Зодчий. Книга IV

Глава 8

— Мне не нужна здесь армия, Леонид Михайлович, — честно сказал я. Граф Орлов посмотрел на меня сквозь бокал вина с искренним интересом. Мы сидели в его кабинете, на верхнем этаже новенькой лаборатории. Просторное помещение с видом на Изнанку. Наверное, на границе таких больших зданий ещё никто не строил.

— Империя не может оставить здесь столь малочисленный гарнизон. Это стратегический успех, мой друг. Мы обязаны закрепиться! — вкрадчиво сказал он, поиграв напитком, а затем отвёл глаза.

— Но я понимаю. От вояк, когда их слишком много, становится невыносимо трудно, вот только речь идёт не про комфорт. Ваш участок, если вы понимаете, ценность имел незначительную. Наличие витязя как руководителя гарнизона меня по понятным причинам удивляет, однако по моим источникам его сюда скорее сослали. Он, если не ошибаюсь, покалечил какую-то важную шишку на дуэли.

Я хмыкнул, отпил морса из стакана; графин с брусничным напитком принесли в кабинет графа специально для меня.

— Вас это забавляет? — улыбнулся Орлов.

— Немного, — уклонился от ответа я. Вряд ли Орлову интересно, как выпускник Академии, мечтавший о тихой Сибири, оказался здесь. Традиция такая у шишек, получив по сусалам, отправлять обидчиков подальше.

— Вас самого не удивляет, Михаил, что, несмотря на пограничную зону, в местном гарнизоне даже грузовиков не было? — внимательно посмотрел на меня граф.

— Очень удивляет. Равно как и серьёзно урезанное финансирование. Но я привык работать с тем, что есть.

— И у вас получилось, Михаил. Прежде здесь была никчёмная земля, бесперспективный Конструкт. Империя, конечно же, хранит свои границы, но они начинались где-то там, позади, — махнул рукой Орлов. — А вы выловили из проруби говорящую щуку, простите меня за такое сравнение. Теперь сюда надо вливать ресурсы. Тринадцатый Отдел — это только начало.

Если на моих землях будет солдат больше чем простых жителей, то это пойдёт наперекор всем планам.

— И всё же, витязь Снегов и его люди меня более чем устраивали, — покачал головой я. — Тем более что группа Вепря проявила себя тоже прекрасно.

— Группа Вепря, это секта Охотников? — глотнул вина Орлов. — Вы им доверяете?

— Да. И ещё, Леонид Михайлович, я попросил бы не оскорблять моих людей, — мой тон стал прохладным.

— Прошу прощения, — с полной серьёзностью сказал граф. — У меня есть некоторое личное пренебрежение к этой братии. Жадные, беспринципные искатели сокровищ. Уверяю, Михаил, если кристаллы будут падать с людей — они легко перепрофилируются. Но раз вы утверждаете, что люди Вепря сделаны из другого теста… То я вам верю.

— Благодарю.

— Хорошо. Я понимаю вашу тревогу, — сказал Орлов. — Но лишь отчасти. Атака с севера прекрасно продемонстрировала возросшие ставки, Михаил.

— И с этой атакой прошу отметить, люди Снегова и Вепря прекрасно справились. Несмотря на пятый ранг противника, — напомнил я. — А также успели прикрыть лагерь Тринадцатого Отдела.

— Да, гарнизон продемонстрировал свою полезность, — будто не заметил упоминания охотников граф. — Но наверху считают, что вы уже способны самостоятельно организовать защиту ваших территорий. Потому их и выводят.

— Тем более, Леонид Михайлович, Да, теперь я способен управиться, если мне никто не будет мешать. Вне всяких сомнений — помощь небольшого гарнизона одарённых была бы неоценимой, но артиллеристские расчёты, батальоны огнемётных систем да тысячи скучающих пехотинцев мне скорее помешают.

— В делах Империи нет понимания «мне», — напомнил Орлов. — Если будет такой приказ, то вы не сможете закрыть на него глаза. Вы ведь это понимаете?

— Разумеется. И заинтересован, чтобы такой приказ никогда не поступал.

— Это от нас не зависит, — улыбнулся граф.

— Позвольте не согласиться. Большие люди чаще всего недовольны, когда у их подчинённых что-то не получилось. Если проблем не будет, то не будет и приказа.

— Вы на самом деле думаете, что справитесь, располагая столь незначительными силами?

— У нас тут над головами тяжеловооруженный дирижабль, ваше сиятельство. Плюс несколько десятков одарённых и мотивированных Охотников, моя гвардия, регулярно пополняющаяся, и силовики Кадывкина. Конечно, мы справимся.

— Люди Тринадцатого Отдела здесь для исследований и для защиты учёных, а не для боёв в полях, — нахмурился граф.

— В таком случае нам будет чуточку сложнее, но я уверен: мы справимся и без помощи Отдела.

Он смотрел на меня несколько долгих секунд, затем осушил бокал до дна и поставил его на стол.

— Хорошо, Михаил. Рискнём. Я заинтересован в сотрудничестве с вами на добровольных началах. Потому что таланты раскрываются, только если никто не пытается их поломать, а в вас мне видится недурственный потенциал. Я замолвлю словечко.

— Благодарю. Как ваши успехи с моим подарком?

— Сильно греется, — он сразу понял, о чём я. — При долгом контакте есть шанс потери целостности. Господа Липка и Вознесенский трудятся не покладая рук. Кстати, я ещё раз хотел поблагодарить вас за вашу помощь с этими амулетами. Очень сэкономило время! И ещё…

Граф подобрался:

— Вы ведь не распространялись о наших открытиях, Михаил? У моих людей есть некоторые затруднения с выкупом порченого золота в общих источниках. А то, что появляется, сильно поднимается в цене. Словно кто-то одним махом скупил весь рынок. Вам что-нибудь об этом известно?

— Впервые слышу, Леонид Михайлович, — не дрогнул лицом я. Российская Империя может позволить себе наладить поставки подобного ресурса по любым ценам. У меня таких возможностей нет. Как раз утром с Паулиной разговаривали о нескольких тоннах порченого золота, выкупленных девушкой по различным каналам. Всё это «богатство» направлялось на арендованный мной охраняемый склад в Кобрине. Где не задают лишних вопросов, и куда не дотягивается местный Конструкт.

— Странное совпадение, — сказал Орлов, не сводя с меня взора. — Впрочем, это не будет проблемой. Сама тенденция смущает. Ведь предложение у нас весьма ограничено. Исходя из опытов, время для изменения молекулярного состава золота до нужной нам кондиции — требуется приличное.

— Сколько? — заинтересовался я.

— Месяцы, Михаил. Месяцы.

— Несколько хороших хрономантов легко решат эту проблему, — отмахнулся я.

Граф задумался:

— Знаете, Михаил. Возможно, это прозвучит нелепо, но… Я не думал об этом. Чаще всего с хрономантами сталкиваюсь только для организации перемещений, но локальное ускорение времени. Небольшими порциями. Хм…

Он погрузился в мысли, а я, воспользовавшись этим, поднялся из-за стола.

— Ещё раз благодарю, Леонид Михайлович.

Орлов словно меня и не услышал. Он положил пальцы на клавиатуру и принялся набирать сообщение. Мне не составило никакого труда прочитать послание.

«Александр Александрович, а не решит ли нашу проблему обработки металла наведением искажения — узконаправленная хрономантия?»

Я покинул кабинет, не дожидаясь ответа. Разумеется, решит. Странно, что они сами этим не пользовались. А если ещё камеру ускорения поставить, то так и вовсе можно мир менять. Правда, такие постройки я возводить здесь не собирался. Много подводных камней и рисков. Да и энергии потребует безумное количество. Целой страной на неё работать будут, с их развитием.

Гарнизон Томашовки отбывал от казарм, близ Конструкта. Когда я подошёл, то из Малориты пришло несколько десятков бронированных грузовиков, закрытых тентами, плюс два тягача для зенитных установок, которые уже демонтировали с постаментов на холме. Склад снаряжения тоже опустел, и всё армейское добро перебралось в машины. Остались только люди.

И сейчас мимо выстроившихся у казарм бойцов прохаживался один из офицеров, проверяя личное снаряжение. Команды «смирно» не было, так что солдаты даже перешучиваться успевали. Возбуждение от смены обстановки передавалось от одного бойца к другому. Я увидел Турбина, и тот слегка кивнул, прощаясь. Капелюш отделился от основной группы и пошёл ко мне. Офицер окрикнул было водника, но тут же махнул рукой, увидев, к кому именно направился его подчинённый.

— Ваше благородие, это было интересно. Рад был охранять вас, — искренне сказал Юра, застыв в паре шагов от меня. Он растерялся, осознав, что первый его порыв попрощаться, мог показаться слишком грубым для благородного человека. Я протянул руку:

— Приятно было познакомиться, Юра.

Рукопожатие водника было крепким.

— Надумаешь увольняться из вооружённых сил, с радостью приючу у себя. С монетой не обижу.

— Я подумаю, ваше благородие, — широко улыбнулся Капелюш.

— Где Станислав Сергеевич? — спросил я, оглядываясь. Витязя нигде не было.

— Не знаю, ваше благородие. Может, уже уехал? Была машина одна, на ней Семёнов точно уехал и солдат один, из бездарных, с повинной рапорт на себя написал, представляете? Ох, что же это я. Я к тому, может и его доблесть там были? Так-то он с нами уже попрощался. Даже жаль, что нас сейчас раскидают на доукомплектацию других подразделений. Хороший он мужик. Всем бы командирам такими быть.

— Даже так? Я думал, пополнение получите, отдохнёте и дальше на службу, — удивился я.

— Ну, я человек маленький, ваше благородие. Что услышал, то и сказал.

Офицер обернулся к нам, и Капелюш почувствовал его взгляд. Поправил куртку военной формы и торопливо добавил:

— Удачи вам, ваше благородие. И берегите себя!

Я двинулся за ним, перехватил взор офицера и дал понять бойцу, что хотел бы сказать пару слов на прощание. Получил короткий кивок в ответ.

— Братцы, — громко произнёс я, оглядывая знакомые лица. — Благодаря вам изменился мир. Благодаря вашим умениям, вашей доблести, вашей стойкости Империя впервые освободила оккупированную Изнанкой землю. Без вас не было бы той победы. Я хочу ещё раз сказать вам всем спасибо.

Бойцы смотрели на меня молча. Разные взгляды. У кого-то благодарность, у кого-то восхищение, у кого-то ненависть. Ненависть, кстати, у того, кому я разрушил счастливую семейную жизнь с супругой и пачкой любовниц. Я подмигнул ловеласу. Второго жалобщика я в числе солдат не нашёл.

— Я счастлив, что мне довелось пройти этот путь с вами. Спасибо!

Офицер сделал короткий жест, и десятки глоток дружно выкрикнули:

— Служу Отечеству!

Я отвернулся, чтобы не показать эмоций, и отошёл в сторону. А когда машины ушли, то прошёл мимо опустевших казарм с очень странным чувством внутри. Остановился у санитарного блока, улыбнулся. Ладно, начнём наводить порядок, что ли. Жалко, что не попрощался со Снеговым, конечно. Витязь мне нравился. И сейчас, после того как военные покинули Томашовку, здесь образовалась какая-то пустота.

Однако это не должно помешать моим планам. Да и не нравились мне эти два дурацких барака. Теперь здесь можно поставить что-нибудь эдакое. Что-нибудь яркое и подчёркивающее эффект от придорожных памятников порождениям Скверны. Хорошо бы какой-нибудь религиозный объект. Здесь музей, здесь галерею. Да…

Мысль о будущем культурном уголке захватила меня с головой. Я вышел на дорогу, представляя себе саму композицию будущих построек и прикидывая, что из моих схем может быть использовано. Единый стиль я подтяну, это не сложно. Надо понять хотя бы с этажностью.

— Ваше благородие, позвольте один вопрос, — раздался за моей спиной голос. На губах сама собой появилась улыбка. Я обернулся.

Станислав Сергеевич Снегов в гражданской одежде выглядел не так внушительно, как в пластикоровой броне, но всё равно его фигура излучала силу.

— Невероятно рад вас видеть, ваша доблесть! — я не стал кривить душой.

— Оставьте, ваше благородие. Просто Станислав. Я больше не на службе.

— Печально это слышать и одновременно радостно. Армия очень много потеряла.

— Возможно. Но иногда нужно выбирать, — загадочно сказал витязь. — Однако, я бы хотел вернуться к делу. Полагаю, у вас есть некоторый дефицит кадров. Я хотел бы предложить свои услуги.

Невероятная удача. Не знаю, сколько он запросит в жаловании, но такой боец стоит любых инвестиций. Мне стоило больших трудов не показать бывшему начальнику гарнизона всю гамму своей радости.

— Это большая честь, — спокойно признался я. — Но почему вы решили остаться.

— У меня были на то причины, — уклонился от ответа Снегов.

— Понимаю, — кивнул я. Причина только что выглянула из ворот «Логова Друга» и поспешно спряталась, чересчур сильно хлопнув створками. От удара с дерева за трактиром взлетели в небо птицы. Тут даже можно было не видеть девушку, из-за которой решил остаться витязь. Достаточно было просто оценить её силу.

Нюра…

— Одна просьба, ваше благородие, — не дрогнул лицом Снегов, старательно не заметивший стука.

— Станислав Сергеевич. Давайте уже без этого, хорошо? Без доблестей и благородий. Мне становится неудобно, — поморщился я.

— Хорошо, Михаил Иванович, — моментально переключился Снегов.

— Что за просьба?

— Я могу учить. Могу тренировать. Могу помогать. Могу убивать, защищать, нападать и оборонять. Но я не хочу руководить. С учётом таких пожеланий, у вас найдётся место в вашей гвардии?

Вот так номер.

— Разумеется, Станислав Сергеевич.

Губы витязя тронула по-детски радостная улыбка:

— Спасибо, Михаил Иванович.

Через миг он снова стал суров и собран.

Витязь не торговался, когда я предложил ему своё жалование. Ему будто бы любая сумма подошла. Вероятно, можно было дать сильно меньше, но Снегов стоил каждой вложенной в него копеечки. Двухэтажный дом современного дизайна, с некоторыми вкраплениями барокко, я поставил возводиться на берегу озера возле Орхово, в одобренном витязем месте.

Там у меня только планировалась застройка, и то, что первым строением станет обитель бывшего начальника гарнизона — показалось мне даже чуточку символичным. После чего я позвонил Турову и обрадовал того смышлёным новичком, поступающим в его распоряжение.

Обычно флегматичный Игнат, командующий моей гвардией, выдержал очень достойную паузу на эту новость, а затем осторожно уточнил:

— Это ведь шутка, ваше благородие?

— Нет.

— Но… — он справился с собой. — Будем стараться, ваше благородие! Завтра посмотрим, что из этого выйдет.

Я повесил трубку с хорошим настроением, а потом отправился сносить намозолившие глаза казармы. Концепция уже оформлялась. Светлые тона будущих зданий из белого камня, символизирующие надежду и человечество, и между ними чёрные, мрачные, застывшие в жутких позах побеждённые.

Что-то в этом есть, да.

В небе застрекотало. Я задрал голову. Из-за леса, с востока, показался необычный бело-сине-красный вертолёт. Хищная машина пролетела низко над деревьями, а затем зависла неподалёку от казарм. Поднялся ветер, разгоняемый лопастями. Двери вертолёта украшали золотые двухголовые орлы.

От машины несло защитной магией, и мне даже подумалось, что такая техника легко бы выдержала соседство со Скверной. Барьеров на неё видимо-невидимо. Даже голова кружится от мощи.

Вертолёт медленно опустился на землю. Дверь с императорским гербом отъехала в сторону, и два человека в строгих костюмах выскочили наружу. Они сноровисто закрепили лестницу и застыли по бокам от неё. Лопасти машины стали вращаться медленнее и медленнее, и когда остановились — из салона появился мужчина средних лет.

Одетый в идеально сшитый тёмно-синий мундир с золотым шитьём, он казался воплощением власти. На груди ордена и медали, сверкающие на солнце. А на правом глазу красовался монокль. Я неторопливо двинулся навстречу гостю, старательно храня невозмутимый вид.

Мужчина не стал дожидаться и зашагал ко мне. Походка незнакомца была тяжёлой, как поступь командора.

— Михаил Иванович, я полагаю? — голос его звучал низко и глубоко. И совершенно без эмоций.

— Он самый. С кем имею честь? — поинтересовался я в ответ.

Мужчина вытащил из-за пазухи конверт с золотым тиснением и молча протянул мне.

Хм…