Зодчий. Книга I

Глава 22

— Идут! Идут! — закричал кто-то, когда впереди показалась церковь, а вскоре навстречу нам выскочило несколько мужиков. Один из них был уже знакомым мне Кабальным, а другим, неожиданно, оказался гренадер. Я отметил для себя этот факт как положительный. Мне нужны идеологически заряженные бойцы, а бывалый солдат, определённо, понимал разницу между хорошими поступками и плохими, раз оказался здесь, а не с бутылкой дома.

Местные подхватили из наших рук бесчувственных парней и лидера сталкеров, а затем без промедления затащили в церковь. Едва пострадавшие исчезли с глаз долой, как людское внимание обрушилось на меня и охотников.

— Спасители. Спасители вы наши! Пусть Господь здоровья вам даст, деточки вы мои! — причитала женщина, до этого распинавшая Мстислава.

— Вы это, ваше благородие, может помочь, чем вам надо? — сказал здоровяк с пузом размером с бочонок. — Ну там… Мы это… Могём чего может, а?

— Пока ничем, но это может измениться, — ответил я и прошёл через расступающуюся толпу. У меня ещё много дел, да и собирать восхваления не люблю. Отвлекают.

— Что угодно просите, ваше благородие, что угодно! — продолжила восклицать мать одного из парней.

Я посмотрел на часы. Ого… Скоро уже время ужина. Вот так вот быстро день пролетел. А я всё ещё без денег. От Паулины ни сообщений, ни звонков.

— Господин Зодчий, господин Зодчий… — послышалось сзади, когда надо мной сомкнулись кроны дубов. Меня нагнала Тень, встала передо мной и стянула с головы свою мерзкую панаму. У охотницы оказались красивые кудрявые светлые волосы, пусть и чуть короче, чем я люблю.

— Вы… Вы простите меня, ладно? — опустила глаза она. — Я просто думала, что вы такой же. Ну, как все. Поэтому вела себя, наверное, не очень красиво. Вы спасли ребят, хотя не обязаны были. А я грубила. Извините меня.

Она вдруг густо покраснела, порывисто нацепила панаму обратно.

— Извиняю. Жаль, что вам приходится прятать вашу красоту, — улыбнулся я. — Понимаю почему, но всё-таки жаль.

Девушка вздёрнула голову, прищурилась, выискивая насмешку в моём взоре.

— Красота хороша на балах, а не в полевом лагере! — возразила она.

— Я же говорю, что понимаю. А вы когда-нибудь бываете вне лагеря? — поинтересовался я.

— Бываю. Когда охочусь на монстров, — нехорошо улыбнулась Тень, а затем торопливо поправила панаму и попыталась сунуть руки в карманы, чтобы почти сразу скрестить их у себя на груди.

— Если вас где-то можно будет увидеть не в боевом облачении, а в чём-то более традиционном — просто назовите мне место, я и там буду.

— Непременно. А это вам зачем? — кивнула она на отрубленную лапу церковника, меняя тему.

— Трофей. Повешу над рабочим столом.

— Кристалл?

— И кристалл тоже.

— Вы большой молодец, господин Зодчий, — покачала головой она. — Третий ранг в одиночку.

— Он был не так хорош, как тот пушкарь на лесопилке. Очень быстрый, но не очень сообразительный.

Её передёрнуло от воспоминания, но зато она расслабилась и заулыбалась.

— Ох уж этот венгерский мутант. Не хотелось бы мне ещё раз встречать что-то подобное, ваше благородие.

— Миша.

— Простите?

— Зовите меня Миша.

Она снова прищурилась, изучая меня.

— Хорошо… Миша…

— Всего хорошего, Тень, — улыбнулся я и обошёл её.

— Надя… — сказала мне в спину охотница.

— Всего хорошего, Надя, — обернулся я к ней и подмигнул на прощание.

Кристалл из лапы церковника я вывел уже в помещении Конструкта. Процесс изъятия был несложный, но требовал наличие хоть какого-нибудь дара. В этом теле мне ещё не приходилось такое проворачивать, однако вышло всё гораздо проще, чем я думал. И, в конце концов, у меня в руках оказался жёлтый кристалл. Очень неплохо. Я рассчитывал на оранжевый, хотя и от красного не отказался бы, а получилось даже лучше.

Убрав его в карман, я отнёс лапу на склад ресурсов, где автоматика поддерживала температуру, при которой мой трофей не сгниёт в ближайшие дни. Часть тела создания третьего ранга мне пригодится для Фермы Кристаллов. Пока, конечно, поставить её не могу, но в будущем непременно. Главное ими рынок не завалить потом и сбывать осторожно, соблюдая полную секретность.

После этого я вернулся к Конструкту и погрузился в медитацию, пропуская через себя фокусированный поток энергии и поочерёдно прокачивая каждый из аспектов. Этим я и занимался, пока не позвонил телефон.

Паулина.

— Миша-мишенька-мишок! У меня хорошие новости! Жду тебя! Не забудь свои часики и свой волшебный ножик, — сказала хозяйка трактира. — А ещё хорошее настроение не забудь!

Она отключилась.

— Пять тысяч рублей, — сказала Паулина, когда я вошёл в её спальню-кабинет. Она по-прежнему была в деловом костюме, но уже без очков и волосы распустила. Глаза сверкали, да и вообще красотка была на кураже.

— Это большие деньги, — хмыкнул я. — Но как я понимаю, клинок стоит дороже.

— Разумеется. Но я и так очень сильно ужимаюсь по комиссии, Миша. И это только из глубокой физиологической привязанности к тебе.

Пять тысяч рублей — деньги неплохие, когда ты живёшь один. Но в рамках поселения сущие мелочи, конечно. Однако выбирать не приходится, мои активности требуют финансов.

— Идёт, — кивнул я, положил оружие Фурсова на стол.

— Уверен? — заглянула мне в лицо Паулина. — Ведь очень хороший клинок.

— Уверен.

— Хорошо. Бумаги не подписываем, верим друг другу на слово. Потому что люди должны верить друг другу, верно? Пусть мы и недостаточно близки, но здесь, на фронтире, без этого никуда, — промурлыкала девушка. — Мне нужны реквизиты для перевода.

Она бережно развернула тряпку и вытащила из неё меч Фурсова. Осторожно потянула из ножен и сладко вздохнула.

— Прекрасная работа. Прекрасная.

Я переслал девушке свои реквизиты, и она склонилась над компьютером. Тонкие пальцы ловко пробежались по клавишам, и уже через несколько секунд мой счёт пополнился на пять тысяч рублей.

— С тобой приятно иметь дела, Миша-мишка-мишунок! — подмигнула Паулина, осторожно замотала меч обратно в тряпьё, отошла к массивному сейфу, загородив панель кодовую, а затем сунула туда свою покупку. — Теперь идём к оценщику! Там, правда, ребята из рейда пришли, и он сильно занят, но твои часы посмотрит и цену скажет. Я договорилась.

Мы вышли на улицу и двинулись вдоль трактира в прижавшийся к частоколу сарай. Рядом с ним уже стояла телега, у которой застыло двое суровых охранников трактира. В телеге лежало несколько знакомых рюкзаков с барахлом из Европы.

— Это со мной, — отмахнулась от охранников Паулина, и её громилы лишь скользнули по мне равнодушными взглядами, а мы вошли в тёплое и пахнущее лаком и деревом помещение.

Оценщиком оказался грузный тип с пухлыми губами и маленькими глазками. Лысый и с торчащими в сторону ушками. Он, пыхтя, восседал за просторным столом, залитым светом нескольких ламп. Напротив него суетился пожилой мужчина бледного вида и с хитрой улыбочкой. Едва мы вошли, как он поставил на столешницу металлическую фигурку средневекового рыцаря, кое-где побитую налётом ржавчины.

— Дрянь, — отмахнулся от неё толстяк. — Мух пугать только. Пять рублей край.

У вещицы почти не было Эха, но магия в фигурке ощущалась. Вероятно, биомантская игрушка. Не удивлюсь, если и правда от мух.

— Часы? — оценщик поднял взгляд на Паулину. — Так, Игорь, подожди. Тут быстро.

Я, не дожидаясь команды, вытащил часы артиллериста и положил на стол. Толстяк покрутил их под светом, потом прикрыл глаза и с разочарованием отложил.

— Золото. Порченое золото. Магии нет никакой. После изнанки это мусор. Выбросите и забудьте.

Делать этого я, конечно, не собирался. Особенно в свете новостей от кузнеца Тихона. Да, часы совсем не источали той мощи, которая исходила от сусального золота.

— Увы, Михаил, я верю Сильвестру Эрнестовичу. Раз мусор, значит, мусор, — сокрушённо вздохнула Паулина.

— Вы позволите немного посидеть, понаблюдать? — спросил я у оценщика. — Вещи из Изнанки — моя слабость.

— Конечно же Сильвестр Эрнестович не против, не так ли? — вмешалась Князева, и толстяк тяжело вздохнул.

— Если мешать не будете, — буркнул он, а Игорь тем временем вытащил из рюкзака меч. Положил на стол.

— А я, пожалуй, откланяюсь, — сказала Паулина. — Михаил, с вами приятно иметь дело.

Процесс оценки шёл довольно шустро. Сильвестр Эрнестович отметал одни вещички, которые после сбрасывались в ящик справа от него, затем одобрял другие, и Игорь осторожно относил их на прилавок в глубине помещения. Плюс была ниша с «барахлом на переплавку» по словам оценщика. Самая загадочная для меня позиция.

Влодава была богатым польским городом прежде, да и магия в Европе использовалась чаще, чем в Российской Империи, в основной массе развиваясь совершенно бесконтрольно. За что европейцы и поплатились в итоге. И теперь среди развалин былой цивилизации можно было отыскать очень много толковых вещей, которые либо не потеряли своего старого заряда магии, либо, напротив, приобрели его из-за влияния Изнанки.

Сильвестр Эрнестович совершенно точно чувствовал ауру предметов, определяя школы и приблизительную мощь того или иного артефакта. Без детализации, конечно. Чтобы понять перспективность предмета, нужно потратить больше времени, но в целом для конвейерного метода способностей гостя хватало. Я даже подумал, а не слышит ли оценщик Эхо. Но в чужую голову не залезешь. Работал он, в принципе, сносно. Вот только довольно продолжительное время, я совсем не мог понять, почему некоторые предметы, с отчётливым Эхом и совершенно точно с магией — вдруг отправлялись в нишу «Барахла на переплавку».

На третьем рюкзаке система выстроилась. Всё имеющее хоть какую-то ценность будет выкуплено Паулиной по рекомендации гостя. «Барахло» уйдёт за копейки, А дальше Сильвестр Эрнестович великодушно забирает у неё груду мусора на переплавку, в которой случайно затешется несколько непрезентабельных с виду, но хороших по содержанию артефактов. Полагаю, их оценщик продаст самостоятельно, когда вернётся в город, и ни с кем не будет делиться прибылью.

Ничего не теряет, получает награду от хозяйки за выезд, да ещё и обувает её. Нехорошо. Но наблюдал я за этим с возрастающим раздражением и любопытством.

Допекло же меня в тот момент, когда Игорь выудил из очередного рюкзака украшенный драгоценными камнями браслет с едва заметным Эхом.

— Вот, Сильвестр Эрнестович, как вам такое? — сказал представитель сталкеров и очень уж выразительно добавил. — Необычная вещица, правда?

— Твоя правда, Игорь, — заученно ответил оценщик, бросил на меня торопливый взгляд. — Думаю, рублей на двести потянет.

Я поперхнулся и поднялся с лавки:

— Прекращайте, а?

— Простите, что мы должны прекратить? — нахмурился Сильвестр Эрнестович, а вот Игорь испуганно побледнел.

— Цирковое представление. Этому барахлу золотая цена два рубля! Какие двести⁈ Прибыль пополам решили поделить?

— Вы, простите, эксперт? Если в вас есть талант чинить машины, это не значит, что вы разбираетесь в артефактах! — процедил оценщик. Что ж, основной мой дар он считал, но совершенно точно не почувствовал аспекты. — Однако, мало ли. Вдруг я ошибаюсь! Но в таком случае предъявите ваши документы. Что, нету? А я сертифицированный специалист по работе с артефактами! Зарегистрирован в Имперской Комиссии и штатный сотрудник Кобринского филиала! Моя репутация непогрешима!

— Ой, не топи себя, — посоветовал я толстяку. — У тебя ещё есть шанс легко выйти из этой ситуации.

— Да как ты смеешь! — взвился тот, тяжело встал. — Я еду в вашу глухомань выслушивать оскорбления⁈ Бумаги! Где ваши бумаги⁈

Он полез куда-то под стол, вытащил оттуда папку.

— Вот! Вот мои! А ваши?

Игорь из Орхово не знал, куда деться, пытаясь делать знаки оценщику, но Сильвестр Эрнестович раскраснелся весь и орал уже в голос, оглохнув и ослепнув:

— Я перед каждым встречным техномантом отчитываться не буду!

Представитель сталкеров тихо простонал и сел на табурет, закрыв лицо руками. Он знал, кто я. Оценщик же до сих пор не догадывался, что перед ним местный землевладелец, а не один из множества одарённых неблагородного сословия. Таких, как он сам. Время это исправить.

Я подошёл к толстяку и процедил:

— Ты как смеешь так разговаривать с благородным человеком?

— С благородным? Я всех благородных в этой дыре знаю!

— Господин Зодчий, простите, простите… Правы вы во всём, грешен я. Но у госпожи Князевой не убудет, там такие обороты… Она и не заметит! Простите, господин Зодчий, — Игорь плюхнулся в ноги.

— Зодчий? — севшим голосом переспросил оценщик, глаза его округлились.

— Твои односельчане здоровье в Изнанке подрывают, а ты за их спиной озолотиться пытаешься? На чужом горбу? — скривился я от злости, уставившись на крестьянина.

— Чёрт попутал, ваше благородие. Клянусь, больше никогда не буду!

— Зодчий⁈ — из Сильвестра Эрнестовича мигом выдуло всю ярость. Теперь и он понимал, с кем имеет дело. Ноги толстяка подкосились. Я перевёл взгляд на него:

— Моё предложение такое. Ты сейчас заново всё оцениваешь и оцениваешь честно. После чего прощаешься с госпожой Князевой и сообщаешь ей, что больше сюда не приедешь. Понял меня?

— Простите, ваше благородие, — проскулил он.

Я воткнул взгляд в крестьянина:

— С тобой, Игорь, я отдельно поговорю.

Тот часто-часто закивал. Заговорщики из детского сада.

— Отвратительная мелочность, просто отвратительная, — с презрением заявил я. — Надеюсь, моя позиция понятна?

Сильвестр Эрнестович покачал головой. Губы его тряслись от ужаса.

— Я проверю всё, что купила госпожа Князева, и если посчитаю, что цена завышена… То лично приеду за твоей шкурой! Ни одна твоя бумажка не поможет, понял, сертифицированный специалист по работе с артефактами⁈ После этого ты попрощаешься и уедешь навсегда. Но перед этим кое-что скажешь хозяйке, понял? Максимально авторитетно, потрясая своими бумажками.

Оценщик кивал, как китайский болванчик. И мои слова возымели действие. Сильвестр Эрнестович действительно был хорошим специалистом в отношении вещей. И всё-таки улавливал Эхо. Может, ещё не понимал как, и очень приблизительно ориентировался в нём, но среди отобранных им вещей барахла не нашлось, а среди барахла не нашлось ничего ценного. Значит, воплощать угрозы в жизнь не придётся. Толстяк всё понял сразу. Паулина отнеслась к моей проверке с недоумением, но приняла её с интересом. Сильвестр Эрнестович очень торопливо с ней попрощался, напоследок сообщив, что больше не приедет. И по нашей договорённости отрекомендовал меня как прекрасного специалиста в оценке.

Хозяйка трактира не сразу этому поверила, но позже, пока я уминал в её заведении жаркое в глиняном горшочке, пришла с четырьмя золотыми монетами. Выложила на стол передо мной и попросила оценить каждую. Ничего сложного. Одна из Изнанки, одна совершенно обычная, новенькая штамповка, одна коллекционная с хорошим ореолом истории, а ещё одна с магическим эффектом на хрономантию. Я даже время тянуть не стал, не отвлекаясь толком от вкусной трапезы, левой рукой расставил их по ценности и подмигнул, наслаждаясь изумлением красавицы.

— Мы сближаемся, Миша-мишенька-мишустик, — сказала она, собрав монеты. — Мы опасно сближаемся! Но я очень этому рада.

С Игорем я тоже разобрался. Крестьянин постоянно крутился неподалёку, умоляя меня не рассказывать о его махинациях товарищам-сталкерам. Клятвенно обещал служить мне верою и правдой, если я смолчу и готов был на всё.

Такое поведение оказалось весьма кстати. У меня же завтра будет место, где воровать нечего, да и незачем. Так у меня появился приёмщик мусора в трансмутаторе. Всего за рубль зарплаты в день. Игорь оказался чертовски рад такому повороту событий.

День можно было подытожить как весьма удачный. У меня появились деньги. У меня появились люди. У меня сильно поднялась репутация среди местных. А ещё нашёлся важный ингредиент для Фермы Кристаллов.

Ну и, кроме того, я знаю тайну порченого золота и его влияния на Изнанку. Короче, день реально плодотворный.

В хорошем настроении я двинулся в свой уголок в общей казарме, посмотрев на синий поток реогена, возводящий домик на краю обрыва. Завтра. Уже завтра буду спать в удобной кровати, в отдельном помещении, не слушая солдатский храп.

И это будет изумительно!