Зодчий. Книга IV

Глава 24

— Какая честь, Михаил Иванович, лицезреть вас в моих скромных пенатах! — сказал граф, улыбнувшись мне, но с кресла не поднялся. — Простите за мои манеры, но вы же всё понимаете.

Он скосил глаза на кота, лежащего у него на коленях, и добавил:

— Большой грех было бы беспокоить животное.

— Понимаю. Коты превыше всего. С вашей террасы открывается чудесный вид, — заметил я.

— Да, жаль только, что там одни лишь проклятые земли. Но с вашей помощью, Михаил Иванович, Империя сможет решить этот вопрос, верно? Однако что же это я разболтался. Присаживайтесь, пожалуйста. — Он указал на кресло по правую руку от себя. Я кивнул и устроился в нём. Между нами был только столик, на котором стояла чашка с недопитым чаем, да лежал в голубом блюдечке надкусанный эклер.

— Что-нибудь выпьете? — поинтересовался Павел Павлович.

— Увы. Очень спешу.

— Тогда давайте сразу переходить к делу. Чем же я, скромный замшелый граф, могу помочь Разрушителю Скверны, Надежде Российского Зодчества и спасителю моей дочери.

Кот зашевелился и попытался встать, но сверху на него легла ладонь хозяина, и зверь застыл, выпучил глаза и, по-моему, даже дышать перестал. Разрушитель Скверны — что-то новенькое. Но сейчас лишнее.

— Мне нужна информация, ваше сиятельство, — мягко начал я, наблюдая за графом. — Сегодня неподалёку от моих земель произошёл инцидент, в котором серьёзно пострадал мой человек. Расследование по горячим следам показало, что виновные были замечены на дороге, ведущей в ваши земли.

Скоробогатов нахмурился, принявшись наглаживать перепуганного кота:

— Позвольте, Михаил Иванович, неужели вы думаете, что я как-то в этом замешан? Дорогие у нас общие! Отсюда можно уехать куда угодно.

— Я вас ни в чём не обвиняю, ваше сиятельство, — я делал вид, что любуюсь озером, а сам считывал все движения графа. Подвальный наверняка ему позвонил, к чему эта комедия?

— Тогда я пока не понимаю сути вашего вопроса, — на лице Скоробогатова царило выражение предельного внимания.

— Мне нужна информация по пассажирам одной иномарки, ваше сиятельство. Той, что была замечена на месте преступления. К сожалению, покинуть его они решили не через мои земли, но, слава богу, отправились на ваши. Поэтому я и приехал к доброму соседу за помощью.

— Преступление⁈ Боже мой, что-то серьёзное случилось? — забеспокоился граф. — С вашим человеком всё хорошо? Я было подумал, что кто-нибудь кому-нибудь бампер оторвал, а тут такое…

Ещё один неприятный звоночек.

— Всё очень серьёзно, ваше сиятельство, — пояснил я. — Очень. Будь ситуация простой, я бы вас не побеспокоил. Господин Подвальный сказал, что без вашего разрешения не посмеет использовать ресурсы Конструкта. Скован клятвой Рода. Поэтому я здесь.

— Ресурсы Конструкта? Что вы имеете в виду, — продолжил играть Скоробогатов.

— Ваше сиятельство, мне нужны имена тех, кто отправил моего человека в больницу, — сегодня во мне терпения хватит на десятерых. — Через искусственный интеллект господин Подвальный может их определить.

Граф принял расстроенный вид и покачал головой:

— Ах, вот оно что. Ну, Михаил Иванович, какая же незадача… Столько неловко… Вы же понимаете, что просите меня нарушить закон о персональных данных.

Я ждал продолжения. В журнале вызовов телефона графа была отметка о звонившем Подвальным, поэтому спектакль Скоробогатова меня разозлил. Так что я без зазрения совести выпотрошил его телефон в поисках какой-нибудь информации, которая могла бы быть полезна.

Очень чистый аппарат. Пожалуй, даже слишком чистый. Готовый к демонстрации правоохранительным органам.

— Нет, Михаил Иванович. Не могу. Совесть не позволит, — тяжело вздохнул он. — Я бы был рад помочь, но… Как посмотрит на это Света? Не хотелось бы пасть в её глазах. Без официального запроса никак не могу дать команду Андрюше. У вас же он есть?

— Оформление запроса процесс небыстрый, — безэмоционально произнёс я. — Преступники за это время могут уйти.

— Проклятье! — чуть шлёпнул по подлокотнику граф. Кот от этого жеста прижал уши и вытаращился ещё больше, не смея пошевелиться. — Миша, позвольте я так вас буду называть? Другу и спасителю моей дочери я готов помочь чем угодно, но преступить закон… Увы, я не в силах. Отцы всегда должны подавать пример своим детям. Покойная жена не простит мне, если я дам Свете такой урок.

Я кивнул своим мыслям:

— В таком случае простите за беспокойство и позвольте откланяться. Официальный запрос будет в течение пары дней.

— Как получу его, то сразу же с ним пойду к Андрюше. Вот вам моё слово, Миша! А раньше, увы. Мы ведь на стороне закона, Миша, верно?

Мне стоило больших трудов улыбнуться. Полагаю, это должно было удовлетворить графа и убедить в мастерски исполненной сцене. Скоробогатов заботливо осмотрел меня:

— Постойте. Мне кажется, вы расстроены. Может, всё-таки чая? У меня есть отличный сорт с ромашкой. Вам не повредит.

— О нет, ваше сиятельство. У меня ещё куча дел, — я поднялся с кресла, а граф с заметным облегчением позвонил в серебряный колокольчик.

— Простите, Миша. Я бы и рад был помочь, но… Закон есть закон.

На террасу вышел абсолютно серьёзный короткостриженый мужчина, тот самый, что встречал меня на входе.

— Артём, проводи, пожалуйста, господина Баженова.

— Господин, — равнодушным тоном произнёс помощник графа. — Прошу за мной.

Напоследок я сжёг Скоробогатову телефон, просто чтобы как-то выбросить негатив. Вряд ли графа расстроит потеря мобильника, это всё для облегчения моих мук, а не для того, чтобы Скоробогатов страдал. Последним я, судя по этому диалогу, буду заниматься в ближайшем будущем. Пусть пока расслабится, ведь он так ловко провёл мальчишку из соседней деревни. Зубы скрипнули, но на лице я по прежнему держал маску строгости и взволнованности. Никакой злости.

Я зашагал по тропинке между пышными рядами цветов, благоухающих так, что голова кружилась. Подольский топал впереди меня, и то тут, то там мне попадались на глаза охранники усадьбы. Человек двадцать и все бандитского вида. Несколько одарённых. А кто без магии, тот хорошо вооружён. Вон, даже у сопровождающего под пиджаком кобура. И это без учёта личной дружины Скоробогатова, с которой он как-то явился ко мне несколько недель назад.

Чёрт, получается — граф связан с нападением на Паулину⁈ Я задумчиво вскрыл телефон Подольского и погрузился в переписки помощника Скоробогатова. И с каждым шагом челюсти мои сжимались так крепко, что заныли скулы.

— Миша! Очень рада, что застала вас! — послышалось справа. По примыкающей к нам аллее торопливо шла встревоженная Светлана. — Я говорила с Сашей. Какой ужас! Почему вы ничего мне не сказали?

Подольский остановился, будто вылепленный из человеческого мяса голем. Помощник Скоробогатова повернулся к нам, глядя рыбьими глазами.

— Не хотел вас расстраивать, — сдержано проговорил я, изучая сопровождающего. Ситуация, конечно. У этого гражданина в кармане было два телефона. Один официальный, такой же чистый, что и у хозяина, а второй…

— Папа смог вам помочь? — с надеждой спросила Светлана.

— К сожалению, нет.

— Хотите, я поговорю с ним?

— Светлана, — тихо сказал я, продолжая потрошить телефон Подольского. — Ваш отец щепетильно относится к законам, а моя просьба могла оказаться немножко… За гранью. Не думаю, что вы…

Она захохотала:

— Папа щепетильно относится к законам? Артём, ты слышал?

— Да, госпожа, — скучным тоном ответил Подольский.

— Миша, я не дура и понимаю, что мой отец не святой. Я немедленно поговорю с ним.

— Не нужно. Я способен разобраться со всем самостоятельно.

Светлана нахмурилась, а я с трудом отвёл взгляд от Подольского. Мысленно досчитал до десяти, чтобы удержаться в руках. Этот рыбоглазый помощник Скоробогатова полчаса назад отправил сообщение на номер с текстом «убрать их быстро, тачку в воду». Послание Артёмка удалил после отправки, но меня это провести не могло. Я и не такое из техники вытащить способен. Как доказательство такое сообщение не играет, но ведь я и не в суд собираюсь…

Получается, моего неофициального специалиста по подбору персонала и лучшую помощницу пытались убрать по приказу этого человека. Своеволие или спущенно сверху хозяином?

Скоробогатова почувствовала мой настрой и растерялась ещё больше:

— На вас лица нет, Михаил… Скажите, чем я могу вам помочь! Хотите, провожу вас до дома? Вам, наверное, в такой момент не стоит оставаться одному.

— Благодарю за заботу, Светлана. Но у меня ещё много дел. Всего хорошего.

Когда мой «Метеор» отъехал от усадьбы Скоробогатовых, я погрузился в размышления, старательно не показывая эмоций. Уверен, когда дело коснётся моих личных данных — графа законы не остановят, и он наверняка проследит за моими действиями. Что ж, ваше сиятельство, черта пересечена. Выходит, придётся приструнить и второго соседа, раз он считает себя умнее других. Но сначала мне нужны доказательства, а значит, Подольского надо хорошо опросить. И за пределами Конструкта Подвального, дабы не давать соседу повода задействовать против меня государственную машину. Мы же оба чтим законы, верно?

Уверен, помощник графа расскажет много интересного в нужной непринуждённой атмосфере. Скорее всего, он принёс клятву Рода, и своего хозяина не выдаст, но точно поможет мне распутать клубок неожиданного покушения с другой стороны.

Не повезло Свете с отцом, ничего не скажешь. Дети за грехи родителей не отвечают, конечно, но и индульгенцию своим существованием нерадивым предкам не выписывают. Спрошу всё по строгости.

Когда мой автомобиль вкатился на территорию Конструкта, то я сразу же вызвал Черномора. Седовласый виртуальный помощник материализовался на пассажирском сидении. Верхняя половина черепа погрузилась в обшивку «Метеора» оставив мне только седую бороду.

— Найди мне Керна-Конычева, — приказал я. — Как угодно. У меня есть для него работа. Быстро. Дай мои координаты, если не найдёшь его. Также собери всю доступную информацию по Артёму Подольскому, помощнику Скоробогатова. Запиши телефоны его.

Я продиктовал оба номера и продолжил:

— Мне нужна любая информация о нём. Всё, что сумеешь отыскать. От того, какие подписки на какие сервисы у него есть, до предпочтений в еде.

— Слушаюсь, Хозяин, — пошевелилась борода, и ИскИн исчез. На этот раз без вопросов. Учится. Главное, чтобы восстание потом не поднял. Я доехал до своего дома, остановил машину, и некоторое время изучал с вершины холма свои земли. Хотелось действовать. Хотелось рвать и метать.

Но такие порывы никогда победой не заканчиваются. Поэтому, попросив Александру Панову оформить законный запрос к Зодчему Скоробогатова, я приступил к рутинным делам. То, что у меня выбыло несколько ключевых игроков — не должно останавливать всё развитие. Так что оставшийся день я посвятил важнейшим на данный момент делам. Часть ресурсов пришлось потратить на кольцевую подземную сигнальную систему, настроив её действие так, чтобы лучи детекторов пронизывали почву до ста метров по периметру моих земель и реагировали на любые серьёзные изменения в плотности почвы и её вибрации. Потом был совет, где Гудков, Боярский, отец Игнатий и Вепрь удручённо слушали мои распоряжения, поглядывая на пустующее место Паулины. Пришлось даже прерваться и произнести небольшую воодушевляющую речь, что лечение Князевой будет на высоте, а всех виновных в произошедшем я найду. Однако, добавил я, простые люди ни в коем случае не должны страдать от того, что страдаем мы. Дождавшись неуверенных, но понимающих реакций, я продолжил нашу летучку.

Боярский пришёл в себя быстрее прочих, ну да, наверное, потому, что особо хозяйку «Логова Друга» и не знал. Бывший ассистент Фурсова закидал меня заявками на будущее, выказывая виденье развития Приборово. Даже представил проект реновации жилья, предъявив список тех, кто желает снести свою халупу и получить взамен квартиру в готовом микрорайоне или же что-нибудь не худшее по размеру в новом типовом фонде на месте старых домов.

Дотошный малый. А список получился внушительный, аж двадцать семей! Мне вспомнилось, как они упирались покидать опасный регион после гибели предыдущего землевладельца. Сейчас зашевелились. Работало сарафанное радио, работало.

К самому закату я собирался ехать в Приборово, так как там достроились Фокус-Столбы, и план был развивать пограничную территорию по максимуму. Хрипск станет ресурсной базой, питая Томашовку. На таком расстоянии силовые потоки, несомненно, получат эффект рассеивания, но всё равно мой Конструкт будет расти быстрее, а с ним и мои возможности.

Ну и заодно, в дороге, у меня была возможность поразмыслить о новостях, принесённых Черномором по Подольскому. Пока о нём нашлось немного. Не женат, без образования, пять лет пробыл в армии, в азиатских кампаниях. Всё. Род всегда служил Скоробогатовым, правда, он первый, кто забрался так высоко. Считается правой рукой графа и специалистом по «серым» вопросам. Однако никаких доказательств на этот счёт не было.

— Миша, — сказала Светлана, ожидающая меня у машины. Девушка выглядела встревоженно. Я подошёл к водительской двери, устало улыбнувшись графине.

— Мне тревожно, Миша, — призналась Скоробогатова. — Я говорила с папой.

— Не желаете прокатиться? — предложил я девушке. Она торопливо кивнула и скользнула на пассажирское сидение.

— Папа что-то знает, — сказала Светлана, когда автомобиль тронулся. Я покосился на запас топлива. Завтра придётся снова ехать к Малорите. У Паулины вроде была какая-то подвязка с сетью заправок, и можно предложить им местечко неподалёку.

У Паулины… Полчаса назад я звонил в Петербург, справляясь о состоянии Князевой. Довезли её без проблем, устроили в одной из лучших палат для благородных в сердце Императорской Академии, и найденный Павловым биомант уже провёл первый сеанс терапии. По кошельку ударило знатно, но Паулина стоила этих денег. Сегодняшний совет это показал.

— Вы слышите? — нарушила тишину Скоробогатова.

— Слышу. Ваш папа что-то знает, — глухо сказал я.

В машине снова воцарилось молчание. Мы скатились с холма, повернули направо мимо тренировочного поля. Молотов закрывал свою мастерскую, поклонившись мне. Чуть дальше горела вывеска «горячего кофе для лучших жителей Империи», где улыбающийся пирожок обнимал чашку дымящегося напитка. Недавно возвели для одной вдовы.

— Вы знаете, что раньше за эти земли шла холодная война? — спросила Светлана.

Я кивнул.

— Яблоко раздора, Миша, ваша Томашовка. Папа много сил прикладывал, чтобы переманить к себе людей отсюда, а затем хотел забрать их по программе «расселения коренного населения», кажется. Ой, я не помню точно.

— К чему вы, Светлана? — не выдержал я.

— Вдруг он причастен к этому, Миша? — выпрямилась она. Кулачки её сжались и разжались.

Я не ответил. «Метеор» пополз по Комаровке, где в каждом доме теперь горел свет. В кузне Тихона стучал молот, и бубнила музыка.

— Вдруг он не отказался от своих намерений?

Я хмыкнул. На выходе из Комаровки навстречу попался конный патруль. Один охотник Вепря и один гвардеец. Воины непринуждённо болтали, зорко глядя по сторонам. Оба отсалютовали моей машине.

— Папа не любил Паулину. Он всё время плохо о ней отзывался, а в последнее время ещё хуже. Спрашивал, не ревнует ли она вас ко мне. Так странно спрашивал, будто злился на кого-то. Папа совершенно точно вбил себе в голову какую-то идею, Миша. И когда он так делает, то слепнет. Боюсь, он мог совершить ошибку. Должно быть, я плохая дочь, раз говорю такое.

— Зато хороший друг, — сказал я.

— Мы друзья? — хитро улыбнулась Светлана.

— Вы не согласны?

— Почему же нет? Я с радостью. Мне казалось, мы больше… Союзники.

— Или соучастники, как посмотреть, — чуть разбавил я свою холодность. Скоробогатова хихикнула, но затем снова нахмурилась.

— Я не знаю, что мне делать, Миша. Но я хочу узнать правду. Папа мне её не скажет.

— Вы предлагаете мне помощь против своего отца? — повернулся я к девушке. Та поджала губы:

— Если вы ему не навредите.

Я снова кивнул, но ничего не ответил, и это насторожило Светлану.

— Вы ведь ему не навредите?