Зодчий. Книга IV

Глава 21

— Рад вас видеть, Олег Степанович, — сказал я, когда наш автомобиль остановился возле забора в воинскую часть. Крепкий силовик Тринадцатого Отдела стоял рядом со своей машиной, опершись на крыло, и читал книгу. Увидев меня, Кадывкин радушно улыбнулся и захлопнул увесистый томик. Я успел разглядеть, что это был сборник стихов поэтов ближнего Востока. Интересные увлечения у мужчины.

— Взаимно, Михаил Иванович, — он протянул мне руку. — Очень приятно, что наша встреча проходит не в такой напряжённости, какая наблюдалась в прошлый раз. Признаюсь, у меня были весьма дурные предчувствия насчёт той встречи.

Часовые по ту сторону ворот напряжённо наблюдали за нами, но никаких действий не предпринимали. Артиллерийский полк господина Баранова находился на территории, ограждённой высоким бетонным забором, обтянутым колючей проволокой. Защита против мирного обывателя, а не монстров Изнанки.

— Граф Орлов разъяснил мне, что моя роль заключается исключительно в качестве присутствия и подтверждения ваших прав задавать вопросы. Всё верно?

Я кивнул. Посмотрел на часы.

— Мы кого-то ждём, не так ли? — сразу понял Кадывкин. Заскрипела калитка проходной, и к нам вышел высокий офицер лет тридцати.

— Господа, это режимный объект и… — вежливо начал он, но Олег Степанович лениво достал гербовый жетон Тринадцатого Отдела и отмахнулся им от военного.

— … парковка здесь не приветствуется, — чуть тише закончил офицер, явно заменив более грубое пожелание. — Я обязан доложить полковнику о вашем прибытии.

— Если уж обязаны — докладывайте, — беззлобно согласился Кадывкин. Проводил военного взглядом и промолвил:

— Насколько я знаю, здесь уже были следователи, Михаил Иванович. Его сиятельство граф Орлов потребовал обеспечить вам все необходимые доступы и оказать максимальную поддержку, однако я пока совсем не понимаю вашу связь с этой историей.

— Стреляли и по мне тоже, Олег Степанович, — заметил я.

— Личный интерес вряд ли добавит вам преференций, — со скепсисом произнёс Кадывкин. — Если позволите, конечно, но в случае покушения на Инженерный Триумвират — на место прибывают такие матёрые зубры, ваше благородие, рядом с которыми наш опыт ровным счётом ничего не значит.

Он поднял руки, показав мне ладони:

— Ни в коем случае не умаляю ваших талантов, Михаил Иванович! Просто держу в курсе. А кого мы ждём?

Ответом на его вопрос было появление красного пикапа. За рулём сидел небритый владелец машины, уже не первый раз выручающий меня и моих людей транспортом, а на пассажирском сидении рядом с ним расположилась Александра Панова. Оперуполномоченная Имперской Комиссии. У меня до сих пор оставались сомнения о необходимости её присутствия здесь. Однако доступ девушки к закрытым базам данных мог пригодиться. Уверен, Кадывкин на некоторые вопросы даже отвечать не станет.

Когда Панова спрыгнула с порога подготовленного пикапа, представитель Тринадцатого Отдела выпрямился и провёл ладонью по лысине.

— Оперуполномоченная Панова, Имперская Комиссия по борьбе со Скверной, — сухо представилась Александра, подойдя к нам. Я чуть кивнул девушке, а вот Кадывкин скользнул к ней и бережно подхватил за руку, после чего коснулся её губами.

— Сударыня, восхищён, — проворковал Олег Степанович. — Но что делать Имперской Комиссии здесь? Вы считаете, что здесь замешана Скверна?

Панова холодно приняла его знак внимания, но затем бросила на меня короткий взгляд и в один миг сменила равнодушие на любезность, одарив силовика ласковой улыбкой.

— С кем имею честь? — мурлыкнула оперуполномоченная.

— Простите, где мои манеры. Столоначальник Олег Степанович Кадывкин. Тринадцатый Отдел!

Он щёлкнул каблуками, не отрывая взгляда от красивого лица рыженькой оперуполномоченной. Александра старалась привлечь моё внимание, флиртуя с другим мужчиной. Возможно, кто-то ей сказал, что метод рабочий. Но, как по мне, ситуация становилась скорее неловкой, потому что даже Кадывкин насторожился внезапной перемене в поведении рыженькой красавицы.

А спустя недолгое время и сама Александра оказалась не рада своим инициативам, смущённо замкнувшись.

Спас ситуацию, неожиданно, полковник. Он явился один, на ходу застёгивая форменный китель. Это был пятидесятилетний крепкий мужчина с серебряными от седины висками. Гладковыбритый, с носом крючком и уставшими глазами. Выглядел начальник третьего артиллерийского полка измождённым и забитым. Чувствовалось, что за последние дни с ним пообщалось множество людей весьма высокого положения, и каждый из них посоветовал вести себя максимально скромно.

После того как мы заново представились, лицо Баранова приобрело изумлённое выражение:

— Комиссия по Скверне? Зодчий Томашовского Колодца? — переспросил он. — Простите, я не совсем понимаю… Как это может быть связано с инцидентом⁈

— Позвольте нам самим это решать, — вмешался Кадывкин.

— Да-да, конечно, — торопливо согласился полковник, нервно дёрнув уголком рта. — Чем я могу вам помочь?

— Я бы хотел посмотреть на место, откуда был открыт огонь, — сказал я.

— Вы? Но зачем⁈ У нас тут…

— Господин Баранов, прошу,

Рот полковника снова дёрнулся, однако голос офицера не дрогнул:

— Сейчас подъедет машина, дамы и господа. Нужная вам позиция находится в отдалении от проходной. Прошу набраться терпения.

Он посмотрел на меня с раздражением, но я встретил его взгляд спокойно. Поединок взоров затянулся и прервался, когда загудели открываемые ворота. К нам выехал армейский вездеход, и полковник махнул водителю рукой, приказывая разворачиваться.

Артиллерийский полк занимал довольно обширную территорию, разделённую на несколько секторов с оборудованными скрытыми позициями и капонирами. Пока нас везли к нужному месту, а оценил принадлежащие полку территории. Размах впечатлял.

— Ваши люди очень быстро сориентировались, — поделился я с Барановым. Он сидел напротив нас, держась правой рукой за поручень у потолка.

— Что? — не сразу понял он, а затем лицо его прояснилось. — Ах да! Ваше благородие, третий артиллерийский полк в шаге от получения гвардейского. Дисциплина и выучка моих людей беспрецедентна!

— В самом деле? — хмыкнул Кадывкин. Уголок рта полковника снова дёрнулся. Офицер стиснул челюсти, распрямился:

— Версия о мятеже кажется мне излишне скорой, господин столоначальник.

Я с интересом наблюдал за военным. И даже с каким-то уважением. Волевой стержень в нём был. Если это не гордыня, конечно. Баранов тем временем продолжал:

— Сержант Голубчик, командовавший расчётом, проявлял себя благонадёжным солдатом Его Императорского Величества и никогда не был замечен ни в каких связях с компрометирующими источниками. Отличник боевой подготовки. Один из самых слаженных расчётов! Победитель весенних стрельбищ!

— Господин Баранов, — покачал головой Кадывкин. — Вы и представить себе не можете, как часто мне доводилось слышать подобное. Человеческая натура такова, что способна удивлять всех. Тёмный Призыватель так говорил про себя мне в лицо, что складывалось впечатление, словно я пытаю святого.

— Я уверен в честном имени Голубчика! — поджал губы полковник. — Пока вина его не доказана, я не позволю порочить доброе имя сержанта!

— Для этого мы здесь, господин Баранов, — тихо сказал я. — Доказать или опровергнуть его участие.

Уголок рта снова дёрнулся. Но теперь два раза.

— Простите, господин Зодчий, я до сих пор не понимаю, как вы можете в этом помочь. На территории расположения нет Конструкта, — сквозь зубы проговорил Баранов. — Я могу понять подозрения в Скверне и участие Имперской Комиссии, но Зодчество…

Он поморщился:

— Это как насмешка! Я подчиняюсь значению Тринадцатого Отдела, но, простите, вам здесь чем намазано-то⁈

В машине словно похолодало. Кадывкин нахмурился, а Панова бросила на полковника колкий взгляд, полный немого предупреждения. Я не стал повышать голос.

— Понимаю ваше недоумение, господин Баранов, но прошу всё-таки следить за тем, что вы говорите, — холодно произнёс в ответ. — Не ищите во мне врага. Я здесь, чтобы помочь.

— Чем же вы можете мне помочь, Зодчий? — голос Баранова зазвенел. — Оценить надёжность капониров? Замерить глубину залегания фундамента⁈

Полковник задрожал, распаляясь:

— Я кадровый военный Его Императорского Величества. Мой род служил Империи верой и правдой из поколения в поколение! Никто из Барановых никогда ни словом ни делом не посрамил имя русского оружия. Мой дед погиб на войне. Мой отец погиб в бою. Я готов отдать жизнь за Императора! У меня образцовое подразделение! Но я вынужден терпеть комиссию за комиссией! А теперь ещё обхаживать провинциального Зодчего! Кто следующий придёт проверять мою работу? Дворник? Псарь?

— Господин Баранов, — голос мой прозвучал тихо, но каждое слово было отчётливо слышно. — Я понимаю, что вам пришлось нелегко в последние дни, но вы сейчас публично оскорбили дворянина. Вы понимаете последствия своих слов?

— Прекрасно понимаю, господин Зодчий, — Баранов выпрямился. Его усталость испарилась, уступив место яростной решимости. Военный дошёл до ручки. — Если вас не устраивает такое положение дел, то завтра я собираюсь порыбачить на озере Лампочка. Рано утром. Если судьба каким-то образом занесёт вас туда, мы сможем разрешить наши разногласия! Правда, я уверен, что вы предпочитаете выспаться, а не вставать спозаранку!

— Господа, позвольте напомнить, что дуэли запрещены Его Императорским Величеством, — подал голос Кадывкин.

— О чём вы, Олег Степанович, никто не говорит о дуэли, — буравил меня взглядом Баранов. — Верно же, господин Зодчий? Я всего лишь сообщаю о намерении порыбачить. Снасти на ваш выбор.

— Я услышал вас, господин полковник, и непременно составлю вам компанию, — ответил я.

— Пф-ф-ф, — не сдержался Кадывкин. — Михаил Иванович, позволите присоединиться завтра и подать вам… Что там подают на ваших рыбалках? Червей?

— Если господин Баранов не возражает.

Машина остановилась. Офицер отвёл глаза, выглянул в окошко.

— Приехали.

Он порывисто вышел, а мне на колено легла ладонь Пановой.

— Миша. Не вздумайте! Военные на дуэлях собаку съели! — шепнула она.

— Но я же лучше собаки? — подмигнул я девушке и последовал за полковником.

Орудие, из которого несколько дней назад открыли огонь по моему Конструкту, было накрыто маскировочной сетью. Баранов прошёл к нему, жестом отпустил вытянувшегося по стойке смирно часового и махнул рукой, бросив с недовольством:

— Прошу!

Я остановился, вслушиваясь в ощущения. Разумеется, никаких следов Скверны здесь не нашлось. Уверен, эту площадку облазали лучшие специалисты Империи с самым современным оборудованием. Точно бы засекли любые отклонения от нормы.

Кадывкин со скучающим видом прошёл к пушке, присел рядом, изучая орудие. Ветер колыхал камуфляжную сетку. Встревоженная Панова держала в руках планшет, но до сих пор не могла прийти в себя, глядя то на меня, то на Баранова. А сам полковник с яростью наблюдал за мной, сжав губы до белого цвета. Уголок рта дёргался, не переставая. Так и до кровоизлияния в мозг можно доволноваться.

— Всё определено, господин Баранов. Успокойтесь, — посоветовал ему я. — Дождитесь уже рыбалки. Она ведь прекрасно успокаивает. Сейчас нет нужды переживать.

Он скрипнул зубами.

Я медленно обошёл площадку у капонира. Остановился у ящиков с боеприпасами. Присел на корточки, коснувшись земли пальцем. Повернулся к Баранову.

— Не могли бы вы расчистить площадку, господин полковник? — попросил я. — Убрать ящики в сторону.

— Я не понимаю зачем, господин Зодчий. Всё выполнено в соответствии со всеми инструкциями!

— Выполняйте, господин Баранов! — выпрямился Кадывкин. Встал рядом со мной. — Вы что-то нашли, Михаил Иванович? Не вижу, чтобы ящики двигали.

Я промолчал, показав пальцем на сорванный в одном месте мох, приросший к ящику и оторванный от земли. Едва заметный след, конечно. Легко пропустить. Но если знать, где искать, то увидишь больше чем самые лучшие специалисты.

— Поживее, господин полковник! — изменился лицом Олег Степанович. Когда вызванные полковником бойцы перетаскали ящики, то под ними обнаружилась рыхлая земля. Выдохнув, я коснулся нужного аспекта и почва, уже перемолотая недавним вмешательством, зашевелилась, а вскоре забурлила, выплёскиваясь наружу и освобождая узкий проход, ведущий под землю под небольшим углом. Достаточно широкий для того, чтобы по нему мог пройти человек среднего телосложения.

Метров через пять почва осыпалась, провалившись в уходящий вглубь чёрный провал. Экономия сил понятна. Выбравшись наружу, я обратился к обомлевшему полковнику:

— Мне нужен фонарь. И нужны ещё люди. Я рекомендую вам вызывать всех тех, кто заинтересован в покушении на Инженерный Триумвират.

Тела мёртвых артиллеристов, во главе с Голубчиком, нашлись в сыром коридоре, прямо на земляном полу. Неизвестный земельник даже выкопал для них небольшой штрэк, чтобы трупы не мешали его людям. Я прошёл чуть вперёд по тоннелю, свет фонаря выдернул из темноты уже знакомые руны, покрывающие потолок. Именно такими культисты экранировали подземелья под Томашовкой. Что ж. Значит, здесь проявился загадочный Аль Абас, будто бы пропавший много лет назад. Что и следовало доказать

— Рыли недавно, совсем свежий ход. Минимум арканист работал, — сказал я, обращаясь к Кадывкину. Мы потеснились, пропуская солдат Баранова. Бойцы в полной выкладке едва помещались в узком ходе. Впереди шагал одарённый земельник, срезая углы. Слышалось, как шоркает о камни обмундирование солдат.

— Ваше благородие, — остановился рядом с нами один из военных. — Детекторы отмечают Скверну. Господин полковник просит вас вернуться.

— Спасибо, идём, — кивнул я солдату. Следы плесени там, где прежде проходили силовые линии Скверны, мной пропущены не были.

— Михаил Иванович, вы в очередной раз меня поражаете, — признался Олег Степанович. — Тут ведь на самом деле были люди очень высокой квалификации, и никто ничего не нашёл.

— Значит, плохо искали, — задумчиво проговорил я, повернулся к Пановой. Оперуполномоченная склонилась над одним из мертвецов, ни капельки не пугаясь смерти.

— Яд, — сказала она, закончив анализ. — Гибель мгновенная. Не понимаю, Миша, как нападавшие вышли столь незаметно, и застали врасплох шесть человек с хорошей подготовкой?

— Никто не ждал атаки из-под земли. Один «копал», а воздушник, скорее всего, поднимал ящики, раз они оказались почти не тронуты, — предположил я. — Убивали другие. При должной координации всё пройдёт быстро и без шума. Игольники?

— Мало света, чтобы понять, — пожала плечами Панова. — Вероятно да.

— Плюс расчёт для стрельб. Большая и организованная группа, — продолжил я.

— Уровень воздушника должен быть не ниже магистра, — ухватился за высказанное Кадывкин. — Вполне обнадёживающая нить, полагаю.

Я кивнул.

Мы поднялись на поверхность, оскальзываясь на жирной почве. Выбравшись из ямы, я отряхнулся, помог вылезти сначала Кадывкину, а потом и Пановой. Огляделся в задумчивости. До границы с Изнанкой отсюда километров тридцать. Плюс ещё сколько-то до осквернённого Колодца. Ход к нему, наверняка, завален.

Стоит озаботиться безопасностью на своих землях, раз у меня в недругах армия кротов, во главе с Тёмным Зодчим.

Тёмным Зодчим, который много лет назад закрыл проект «Люций». Пока всё складывается так, как я и опасался. Аль Абас раскусил загадку Люция. Где-то ждёт ещё один бессмертный. Или не один.

— Господин Баженов, — подошёл ко мне полковник. Он держался так, словно его насадили на кол. — Я приношу свои извинения за мою несдержанность и недостойное поведение. Понимаю, что одних слов может оказаться недостаточно, и потому буду смиренно ждать вас на рыбалке, если вам всё же потребуется рыба. Но, клянусь честью, я готов вырвать себе язык за слова, которые позволил в ваш адрес.

— Извинения приняты, господин Баранов, — ответил я. — Рыбачить не пойду. Хочу выспаться.

Он кивнул мне, отсалютовав, и вернулся к руководству своими людьми.

— Пожалуй, нам пора? — предположил Кадывкин. — Скоро здесь снова будет многолюдно.

Я согласился и опять посмотрел в сторону Изнанки. Сколько же тут тоннелей может быть понарыто…