Зодчий. Книга IV

Глава 16

Когда я подъехал к воротам форта и слез с квадроцикла, то мне навстречу выбежал мальчонка лет десяти с деревянным мечом в руке, из-за угла на пацана напал другой, тоже с деревяшкой. Полыхнула магия, едва игрушечное оружие соприкоснулось друг с другом. Воздух и земля. Палка воздушника переломилась:

— Нечестно! — немедленно закричал проигравший. — Нечестно!

Его противник осторожно коснулся игрушечным мечом плеча товарища:

— Убит, — неуверенно буркнул победитель и шмыгнул носом.

— Нечестно! Ты жулик! — поднявшийся ветерок взъерошил волосы и тут же опал. — Воздух отстой!

— Ну, ка, цыц, — прикрикнул на юных одарённых охотник по прозвищу Слон. Массивный боец сидел у ворот и точил меч. Мимо меня прошло две женщина, та, которая помоложе, бросила заинтересованный взгляд и тут же отвела глаза. Не забыв глянуть напоследок.

— Дядя Слон, почему у него земля, а у меня всего лишь воздух⁈ — захныкал парень.

— Так бог распорядился, — прогудел громила, методично водя оселком по стали и не поднимая взгляда. — Сила каждому дана та, которую он лучше всего использовать сможет. Так что ты не сопли на кулак наматывай, а соберись. Воздух любит концентрацию. Господь так тебя научить терпению хочет.

— Ну а как я мог с его землёй сейчас, а? — почти плакал парень. Победивший его «мечник» смущённо смотрел на меня, а затем вытер нос рукавом. — Это как по камням бить! Жулики!

— Так ты и не бей по камням, — не оторвался от процесса заточки Слон. — Бей по рукам, которые их держат. Ты скорость, а не сила, Кнут.

Я подмигнул мальчонкам и прошёл во внутреннюю часть форта. Это место, скорее, походило на двор средневековой крепости, в которую провели электричество. Стены прочные, усиленные арматурой из особого сплава. Есть подземная часть, небольшая, но вполне достаточная, чтобы гарнизон смог переждать что-нибудь совсем нехорошее.

Внутри повсюду были развешены верёвки с бельём, под ногами кудахтали куры, от дальнего угла тянулся дымок костра возле полевой кухни. Всё это люди Вепря уже сделали сами. Я обеспечил их стенами, санитарными комнатами и подвёл энергию.

Ну и очень-очень-очень много различных укреплений за пределами форта, которые, по-хорошему, надо снести, раз Чеснокова с нами больше нет и потому нет нужды издеваться над его попытками забороть меня инструкциями.

В целом, обживаются люди Вепря. Я огляделся и обратил внимание на мечтательно задумавшегося спутника.

— Что стряслось, Станислав Сергеевич?

— Да, дети, — немедленно собрался витязь. — Простите, ваше благородие. Задумался.

— Задумались? Я не отстану теперь. Впервые вас вижу в таком минорном настроении.

Снегов отмахнулся:

— Когда щеглом таким был, тоже хотел чародейством заниматься. Огнём кидаться. Знакомая обида.

— Жалеете? — удивился я. — Витязь в вашем возрасте, это высшее предназначение, не иначе.

— Эта обида и придала мне сил, чтобы совершенствоваться, — абсолютно серьёзно проговорил Снегов. — Она была тем источником энергии, который помогал двигаться вперёд, когда хотелось опустить руки. Вы же знаете, как в благородных семьях относятся к Умельцам. Многие не считают это за дар.

— Обязан отметить, что это большая ошибка с их стороны, — хмыкнул я.

— Я знаю. Тогда не знал.

— Вы бы отдохнули, ваша доблесть. Здесь мне вряд ли что-то угрожает. Вон, перекусите.

Я указал на длинный стол, за которым ело несколько охотников в просторных рубахах. Один из них только что добил завтрак, взял миску и двинулся к полевой кухне. Женщина, стоящая за общим котлом, подхватила посуду и ловко наполнила его кашей. Обменявшись шутками, они вернулись к своим занятиям. Душевно тут у них.

— Я хорошо позавтракал, ваше благородие, — не дрогнул Снегов.

— Я на своей территории, ваша доблесть. Ну, на самом деле, что здесь может произойти такое, с чем я не справлюсь?

— Ещё один залп гаубичной системы, — с невинным видом предположил витязь.

— Давайте начистоту, если он произойдёт, мы оба покойники, — улыбнулся я.

— Приемлемо. Неприемлемо, если вы умрёте на моих глазах, — поджал губы Снегов.

Ладно, убедил. Я вернулся к поиску сталкеров.

Мстислав Глебов находился у западной стены, рядом с ещё одними воротами. Лидер моей разведывательной группы лежал на туристической пенке, положив под голову свёрнутый спальник и закинув ноги на рюкзак. Он и его товарищи отдыхали под сколоченным навесом. Спали прямо здесь, во дворе.

Ну, разумеется. Казармы, предназначенные для гарнизона, были забиты табором Вепря. А навесы на улице достались мужчинам. В целом, пока холодов нет — рабочая схема. К холодам что-нибудь построю.

— Ваше благородие, — увидел меня Глебов и сел, затушив сигарету. Его люди заворочались, поднимаясь, но я остановил их жестом.

— Пройдёмся? — посмотрел я на Мстислава. Тот с кряхтением поднялся, отряхнулся и последовал за мной.

Мы вышли из западных ворот.

— Нашли?

Он помотал головой и опять полез за сигаретами, но теперь с виноватым видом.

— Простите, ваше благородие. Нужно больше времени.

Я кивнул:

— Нет нужды извиняться. Было бы слишком большой удачей в первую же вылазку узнать, куда идти дальше. Что с талисманами?

Его лицо просияло:

— Вещь, ваше благородие. Вот просто удивительные по силе безделушки. Мы почти неделю там проходили, ни у кого никаких проблем не возникло. Правда, очень сильно греются. Прямо жгутся, но держат!

— Покажи, — попросил я.

Он расстегнул рубаху, снял с шеи амулет и протянул мне. Фигурка оплыла. В ней ещё было Эхо, но уже значительно меньше. Я задумчиво покатал украшение пальцами.

— Ближайшие несколько дней никуда не суйтесь. Нужно обновить. Собери у людей амулеты, переплавим и сделаем новые.

— Зачем? — насторожился Глебов.

— Почти испорчены. Ещё день другой в Изнанке и станут бесполезны совсем. Получается, на неделю хватило?

— Да, ваше благородие. Никогда так долго там не был. Непривычно это, конечно.

— Мир меняется, привыкайте.

— Он каждый год меняется, ваше благородие. Никак не привыкну.

— Что-то есть интересное из того, что я просил?

— Ну, мы старались особо не лезть, но, возможно, у озера было то, что вы хотели.

Глебов вытащил из кармана карту, разложил её, а потом обвёл маленькое озеро.

— Вот здесь странная тварь ходила.

— Как там в целом по обращённым?

— Хватает, но в основном второй и первый ранги. Ничего серьёзного и интересного, обычные ходуны. А вот там точно третий или даже выше. Здоровый и толстый.

Я прикинул расстояние по карте. Не очень далеко. Внутри опять заворочался тёмный скульптор, и тут же потянуло холодом на месте земельного аспекта.

— Пока отдыхайте. Если что-то понадобится по снаряжению, дай знать, хорошо?

— Конечно, ваше благородие.

— Тогда всего хорошего, Мстислав.

Он кивнул, но с места не сдвинулся, торопливо добил очередную сигарету и вдавил её каблуком в сухую землю.

— Ваше благородие… Тут такое дело. Мужики спрашивают. По оплате. У нас же вон, ситуация какая, с рейдами. Что-то мы притащили оттуда, конечно, но цель ведь была не в этом. Честно искали, но… Вы же заплатите? Ну, мы не нашли, но ведь искали! Семьи кормить надо, понимаете?

Я улыбнулся:

— Успокой людей, Мстислав. Деньги будут. Артефакты тоже выкуплю. Подготовьте их сейчас, осмотрю и решу, что с ними делать.

— Это… А с госпожой Князевой проблем не будет? Мы, как бы, вроде бы постоянно с ней работали.

— Теперь работаете со мной. Паулина в курсе. У неё хватает забот и без деятельности старьёвщика.

— Это… А вы правда с ней, ну… — он осклабился, — ну…

— Не забывай, Мстислав, с кем ты разговариваешь. Иногда одно слово может разрушить абсолютно всё, — понизил голос я, убрав с лица улыбку. Глебов запыхтел, побледнел и судорожно закивал:

— Простите, ваше благородие.

Демонстрация трофеев началась через полчаса, как раз успел подъехать Гудков с двумя охранниками. Староста Комаровки пока не давал повода для сомнений в себе и поэтому стал моим казначеем. Деньги выдавал из своих средств, получал потом от меня на счёт. Решает многие проблемы налички на фронтире. Убедить сталкеров открыть себе счета в банке мне не удалось. Цивилизация сюда только заглянула. Перед началом торгов я рассчитался с Глебовым, который затем раздал деньги товарищам. Себя, при этом, не обидев. Пока не наглеет, и среди сталкеров не зреет бунт — закрою на такие финансовые решения глаза.

После расчёта мне освободили один из столов на полевой кухне охотников, куда сталкеры притащили барахло, показавшееся мне ценным. Порченое золото я забирал сразу, чтобы потом отправить к себе на склад, где уже хранились обещанные Глебовым богатства. Остальные тонны драгоценного металла, выкупленные с помощью Паулины, таились в непримечательных контейнерах сразу в шести службах платных складов в шести разных городах. Держать такую груду золота у себя мне совершенно не хотелось. Равно как и сильно привлекать внимание.

Чтобы поддерживать сталкеров, я забирал даже откровенный мусор, но за чисто символическую плату. На такие деньги не погуляешь, но зато и не уйдёшь с чувством бессмысленно убитого времени. И ценного, честно, не ждал. Окунинка, куда отправлялись разведчики, ещё до падения Европы было небольшим и небогатым сельским местечком.

Однако жилистый сталкер лет двадцати, с выпученными голубыми глазами, смог меня удивить. Он, явно стесняясь, подошёл к столу последним, после чего полез в поясную сумку, откуда вытащил замотанную в тряпку вещицу. Положил передо мной и бережно развернул. Находкой оказалась массивная пряжка ремня в виде головы лошади. Металл переливался на солнце голубым цветом.

Первое правило при торговле: не показывай свою заинтересованность. Делай вид, что тебе ничего не нужно, так больше заработаешь. Но мы не на рынке, и это мои люди, пусть и опосредствованно.

— Ого, — только и сказал я.

За спиной парня застыли товарищи сталкера. Такой реакции никто из них от меня не видел. Даже Глебов заинтересовался происходящим. Я коснулся пряжки рукой, и по телу прошла дрожь от чуждой магии. Магии, которой я не владею. Какое занятное совпадение. Удивительный сплав металла с голубым отливом, очень тонкие линии на рисунке. Находку приятно было просто держать в руках.

— Заберу за пятьсот рублей, — навскидку посчитал я. Глаза парня выпучились ещё больше. Выше пяти никому сегодня не перепадало, и то всё, что они притащили, я, скорее всего, просто выброшу. Ну, разумеется, кроме порченого золота.

— Идёт? — поднял я взгляд на юношу. Тот лихорадочно закивал, хотя кто-то за спиной шикнул, чтобы парень просил больше.

Когда сталкер получил сумму, отсчитанную вежливым Гудковым, то с неверием обернулся на товарищей.

— Проставляешься! — хохотнул тот, кто советовал брать больше.

— Не-не, — замотал головой парень. — Мамке отдам.

— Лёша, в уме ли ты? Такие деньжищи требуют проставы.

— Мама — это святое, — одёрнул коллегу Глебов. — И пить здесь запрещаю.

Я поднялся из-за стола, кивком попрощавшись со сталкерами. Заглянул в центр Колодца, огороженного по моей просьбе от общего пространства досками. Сел посреди него, погрузившись в медитацию. Очутившись в потоках сил, я осторожно проверил свой контур земельного аспекта. Надрыв оказался больше, чем мне думалось изначально, но меньше, чем мог бы быть на самом деле. Сейчас от земли я ничего получить не мог. Вообще. Словно самый обычный человек.

Ладно, это потребует некоторых вливаний и само не рассосётся. Однако вопрос вполне решаем. Я вышел на улицу, наслаждаясь жизнью форта. Люблю, когда бездушные здания обрастают мелочами, даже если хозяева строения используют его не совсем так, как планировалось. Снегов ждал у входа в деревянную конструкцию. Я встал рядом с ним и протянул витязю пряжку с лошадиной головой. Цокнул языком мохнатому псу, трусящему мимо. Зверь повёл ушами и завилял хвостом.

— Боюсь, не понимаю вас, ваше благородие, — отреагировал воин.

Я потряс рукой, мол, забери. Витязь подставил ладонь. Через миг после того, как пряжка оказалась в крепкой руке воина, Снегов выдохнул, будто в холодную воду встал.

— Надеюсь, вы носите ремни, Станислав Сергеевич?

— Усилитель дара Умения! Я видел такой только единожды, у одного княжеского сыночка. Чары на Умения же почти не садятся ни на что, — Снегов улыбнулся так, будто его пришла забирать мама из садика, и при этом принесла с собой игрушку, о которой витязь так долго мечтал. — Буду говорить прямо, Михаил Иванович, такую вещичку я готов носить на шее. Но я не могу взять её. Я же знаю, сколько она вам стоила.

Он протянул её обратно, на мгновение задержавшись. Витязь ощутимо боролся с нежеланием расставаться с пряжкой. Я помотал головой, отказываясь:

— Станислав Сергеевич, я вкладываюсь в собственную безопасность, чтобы мы не сошлись на приемлемой смерти в один день, как вы недавно сказали. В моих интересах ситуация, когда мои враги умирают от вашего топора чуточку раньше, чем успевают до меня добраться.

— В целом, с этим артефактом я могу организовать подобный исход чуточку лучше, — не стал сопротивляться витязь. — Правда, не уверен, что смогу отбить летящий в вас снаряд. Но шансы на это значительно выросли.

— Вот и славно. А теперь давайте возвращаться. Мне надо в город. Заедем в Томашовку, переоденемся, загрузим машину и…

— Стой падла! — заревел мужской голос. Завизжала женщина, с грохотом упало что-то большое на камни.

— Папа! Не надо!

— СТОЯТЬ!

— О май гад, зачем так серьозно? — услышал я знакомый акцент. — Это было есть добрый воля любящий сердца!

Бородатый мужик в два метра ростом встал возле стены, где на высоте двух человеческих ростов, на каменном карнизе застыл Дигриаз. «Американец» застегнул ремень на штанах и помахал мне, улыбнувшись.

— Папа! — растрёпанная девушка лет восемнадцати повисла на могучей руке рассвирепевшего отца. Платье она натянула на себя впопыхах, одна грудь почти вываливалась из декольте. — Я люблю его!

— Оу… — изменился лицом Билли.

— А он любит меня! Да, Уильям?

— Оф корс, май бэйб, — не моргнул Дигриаз. Легко увернулся от кинутого отцом камня. — Моя любовь есть со биг!

— Да что лает эта собака⁈ Ни черта не понимаю, слезай, падаль! Бить буду!

— Вай я должен сльезать, если вы план ту бить меня?

— Давай сюда! — в руках отца появился арбалет.

— Папа! Папочка, не надо!

Я потоком воздуха выбил оружие из рук негодующего здоровяка. Багровое от ярости лицо повернулось ко мне, залитые кровью глаза сфокусировались на моём лице, и тут из него как будто затычку выдернули.

— Ваше… благородие…

— Пощадите, ваше благородие. Не дайте разлучить любящие сердца! — упала мне в ноги девушка, поправила, наконец, платье.

— Пригрели змеюку, а оно… — попытался воззвать ко мне несчастный отец. Дигриаз шутливо развёл руками, глядя на меня. — Оно девок портит!

— Человек свободен от природы, но из безопасности на заре своей жизни обязан подчиняться родителям. Потом наступает момент, когда он должен сделать выбор самостоятельно, — раздался голос Вепря. Толпа расступилась, и отец девушки занервничал. Лысый предводитель Вольных подошёл к нам, задрал голову, глядя на Дигриаза, и тяжело вздохнул.

— Так-то оно так, Вепрь, но она же ребёнок совсем! — не согласился здоровяк.

— Ты знаешь, что это не так, Вениамин, — лидер охотников посмотрел на товарища с некоторым осуждением. — Знаешь, пусть и не принимаешь это знание.

— Но…

— Мы — Вольные, Вениамин. Твоя дочь вполне способна принимать решения.

Вепрь встал рядом со мной и сложил могучие руки на груди. С прищуром он дождался, пока разгневанный отец не покорится. Вениамин поник и позволил дочери увести себя обратно в казармы, откуда только что выгнал влюблённых голубков.

— Он ушьол? — вытянул шею Билли.

— Занять бы вашего друга, ваше благородие. Ну, очевидно же от скуки он мается, — едва слышно посоветовал мне Вепрь. — Слова словами, но если он к моей Наде так… Убью.

— Займу, — пообещал я, сдерживая улыбку. — Есть у меня тут одно дельце.

Билли спустился на землю, подмигнул одной из женщин в толпе, а затем лёгкой походкой направился ко мне.