Зодчий. Книга IV

Глава 11

Я попятился от наступающей на меня обнажённой монахини.

— Это не будет грехом, Носитель Обетования! — продолжала увещевать она, задыхаясь. — Это будет спасение. Сделай это!

Моя спина ткнулась в перила террасы, и Ирина прижалась ко мне всем телом, глядя в глаза. Кожа девушки казалась молочной и невероятно гладкой. Её руки зашарили там, где шарить не должны. Я перехватил их, и получилось немного резко: руки Ирины оказались перед её лицом. Просторный плащ с шуршанием упал на пол, и монахиня осталась абсолютно нагой. Свет фонарей падал на красивую грудь и отражался в расширенных глазах девушки.

— Матушка, вы не в себе, — тихо сказал я. Монахиня не сводила с меня обожающего взгляда. Я бережно отодвинул Ирину подальше от себя.

— Почему ты сопротивляешься? — вдруг спросила она. — Я ведь хороша собой и подарю тебе наслаждение, которого так жаждут все мужчины! Может быть, ты болен? Если да, то я излечу тебя, и после принесу в мир Спасителя. От тебя ничего больше не потребуется, Носитель Обетования. Никаких пелёнок, никаких обязательств. После зачатия я отправлюсь на Алтай, где буду ждать исполнения пророчества в Обители Святого Павла.

— Матушка, тот голос, что вы слышите, он не ваш. Боритесь с ним, — терпеливо произнёс я. — Может показаться, что эти мысли вам нравятся. Но если вы им поддадитесь, то случится непоправимое. Скверна поглотит вас!

— Голос? — она помотала головой, полные губы красавицы были приоткрыты. — Голоса больше нет. Есть знание. Молитвы дали ответы на все вопросы. Я исполняю волю Его, а не свою. Во мне нет похоти. Во мне нет ничего низменного. Я отдаю себя на волю пророчества во славу Господа! Отдайся и ты, Носитель!

Мне удалось взять левой рукой оба тоненьких запястья монахини, после чего правой стащил с себя амулет из порченого золота и с большим трудом набросил его на шею Ирины. Никакого эффекта. Скверны в ночной гостье нет — уже хорошо. А если вдруг объявился ещё один Шепчущий Колдун — то сейчас связь его должна прерваться.

— Скажи, чего ты хочешь, и я сделаю всё, — выдохнула монахиня, не обратив никакого внимания на мой жест. — Просто исполни предназначение.

— Ирина, эти мысли наведены на вас Скверной, — продолжил я увещевать прекрасное обнажённое создание. — Они не ваши, понимаете?

— Во мне нет Скверны, — помотала головой биомантка. — Я молилась все эти недели и соблюдала строгий пост. Но все мои помыслы были лишь о том, что, будучи свидетелем пророчества, я просто жду. В том есть мой грех. Но я исполню предназначение! Чего бы мне это ни стоило!

— Да что за пророчество⁈ — почти взмолился я. Увидел, что из-под крыльца выбралось Нямко. Ведро стояло, подбоченившись, и наблюдало за нами, притоптывая левой ножкой.

— Скверна грядёт. Страшные времена наступают. Больше не звери, больше не бездумные. Великая гибель и гнилые города, — с фанатичным видом заговорила Ирина. — Люди будут сражаться, но Скверна будет хитрее. Пропадут целые страны, исчезнет материк, и мир будет на волоске от гибели. Но Свет не угаснет. Он будет ждать, когда придёт чужак, избранный Господом, и принесёт с собой четыре стихии, которые разорвут пелену зла. И одна из сестёр Господа, отринувшая мирские соблазны и посвятившая себя служению, понесёт дитя от чужака. В том ребёнке будет и сила чужака, и сила Господня. Рождённый в колыбели людской, среди высоких гор, он ознаменует своим криком начало конца Скверны. И будет та повержена, и настанет заря над Землёй Русской!

Ух ты… С четыремя стихиями как угадали. Интересно, чьё творчество. Надо будет поискать в сети.

— А почему вы решили, что чужак — это я? — попытался зайти я с другой стороны.

— Господь сказал мне.

Вот с этим спорить будет сложнее.

— Ирина, послушайте меня, — я постарался говорить тише, но так, чтобы достучаться до одержимой. — Это был не он. Это был Шепчущий Колдун, тварь, прятавшаяся в Изнанке. Тварь, желающая обратить вас к Скверне через падение во грех.

— Это не будет грехом. Это будет спасением! — замотала головой Ирина, совершенно точно не желающая меня слушать. — Ты не оставляешь мне выбора.

У меня внезапно онемели руки. Биомантка улыбнулась, когда я привалился плечом к стене. Мышцы будто в кисель превратились, ноги подкосились.

— Ради предназначения! — шепнула мне монахиня.

— Я вам не помешала, надеюсь? — сказала вышедшая на террасу Паулина. Изумлённо уставилась на меня, затем на монахиню. Та дёрнулась, а я почувствовал что силы, вытягиваемые магией, вернулись, и перехватил руки Ирины, воспользовавшись земельным аспектом.

— У меня так много вопросов… — еле выдавила из себя Князева.

Ирина резко повернулась к ней и попыталась вырваться из моего захвата. Выражение лица биомантки мигом изменилось на яростное.

— Теперь я понимаю в чём дело, Носитель Обетования! — обвиняюще воскликнула обнажённая красавица. — Ты твердишь про Скверну, но она уже подобралась к тебе. Она уже в твоём доме.

Паулина выпрямилась, взгляд её похолодел, осанка стала царственной.

— Не верь ей, — почти прорычала служительница Святой Варвары, задыхаясь от ненависти. — Падшая женщина никогда не возвысится. Она подослана к тебе Дьяволом, дабы не дать исполниться пророчеству! Грешница, блудница!

— Мытари и блудницы вперёд вас идут в Царство Божие, — холодно отчеканила Паулина.

— Отпусти меня, — снова попробовала освободиться Ирина. Я подчинился, и монахиня торопливо присела, подхватила плащ и запахнулась в него. После чего, обдав меня возмущённым взглядом, сбежала с лестницы. Вскоре хлопнула калитка. Нямко тяжело повернулось, провожая беглянку, затем сунуло руку в себя и принялось шуршать камнями, будто успокаиваясь.

— Тебя нельзя оставлять одного, Миша, — посетовала Паулина. — Боюсь спросить, чего от тебя ночью хотела эта разгорячённая дама? Неужели, близости?

Я максимально нейтрально хмыкнул.

— Боже, она настолько впала в отчаянье? — ахнула Князева и тут же с иронией добавила. — А ты что? Твой священный долг был помочь даме. Где твоё благородство, Миша? Ты же дворянин!

— Черномор, приглядывай за монахиней. Докладывай мне обо всех странностях, — попросил я искусственный интеллект, вежливо улыбнувшись шутке Паулины.

— Боюсь снова разочаровать вас, Хозяин, поэтому позвольте определить понимание странности. Как вы оцениваете её в данном эпизоде по шкале от нуля до десяти? — немедленно появился рядом со мной виртуальный помощник.

— Девять.

— Хозяин, для калбировки прошу уточнить и смоделировать ситуацию подходящую на десять баллов, — попросил побагровевший Черномор. Я поморщился:

— Так, я понял, что моё распоряжение не взлетит. В таком случае вот тебе новые инструкции: если она покидает пределы своего подворья — я должен об этом знать. Если она приносит кровавые жертвоприношения в мою честь — я должен это знать.

— А если не в вашу? — продолжил искусственный интеллект и, зараза, то была не ирония. Он на самом деле интересовался.

— Любые жертвоприношения это странно, Черномор.

— Слушаюсь, Хозяин. Очень надеюсь, что всё сделаю правильно. Но… Вы же меня знаете, — трагично вздохнула рожица.

— Знаю и верю в тебя. А теперь всё, оставь меня.

Черномор поголубел и исчез.

— Миша? Ты со мной ещё? — Паулина оказалась рядом со мной, вглядываясь в лицо. — На всякий случай я хочу тебе напомнить о нашем уговоре. Меня не смущают твои женщины, пока твоей энергии хватает на меня. Если ты не осчастливил эту бедняжку только из-за меня, то…

— Перестань, Паулина, — попросил я. — Ей нужна помощь.

Она широко улыбнулась:

— Хорошо, Миша. Может, оно так и есть. Но позволь мне поделиться с тобой толикой житейской мудрости. Веришь или нет, но некоторые мужчины получают любовь, только когда женщины хотят, чтобы от них отстали. С нами, богинями-императрицами, Мишенька, это тоже так работает. Может, тебе на самом деле стоило сделать то, чего она хотела?

Вместо ответа я вернулся в дом, выпил стакан воды, глядя на ночные деревни внизу и сверкающие огни супермаркета. Монахиню жаль, конечно. Влияние Шепчущего не распространилось на тело Ирины, но психику совершенно точно вывернуло наизнанку.

Впрочем, здесь я вряд ли смогу что-то изменить. Поэтому отправился спать.

Утро принесло приятную свежесть. Июль уже перевалил за половину. Если так и дальше будет идти, то не замечу, как лето закончится. А это нехорошо. К осени мне нужно быть готовым сразу по ряду направлений. По большей степени социальной. Запросы на кадры уже были у Паулины, и хозяйка «Логова» обещала предоставить мне кандидатуры уже на этой неделе по всем позициям.

На часах было уже почти восемь. Я терпеливо ждал девушек-исследователей у своего дома, бодрый от кофе и свежего утра, и играя с Нямко. Игра была нехитрая. Я бросаю камень в кусты, он лезет за ним, достаёт и на вытянутых ручонках вприпрыжку тащит назад, непрестанно повторяя: «ня-ня-ня-ням!». Камни весело гремели в его жестяном нутре Кстати, последние пару дней ведро «подарками» не делилось. Надеюсь, это не означает проблемы со здоровьем. У меня тут поблизости нет специалистов по разумным вёдрам.

По телу вдруг пробежалась волна мурашек. Небо вспыхнуло синим, но только на миг. Ага. Конструкт получил десятый уровень. Значит, можно чуть расширить ассортимент строений. Что там у меня на низких рангах может быть из полезного, и не слишком прорывного?

— Ням! — вдруг сказало ведро, но я и так всё почувствовал. Светлана и Александра приближались к моему дому. Панова в мужском камуфляжном костюме, а Скоробогатова в хорошей туристской одежде яркого цвета и, наверняка, из дорогих материалов.

— Папенька велел передавать вам привет, — улыбнулась мне Светлана. Её глаза блестели от предвкушения, словно она готовилась к увлекательному приключению, а не к работе. Панова же старательно изображала из себя сурового поисковика, избегая смотреть в мою сторону.

— Павел Павлович перестал отправлять с вами охрану? — хмыкнул я.

— Он вам верит! — отмахнулась графиня. — Говорит, что к вам я могу ездить даже ночью и одна. Папенька очень вас уважает, Михаил. Чем вы его подкупили, позвольте поинтересоваться?

Я пожал плечами.

— Ну что, сударыни, идёмте.

Когда мы спустились в тоннели, через шурф свежевозведённого ангара, Панова, наконец-то, нарушила обет молчания:

— Свет? Откуда здесь свет, Михаил Иванович? Надеюсь, вы ничего не испортили?

Она очень мило наморщила лобик, изображая негодование.

— Не беспокойтесь, Александра. Я был крайне осторожен. Культисты, строившие эти лабиринты, знали толк в освещении.

Просто использовали иные источники, — добавил я про себя.

— Ну да, конечно, — буркнула себе под нос Панова и смело зашагала впереди нашей группы. Светлана поравнялась со мной и тихонько шепнула, с хитринкой в голосе:

— Боюсь, ночные туфли очень расстроили девушку. Миша, мне кажется, вы разбили ей сердце.

— Я не специально.

Скоробогатова хихикнула, а затем восторженно ахнула:

— Какая красота!

Графиня замерла, впечатлённая размером подземного комплекса. Её глаза широко распахнулись, осматривая огромные, идеально ровные своды.

— Потрясающе. Никогда не видела ничего подобного. Катакомбы под церковью святого Дмитрия Воздушного этому месту в подмётки не годятся.

— Да, здесь знатно потрудились. Втайне ото всех, — заметил я.

— Культ Аль Абаса был культом созидания. Извращённого, но всё-таки созидания.

Светлана оживилась. Если до этого она была просто милой девушкой с застенчивой улыбкой и открытым взглядом, то теперь предо мной предстала расхитительница гробниц, алчущая древних знаний.

— Вы же знаете, что Аль Абас был сирийским Зодчим? — посмотрела на меня графиня. Я помотал головой. В глубину таких исследований проваливаться не доводилось.

— В отличие от многих безумных культов, вроде адептов Безмолвного Роя или Церкви Последнего Вопля — «аль абасовцы» пытались познать Скверну и использовать её энергию для своих целей, — продолжала Светлана. Александра Панова подошла ближе, слушая Скоробогатову и старательно игнорируя моё присутствие.

— Они хотели управлять ей. Ой, смотрите!

Она указала на освещённый ход, уводящий в сторону от основного тоннеля. Над ним едва заметно проступало слово на арабском.

— Это означает Знание, — Светлана заглянула в коридор. — Идёмте!

Тесный проход был будто проплавлен сквозь толщу земли, и вдоль всего его протяжения в чёрные стены были вдавлены яркие светильники. Воздух здесь был неподвижным и сухим, пахнущим пылью и чем-то неуловимо металлическим. Ход закончился в небольшом помещении, обугленном и пустом, но на полу ещё оставались головёшки. Я попросил Черномора провести анализ углей, и когда тот сообщил об их образовании двадцать пять лет назад — даже не удивился.

— Они уходили осознанно, — сокрушённо сказала Скоробогатова. — Уничтожая свои знания.

— Ваше сиятельство, как вы думаете, они нашли то, что искали? — тихо спросила Александра. Своды давили на оперуполномоченную, и девушка казалась растерянной. Плюс от пыли она постоянно покашливала.

— Ответ на этот вопрос я и сама хотела бы здесь найти, — вздохнула графиня. — Саша, не зовите меня так. Можно просто Светлана.

— Да-да, я исправлюсь. Может быть, они узнали что-то такое, что захотели уберечь других? Может, именно по этой причине культ распался?

Версия хорошая, но у меня уже была своя. Которую я, пока, придержу. Однако факты есть факты. Культисты строили подземелья много лет. Они скрывались в них, изучая Скверну. А потом всё бросили и ушли. Судя по карте, построенной Черномором, к северу отсюда на белый свет когда-то вело несколько ходов, но сейчас они все были погребены под толщей земли и, вероятнее всего, при помощи взрыва.

Аль Абас бросил всё, кроме питания объекта, и исчез. Больше походило на консервацию, а не на бегство.

— Миша, вы никогда не интересовались этим культом? — прервала мои размышления Светлана. — Ведь он ближе всего к Зодчеству. Вы же слышали про Ростислава Мищенко?

— Нет, — мы вышли обратно в основной зал.

— Сорок лет назад в Ивангороде была вскрыта ячейка Аль Абаса, и управлял ей Зодчий — Ростислав Мищенко. Он умер на виселице, и труды его были преданы забвению.

— Возможно, его не просто так хотели забыть, — заметил я. — Загадки манят многих творцов. Если оставить следы первопроходцев на сторону Скверны, то по ним пройдёт больше людей. И кто-нибудь дойдёт до конца.

Как это сделал Тёмный Зодчий, живший здесь двадцать лет назад. И ушедший через взорванные проходы. У меня нехорошее предчувствие на этот счёт.

— Вы не одобряете тех, кто ищет знаний? — поняла Светлана.

— Не все знания одинаково полезны, — покачал я головой.

— Чем больше что-то прячут, тем сильнее желание это найти, — буркнула Александра. — Светлана Павловна, а что значат эти руны?

Оперуполномоченная указала на надписи, покрывающие своды потолка. Скоробогатова остановилась, разглядывая их и подсвечивая фонарём тёмные места. Пухлые губы девушки шевелились, когда она проговаривала про себя слова.

— Это защита, Сашенька, — наконец проговорила графиня. — От любопытных глаз. Культ не хотел, чтобы о нём узнали. Что же они прятали здесь?

Мы с Александрой переглянулись, но девушка тут же вспыхнула и, нахмурившись, резко отвернулась.

— Интересно! — сказала Светлана, остановившись у вычерченного на стене арабского слова, с жирной стрелкой. — Здесь написано — Объект. Идёмте скорее!

Вскоре мы были в зале, где встретили Люция. Светлана прошла на центр площадки, где когда-то сидел любитель брюквы. Присела, прикоснувшись к пыли под ногами.

— Странно, — встревоженно сказала она нам. — Тут следы, и, по-моему, они свежие.

Свет от её фонаря упал на отпечатки голых стоп Люция. Мы с Пановой снова переглянулись. Луч света тем временем скользил по полу в нашем направлении. Светлана перепрыгнула через парапет, и вскоре дошла до того места, где мы когда-то встретили пленника. Там тоже нашлись отпечатки наших ног. Мои — большие, и Александры — которые поменьше. Луч дополз до наших ног и продвинулся чуть ближе к выходу.

Графиня несколько секунд молча изучала следы, а затем поинтересовалась:

— Вы ничего не хотите мне рассказать?