Зодчий. Книга I

Глава 5

Многорукое чудовище с двумя головами неслось через поле, иногда помогая себе передними конечностями, и с каждой секундой было всё ближе и ближе к заглушённому поезду. Я услышал, как заработало станковое орудие с крыши соседнего вагона. Трассирующие снаряды долетели до порождения Изнанки, но тут же закружились, перехваченные алой аурой и брызнули в разные стороны, будто бы являлись частью яркой цирковой шутихи. Не повезло, этого уродца техника не возьмёт. Значит, работать будут по старинке, сталью и магией.

— О май гад, — проговорил Билли Дигриаз, прижавшись к стеклу. — Это же человьек?

Я молча полез к себе в сумку, вытащил флягу, пусть и с некоторым сомнением. Ладно, здесь уже никто меня не знает, тайны можно вскрывать понемногу. Ну да, в Академии некий Михаил Баженов владел только одним аспектом, здесь же можно начать «с нуля» и продемонстрировать чуть больше. Никто не удивится. Новое место, новая жизнь.

— Куда вы, Миша? — нахмурился Билли Дигриаз. — Служба безопасности поезда должна… Или нет?

Я не ответил. Прошёл в тамбур, разблокировал дверь на улицу и выпрыгнул на насыпь. Пушки упорно работали по монстру, который бег замедлил, не понимая, что вокруг него жужжит и сверкает. Однако снаряды никакого вреда ему не причинили. Значит, как минимум, второй ранг. Мутант совершенно точно пришёл с осквернённых земель, потому что истинные создания Изнанки человеческого облика никогда не имели. Так что на наш поезд вышел один из подданных западных королевств.

— Куда вы, господин? — испуганно крикнула мне в спину Аннушка, а затем Билл Дигриаз выпрыгнул из вагона следом за мной. Выхватил клинок. Я тоже достал свой, пусть и совсем без Эха. Рабочая лошадь, не до жиру с дорогими игрушками возиться было. Резать умеет и ладно.

Правда, допускать ближний бой я не собирался.

— Вы совсем забыли про менья! — воскликнул барон. — Я умею драться, ю ноу!

Я снова промолчал, чуть прикрыв глаза и двинувшись навстречу мутанту. Слева и справа на насыпи ждали вооружённые бойцы службы безопасности, затянутые в белые мундиры. Железнодорожники в атаку явно не спешили. А один из стражей закричал нам гневно, призывая вернуться.

Возможно, они смогут справиться с таким вот гостем от западных соседей. Не спорю. Но мне надо быть быстрее и воспользоваться медлительностью белых мундиров. В воздухе послышался стрёкот лопастей, и над полем показался вертолёт ярко-красного окраса. Ага, а вот это уже Охотники. Имперские. Близко не подойдут, чтобы не потерять технику, но в замес по-любому влезут. Железнодорожники их, видимо, и ждали.

Надо торопиться.

— Но зачем, Миша⁈ Здесь же Хантерс! — удивился Билли, но всё равно побежал следом.

Я его не слушал. Земля под ногами чавкала, а значит, влаги будет достаточно. Фляга не нужна. Сырая почва, конечно, тоже хорошее подспорье, можно немножко потянуть силы и из неё. Осторожно, чтобы не повредить рану от недавнего мешочка. Здесь бы, конечно, взять паузу и укрепиться, но времени нет. Слишком большая конкуренция.

Мутант Изнанки меня, наконец, увидел. Остановился, угрожающе развёл изменённые руки в разные стороны. От поезда уже нёсся усиленный магией голос, требуя от нас вернуться. Да и вертолёт приблизился на опасную дистанцию, и из брюха машины спустились по тросу несколько вооружённых человек. Быстро они.

Чтобы усилить аспект воды, можно использовать разные техники. Лишь бы рядом был источник. На худой конец пойдёт и кровь, но там верный путь к призыву Изнанки. А могущественные Плакальщики способны разваливать противника даже в пустыне, черпая силу из эмоций и собственных слёз. Недостижимый для меня уровень, да и не собирался я его достигать. Верховные ранги водников теряют связь с реальностью и нечасто доживают до шестидесяти.

Так что у меня под рукой было обычное русское болотистое поле. Я встал, настраивая связь с водой. Старательно вспомнил момент моих страданий после попадания в этот мир, когда даже дойти до туалета было достижением из-за слабости жалкого тела, почти разрушенного алкоголем. Душевная боль — хороший катализатор для этой стихии.

Между мной и чудовищем было не больше двух сотен метров, когда Билл Дигриаз с воплем пробежал мимо меня и ринулся в атаку. Мой герой… Я выдохнул и потянулся к водяному аспекту. Часть меня будто растворилась в воде. Стала водой. По мне топали десятки сапог, во мне бурлила разнообразная микрожизнь, недоступная глазу. Я поил, я кормил, я разлагал.

И в один момент, добравшись до лап монстра, я назначил аспекту своего врага и обратился в лёд. Десяток ледяных клинков из земли пронзил ревущего мутанта. Вой монстра затих. Одна из голов недоумённо открыла человеческий рот, а затем чудище повалилось в траву.

Дигриаз остановился с занесённым мечом, повернулся ко мне с недоумённым видом. Я же присел, аккуратно разложив на земле пустые сферы. Первая заалела уже через секунду после того, как оказалась в траве. Вторая чуть позже. Затем вобрала силу третья. И на этом всё…

Энергия Изнанки — очень ценный ресурс. И мне он сейчас нужнее, чем безопасникам поезда или же Охотникам.

— Здесь запрещена охота на порождения Изнанки, господа, — раздался за моей спиной хриплый голос. Я осторожно собрал заполненные сферы, сложил их в поясную сумку, повернулся. Массивный мужчина в красной броне Охотника, с кучей свисающих на цепях артефактов усилителей да защитных оберегов. Непростой дядька. Его товарищи, только дохлюпавшие до нас через поле — выглядели гораздо прозаичнее, но силой не обделены. Все трое — адепты. А вот здоровяк Мастер, не меньше, причём ранг не скрывает, а вот школу свою спрятал.

— Это не было охотой. Самозащита, — ответил я.

— Вы очень быстро бежали самозащищаться, — с насмешкой сказал командир группы.

— Мой отец учил меня: если драки не избежать — бить надо первым.

Здоровяк расхохотался, отчего обереги на выпуклой броне зашуршали по пластикоровой поверхности. Рядом со мной встал Билл Дигриаз. Меч он всё ещё держал зажатым в руке. Я свой клинок так и не достал, обошёлся аспектами.

— А мой отец учил меня всегда делиться с друзьями, — сказал, наконец, Охотник. Без угрозы, но и без двойной трактовки. Он был недоволен, но и не давил. Мог упереться в отсутствие у меня лицензии, но тогда я бы настаивал на угрозе моей безопасности. Беседа вышла бы за пределы русского поля и перешла бы в правовое. Потянулись бы суды, стали бы богатеть адвокаты. Такое развитие событий никому из нас не надо. И мы оба это понимали.

— Ваш отец — мудрый человек. Но ведь и мы не друзья, — спокойно ответил я. — Это моя добыча и мои трофеи.

— Вы же видели наш вертолёт, — попытался зайти с другого края здоровяк. — Мы бы справились. Вам ничего не угрожало.

— Это спорно, — пожал плечами я. — Но, простите, я очень спешу. Потому не претендую на саму тушу и её снаряжение. Считайте это моим взносом в казну братства Охотников.

— Добро, добро, — закивал собеседник, сразу забыв про своё недовольство. Он махнул рукой, и его спутники тронулись с места. — Хорошего пути, господа.

Охотник слегка кивнул нам и зашагал к убитому монстру. Что-то полезное они действительно могут на нём найти, но мне нужны были именно заполненные сферы. Потому что быстро и дорого. Энергия Изнанки — ценный и универсальный ресурс, которого в новом Конструкте потребуется ой, как много. Недовольство охотников, да и моя спешка были вызваны простыми факторами. Мы — конкуренты.

И это нормально в текущих условиях. Монстры — смертельная угроза для обычных людей, но для охотников и прочих борцов с Изнанкой они едва ли не единственное средство заработка. Особенно если находишься не на официальной зарплате. Да высадившиеся с вертолёта бойцы носили двуглавого орла на груди, а значит, работали на государство, но денег много не бывает. Моё вмешательство их, несомненно, опечалило.

Но в итоге все при своих. Я получил то, что мне было нужно, и имперские Охотники ушли не с пустыми руками. Мир, дружба, пастила.

— Вы большой жьадина, Миша! Вы так торопиться ради добычи, — тихо сказал мне Билл Дигриаз. — Но вы хороший одарённый! Два стихийных аспекта! Вондерфул, ю ноу! Вы ведь выдернуть менья землёй! А сейчас вода! Вау!

— Вы тоже не так просты, барон, — хмыкнул ему я. — Нечасто мне встречаются хрономанты.

— Оу. Как вы узнали? — нахмурился Дигриаз.

— Опыт, — уклонился от ответа я. — Давайте поспешим, мне не хотелось бы продолжать свой путь до Минска пешком. Да и, кажется, я уже прогневал представителей достославных железнодорожников.

— Не всех, ю ноу, — хохотнул Дигриаз.

От поезда к нам шёл сердитый мужик в белой униформе, а в проёме тамбурных дверей застыла восхищённая Аннушка. От головы состава тем временем раздался рёв гудка. Пришла пора отправляться. Угроза миновала, зло повержено, просьба вернуться в вагоны.

— Господа, прошу вас, поскорее! — прокричал безопасник и замахал рукой. — Пожалуйста! Поезд уже опаздывает.

За нашими спинами четверо охотников потрошили тело взятого Изнанкой европейца.

— Интерьесно, кем он был до скверна? — повернулся на него Билл.

— Не интересно, — ответил я.

Поезд из Минска в Кобрин отправлялся во второй половине дня, так что в оставшееся время мне удалось обновить усилитель земельного аспекта да немного погулять по оживлённому городу. Здесь ничего не говорило о близости Изнанки. Как и во многих больших населённых пунктах, переполненных одарёнными да различными силовыми службами. Совершенно рутинный быт. Работают кафе и рестораны, в театрах играют новые спектакли, уличные музыканты развлекают праздную публику, а детские площадки переполнены счастливыми детьми.

Но, несмотря на всё это благоденствие, в городе хватало лавок, где люди, связанные с Изнанкой, могли потратить (ну, или же заработать) немножечко денег. В одной из таких я смог даже пополнить запас пустых сфер. Очень понравилась акция: получи сорок по цене двадцати. Потратился, несомненно. И резерв у меня ещё был. Вот только чем ближе к границе я буду, тем дороже они станут. А в будущем сферы точно пригодятся.

Развитые Конструкты потребляют энергию в промышленных масштабах. И если сейчас томашовский Конструкт, скорее всего, откатился на первый ранг — а он откатился, раз уж столько времени простоял без хозяина — то, например, сфер с убитого мной монстра второго ранга ему может хватить на пару дней. Однако, когда я его раскачаю Конструкт, то основной заботой будет обеспечить бесперебойное питание. Он ведь будет жрать сферы десятками в сутки, если не найти иные источники. Потерять мощности из-за отсутствия ресурсов — более чем досадная неприятность. Это уже настоящая катастрофа.

Мой новый товарищ американского происхождения попрощался со мной, едва мы сошли с поезда. Билл Дигриаз же покинул вокзал не один. Я видел его ковбойскую шляпу и дорожный плащ на перроне, где барон обнимал розовощёкую Аннушку, увлекая проводницу куда-то в город. Шустрый малый, конечно. Его совершенно не смущало обручальное кольцо на пальце красавицы. В отличие от меня американец никакой предвзятости по этому поводу не испытывал. Ну, это его жизнь и его мораль. Мне с ним детей не крестить.

Я искренне полагал, что наши дороги разойдутся в Минске. Дигриаз показался человеком импульсивным, ветреным. Из тех, у кого семь пятниц на неделе, и если он кому-то должен, то обязательно простит. Однако, когда я прибыл на вокзал, чтобы успеть на поезд до Кобрина — американец ждал меня на перроне.

— О, май жадний друг! — расплылся в улыбке барон, заметив меня. — Рад вас снова видеть! Я взьял на себья смелость и купить вам кофе!

Он держал в руках упаковку с двумя стаканчиками.

— Нет ничего чудеснее, чем ехать в путь с ароматный кофе! — подмигнул мне Дигриаз. Я взял стаканчик, благодарно улыбнулся. Что ж… Американский барон не самая плохая компания.

У меня в кармане ещё лежала его короткая рукопись, с историей про голодных бледных людей, пьющих кровь у красавиц, а потом занимающихся с ними страстным сексом. Какая-то очень странная литература, но фонило от неё Эхом — будь здоров. Я даже предложил Биллу приличную (по моим меркам) сумму за эту историю, но барон отмахнулся, рассказав, что уже издал повесть в каком-то журнальчике и ему просто жаль её выбрасывать.

Тем лучше для меня. Пока едем, может, смогу выудить у писателя ещё парочку рукописей. Ему хорошо и мне полезно. Потому что эффекты Эха в этом мире почти не использовали. Даже у антиквара Петра Васильевича Гордеева мой талант слышать осколки творческих душ в предметах был нужен исключительно для определения подлинника. Да, здесь уже знали об усилении магических свойств, когда использовался предмет известного мастера. Потому за некоторыми умельцами просто гонялись, выкладывая немыслимые суммы за их работы. Однако при этом местные артефакторы (да и не только) ещё не связывали эффекты усиления чар именно с творческим потенциалом. Полагались на магические свойства металлов, пробуждённые мастерами в процессе создания. И были частично правы: такой материал действительно выводит Эхо в слышимый местным чародеями диапазон. Но оставшийся им всё ещё был неизвестен. И этим я собирался воспользоваться.

И даже когда они выйдут на новые частоты — у меня ещё будет время, так как практичность применения Эха будет в первую очередь использована для боя. И одно дело использовать в сражении зачарованный фамильный клинок. Или даже брошь, на которую можно замкнуть пару аспектов. Всё логично и просто. Но Эхо есть и у других вещей, с которыми в битву не полезешь. У резной скамьи, например, или и у статуи древнего воина, или же у картины с кувшинками. Причём последняя может дать энергии гораздо больше дорогущих артефактов от оружейников.

Так что искусство для меня — не пустой звук, а всецело практичное применение. И писатель под рукой — ценное приобретение. Именно поэтому я остановился у небольшого лотка на перроне. Пожилой мужчина в огромных очках торговал картинами. В основном сельские пейзажи, парочка военных полотен.

— Почём? — спросил я. Продавец оживился, поднялся с раскладного стульчика.

— Вот эти по пятьдесят, вот эти по сто. Эти вот по двадцать пять.

По сто я отмёл сразу. Пустышки. Уровень Эха минимальный, возможно, художник не старался, или же просто не горел. Красиво, батально, ярко, но бездушно. А вот одна картинка источала энергию прямо запредельную. На ней был изображён рыжий котёнок, зевающий в открытое окно, за которым бежала среди зелёных лугов ярко-синяя речка.

— Эта? — указал я на картину. Художник нахмурился. В нём боролась жадность и нежелание продавать дорогую сердцу вещь.

— Пятьдесят… — выдохнул он.

— Дорого, — безжалостно заявил я, хотя готов был согласиться сразу, и отвернулся.

— За сорок отдам! — почти всхлипнул мужичок, которого явно нечасто тут вообще беспокоили покупками.

— Беру.

Отсчитав сорок рублей, я бережно забрал картину. За всё это время изумлённый Билли не проронил ни слова. Стоял рядом да с видом знатока разглядывал полотна. Но когда мы сели в вагон, он, наконец, спросил:

— Но, май друг, почему именно она? Там была такая яркая осень! Вондерфул!

Согласен, осень была хороша, но фонила сильно меньше, а денег у меня не так много, как хотелось бы.

— Люблю кошек, — просто пояснил я.

— Кошки — это банально, ю ноу, — покачал головой барон. — Красиво, но банально! Кошки и дети это, май друг, удар ниже пояс. Творческое мошенничество, ю ноу? Не знаешь о чьём писать, напиши о кошках!

Я не стал спорить. Просто посмотрел через окно поезда на лавку художника. Возможно, сюда надо будет вернуться. Когда будут деньги, конечно.

Поезд дал пронзительный гудок и медленно тронулся. Дигриаз надвинул шляпу себе на глаза, собравшись подремать, а я бережно взял картину с котёнком. Пусть и банально, но пушистик очень милый, и художник рисовал его с любовью. И красиво, и полезно. Повешу его у себя в кабинете.

Когда его отстрою.

Я отложил картину и вытянул ноги. До Кобрина ехать четыре часа. Хотелось бы поскорее, конечно. Но надо иметь терпение. Тем более что это не последний этап моего путешествия.

Потому что за Кобриным начинается пограничье. Совсем другой мир. Совсем другие порядки. У меня зажужжал телефон. Я залез в карман, вытащил мобильный и прочитал сообщение от анонимного отправителя.

'На вокзале Кобрина вас будут ждать. Не садитесь к ним в машину!

Ваш П.'

Так, а это ещё что?