Закат Ра

Tat 10

Сейвен сидел у изголовья кровати и бездумно глядел на спящее тело. Глубокое дыхание, безмятежный и вполне обыденный вид крепко спящего человека вводили в ступор. Если бы не шорохи переодевающейся за его спиной другой Разиель, можно было подумать, что ничего и не произошло. «Так, зашел среди дня посмотреть, как спит боевая подруга».

То, как ему удалось выдернуть ее из неведомого омута, походило на чудо. Он действовал решительно, но вместе с тем интуитивно. Будто он уже сталкивался с чем-то подобным, но так давно, что успел забыть. «Я-то забыл…» Сейвен перевел взгляд с лица спящей на свои ладони. «А руки все еще помнят».

Как происходит залипание во времени, Сейвен понял. Достаточно было сильной эмоции. Так случилось днем ранее, так вышло и сейчас. «Совпадение?» Для чистоты суждений не хватало простого эксперимента, но ставить его совсем не хотелось.

Разиель закончила с туалетом, подошла к кровати и натянула покрывало на лицо спящей, точно саван. Казалось, расколотое естество больше заботило Сейвена, нежели ее саму.

— «Все равно мы сейчас ничего не сделаем», — объяснила она, но Сейвен уловил трепет, скрывающийся за небрежным тоном. — «Остальным знать о случившемся пока не стоит. Ты сможешь сыграть как надо?»

Он невольно ухмыльнулся, вспомнив момент, когда они с Диз, преображенные во франтов, стояли в кабинете протектора и сочиняли визитатору о представлении с доларгами. Воспоминание не ускользнуло от внимания Разиель и она укоризненно посмотрела на Сейвена.

— «Сочинял не ты, а Диз. Так что будет лучше, если и теперь ты будешь помалкивать».

«А, так ты уже во всем разобралась. Как насчет меня? Может, посветишь в детали?»

— «Не злись», — она присела на край кровати напротив Сейвена и виновато заглянула ему в глаза. — «Ты ведь сам знаешь, что мне страшно, так что…»

«Списать все грубости на страх. Хорошо я понял».

С минуту Разиель молчала. Сейвен чувствовал ее как второго себя. Глубже и отчетливей, чем Айро. Сожаление, боязнь, нетерпение… И еще тысяча других дум и переживаний, за которыми он не успевал. Разиель соображала гораздо проворней своей сестры.

— «Прости», — наконец извинилась она. — «Мое существование теперь напрямую зависит от тебя. Одним хранителям известно, что произойдет, если у тебя случится новый припадок».

«Вот кем-кем, а припадочным меня еще не называли».

— «Это только слово, но оно ближе всего характеризует твои… Срывы. И неудивительно, что именно эмоциональный всплеск выступает катализатором, ведь ментальность осязает мир через тело. Чувства это кисть, фиксирующая на полотнище мыслей тебя самого. Так созидаются личности каждого вербарианца. Чем богаче на впечатления жизнь, тем выразительней и ярче ментальность. Так обстоит дело. Но не с тобой, Сейвен. В припадке ты словно пронзаешь эмоцией разум и оказываешь на той стороне… Хм. Меня ты записал на обороте…»

— «Вот еще. Если ты на моем обороте, то кто записывает все остальных?»

— «Планета. Я говорю о кошмарах навеянных ею. Она воздействует на самую мощную и древнюю эмоцию — на страх. Ужас может разорвать эмоциональный замок, вынудить ментальность отказаться от тела в пользу сна, как более надежного прибежища. Сон, воплощенный генизой Земли, способен дать ментальностям чувство… Покоя, защищенности… Я не знаю! Но главный мотив заключается именно в подмене личностных ощущений, на фальшивые. Когда это произойдет, реальность станет сном, а сон — реальностью».

«Кажется, я начинаю понимать. Ментальность не может существовать сама по себе. Ей нужно либо тело, либо гениза. То, что может дать ей возможность осязать себя. Эмм. Чувственно».

— «Да, это так», — Разиель улыбнулась.

— «Ну а как же Вечность Кетсуи-Мо? А Крайтер и его креатура? Они ведь тоже как-то существуют».

— «В Вечности все просто: тела спали, а ментальности видели дивный сон. Бесконечно долгий и контролируемый сон. Когда тело умирало, ментальность вливалась в генизу Вербарии, где ей и положено быть после исхода. Крайтер же… Он стал центром. Нет, не так. Крайтер стал маленькой генизой, вокруг которой собрались ментальности».

«Если так, то у генизы планеты тоже должен быть центр».

— «Видимо да, но я не знаю что это».

«А, может, кто?»

— «Прошу, давай оставим. На самом деле я совсем не понимаю, как все это устроено».

«Ладно, как скажешь. Давай к насущному. Как тебя вернуть обратно и уберечь остальных знаешь?»

Говоря про остальных, Сейвен невольно вспомнил о Диз. Он уже привык, что без Айро их отношения стали действительно сокровенными. Воображение преподнесло образ, где он и Диз уединились вместе с… Разиель. Тут же подоспела другая картина, где Разиель и Крайтер, но уже с лишним Сейвеном.

— «Да, проблемка», — Разиель засмеялась, и Сейвен только сейчас сообразил, что они не говорили, а обменивались мыслями. — «Но это не самое худшее, что могло бы случиться. Я думаю, что смогу вернуться в себя. С помощью Крайтера. Как уберечь остальных без его помощи я не знаю. Но пока буду узнавать, всем лучше не смыкать глаз».

«Енисей так и предложил, но вот Олаф что-то… Кстати, Олаф!» И Сейвен бегло припомнил сны протектора. Мысленный пересказ взволновал Разиель больше, чем того можно было ожидать.

— «А о чем говорили остальные»?

Пришлось напрячь память и выборочно обдумать несколько других кошмаров.

Разиель погрузилась в раздумья, да так глубоко, что Сейвен потерял всякую надежду уследить за светом ее мыслей. Он видел только узловые образы, но они мало о чем говорили. Лес, ночь, сияние бесплотных тел, спящий купол, Крайтер, гениза Вербарии, снова Крайтер, миллионы тел окружают его, спящий купол, Олаф… И так далее.

Оставив попытку разглядеть за деревьями лес, Сейвен и сам призадумался. Продержаться двое суток без сна в принципе не так уж и трудно. Кроме того, судя по Олафу, можно выдержать три сновидения к ряду. Только нужно ли? После этих угнетений протектор выглядел крайне отвратительно. «Получается, что те, кто продрых всю ночь и видел только один сон, легче отделались, чем он, просыпающийся после каждого кошмара».

«Разиель, а что ты видела во сне?»

— «Что я видела?» — отозвалась Разиель и его коснулись обрывки тех воспоминаний, о которых он спрашивал. — «Я будто проснулась на нашей солнечной поляне, в центре большого леса. Ты ведь помнишь эту поляну? Место, где ты впервые познакомился с Айро?»

Сейвен кивнул, припоминая свой далекий, последний сон.

— «Это была наша полянка», — Разиель печально вздохнула. — «Как же давно это было… Я придумала эту полянку еще задолго до того, как познакомилась с Крайтером. На ней же я впервые встретила Айро… С ней, с этой поляной, очень много связано и… Наверное, поэтому я там и очутилась. Сон оказался осознанным лишь отчасти, ведь я уснула по-обычному, без подготовки. Так что не удивляйся моему безрассудству. Я как будто проснулась на земле у стены избушки. Проснулась я от того, что замерзла. Огляделась и поняла, что на полянке одна. Трава блестела в лучах ясного солнца точно стеклянная, но оказалась только сырой и холодной. У края поляны, между двух бревен, горел костер и я пошла к нему, чтобы согреться. Села на бревно и удивилась — костер дышал холодом. А еще в огне сверкали голубые искры которые не тухли наравне с обычными костровыми, а уносились к небу. Я попыталась схватить одну, вторую, третью, но они проходили сквозь пальцы, как сквозь туман. Пока я скакала вокруг костра, огонь переменился. Он стал ритмичным, а языки пламени приобрели человеческие формы. Теперь в костровище плясал не огонь, а… Я сама. Или, как я теперь понимаю, образ моей ментальности. Я уселась на бревно и стала наблюдать за танцем. Недурственно зрелище, надо сказать. Просто я никогда не танцевала и не могла представить, что могу выглядеть… Так».

«Не отвлекайся. Из рассказа я пока ничего не вынес, кроме самолюбования. Я мог бы представить, как твоей танцующей наготой любуется Крайтер, но не ты сама. Для женщин это норма?» Сейвен видел ее. Видел, как в узком костровище билось воспоминание Разиель. Прекрасное, трепещущее страстью воспоминание, которое Сейвен поспешил оборвать от беды подальше. «Ну, так что дальше?»

— «Дальше?» — Разиель как будто не заметила впечатлений Сейвена и вдумчиво продолжила. — «Дальше она стала звать меня. Прямо в огонь, которым сама и была. По всей видимости, гениза планеты толкает инородцев на самоубийство. Во сне это как подмена точки зрения, когда ментальность уверывает в смерть тела и следует за отражением в генизу. Хм. Судя по вашим наблюдениям, добиться этого планете с первого раз не удается — жертвы просыпаются под впечатлением необъяснимой угрозы. Это своеобразная подготовка, за которой следует вторая, третья попытки… До тех пор, пока жертва окончательно не раствориться во сне».

«Как ты?»

— «Как я».

— «Мне до сих пор не понятно, как гениза схватила первой именно тебя».

— «Я сама виновата. В тот момент мне казалось, что я контролирую сон. Пляска закончилась, и мое отражение всецело отдалось зову. Но я просто смотрела и ждала, что произойдет дальше. А дальше вспыхнул лесной пожар. Вот уже горела поляна, и бревно на котором я сидела. Горело все, кроме костровища, ставшего островком прохлады. Мое отражение обратилось в ледяную статую, таявшую прямо на глазах. Очень быстро, если не сразу, от нее осталась только лужа. Вот тут-то бы мне и проснуться, но… Но я подошла к костровищу и погрузила ладонь в воду. Дна я не нащупала и тогда полезла в нее ногами. Обволакивающая прохлада овладела мной. Было приятно как… Это было как искупаться в чистом озере жарким днем. Приятно, но обманчиво. Когда я опомнилась, стало уже поздно. Вода поглотила меня целиком, точно трясина. Хм. Знаешь, сейчас вспоминая произошедшее, мне кажется, что я погрузилась в генизу земли. Во тьме я слышала множество голосов, слившихся в гомонящую реку. Я видела жизни, стиснутые до неуловимых мгновений, чувствовала, как они наполняют меня, становятся частью меня… Нет, нет. Все не так. Этоярастворялась в прожитом. Но тут появился ты. Ты раздвинул этот живой омут одним только голосом. Я слышала тебя ясно, как… Как глубокой ночью виден свет фонаря. И я пошла… Поплыла к тебе… И к себе. Я точно просыпалась ото сна длинною в жизнь, припоминая все то, что мне снилось. Так я двигалась от рождения до последних мгновений, пока не переступила порог комнаты. В застывшей серости живым был только ты. Я позвала тебя, ты обернулся, а окружение вспыхнуло, точно с него сдули пыль. Вот, собственно, и все».

Обращенные к нему мысли закончились. Остались только сторонние думы, над которыми явственно звенело ожидание Разиель. Но Сейвен не реагировал. На протяжении всего рассказа он неотрывно смотрел на плавные изгибы покрывала, скрывающего настоящую Разиель. В какое-то мгновение ему стало казаться, будто спящая шевелила губами, сообразно звучащим в его голове словам. Легко, точно от шепота ткань у лица тревожилась. Тревожилась… Несколько раз он порывался сдернуть покров, но голос рассказчицы всякий раз останавливал его, возвышаясь в самые неподходящие моменты.

Но вот повествование закончилось, а вместе с ним и шевеленье. Сейвен медленно потянулся к краю покрывала. Пальцы его дрожали. «А вдруг она не спит? Вдруг из генизы в нее забрался кто-то?» Взявшись за ткань, Сейвен зажмурился. Сердце прыгало в груди тяжелым резиновым мячом. «А что если там Айро? Или… Что если это я сплю, и все снится мне?»

— Проснись, проснись, проснись! — запальчиво прошептал он и сдернул покрывало.

— Ну что, поставил свой эксперимент? — голос Разиель зазвенел бубенцами. — По крайней мере, теперь ясно, что происходит со мной в этом твоем состоянии.

Сейвен посмотрел на то место, где сидела Разиель, но увидел лишь одежду, которую словно примерил человек-невидимка. Рукава блузы, ворот, вырез декольте, свободный пояс и обнаженные икры светились пустотой. Разиель же воспарила той самой соблазнительной нимфой, которую Сейвен видел танцующей в костровище ее сна.

— Это что-то невероятное! Слышишь, Сейвен? Я летаю! — шумно восторгалась Разиель и проплыла мимо, коснувшись его щеки распущенными волосами.

Она засмеялась… Весело, беззаботно — Сейвен никогда не слышал такого ее смеха. Люди, отягощенные повседневностью, так не умеют. «Но разве кто-то слышал, как смеются ментальности?»

— Как же это… Хорошо! — продолжала восхищаться Разиель, витая у самого потолка комнаты. — Я точно в осознанном сне, только осязаю все острее… И не могу менять окружение, как хотела бы. Жаль. А ты слышишь мои мысли, Сейвен? Я твои — нет.

— Нет. Только твой голос. Прости, я не хотел этого… Припадка. Не потому, что не хотел тебя увидеть вот такой… То есть… То есть я хотел, но думал совсем не об этом.

— Теперь уже все равно, — она спустилась на землю и с любопытством разглядывала запечатленную в пустоте одежду. — Я точно избавилась от тела и… Как ты думаешь, кто я теперь? Отчужденный репликант?

— Понятия не имею, — Ему показалось, что Разиель совершенно не заботила ее нагота. Как и то, что он лицезрел ее такой. — Но ты похожа на свою мать. Только ты не безумна. Надеюсь. Так что репликант — да. Но отчужденный ли?

— Хотелось бы я знать, — со вздохом отозвалась Разиель и подняла на него глаза. — Думаю, безумие не обязательно должно способствовать отчуждению. Крайтер ведь нормален. Но вот что действительно должно быть, так это власть над естеством. Оттого они и отчужденные, что действительность не имеет над ними силы. И, знаешь, я чувствую в себе эту силу. Вот только не могу дать ей хода.

— Возможно оно и к лучшему. Неужели ты и впрямь хотела бы навсегда отречься от генизы?

— Я… — Разиель огляделась так, словно кто-то мог подслушать их, и продолжила шепотом. — Не знаю. Какой генизы? Генизы земли? В нее я точно не хочу вливаться. Не хочу стать каплей чужого океана. Но это и не главное. Главное, что Крайтер… Он. Он! Не может. Никогда не сможет. А если так, то зачем мне гениза? Каждый день я просыпаюсь с мыслью, что мы разлучены. Вечностью. Я умру, а он останется. Тут. Навсегда. Мы никогда не найдем друг друга пусть даже и в чужой генизе, ведь ему путь туда закрыт! А теперь спроси меня еще раз, хочу ли я стать отчужденной?!

Будь Разиель столь же проницательна как в действительности, она наверняка прочла б в мыслях Сейвена разгромный довод:

— Но ты здесь, в моей голове. И связана со мной, как со своим телом. Я могу понять вас. Сам такой же. Только идти под ручку вместе с вами мне претит.

— Потерпи еще немного, прошу, — Разиель опустилась на колени и сложила ладони в мольбе. — Мы найдем способ, как выпутаться. Еще чуть-чуть, Сейвен. Вернется Крайтер и что-нибудь придумаем.

Глаза ее блестели светом внезапно обретенной надежды. «Странно, что она говорит мне это сейчас. И именно — говорит. В действительности я и намеков не слышал о ее терзаниях. Ни раньше, ни сейчас, когда она стала как на ладони. Видимо все настолько было безнадежно…»

Внезапно его обожгло чужое присутствие. Сейвен замер, инстинктивно напрягся и медленно поднял голову. По ту сторону кровати, в каком-то метре от них, прямо из стены смотрела Айро. Он сразу узнал ее, хотя облик девочки изменился. Она выглядела старше, черты лица огрубели, уголки губ опустились, глаза сузились… Тяжелый, угрожающий взгляд буравил Сейвена, но… Это был ее взгляд. Она подняла руку и указала пальцем на сестру.

— Что случилось? — Разиель, наконец, заметила его оцепенение. — Куда ты смотришь?

Она обернулась и в то же мгновение ярчайшая вспышка озарила пространство, возвращая миру былую динамику. Он сидел на табурете с разинутым в удивлении ртом.

— «Эй», — Разиель дважды щелкнула пальцами у него под ухом. — «Ты здесь? На секунду как будто исчез. Сейвен?»

— А? — механически отозвался он. — Что такое?

— Я говорю, — Так же вслух ответила Разиель. — Ты как будто исчез. В смысле не ты сам, а присутствие твое в моей голове.

Пустота. Ни одной отчетливой мысли. Все перечеркнуто, скомкано и разодрано в клочья. Во что верить? Сейвен не знал. «По крайней мере не в свой рассудок. Дарен был прав. Я схожу с ума».

— «Что случилось? — голос Разиель зазвенел тревогой. — Тебе привиделось что-то? Что?! Сейвен, соберись!»

«Ну вот, теперь она ничего не помнит. А она ли это?»

— Ты о чем? — от волнения Разиель подскочила с места и схватила его за отворот куртки. — А ну, вспоминай! Живо!

Не составило большого труда припомнить наваждение, включая взрывную концовку. Лицо Разиель, выражавшее до того озабоченную раздражительность, вытянулось в крайнем удивлении.

— Как это? Это была я?! — обескуражено воскликнула она. — Я… Я ничего такого не помню. Я не должна была этого говорить! Никому!

— Постой…

— Нет! Это ты постой! Как ты?!. Что ты сделал со мной?!

— Да выслушай же ты! — повысил голос Сейвен. — Сядь.

Разиель презрительно скривилась, но все же уселась на край кровати.

— Я не знаю, откуда это все взялось, но ты была собой! От начала и до конца. И нет ничего страшного в твоих откровениях. Ты что, не заметила самого главного?!

— Чего именно?

— Айро, ведь! Айро! Она же была там, ты видела ее! В самом конце!

— Нет. В твоих воспоминаниях ее нет.

Теперь настал черед Сейвена удивляться.

— Как? Не видела… Вот же она! Проникай.

Разиель вздохнула, прикрыла глаза и сосредоточилась на воспоминании.

— Ну? — Нетерпеливо теребил ее мысли Сейвен.

— Ничего. Последнее что я вижу, это то, как ты уставился в стену. Я спрашиваю, мол, что случилось, оборачиваюсь и все. Но… Ты не обманываешь. Я видела опустевшую одежду, видела себя… Это неподдельно. Да и в произошедшем ты сам глубоко убежден. Ты вправду видел ее?

— Да! Проклятье! Как такое возможно? Почему я вижу ее в своей памяти, а ты нет?

— Она жива? Что с ней?!

— Как такое возможно?!

— Сейвен, умаляю, скажи, что с ней все в порядке.

— Я не знаю, Разиель. Я уже ничего не знаю. Чему верить? Может, не было ничего? Ты, я и Айро в припадке этом. Может это только мое безумие! Тебе верить? А может, тебя нет! И нет ничего реальнее моих безумств! А может, я все еще на Вербарии? В пыточной Зыбучей, а? Или в кабинете твоего отца? Или где я там еще не бывал?! Может, нет ничего, не было и не будет?! О, как бы я хотел этого, как бы я хотел, что все это оказалось каким-нибудь дурным воспалением!..

Разъяренный Сейвен не сразу заметил, что стоит на ногах потрясая кулаками и что…Время снова залипло.

На плечо ему невесомым пером легла женская рука. Он обернулся. Преображенная Разиель приветливо улыбнулась:

— Ах, прости меня, солнышко. В жизни я та еще стерва. Ну, давай поищем сестренку?