Закат Ра

Tat 24

Лохматые с пурпурным отливом облака заполонили небо. На темно-синем полотне они перемешивались с мерцающими точками звезд и только у горизонта, где величественной короной заходило солнце, было светло и чисто. Изумрудная, почти черная трава сплошным ковром устилала долину, раскинувшуюся меж высоких гор, убеленных макушками ледников. На одном из склонов искрилась узкой лентой река, многократно изрубленная радужными порогами. Она спускалась в долину, где продолжала путь в окружении невысоких трубчатых деревьев. Деревья, похожие на узловатые, туго закрученные канаты, тянулись к воде. Их ветви, густо поросшие длинными лентовидными листьями, шевелились. В загадочном, неустанном шевелении деревья иногда касались друг друга, вздрагивали и деликатно сплетались. Виднелись уже давно скрученные плети: затвердевшие в продолговатые веретенца они хранили внутри пульсирующий зеленый огонь.

Тиеф приподнялся на локтях. Он лежал вблизи рощицы, убегающей к горизонту вслед за тонкими изгибами реки. Осмотрел себя — себя Ра, а не вербарианца. Дышалось легко, как никогда сладко. Казалось, он очутился в сердце мира, в его лучшей части.

Когда он поднялся на ноги, то ощутил мягкое прикосновение к ступням — трава бережно ощупывала его, слегка подталкивая к воде. Он не стал противится и пошел, тем более, что почувствовал сильную жажду. У берега, Тиеф наклонился и прильнул к прохладной влаге. Когда он распрямлялся, то замер в изумлении: его отражение в реке переменилось, стало чужим, вербарианским. Ощупав себя, он убедился, что изменилось только отражение.

— Странное место, — прошипел он с тем, чтобы успокоиться собственным голосом. — Но ведь надо куда-то идти?..

— Иди вниз по течению.

Тиеф вздрогнул — с ним заговорило отражение. Рука сама потянулась к трепещущей воде. Пальцы погрузились в холодную воду. Образ в реке не шелохнулся, но в его глазах, как будто взблеснуло нетерпение.

— Хорошо, — тихо прошипел Тиеф. — Я все равно не знаю, что мне делать.

Отражение в ответ удовлетворенно кивнуло.

Ступая по мягкой вздрагивающей траве, он двинулся вдоль берега, осмотрительно и неторопливо. Странно, но в береговом пролеске, кроме шевелящейся травы под ногами и перешептывающихся деревьев, больше ничего и не росло. Пройдя совсем немного, Тиеф обнаружил, что и трава в каких-то десяти шагах от реки сходила на нет, уступая место серому безжизненному грунту. Горы, кажется, тоже расступились, сделались ниже, а снега на их вершинах истаяли.

Тиеф приостановился у одного, особенно раскидистого дерева, задрал голову и посмотрел сквозь его крону на темную синеву небес. Дерево развевалось. Было видно, как оно, в своем безрассудном шевелении, всё поднимается и опадает. Он пригладил рукой шершавый ствол. Маленькие прозрачные ворсинки, покрывающие всю кору дерева, потянулись к нему как намагниченные.

— Теплые, — выдохнул Тиеф и, отняв руку у ствола, потянулся к длинному листу. — Тоже… Теплый.

По пути все чаще встречались «плоды». Так Тиеф стал называть про себя переплетения двух деревьев. Светящиеся зеленью веретенца озаряли его путь, что стало весьма кстати, поскольку солнце закатилось окончательно. Их длина, толщина и даже интенсивность свечения сильно отличались друг от друга. Изредка встречались упавшие, видимо, созревшие плоды. Под собственным весом они вонзались в мягкий прибрежный грунт, но на том не заканчивали, а наоборот — начинали жить. Их оттого так мало встречалось, что плоды эти прорастали в новые деревья. У одного, едва проросшего, Тиеф остановился, чтобы разглядеть получше.

Огрубевшая, закрученная спиралью оболочка плода шелушилась. Кое-где, преимущественно на канавках спирали, проклевывались молодые, покрытые бесцветным пухом веточки. Из макушки ростка, как из распустившегося бутона, выглядывал пучок ярко зеленых, святящихся листьев. Не удержавшись, Тиеф прикоснулся к кончику листа и зеленоватый огонь передался ему: коготь пальца засветился, но, впрочем, быстро угас.

Тиеф даже не пытался объяснить себе, как попал сюда. Его мысли и чувства полнились умиротворением, не оставляя места чему-то еще. Он просто шел, наслаждаясь своим неожиданным положением, отдавшись ему целиком. Изредка в голове, как искры, вспыхивали мысли, невнятные, тревожные, но тут же и гасли с непринужденной безвозвратностью.

У излучины, где река вдруг круто забрала влево, русло раздвоилось, образовав вытянутый и довольно просторный остров. Тиеф и не подумал бы перебраться на него, но, как нарочно, ствол упавшего дерева мостил туда дорогу.

Перебираясь через реку, он глянул вниз на неспешный блеск прозрачной воды. Ему представилось, как он падает в поток, разбухает за мгновенье и идет ко дну. В этом представлении, сильном, лишенном страха перед смертью, было что-то действительно невозвратное. Так, если утонуть здесь и сейчас, то все оборвется. Не он сам, а этот лес прекратит существовать.

Остров отличался от леса. Деревья здесь стояли плотнее друг к другу, отчего плодов сияло на порядок больше. Листва стала длиннее, уже и напоминала светоуловители Ра. Сами деревья уплотнились в кряжи, не тянущие ветви к солнцу, а черпающие свет из обилия собственных плодов. Раскидистые кроны остались на том берегу. Деревья острова красовались несколькими, особо выдающимися ветвями, а все остальные — коротенькие — жались к стволам.

По мягкой, истончившейся траве, Тиеф медленно шел к деревьям. Оттуда, из плотной густоты, доносился прерывистый свист. Вибрирующий звук не принадлежал одному источнику. В нем слышалось многоголосье, какая-то торопливая непонятная болтовня. Аккуратно, стараясь не прикасаться к стволам деревьев, Тиеф стал пробираться вглубь. От нечаянных прикосновений стволы вздрагивали и отодвигались, сторонясь пришельца, чем напоминали живую толпу, застывшую пред чарующим зрелищем. С каждым шагом деревьев становилось все больше, они стояли все плотнее и, даже с услужливой уступчивостью, Тиеф едва мог протиснуться. Наконец, в плотном сумраке дебрей, забрезжили просветы. Задыхаясь от волнения, он налег из последних сил и ввалился в яркий свет.

Его взору открылась большая поляна. Овальную, вытянутую соразмерно острову, ее обрамлял сплошная стена из деревьев. Их ветви и листья переплетались в вышине, вились и образовывали едва проницаемый для звезд купол. Из шатра листвы, из плотного строя деревьев — отовсюду свисали плоды. Большие и маленькие, яркие и не очень они наполняли полость леска зеленоватым светом. Но не это приковало взгляд Тиефа. Он увидел их, увидел тех, кто свистом, исподволь, заманил его сюда.

Плоды, самые маленькие из тех, что встречались ему. Созревшие, ярко сверкавшие макушками они… Бегали. На маленьких ножках, размахивали тонкими ручками и свистели. Тиефа, кажется, они не заметили.

Резвящиеся на поляне малыши напоминали Ра. Только не в пример меньше и шустрее. Они гонялись друг за другом: касались ручонками светящихся косм и тут же бросались наутек, унося с собою частичку выхваченного света. Время от времени эта игра, сопровождающаяся неустанным писком, как-то спонтанно выстраивалась в хоровод. Потом они устремлялись к ручью, петлявшему тут же на краю поляны, и купались в нем. Выбравшись, снова бросались в свою нескончаемую игру.

Тиеф все понял. Он видел прошлое своей расы, ее самое начало, когда планета только-только задышала жизнью. Именно в таких скрытых уголках и появились Ра. Верно, что эта полянка не первая и не последняя на их пути. И что вот эти малыши вырастут в могучих архисториков. Тоскливая, холодная игла отчаяния пронзила вдруг Тиефа. Он видел, как встретились начало и конец, и как роковому исходу нечего сказать счастливой завязке. Просто нечего…

Медленно, точно онемев от удручающей мысли, он поднялся, и тут же оказался замечен ватагой малоросликов. Они окружили его и, не переставая насвистывать, забегали вокруг, в своем веселом хороводе. Тиеф растерянно крутил головой, хотел сосредоточить взгляд на каком-то одном, но никак не получалось. Малыши носились так прытко, что вскоре у него закружилась голова, и он сел на хвост, чтобы не упасть. Едва он сделал это, как один, особо резвый малец, прыгнул ему на руки. Легкий, точно пустой внутри, он задорно просвистел что-то. Как по сигналу все остальные тоже взобрались на Тиефа, обнимая и щекоча его.

— Прекратите, слезьте с меня, — запротестовал было он, но выдохнул и смеясь повалился на траву.

Малыши смеялись вместе с ним, радуясь нежданному гостю и совершенно не боясь его. Кое-как выбравшись из развеселой кучи-малы, Тиеф поднялся на ноги и вдруг увидел, у самой кромки ручья, другого Ра. Не такого как он — изящней и светлее, но и отличного от малышей. Незнакомец поманил его рукой и Тиеф, в сопровождении резвой компании, пошел на зов.

Едва он приблизился, как малыши оставили его и окружили незнакомца. Только один из деток, тот, что прыгнул к Тиефу на руки первым, остался с ним, удобно примостившись на плече. Взрослый Ра присел, развел руки и малышня, как по приглашению, укрылась в его объятьях. Притихла.

— Здравствуй, одинокий гость. Кто ты? Я вижу, но не узнаю тебя.

Предрассветно тихий голос, очаровал своей чистотой. Казалось, что это журчит ручей, поет лоза на ветру или звенит горный хрусталь. В нем слышалась безупречность, свойственная лишь природе.

— Ну как же, мамень. Это я твой любимый отрок, Крайтер, — произнесенные вдруг и не своим голосом слова, заставили Тиефа отшатнуться. В недоумении и тревоге он видел, как на его месте остался стоять тот, чье имя было произнесено.

Светловолосый, в белом плаще, блестящих ботинках и с металлическим диском в руках… Крайтер обернулся через плечо, так, чтобы Тиеф, оставшийся за спиной, увидел краешек его ухмылки.

— Крайтер? Среди моих детей нет никого с таким именем.

— Ну, вот еще. Я стою здесь перед тобой, а ты говоришь, что меня нет. Обними лучше своего сына, Теньеге. Я так давно искал встречи с тобой!

Тиеф вздрогнул всем телом. Теньеге! Он предчувствовал это с того самого мгновения, как увидел ее, но осознал только сейчас, когда в роль вошел Крайтер и когда стало слишком поздно. Но поздно для чего? Чего он хочет?

Не дожидаясь ответа, Крайтер размашисто зашагал навстречу к Теньеге. Она спешно поднялась и малыши тут же кинулись в тень деревьев. В глазах Теньеге блеснул страх. Она растерянно, мелкими шашками пятилась, безотчетно выставив перед собою руки, тщась хоть как-то защитить себя. Не обращая ни на что внимания, Крайтер подошел вплотную и заключил ее в свои широкие объятья.

— Ма, — протянул он, стиснув ее так крепко, что даже Тиеф услыхал приглушенный хруст. — Я так скучал!

Последняя фраза, произнесенная сквозь зубы, выплеснулась напряженным рыком. Крайтер, обхватив Теньеге обеими руками, тянул ее вверх. С хрустом, с каким-то хлюпающим мокрым треском он вырывал ее из земли с корнями. Глазам верилось с трудом. За мгновенье до этого Тиеф отчетливо видел, как она пятилась в тщете избежать объятий Крайтера, но теперь… Теперь она беспомощно трепетала в его руках, обезображенная снизу переплетением корней.

Когда последний корешок вышел из земли, произошло нечто странное. Раздался звон, как от лопнувшей толстой струны, глухой, глубокий, излившийся воющим стоном. На уединенную поляну обрушилась кромешная тьма.

Тиеф и моргнуть не успел, как поляна воссияла вновь, только зловещим багровым цветом. Плоды на ветвях обратились в продолговатые корзины, наполненные горячим углем. Сами деревья оскалились голыми ветвями, сквозь сучья которых бушевал пожар.

Плечо нестерпимо обожгло, Тиеф вскрикнул и инстинктивно шарахнулся в сторону. На пожухлую траву упал шипящий уголек — малыш, что до этого выбрал его своим. В обезображенной огнем фигурке едва ли можно было угадать прежнего живчика. От ручек-ножек не осталось и следа, обугленное тельце, неестественно изогнутое и кривое, испещряли огненные линии так, будто внутри еще пылал огонь. Пламень проступал из пустых глазниц. Красными, огненными слезами.

Тиеф опустился пред несчастной головешкой, взял ее в руки и изо всех сил прижал к груди. Жгучая, телесная боль едва ли заглушила безнадежную тоску, разрывающую его нутро на части. Кора Тиефа зашипела, задымилась, но он только крепче притиснул уголек как бы силясь протолкнуть его внутрь себя. Сквозь гул лесного пожара, раздался отчетливый и сухой треск, как если бы лопнул крупный орех. Медленно, страшась рассыпать трупик, он отнял руки и увидел горящую у него на груди отметину в форме малыша. Тельце, голова, ручки-ножки… Огонек прогорал внутрь него безболезненно и даже приятно. Впервые его нутро наполняло что-то светлое, теплое и одновременно свое.

Появился Крайтер. Он волок застывшую и немую Теньеге, точно вырванное с корнем дерево.

— Ты закончил? — бесцеремонно вторгся он в его замешательство. — Закругляйся, а то не успеем.

— Куда? — вытаращился на него Тиеф, который, за стремительностью событий, совсем позабыл о товарище.

— Наружу, — отрубил Крайтер и заспешил дальше, сквозь пылающий факелом лес.

Какое-то время Тиеф молча, в сильнейшем отупении, смотрел вслед такому нелепому Крайтеру, но вдруг очнулся, похлопал себя по груди, осмотрел место, где должен был гореть огонек. Тот исчез, оставив на память только грубый шрам.

Огненный лес не хотел отпускать Тиефа. Горящие ветви цеплялись за него крючьями, хлестали по глазам, осыпая ворохом искр и мелких угольев. Прикрываясь руками и двигаясь у самой земли, он старался не упустить из вида Крайтера, уверенно пробиравшегося сквозь огненное пекло. Узкая тропка, которою он оставлял за собой, как будто смыкалась пред Тиефом, то упавшим суком, то пламенным вихрем. Задыхаясь от жара, припадая дышалом к самой земле, он готов был сдаться, но всякий раз внутри что-то толкало его двигаться дальше.

Ослепленный, выдохшийся и почти оглохший он выбрался на берег реки. От пламени пожара вода почернела, сделалась мутной и густой. Тиеф поднялся с земли, неровно шагнул раз, другой, запнулся и упал, угодив руками и головой в воду. Влажное и мягкое течение точно втягивало его, поглощало, но ему сделалось все равно. После нестерпимого жара, прохладная вода, пусть и гибельная, стала желанной. Вдруг его рывком отняли от забвения, и поставили на землю. Сквозь мутную пелену застилавшую глаза Тиеф угадал лицо Крайтера. Его рот нервно и широко раскрывался — он что-то кричал.

— На бревно забирайся! Я говорю верхом на бревно на это, скорее! — расслышал, наконец, Тиеф и растерянно заозирался, ища взглядом упомянутое бревно, но ничего кроме Теньеге не заметил.

— Какое?.. Бревно?

— Вот! — Крайтер нетерпеливо указал рукой на Теньеге. — Скорее, дружище, скорее!

Его слова, а главное беспокойный, встревоженный тон, подтолкнули Тиефа. Он неуклюже взгромоздился сзади Теньеге и навалился спиной на переплетенье землистых корней. Крайтер бултыхнулся в воду, погрузившись в поток чуть ли не по грудь, выволок бревно на течение и забрался на него сам. В руках у него появилось весло, и он энергично погреб вниз по течению.

— Теньеге, бревно, Теньеге, бревно, бревно, бревно, бревно… — машинально бормотал Тиеф, уставившись невидящим взглядом в спину Крайтера.

Мимо проплывал краснеющий лес. Тиеф если и видел его, то боковым зрением и понимал творящееся, лишь отчасти. Белая, подернутая отсветами огня спина Крайтера двигалась размашисто и быстро. Мерные всплески весла как будто отбивали ритм сердца.

— А ведь оно и впрямь в унисон бьется, — прошептал Тиеф и как будто очнулся. — Крайтер! Дай мне гребушу, я тебя сменю.

Крайтер оглянулся на Тиефа долгим странным взглядом, затем молча отдал ему весло, но… И свое же оставил при себе. Теперь они налегли вместе и бревно поплыло заметно быстрей.

Накреняясь то влево, то вправо, Тиеф изредка выхватывал взглядом голову Теньеге, ее застывшее, точно искусно вырезанное лицо. В спешной гребле оно то появлялось, то скрывалось за спиной Крайтера, то окуналось в воду, то снова всплывало над ней. Сперва Тиеф не обращал внимания на лик, но чем дальше, тем пристальней вглядывался в него, жадно ловя глазами каждый момент появления. Ему чудилось, будто в лице творились перемены. Неуловимые, тонкие как воздух. И вот, в один момент, когда лицо Теньеге вновь вынырнуло из-за плеча Крайтера, она открыла глаза и впилась в него ледяным, ненавидящим взглядом.

— Держись!!! — в тот же момент истошно возопил Крайтер.

Тиеф не успел даже испугаться. Река, вдруг оборвалась, низвергнув их в кромешный водопад.

Он с криком вырвался из кошмара, но с жесткого ложа не сорвался — путы не дали. В тишине каверны его судорожное дыхание резонировало с сумасшедшим биением сердца и казалось, что это весла — их торопливые весла — шлепают по воде.

Внезапно раздался дробный топот, на стенах заплясали тени. Его окружила группа архисториков. Сколько бы Тиеф не вглядывался в их лица, Крайтера он отыскать не мог — того не было среди вошедших.

Тиефа освободили, но для того, чтобы привязать к длинной и толстой жерди. Ослабший и растерянный, он даже не пытался сопротивляться, а только продолжал с мольбою заглядывать в лица архисторикам.

Извилистым коридором они вынесли его в предрассветную прохладу и торопливо понесли прочь от пещер к четко означенной границе, за которой простиралось море песка. Архисторики молчали. Тиеф слышал только глухое шипение воздуха, всасываемого их дышалами, да расстроенный шорох с трудом передвигаемых ног. Наконец, процессия добралась до небольшого каменного островка. Здесь его руки и ноги привязали к двум вертикально вкопанным столбам, бросили, и он повис на веревках, как надломленный крест.

Стало тихо. Вслед за архисториками куда-то пропал и ветер.

— Крайтер… Ты ведь обещал…

Тиеф с трудом приподнял голову и посмотрел на далекую горную гряду над которой светлело небо. Там звезды уже померкли. Еще чуть-чуть, еще немного и первый луч солнца коснется земли, а тогда…

Глухой, басовитый рык сотряс всю округу. От этого длинного рокочущего воя затряслась под ногами земля, и Тиеф почувствовал, как его грудная клетка задрожала. Это был груху. Тот самый хозяин пустошей, которому его жертвовали.

Едва солнце взблеснуло над изломами гор, он явил себя. Груху вынырнул из песка, на долгое мгновенье заслонив извилистым телом разбуженное солнце. Древнее чудище, чьи размеры приводили в трепет, нырнуло обратно, взметнув океан песка. Над тяжелой пеленой поднялась его голова — огромная круглая пасть, ощетинившаяся рядами острых зубов.

Груху увидел свою жертву и, обратившись к небу, закричал еще сильнее и истовее. Затем он пронзил тучу песка и ринулся к Тиефу. С каждым ударом сердца груху не просто приближался, а вырастал до размеров едва ли сопоставимых с прежними. Он остановился шагах в двадцати от Тиефа, заслонив собою все небо. Чудовище задрало голову и очередной раз огласило пески своим тяжелым воем. Близкий крик едва не порвал Тиефа в клочья. Он оглох в глазах потемнело и только упрямое сознание не оставляло его.

— Крайтер, ты ведь обещал, обещал!..