Зодчий. Книга IV

Глава 27

В ту ночь я совсем не выспался. Полночи Светлана плакала и делилась обидой на отца, который превратил девушку в разменную монету. Причём графиня понимала роль, которую играет для рода, но план Павла Павловича выбил почву из-под её ног. Одно дело читать в исторических романах о том, как могущественные рода объединяются посредством выгодного брака, а другое дело — растратить единственную дочь, чтобы закрыть старую хотелку по никому не нужному куску земли.

— Он сошёл с ума? — спрашивала меня Светлана, а я лишь пожимал плечами, не давая никакого ответа. Тем более что тот ей и не был нужен вовсе. Девушка хотела выговориться, испытав предательство близкого человека. Очень знакомая история, поэтому я терпеливо слушал. По большей степени молча. Иногда лучше не вмешиваться в чужую исповедь. Мы пили горячий чай, закусывая завалявшимися в шкафу конфетами ассорти, и когда приблизился рассвет, я отвёл засыпающую девушку к себе в комнату и уложил её в кровать, а сам вернулся на кухню и устроился там прямо на полу, накрывшись пледом и положив себе под голову свёрнутую одежду. На гостей мои запасы постельного белья рассчитаны не были.

Неудобно, не спорю. Но могло оказаться куда неудобнее.

Однако, несмотря на всю тяжесть, эта ночь стала предвестником неожиданной передышки, которая позволила заняться делами, требовавшими моего внимания сами по себе. Смерть Подольского поставила многоточие в наших взаимоотношениях со Скоробогатовыми. Светлана домой не вернулась, поселившись в таун-хаусе Пановой. О прошедшей ночи мы не вспоминали, да и девушкам было совсем не скучно с Люцием и его загадками, в разрешении которых они так и не продвинулись. Ну и поговорить барышням было о чём. Прогресс социализации вечного продвигался медленно, и пока что красоткам удалось убедить Люция хотя бы одеваться при выходе из комнаты. Он обижался, но всё чаще и чаще не забывал это делать.

Отец Светы затаился, правильно считав сигнал разбитого о дерево помощника, и не отсвечивал. Я хотел заехать к нему самостоятельно, чтобы привезти официальный запрос по водителям «раджи», но потом решил, что игнорирование будет даже унизительнее, и полностью посвятил себя работе. Правда, от небольшой шалости удержаться всё-таки не смог.

И знаете что? Оказывается, столько всего можно успеть сделать, когда тебе никто не мешает! Я даже нашёл время, чтобы вплотную заняться формулами обшивки, которую использовали в вертолёте Его Императорского Величества и в материале стен башни Тринадцатого Отдела. Во время одного из налётов монстров на фронтир, огромная летающая жаба «совершенно случайно» оказалась сбита возле вотчины графа Орлова. Сбивало моё орудие с заряженной чарами кинетикой, и досадный промах, отбивший небольшой кусок камня со стены, я обещал загладить перед исследователями Скверны.

Обломок, правда, куда-то скоропостижно пропал, ну да за общей суетой никто и не заметил столь досадного факта. Зато мои исследования пошли вперёд с многообещающей скоростью. Дни летели за днём. Я полностью погрузился в дела Фронтира, обеспечивая выбранную стратегию развития. Нанятый Миклуха влился в нашу команду так гладко, будто бы всегда в ней и состоял. Быстро разобравшись с текущими делами и изучив мои запросы, он невероятно гармонично заменил выбывшую Паулину. Сама Князева медленно приходила в себя, и я два раза ездил в Петербург, чтобы навестить девушку. Та уже могла вставать с кровати и совершать небольшие прогулки, одновременно с этим возвращаясь к управлению трактиром. Как я это узнал? В один из вечеров ко мне заявилась работница Паулины и недвусмысленно предложила снять накопившееся напряжение. Мол, я обязан посвятить себя работе, и госпожа Князева уверяет, что Леночка сделает всё по высшему разряду, не отвлекая от дел и за счёт заведения.

— Госпожа сказала, что все мы должны обеспечить хорошую циркуляцию крови в вашей голове, — проворковала голубоглазая красотка. — Ваш ум должен быть занят свершениями, а не борьбе с гормонами. Если я не в вашем вкусе, то любая из нас с радостью меня заменит, но умоляю вас, ваше благородие, дайте мне шанс. Вы не пожалеете.

Гостья вдруг хитро улыбнулась, повернувшись так, чтобы была видна её затянутая в корсет грудь, и добавила:

— Госпожа так же просила передать, что Феофан Миклуха вряд ли закроет эти ваши потребности.

Разговор был поздно вечером, под полом возился Нямко, в деревнях внизу лаяли собаки, да едва слышно играла музыка из трактира.

— Мудрость госпожи Князевой меня восхищает, — ответил я визитёрше, которую часто видел в зале «Логова друга» и впустил девушку к себе. Потому как, чего уж говорить, для полноценной и эффективной работы голова мужчины должна оставаться ясной, желудок полным, а чресла пустыми.

Впрочем, я отвлёкся. Во время поездок в Петербург мне удалось разобраться с делами по патентам. Наконец-то закончилась история с документами на Фокус-Столбы, пошедшая в массовое использование по воле Его Императорского Величества. Ну и я запустил оформление второго, передав чуть изменённую схему орудийных башен, с внутренним арсеналом. Причём специально допустил в ней грубую неточность, чтобы Александр Сергеевич смог её найти, исправить и предложить вариант лучше. Что тот и сделал, с торжеством в голосе и детской радостью. Хотя к самой башне Павлов отнёсся с уважением, но отнюдь без восторга. После прорыва в энергетике он ждал чего-то большего.

Понимаю, но в ожидании нет ничего плохого. Мне ведь тоже нужно присмотреться, чтобы понять, как с Фокус-Столбами разберутся Зодчие этого мира. Потому что открытие ящика Пандоры способно принести массу различного рода сюрпризов. И, по моему опыту, они могут быть весьма неприятными. Так что хорошего понемножку.

В районе Приборово появился аккуратный коттеджный посёлок с домами весьма скромными по моим меркам, но шикарными для местных. Несколько зданий в центре посёлка, покинутых прежними жильцами, я решил не перерабатывать на ресурсы и сохранить как памятники архитектуры. Тем более что они ставились настоящими мастерами своего дела, с привлечением рабочих рук и без всяких Конструктов. Старый добрый мир, когда дома источали Эхо. Надо было просто слегка обновить их снаружи, но своими силами я это сделать не мог, поэтому пришлось начать поиски бригады реставраторов.

После которых я немножко возненавидел этот жадный и надменный народец, конечно. Ценник они выкатывали такой, что проще было построить здание с нуля, а ведь мне нужно было просто обновить старые дома снаружи, чтобы собирать энергию с Эха и восхищения туристами (которых в Приборово пока не наблюдалось, но это вопрос времени).

Те строения, которые пришлось снести, стали фундаментом для небольших предприятий для местных, от крошечных уютных кафешек да лавок до сквериков с типовыми для моего мира фонтанами. Ну и, разумеется, я обновил все дороги в поселении.

Похорошело Приборово при Баженове, ничего не скажешь.

Энергетический контур, чуть ослабший из-за нагрузки, быстро восстановил новый силовой канал из Хрипска. Я настроил Фокус-Столбы так, чтобы только один занимался раскачкой тылового Конструкта, перебрасывая всю остальную мощь на Томашовский и стабилизируя энергопотоки.

По моему заказу люди Вепря изловили и уничтожили в Изнанке тварь третьего ранга и притащили мне его лапу, в которую совершенно точно врос древний отбойный молоток. Длань осквернённого строителя стало базой для ещё одной Фермы Кристаллов, чтобы хоть как-то сбалансировать моё финансовое состояние. Гудков, Боярский и временно исполняющий обязанности отдела кадров Феофан Миклуха, суровый пенсионер с калифорнийского фронтира, день и ночь считали бюджеты, распределяя средства между закупками и зарплатами, назначая приоритеты и выявляя необходимость тех или иных специалистов.

Отец Игнатий, ежедневно объезжал окрестные деревни, уговаривая осторожничающих родителей отпустить детей на учёбу в новое, безопасное здание в многоэтажном квартале. Из Минска уже прибыл первый новенький автобус, готовый к выходу на маршрут, а в гвардию поступило два простых, но вместительных внедорожника. Мне не было нужды обеспечивать их брутальными дорогими машинами, кузова которых плакали от воздействия лесных веток. Так что взял дешёвые и сердитые варианты, похожие на большие буханки на колёсах. Бронированные, разумеется. Производитель был не очень известен, но к их технике у меня, как у техноманта, претензий не нашлось.

Пришёл в себя Снегов, вернувшись к своим обязанностям телохранителя, и теперь каждое утро витязь встречал меня у дома. Порадовали завершением работ кузнецы, сильно обогатившие мой арсенал зачарованным оружием. Ну, почти все порадовали. Двое совсем не старались, и пусть работа была выполнена, и придраться не к чему, кроме как к уровню Эха я не мог — всё равно в будущем обращаться к таким специалистам будет тратой времени и порченого золота. Возможно, над моим заказом работали не сами мастера, а кто-то из их подопечных, возможно, при нанесении гравировок кузнецы просто были не в духе, разбитые личными неурядицами… Неважно. Разбираться мне некогда. Раз нашлись те, кто постарался, значит, к ним в следующий раз и пойду. Ничего личного.

А пока вооружу своих людей тем, что уже есть. Выходило очень неплохо. Почти вся гвардия теперь обладала зачарованной сталью с работающей гравировкой, а сталкерам пришли новые амулеты на замену. Надо ещё было убедить Снегова расстаться со своим фамильным топором. Пока витязь наотрез отказывался отдавать оружие какому-то непроверенному кузнецу. И это учитывая, что проверенный кузнец, делавший смертоносное чудо Станислава Сергеевича, уже много лет как лежал в могиле, побеждённый старостью.

Ладно, придумаю что-нибудь. Не бином Ньютона.

Короче, это были прекрасные недели, где никто никого не пытался убить. Где гвардия и охотники Вепря патрулировали пограничные зоны. Где кипела стройка голубыми потоками реогена, и несмело строили планы на будущее жители окрестных деревень, получающих то, чего всегда были лишены и видели такое только по телевизору. Где на дорогах появлялось всё больше и больше машин, а со стороны Влодавы не лезли осквернённые монстры. Где не рыли подземные тоннели культисты Аль Абаса, грозя кому-нибудь смертью или проклятьями. Всё было слишком тихо и спокойно. Немного тревожила пропажа Билли, но я был уверен, что Дигриаз сумеет постоять за себя.

А потом наступил сентябрь, и на второй день осени дал о себе знать скрывавшийся всё это время Скоробогатов… Очень необычным и неожиданным способом.