищей. Атака проминала строй гвардии и ополчения, который мог лишь огрызаться высоко летящими стрелами и ударами копий. Но хуже всего было то, что на лицах уже не осталось надежды. Бьющиеся за корону люди знали, что им вот — вот суждено умереть.

Больше всего ей хотелось упасть, но Тера и сама не поняла, как очутилась под знаменем. Серебристый ястреб бился на синем фоне, словно пытаясь взлететь, но его не отпускали. Он рвался в подсвеченное рассветом небо, с которого уже соскользнула последняя из сестер — лун. Скрипнув зубами, Ильтера ан’Койр выхватила древко у знаменосца. У нее еще остался один сюрприз для нападающих, но она не была уверена, что сможет проделать его в городе. Для удара нужно было выдавить людей Стелла за стену. И она сделает это, даже если ей придется идти одной!

— Дом Койр! — ей пришлось потратить немного сил, чтобы ее голос ударом грома раскатился над головами атакующих и защищающихся. — Дом Койр и Эрнодар!

Она уже не могла драться, поэтому кинула под ноги ставший бесполезным меч. И шагнула вперед в образовавшийся просвет между двумя гвардейцами второй линии обороны.

— Дом Койр! — тут же подхватили ее крик с обеих сторон и откуда‑то сзади. — За короля и королеву!

— Дом Койр! — еще один шаг — и линия обороны качнулась вперед вместе с Терой, а атакующие, казалось, растерялись.

Обеими руками вцепившись в древко знамени и мысленно сплетая нужное заклятие, Ильтера ан’Койр шла вперед. Вокруг нее сражались и умирали свои и чужие, но она знала, что не остановится, даже если ее ударят мечом. До пролома в стене было всего пять десятков шагов, но этот путь казался длиной в целую жизнь.

— За короля! — отчаянно выбрасывая вперед мечи и копья, линия обороны ломалась, образуя острия контратак, вонзавшихся в ошалевших от неожиданного натиска воинов Дома Стелл.

— За королеву! — воздух звенел от напряжения, и стрелы, летевшие у нее над головой, казались Ильтере тонкими струнами, на которых Отец — Небо играл свою рассветную музыку.

— Дом Койр! Вперед! — казалось, даже сам яростный рык был способен смести атакующих с лица земли.

Ильтера шла вперед, и ей казалось, что ноги парят над мостовой, хотя рядом с ней падали люди. Она видела, как, оскалившись в беззвучном вопле, рядом с ней шагает огромный и страшный, залитый кровью Бейран Уорен. С другой стороны Микар Рохней, перехвативший длинный кинжал обратным хватом, отбивал атаки, с поразительным хладнокровием перерезая нападающим глотки. Тера продолжала идти, мир сузился до узкой точки дороги — единственного пути к спасению или хотя бы отсрочке. Она даже не знала, удастся ли задуманное, но остановиться уже не могла.

Вместе с королевой вперед шла вся ее небольшая армия, в воздухе даже перестали свистеть стрелы, когда лучники присоединились сзади к линиям обороны. И неожиданно для самой Теры ряды нападавших дрогнули. Она так и не узнала, что напугало их в тот момент: лица защитников, наливавшиеся мрачной непреклонностью, их несгибаемое упорство, боевые кличи и готовность сражаться хоть голыми руками или полощущееся по ветру знамя с серебристым ястребом, под которым шла сама королева. Но еще мгновение атакующие стояли, а потом вдруг побежали.

Это было не отступление, а самое настоящее бегство. Не соблюдая строя, не оглядываясь на товарищей, не прикрывая чужих спин, люди Дома Стелл устремились назад в пролом, словно за ними гналась сама смерть. Ряды защитников Эрнодара двигались по — прежнему ровно и целеустремленно, не ломая ровных линий, но их противники словно обезумели от ужаса и паники. На улице их было не меньше, чем гвардейцев, ополченцев и солдат, но почему‑то вдруг они решили, что не могут победить. Впрочем, Ильтера их понимала. Сейчас они действительно не могли оттеснить ее людей!

Эти пятьдесят шагов, казалось, длились целую вечность, но, наконец, королева оказалась в проломе стены. Первые солнечные лучи заливали пространство перед столицей нежным розоватым светом, но Тере казалось, что поле буквально залито кровью. Глубоко вздохнув, она отвела руку со знаменем куда‑то в сторону и почувствовала, как его тут же перехватил кто‑то из солдат. Хладнокровно кивнув, она подняла руки над головой. Последнее усилие, последний удар. Возможно, он убьет ее прямо здесь — Ильтера не была уверена, что сможет дышать после того, как выложит всю свою силу до капли.

Губы зашептали заученные слова, мысли протянулись магическими струнами, натянутыми между человеком и землей. Чары отозвались на кончиках пальцев отчаянным покалыванием, почти болью, и Тера, повинуясь инстинкту, сделала шаг вперед, выйдя за стену столицы. Ощутить под ногами землю было приятно. Она словно отозвалась правительнице Эрнодара. Хотя нет, сейчас за стеной стояла не королева. Внучка лесной колдуньи, дочь и племянница магов, чьей сильнейшей стороной была земная магия, самая трудная для взаимодействия, самая тяжелая стихия. Наследница рода, древность которого насчитывала множество поколений, которые словно разом встали за спиной Ильтеры Морн.

Земля отозвалась ей тихим рокотом, теплой волной слегка толкнувшись в ноги. Отпустив приготовленное заклятие, Тера вздрогнула и едва не упала, когда от кончиков ее сапог эта «волна» побежала вперед, постепенно нарастая и вздымаясь почти в половину человеческого роста. Она налетала на спины бегущих, сминала их и втягивала в себя, настигала тех, кто уже почти чувствовал себя в безопасности.

Но все же этого было слишком мало. Тера видела, как буквально в двухстах шагах от нее «волна» уже начинала опадать. У чародейки осталось лишь немного сил, и она все их вложила в последний удар. Она уже и на ногах держалась лишь последним усилием воли. Бегущих по — прежнему осталось слишком много. Они вернутся — и для защитников столицы это будет конец. Все напрасно…

Неожиданно земля снова заревела, словно еще раз отозвавшись на чей‑то призыв. Ильтера вздрогнула. Откуда? Как?.. Еще один вал — огромный, мощный, темный и тяжелый, вдруг покатился навстречу бегущим! Не веря своим глазам, королева смотрела на тугие «волны» земли, направляющиеся к ней.

К счастью, они остановились, едва добравшись до середины поля. Но часть бегущих воинов Дома Стелл, встретив неожиданный удар, почти обезумела, заметавшись в разные стороны. А потом на их головы, довершая поражение, обрушился тяжелый огненный дождь. Взрывавшиеся в небе шары и молнии разили между бестолково носящихся людей, скорее пугая их, чем поражая, но им от этого было не легче. Ильтера осознала, что сама вот — вот сойдет с ума. Это было невозможно! Она бы поклялась собственной жизнью, что за ее спиной в столице не осталось ни одного чародея, способного создать хотя бы одну огненную стрелу!

— Отец — Небо и три богини! — еле слышно выдохнул кто‑то за спиной королевы. — Жрецы! Да славится небесный Храм, пока стоят эрнодарские стены! Светлейший привел жрецов!

Опираясь спиной на вывороченные камни стены, Ильтера почувствовала, как по щекам текут слезы. Сквозь их пелену она видела, как вдалеке, прямо у покинутых лагерей, вырастали колонны людей в храмовых одеяниях, казавшихся еще более голубыми на фоне едва светлеющего неба. Словно в ответ на ее тяжелое дыхание в небо взметнулся гимн — жрецы пели первую утреннюю молитву Отцу — Небу. Некоторые из них так и не опустили рук, с которых срывались все новые и новые огненные стрелы. Маги, укрытые покровительством Храма, вероятно, сражались впервые, но это ничуть не помешало им преуспеть. Казалось, холмы покинутого лагеря Дома Стелл были покрыты сотнями, нет — тысячами людей в голубых мантиях!..

Они победили! Много позже, когда кто‑то из ополченцев на руках донес королеву до ее коня, и Конна буквально в поводу довели до дворца, Ильтера все еще не могла поверить в случившееся. Несмотря на усталость, она не позволила себе немедленно удалиться в спальню, оставшись в кабинете. Доклады не заставили себя ждать. Ночной бой, перешедший в рассветный, стал последним не только для тех, чьи мертвые тела теперь должны будут забрать похоронные команды. Судя по всему, он был последним в этой осаде, и даже самые усталые солдаты, гвардейцы и ополченцы едва не плясали от радости, оказавшись в королевском кабинете.

Одним из первых гонцов оказался вестник от Джесалы Бларера — невысокий усталый мужчина средних лет в храмовом облачении. Он принес королеве свои извинения за то, что светлейший так долго ждал, прежде чем оказать помощь столице. Как оказалось, Джесала отвел своих людей в новую южную резиденцию, земли для которой недавно выделила ему корона. Он до последнего дня надеялся, что конфликт удастся разрешить мирным путем, и переговорщики в небесно — голубых мантиях без устали пытались призвать к порядку глав Домов Стелл и Игрен. Лорды делали вид, что размышляют, тянули время. Но, когда были применены осадные орудия, светлейший понял, что все его усилия напрасны.

Глава Храма предложил своим людям на выбор покинуть Эрнодар или встать на защиту столицы на стороне короны. Большинство из них приняло решение остаться. Прошедшей ночью они обошли осаждающих по широкой дуге, встав позади атаки. Джесала был немало смущен тем обстоятельством, что почти никого не застал в лагерях. Лишь когда поднимающееся солнце осветило стены осажденной столицы, которые снова подверглись губительному штурму, светлейший в полной мере осознал, что происходит, и немало разгневался. По его сигналу храмовники ударили мятежникам в спину, что вкупе с настойчивым сопротивлением защитников столицы и решило исход сражения.

Храм Отца — Неба никогда прежде не участвовал в войнах. Но и его эрнодарского главу еще никогда не пытались провести, словно мальчишку, поэтому Бларер почти не колебался. Возмездие настигло мятежников быстро и неотвратимо. Почти половина армий обоих Домов, поднявших восстание против короны, погибла, остальные сдались. По приказу светлейшего лорды Канар и Роэран Стеллы и Пейлевар Игрен, а также леди Даллара с дочерью были схвачены. Их вместе с остатками войск препроводили в резиденцию Храма Отца — Неба, но посланник Джесалы подтвердил, что Бларер по первому же требованию передаст зачинщиков мятежа короне, полностью полагаясь на справедливость и милосердие их величеств. Кроме того, глава Храма приносил королеве свои извинения: он вычислил, что маг — отступник — один из его приближенных, лорд Роэран, но ограничился лишь строгим внушением по отношению к нему и надеялся, что этого будет достаточно. Когда выяснилось, что он ошибся, мысль о предательстве Стелла привела светлейшего в негодование.

Это были приятные известия. Но после откланявшегося посланника Храма Отца — Неба Ильтере пришлось выслушать немало отчетов, которые в других обстоятельствах повергли бы ее в настоящее уныние. Только неимоверное перенапряжение и понимание того, что закончена лишь первая битва, помешали королеве впасть в отчаяние…

Западная стена устояла благодаря своевременному подкреплению от храмовников, в северной и восточной появилось несколько проломов — часть войск Домов Стелл и Игрен все же стала атаковать и в невыгодной позиции. Лишь известие о том, что основные силы пали, заставило войска в конце концов отступить и сдаться. Их препроводили в королевскую тюрьму, которая была, разумеется, плохо подготовлена для содержания такого количества людей. Вскоре Ильтере предстояло решить, что делать с пленными. Она не могла отправить всех на плаху, тем более что большинство из них сражалось на стороне мятежников лишь согласно вассальной клятве. Их судьбу должен был решить Дорнан, и Тера в который раз пожалела, что мужа нет рядом…

Последняя ночная атака унесла жизни более чем половины защитников Эрнодара. Гонцы от командиров отрядов приезжали по одному и, несмотря на радость победы, сиявшую на их суровых лицах, доклады были неутешительными. Впервые в списках убитых и раненых числились и маги, и лекари, и жрицы — в том бою никто не остался позади строя. Просматривая доклады, Ильтера едва чувствовала в себе силы дышать. Никто и никогда не упрекнет королеву за то, что она защищала свою столицу ценой человеческих жизней! Тем более что они сами сделали свой выбор — ведь любой мог покинуть Эрнодар и спастись на севере. Но ей все же предстояло жить, прокручивая в памяти эти списки. Имена тех, кого королева могла попытаться спасти, если бы пошла на уступки мятежникам…

Несмотря ни на что, они победили и выстояли. Но Ильтера боялась, что горечь этой победы не забудется никогда. Пока же следовало сделать все, что необходимо. Выслушав доклады, Тера быстро написала официальное послание мужу, а затем после некоторого колебания дополнила его более личной запиской, хотя отправить этот двойной «пакет» удалось лишь с некоторым трудом — с ночного сражения успели восстановиться лишь крохи магии. Но после прошедшей ночи она не могла просто промолчать, отделавшись официальным докладом. Как ни странно, ярость Дорнана, его отчаянное желание оказаться рядом с ней, прокатывавшиеся по соединявшим их узам безо всякого ограничения, придавали ей сил гораздо дольше, чем она смела надеяться. Что ж, пора перестать прятаться от него, тем более что она выстояла, и значит, его гнев не должен быть слишком сильным!

Солнце уже стояло в зените, когда она, наконец, пошатываясь, вышла из кабинета и направилась в спальню. По крайней мере, у нее будет время немного отдохнуть. В данный момент столице удалось выскользнуть из смертельной ловушки. Оставалось лишь надеяться и молиться, чтобы пограничным Домам и Дорнану удалось еще немного потянуть время под Альтиеной, чтобы обескровленная столица успела собраться с силами для нового противостояния. Не раздеваясь, упав на кровать, королева поймала себя на мысли о том, что теперь, по крайней мере, они точно знают своего врага, а значит, поймать их в капкан уже не удастся.

Но ловушка, как оказалось, поджидала ее там, где никто бы ее не заподозрил. Через день Ильтера объезжала столицу: она распорядилась, чтобы все солдаты и гвардейцы, а также чародеи, которые чувствовали себя в силах применить хоть каплю магии, выходили на восстановление стены так быстро, как могли. Они выдержали одну осаду, но в скором времени, возможно, им предстоит другая. Армии Равианы и Паданонга по — прежнему стояли под Альтиеной, но крепость не вечна, а маршал — генерал Вейрес уже давно имеет репутацию великолепного полководца. Рано или поздно они окажутся под стенами Эрнодара. При одной мысли о том, что прошедший кошмар может повториться, Тере становилось дурно, но она не привыкла прятаться от реальности. Ей на помощь пришел Храм Отца — Неба, а Дорнану подмоги ждать неоткуда.

Она чувствовала, что муж сражался целый день и вступил в новую битву перед самым рассветом. Днем она поняла, что Дорнан тяжело ранен, и с трудом удержалась от того, чтобы не начать немедленно посылать требовательные письма леди Коранне. Впрочем, через некоторое время она почувствовала, как его немного подлечили. Правда, не полностью: комок эмоций в ее мыслях буквально сочился слабостью. Скорее всего, у чародеев еще достает силы остановить кровотечение, но у ее мужа, наверное, прибавится шрамов после этой военной кампании. Сквозь безграничную усталость Ильтера ощущала едва заметное чувство удовлетворения — она и без доклада с границы могла сказать, что Альтиена, похоже, выдержала очередную битву, и Дорнану ан’Койру удалось ее пережить.

У южной стены Тера спешилась и поднялась по лестнице туда, где начался ее личный бой той ночью перед рассветом. Покойников на стене уже не было, но на мгновение ей показалось, что рядом возникли тени тех, кто сражался с ней плечом к плечу. Мрачный сержант со шрамом на лице — за заботами в эти дни она так и не узнала его имени, нужно будет обязательно осведомиться о нем у капитана Дигса, — высоко поднял меч, защищая королеву от удара… Двое ополченцев яростно размахивали дубинками, врезаясь в строй лезущих на стену воинов Дома Стелл. Один из гвардейцев, парируя удар, сделал шаг в сторону и почти с улыбкой встретил грудью удар меча, предназначенный ее величеству… Ильтера судорожно сглотнула и на мгновение прикрыла глаза. Столько смертей! Столько могил!.. Она боялась, что у нее не хватит слез, чтобы оплакать всех мертвых.

Неловкое покашливание за спиной возвестило о том, что королева кому‑то срочно понадобилась. В противном случае ее бы оставили в покое, позволив побыть наедине с покойниками, которым она обязана собственной жизнью. Взяв себя в руки, Ильтера неторопливо повернулась на звук.

— Ваше величество, прошу прощения за беспокойство, — Маралин Истан поклонился, по крайней мере, трижды — чуть ли не после каждого слова — и понизил голос, прежде чем продолжить, хотя поблизости не наблюдалось никого, кто бы мог его услышать. — Эчиелле… Кажется, я его нашел…

Ильтера, сделавшая было шаг к чародею, замерла на месте, лишь через мгновение вспомнив о том, как нужно дышать. Ее гвардейский эскорт, после снятия осады уменьшенный вдвое (остальных королева отослала отдыхать под страхом смертной казни, хотя, если бы они думали, что ей все еще угрожает опасность, ни за что бы не ушли, невзирая на то, что большинство подчиненных капитана Дигса буквально валилось с ног), наградил мага парой подозрительных взглядов, но никто из двоих караульных возражать против его присутствия не стал. Сделав еще один шаг к Истану, королева тоже понизила голос, прежде чем заговорить.

— Где он? Он жив? Что с ним?

— Мне пришло письмо, отправленное магическим способом, — Маралин поморщился и нахмурился, как будто испытывал некоторые внутренние колебания, стоит ли посвящать ее величество во все подробности послания. — Он утверждает, что попал в хитроумный капкан и до сих пор не может выбраться из него. Просит помощи и требует немедленно доложить вашему величеству, где он находится.

Судя по лицу Истана, он бы с большей охотой доложил об этом кому‑нибудь другому — например, капитану Дигсу, но все же не осмелился утаить от нее информацию о королевском «любимце».

— Еще какие‑нибудь подробности он сообщил? — сухо осведомилась Тера.

После встречной «земной» атаки она надеялась найти его в рядах жрецов Отца — Неба, но у нее не нашлось времени послать к Джесале Блареру гонца, чтобы расспросить, кто именно из его Храма задействовал эти мощные чары, а сам Эчиелле так и не появился. Поэтому королева усомнилась в том, что это действительно Тайрис поддержал ее удар. В конце концов, чары земли не принадлежат лично Морнам, ими вполне могут владеть и другие маги, тем более в могущественном Храме под покровительством Отца — Неба. Если бы это был Эчиелле, он уже пришел бы к племяннице!

— Он говорит, что его заперли в ловушке в доме Даллары Игрен, — по мере разговора чародей мрачнел все больше. — Он якобы преследовал каких‑то двоих убийц по вашему приказу. Задняя калитка, в которую они ускользнули от него, оказалась открыта — он увидел, что там сломан запор, так что она все время открыта. Его якобы связали и пленили, и он только сейчас нашел возможность и способ отправить послание с просьбой о помощи. Он… набрался наглости, чтобы попросить ваше величество ему помочь! — судя по голосу Истана, он бы за одно это предложение немедленно отправил бы Эчиелле прямиком к палачу.

Она с трудом сдержала тяжелый вздох. Насколько она успела узнать, это очень похоже на Тайриса! Он, значит, преследовал двух убийц «по ее приказу»! Да она ясно и внятно запретила ему и смотреть в их сторону, даже если они столкнутся с ним нос к носу, представятся и признаются, что это именно они убили Майрита! Упрямый глупец! Когда он попадет к ней в руки, то живо пожалеет о том, что она не послушалась советов Маралина и не спровадила строптивого Эчиелле на виселицу или на плаху! Но одновременно с гневом королева испытывала целую гамму сложных чувств, первенствующим среди которых было облегчение.

— Спасибо, что нашел время сообщить мне об этом послании, — Ильтера постаралась выдавить из себя улыбку — а то Истан еще подумает, что это она на него злится! — Через некоторое время я собираюсь навестить дом леди Игрен. Не хочешь составить мне компанию, Маралин?

Вот поэтому они и оказались в неурочное, уже почти вечернее время на тихой улочке, куда выходила задняя калитка из сада огромного столичного дома Даллары Игрен. Мрачный Маралин Истан переминался с ноги на ногу и бросал по сторонам такие взгляды, словно надеялся, что откуда‑нибудь из‑за угла вот — вот выскочит парад десятков гвардейцев королевского эскорта. Но за дни осады Ильтера настолько устала от постоянного «пригляда», что с радостью воспользовалась первой же возможностью избавиться от опеки хотя бы ненадолго. Она даже с удовольствием прошлась пешком, поскольку взять из конюшни Нарну или Конна незаметно было невозможно. Люди на улицах видели перед собой просто еще одну женщину в тяжелом плаще и мужской одежде — так во время осады одевались почти все, а многие и меч носили. Хорошо было отдохнуть и от гвардии, и от нескончаемых приветствий, которые после победы над войсками Домов Стелл и Игрен превратились чуть ли не в преклонение. Повезло, что гвардейцы ее эскорта во время доклада Маралина стояла достаточно далеко и не слышали о том, куда и зачем она намеревалась отправиться!

— Ну что? — Ильтера пришла чуть позже чародея, однако быстро взяла бразды управления в свои руки. — Ты уже пробовал войти в сад леди Игрен?

— Калитка открыта, — голос Маралина прозвучал глухо и словно неохотно.

— Как и было обещано, — заметила Ильтера, подталкивая мага в спину. — Идем!

— Это может быть ловушкой, — проворчал Истан, передергивая плечами под плащом.

— Да, — мягко согласилась королева. — Если хочешь, ты можешь повернуть назад.

Развернувшись на каблуках, невысокий чародей наградил Теру таким взглядом, словно колебался, не пора ли ее хорошенько выпороть. Что‑то недовольно буркнув себе под нос, он снова повернулся к ней спиной и быстро толкнул калитку и шагнул вперед. Королева последовала за ним. Изящная кованая дверца закрылась за их спиной, легко скрипнув.

— Я вообще не понимаю, зачем мы его ищем, — бормотал Маралин, шагая по лужайке. — Если он прятался тут, пока мы дрались на стенах, Эчиелле нужно проклясть именем Отца — Неба и трех богинь и отдать палачу! А вашему величеству вообще следовало бы явиться сюда с двумя десятками охраны и сотней ополченцев за плечами! Эчиелле — сильный маг, но с людьми Уорена не справился бы.

— Почему ты думаешь, что нам угрожает опасность, исходящая от него? — Тера поморщилась.

— Ваше величество, конечно, может считать это просто плохим предчувствием, — сварливо отозвался чародей, — но лично я полагаю, что Эчиелле доверия не заслуживает. Он должен был драться с нами на стене! Должен!

Ильтера тяжело вздохнула. Разумеется, Маралин совершенно прав: Тайрису следовало быть вместе с остальными магами. Но она все же подозревала, что ее многомудрый родственник оказался жертвой собственной самонадеянности, попался в ловушку и только сейчас ухитрился каким‑то чудом вырваться из нее, да и то не до конца, иначе пришел бы к Истану или к ней сам, а не направил послание. И в любом случае она была совершенно уверена, что Тайрис не станет сражаться ни с ней, ни с Маралином. Главное — он по — прежнему жив. Одним камнем у нее на сердце станет меньше…

Слишком много покойников… Война — как внешняя, так и внутренняя — всегда предполагала смерти, но Ильтере еще никогда не приходилось сразу хоронить так много людей, которых она считала своими друзьями. Микар Рохней, полковник Тари, более половины гвардейцев… Тяжело раненый Бейран Уорен борется за жизнь с помощью целителей и магов, Тейли Кирш потерял больше двух третей своих людей и сам с трудом уцелел, капитан Мортон Дигс, вовремя не получивший помощи, похоже, до конца жизни останется хромым. Из тех людей, которые еще вчера ночью трапезничали с ней за одним столом, в живых не осталось никого. Им уже никогда не рассказать детям и внукам о том, как Ильтера ан’Койр угощала их королевским ужином. От этого хотелось кричать и плакать, но она не могла позволить себе такой роскоши. Хорошо еще, что узы подсказывали: Дорнан по — прежнему жив и здоров. Если и Тайрис окажется в порядке, еще одним огромным камнем на ее душе станет меньше. Это не слишком много, но хоть что‑то! Сейчас Тера не могла позволить себе отказаться хотя бы от одной сохраненной жизни. Когда закончится война, ей предстоит оплакивать многих — хорошо, если в их числе не будет Эчиелле!..

Неприметная калитка вела в огромный сад, сейчас выглядевший неухоженным и каким‑то неуютным. Даже извилистые дорожки, выложенные разноцветными плитками, казались грязными, хотя обычно были призваны украшать пейзаж. Впрочем, ничего удивительного: обычно за деревьями, клумбами и тропинками начинали ухаживать сразу после зимы, но в покинутом доме Даллары Игрен некому было этим заниматься. Эллевию, вероятно, растения не интересовали, да и стоит ли этому удивляться? В сложившихся обстоятельствах у нее, наверное, было предостаточно размышлений о том, что делать и как поступить, если столица окажется в руках тех, от чьего покровительства она отказалась ради королевского расположения.

Интересно, сама Эллевия Игрен сейчас в доме? Огромное, разросшееся чуть ли не в величину королевского дворца строение выглядело так, словно два человека могли бродить там годами и так и не встретиться. Вероятно, родственница — приживалка заняла свои прежние комнаты, а тем, кто запер здесь Тайриса, и в голову не пришло, что в доме может находиться кто‑то еще. Надо было предупредить Эллевию заранее, а не блуждать по саду вдвоем с Маралином, но теперь Ильтера могла только пожалеть, что не подумала об этом раньше. Да и вряд ли было осуществимо послать кого‑нибудь из слуг к молодой леди Игрен, не известив половину дворца, куда отправляется королева. А ей совсем не хотелось заявиться на встречу с Тайрисом, имея за спиной десяток гвардейцев! Пришлось воспользоваться старым, проверенным способом — веревкой, привязанной к перилам балкона.

— Он написал, где его искать? — Ильтера догнала Маралина и зашагала рядом.

— Что дом якобы нужно обойти с восточной стороны, — фыркнул Истан. — Если хочешь знать… если вашему величеству угодно поинтересоваться моим скромным мнением, то я бы предпочел вообще не являться на эту встречу! Пусть Эчиелле выбирается, как знает, если он действительно попал в плен! Кто его, интересно, тут держит? Уж, наверное, не чувство долга по отношению к вашему величеству! Будь у него хоть капля совести, он бы…

— Знаю, он бы дрался вместе со всеми на стенах, — вздохнув, закончила за мага Тера. — Давай сначала выслушаем его, а уже потом сделаем соответствующие выводы. В конце концов, любой человек заслуживает попытки оправдаться, если ему есть что сказать. Я понимаю, что ты зол на Эчиелле, но для начала… — вдруг осознав, что уже не слышит за собой шагов, королева резко повернулась.

По лицу Маралина Истана, застывшего на плиточной дорожке сада, разливалось удивление, почти граничащее с шоком. Пошатнувшись, он схватился за грудь. Ильтера опустила взгляд. Под его ладонью слева торчала рукоять кинжала, под ней на куртке быстро расплывалось темное пятно крови, и чародейка почти отстраненно подумала, что такой бросок должен быть очень точен — и очень рискован, учитывая, что напротив метателя стоит маг, который в случае промашки точно бы его уничтожил. Ей хватило одного удара сердца, чтобы повернуться в сторону опасности, и она уже чувствовала, как на кончиках пальцев пляшет заклятие. Мгновение на разворот, еще одно — чтобы бросить в нападающего комок сгустившегося воздуха, который должен на некоторое время дезориентировать атакующих. Она бы с большей охотой воспользовалась огненным шаром, однако сомневалась, что сейчас у нее достанет силы создать хоть самый крошечный язычок пламени. На самом деле, она была уверена, что пройдет не меньше недели, прежде чем она вообще решится на что‑то подобное.

Резкое движение вниз и в сторону, чтобы, если у нападавших имелся еще один метательный нож, избежать удара — и Ильтера плавным движением развернулась к убийце. Она была слишком хорошо подготовлена к нападениям из‑за спины, чтобы хоть в чем‑то ошибиться! Но рука, уже поднявшаяся с заклятьем, вдруг замерла на полпути, и королева почувствовала, как по позвоночнику прокатился неприятный холодок. Нет, Тера оказалась все же готова не ко всему! И человек, с которым она оказалась лицом к лицу, не мог, просто не имел права оказаться здесь! Ильтера ан’Койр слишком хорошо знала его и готова была жизнью своей поклясться, что это не предатель! Кроме того, он… Мысль с мышиным писком забилась куда‑то в угол сознания, и Тера могла только пораженно таращиться на стоящего напротив нее мужчину.

— Ты?! — это было похоже скорее на резкий выдох, чем на вопрос.

— Прости, девочка, — он улыбнулся такой знакомой, немного виноватой улыбкой, и в следующее мгновение из‑за его спины выскользнула спокойная, словно темный омут, Эллевия Игрен.

Мужчина и женщина, два тайных, незнакомых ей чародея! Несмотря на все ее сомнения, Эчиелле оказался прав, хотя она до сих пор не могла поверить собственным глазам. Однако, если допустить реальность происходящего, все, что уже случилось, удивительным образом укладывалось в стройную картину, в которой каждый кусочек мозаики точно вставал на отведенное ему место! Они с Дорнаном и Тайрисом пытались поймать ветер, шепчущий в ивах, а он смеялся, зная, что они никогда не схватят его! Перед ней стояли убийцы Майрита ан’Койра, и эта мысль накрыла королеву с головой, грозя погрести ее под своей неотвратимой ясностью.

Момент был упущен непоправимо, и Ильтера почувствовала, как в позвоночник словно вонзилась острая игла боли. Прежде, чем ее укутало темнотой, она закричала, пытаясь вырваться из смыкавшихся вокруг нее чародейских пут, но они были настолько сильнее, что скорее кролик мог бы избавиться от удушающих объятия медведя, чем королева — от навалившейся силы…

Она не знала, сколько времени прошло с тех пор, как ее лишили сознания, как не знала и того, долго ли еще удастся протянуть в кейнтаровой темнице, постепенно выпивающей из нее жизнь. Еда, вода, почти приемлемая уборная — все это, казалось, должно было лишь продлить ее мучения. Пленители Теры, вероятно, рассчитывали, что, не страдая от голода и жажды, она проживет достаточно долго. Вероятно, если бы она была в полной силе, то могла бы провести в заточении долгие месяцы, ее бы хватило и на полгода. Но не сейчас, когда внутренний дар потрачен на осаду и не восстановлен и на десятую долю… Зачем она им понадобилась? Разве что на случай возвращения Дорнана… Иначе гораздо проще было бы прикончить ее на месте, как бедного Маралина! Но если у них под стенами Эрнодара произошло чудо, то почему бы такому же не случиться и с основной армией?..

Хуже всего было то, что в кейнтаровой тюрьме она не чувствовала мужа. Клубок его яростных эмоций (в последнее время Дорнан был очень сердит — и, кажется, злился именно на нее) пропал, и Ильтере показалось, словно она неожиданно лишилась руки или ноги. Теперь она не могла быть ни в чем уверена, и вдруг ощутила себя слепым котенком, потерявшимся в огромном мире. Странно, что раньше у нее никогда не было такого чувства! Она всегда была одна и привыкла к этому, а потом появился Дорнан. И теперь, когда его не стало в ее сознании, Тера остро переживала потерю.

Оставалось только надеяться на лучшее. Вероятно, если бы он был ранен или — хуже того — убит, ее не было бы нужды держать в плену. Незачем тратить на нее время и ресурсы прекрасной подземной темницы. Двое преступников давно бы прикончили Ильтеру ан’Койр, но они хотят, чтобы она была жива на момент возвращения короля. Опустившись на холодный пол и стараясь держаться как можно дальше от кейнтаровых стен, Ильтера обхватила колени руками и горько рассмеялась. Звук эхом прокатился по кейнтаровым стенам и, отразившись, вернулся к королеве. Приятно думать, что хотя бы что‑нибудь у ее противников не получится! В кейнтаровой тюрьме ей не протянуть столько времени, чтобы Дорнан успел вернуться, разве что он уже сегодня закончит войну и заодно отрастит крылья! Но серебряный ястреб может лететь лишь на знамени, которое развевает ветер… Когда король прибудет в Эрнодар, чародеям, посадившим ее в этот мешок, будет нечем с ним торговаться! Хотела бы Тера посмотреть на их разочарованные лица!..