Янтарный меч

Его отношения со здешними персонажами вообще развивались странно: те, кого он хотел оставить подле себя, хотели уйти, зато те, кого он, казалось, абсолютно не интересовал – напротив, задержались.

Например, Одум, утверждавший что он – последний из Рунных гномов, настолько часто мелькал перед глазами, что порой казалось, будто он делает это нарочно. Сварливый бригадир все не мог решить, какой же тон выбрать в общении с ним, и колебался между вежливым и уважительным в присутствии посторонних и злым покрикиванием, когда они оставались наедине.

Устроенное гномом представление с появлением на арене уверило Брэнделя в том, что он говорит правду, но уверенности, что стоит позволять гному и дальше возле него ошиваться, не было – и все из-за меча. Брэндель беспокоился, не нацелился ли гном на Гальран Гайя.

Пусть я и дал ему понять, что не верну меч, он все равно вертится вокруг с сумасшедшими глазами. Эх, он же полуненормальный – кто его знает.

Покачав головой, словно вытрясая оттуда гнома, он продолжил чтение отчета.

Ночной Тигр должен был добраться до Шаффлунда в течение ближайших дней: его задачей была организация транспортировки серебряной руды на его склад.

Сиэль нашел частный монетный двор Гродэна в одном из садов в городской черте. К его удивлению, там засели остатки частных солдат барона, забаррикадировавшие вход и заявлявшие, что будут защищать его до последнего.

Естественно, это привело наемников в ярость, вселив в них желание незамедлительно исполнить это желание, перебив всех разом. Сиэль буквально одним предложение сдержал сей благородный порыв, предложив подождать и посмотреть, что будет:

И действительно, буквально на следующий день, солдаты, казалось, столь решительно настроенные на вечное сопротивление, в полном составе вышли сдаваться. Наемники, пораженные загадочным даром предвидения мага, были слегка разочарованы, когда тот раскрыл правду.

Все оказалось банально и просто: по Трентайму распространились новости о поражении лорда Максена.

Том 3. Глава 86

Янтарный меч – том 3 глава 86

Глава 86 – Предзнаменования войны

Десять дней тому назад, на поле боя под Фюрбургом

Воздух наполнился едва различимой смесью запахов копоти, дыма и горелой плоти.

Несмотря на то, что наступила зима, Брэндель отдал Ночному Тигру приказ должным образом разобраться с телами – нельзя было рисковать заражением, несмотря на то, что наступили холода и выпал снег.

И раз уж время играло столь важную роль во всех их действиях, Ночной Тигр разделил своих людей на несколько групп, чтобы обустроить несколько погребальных костров в несколько шагов. Поспешно собранные тела складировали в кучи, тут же и сжигаемые на погребальных кострах, посылая в небо клубы черного дыма.

Лазутчики Паласа вошли в лес несколькими днями позже, чтобы выяснить, насколько правдивы слухи о поражении Максена. С участившимся сердцебиением они оглядывали разбросанные то тут, то там по лесу фрагменты доспехов, обломки клинков и потемневшие брызги крови – доказательства случившейся тут яростной битвы.

Найденные сожженные останки не прояснили картины – разведка Паласа не смогла понять, кому они принадлежали: бунтовщикам или людям Максена.

Поскольку по слухам смутьяны одержали верх, вместо того, чтобы идти прямиком в Фюрбург, разведотряд сначала отправился на территорию Максена. Вполне могло статься, что его армию разбили, но они рассчитывали, что сам лорд благополучно сбежал.

Но, к их вящему удивлению, оказалось, что всю область захватила группа наемников под названием Янтарный меч.

Опрос местных жителей показал, что эти наемники в свое время вывели беженцев из захваченной многочисленными войсками Мадара крепости Риэдон.

Затем они якобы отправились в порт Гри, а оттуда – на пустынные земли, чтобы отыскать себе территорию и стать Первопроходцами.

Никто, правда, не знал, почему они развернулись и вместо выполнения этого грандиозного плана отправились на территорию лорда Максесна.

Где-то в этот момент лазутчиков и осенило, что дела обстоят далеко не так просто, как им представлялось. Сама идея, что Гродэна свергла всего лишь горстка восставших крестьян, казалась абсурдной, не говоря уже обо всех остальных странных обстоятельствах.

Сам Максен тоже куда-то запропастился.

Во многом лазутчики приблизились к правде.

В своем письме Лето Брэндель направил указания выдвигаться из порта Гри по направлению к Пустоши, но потом сменить курс на территорию лорда Максена – но это при условии, что дворяне атакуют Фюрбург.

Плененный Ночным Тигром Максен на момент, когда потерпел поражение, даже не догадывался, что его земли уже, по сути, заняли.

Разведка начала делать выводы, и первым стало то, что, скорее всего, бунтовщиками руководит кто-то весьма образованный.

Брэндель, с другой стороны, и в самом деле считал нападение Максена не более чем деревенской стычкой – особенно после поражающих масштабом битв и сложных тактик в игре, и чудовищных сражений с многократно превосходившими по численности силами Мадара.

Именно поэтому он отправил Рабана с Корнелиусом к Ночному Тигру – тем нужен был опыт ведения организованного боя.

Подспудно Брэндель понимал, что следующий бой – с Ранднером, и исход его может быть горьким.

В последнюю очередь лазутчики проникли в пригород Фюрбурга.

Там они окончательно убедились, что все слухи правдивы: один, пообщавшись с местными, другой – увидев, как отряды бунтовщиков открыто ходят по городу и конвоируют пленников. Судя по собранной информации, лорда Максена окончательно и бесповоротно разбили, а всех его людей – либо взяли в плен, либо перебили на месте.

Утратив всякое желание даже обсуждать происходящее, обратно разведчики возвращались в подавленном молчании. Несмотря на то, что в целом картина сложилась уже после прохода по полю битвы, от одной мысли, что поризошло, волосы у них неизменно вставали дыбом.

Даже у командира отряда, побывавшего во многих битвах и давно проработавшего в разведке. Расположившись для обсуждения плана действий, отряд только непонимающе смотрел на него, ожидая дальнейших указаний.

— Очень странно, даже неестественно, сказал бы. Я десятки лет в разведке, и впервые встречаю настолько эффективно организованную и спланированную подставу. Поэтому главное сейчас – доложить обо всем лорду Паласу. – поразмыслив некоторое время, сказал, наконец, командир.

— А я слышал, что лордовский сынок, капитан Карглис, тоже участвовал в той битве, – напомнил кто-то из отряда.

Тренировал парня сам Палас, обучив всему, что знал сам – немало в столь молодом возрасте. Не имевший собственных детей лорд видел в нем своего сына, и тот не разочаровал, показывая исключительные достижения в военном деле и уже успев усмирить один бунт в горах. Люди Паласа тоже прекрасно отзывались о молодом капитане.

Желание Карглиса служить принцессе Гриффин его наставник встретил с пониманием. Старый рыцарь хранил верность графу Ранднеру, но в глубине души склонялся к поддержке королевской фракции и надеялся, что хотя бы его ученик послужит королевству и поможет вернуть его былую славу.

— Вот и мне странно, что Карглис попался в ловушку, пускай и искусно обустроенную! Уж когда он вел разведотряды – ни разу не допускал ошибок! Избегал самых хитроумных засад – а уж кто-кто, а эти хитрые гады-горцы, умели их обустраивать! – припомнил самый молодой парень в отряде.

Остальные закивали – все, кроме командира:

— Сейчас не время об этом думать! Делимся на две группы: первая возвращается к лорду Паласу и докладываеи, вторая – проникает в Фюрбург и пробует разузнать побольше о противнике.

— А не слишком рисково пытаться разведывать информацию о враге прямо в его логове?

— А в чем тогда смысл разведки, которая не в состоянии собрать полезной информации? Ладно, поехали! Беру вас двоих с собой, а остальные – марш к лорду Паласу!

Остальные неуверенно переглянулись. Они считали, что до этого самого момента уходить невредимыми им помогало мастерство, но понимали при этом, что ходят по тонкому льду – настолько загадочен был противник.

Сиэль

Пока лазутчики решали, что делать, Рабан с Корнелиусом переглянулись и посмотрели вверх на Сиэля, ожидая указаний.

Тот, облаченный в весьма приметную красную мантию, сидел на валуне, за которым они пряталась, буквально в метрах от группы лазутчиков. Рядом с ним сидел вождь Подземных жителей, Тагив, но слегка испуганно отстранившись.

Прятаться за камнем не было никакой необходимости: магия молодого волшебника полностью уничтожила любой намек на их присутствие. Как бы искусны не были лазутчики – все равно шансов их обнаружить у них не было, так что Сиэль спокойно восседал на камне и слышал каждое слово.

Рабана эти шпионы впечатлили: выбрали укромное местечко, но на открытой местности, где было не спрятаться, чтобы не волноваться о соглядатаях. Оружие они постоянно держали поблизости, а по силе на вид были в районе Серебряного ранга.

Еще больше на этом фоне поражала магия Сиэля – карсукский маг, повидавший загадочных магов из Черной Башни, и излучающий уверенность, что обладает какими-то тайными знаниями, им не доступными.

Слышал я, что Брэндель – Высокогорный рыцарь, и этому я верю, но какой смысл в том, чтобы маг аж из самой Черной Башни служил бы у него сквайром? Это ж каким знатным надо быть дворянином?

— Дерзкие какие. – прокомментировал Корнелиус, обрывая размышления Рабана.

Разделившиеся на две группы разведчики в это время разошлись на две стороны и быстро исчезли вдали на главных дорогах.

— Хм. – потирая лоб жестом, напоминающим повадки Брэнделя, хмыкнул Сиэль.

Что ж, его господин в очередной раз показал себя: на самом деле, сквайра даже беспокоило, насколько Брэндедь осведомлен. Последствия этого восхищения были налицо: последние несколько дней он начал имитировать его поведение, как-то даже незаметно для себя.

Едва заметно улыбнувшись, он заговорил наконец:

— Не ожидал я, что этот парень, Карглис, пользуется такой популярностью у людей Паласа. А еще он постоянно требует организовать ему дуэль с одним из вас, чтобы расставить все точки над 1. Никто случайно не заинтересован в принятии вызова?

От столь откровенных подтруниваний у Рабана с Корнелиусом вытянулись лица.

Во время засады на Максена самой большой проблемой стал именно этот юнец, Карглис. Боевые навыки тот выказал нешуточные: Ночной Тигр, Рабан и Корнелиус втянули его в одновременный бой, но тот все равно умудрялся держать всех троих на расстоянии. Если бы не поимка Максена – парень вполне мог бы уйти, оставив после себя весьма кровавый след.

К счастью, Карглис сдался.

Лорда Максена и Карглиса поместили под домашний арест, и относились к ним довольно хорошо, но последний все не унимался, продолжая требовать реванша и дуэли, причем непонятно с кем. В этой связи все три наемника откровенно избегали места, где его содержали.

Сиэль уже намекал Брэнделю, что кое-кому не помешает урок манер, и этим кем-то был именно Карглис.

— А вы что думаете об этих лазутчиках? – покачав головой, спросил Сиэль с улыбкой, сменив тему. Молчание командиров наемников говорило само за себя: стоило сменить тему.

— А. господин предвидел, что они. будут? – спросил Корнелиус, глядя в том направлении, куда ушли разведчики.

Тагива начало все это утомлять. Именно он предупредил этих людей, что в город пришли вражеские лазутчики, но его отчего-то игнорировали.

— Ах да, должен объявить признательность Тагиву: именно он их обнаружил, – очень кстати подметил Сиэль, гася зарождавшееся неудовольствие.

Тагив тут же гордо выпятил грудь.

— И? – спросил Рабан, нахмурившись.

— Теперь наша задача – поймать лазутчиков, которые отправились в Фюрбург, остальных мы отпустим.

Корнелиус и Рабан синхронно переглянулись.

Позволим им вернуться к Паласу – он будет настороже, а армия там в разы посерьезнее, чем у Максена!

И о чем он только думает?

Но Сиэль только поднял голову, вглядываясь в небо и явно задумался. Он догадывался, что задумал Брэндель: бой до полного уничтожения.

Том 3. Глава 87

Янтарный меч – том 3 глава 87

Глава 87 – Тучи сгущаются (1)

Брэндель

Полученное в Шаффлунде серебро помогло вдохнуть в Фюрбург новую жизнь.

При этом полученные в Колизее Рунных гномов трофеи настолько превзошли все ожидания, что Брэндель поверил в собственные силы и шанс взяться за нечто большее.

Сейчас его взгляд обратился на север: он был готов объявить дворянам, что их ждет.

Новая сила, с которой придется считаться.

Письмо принцессе уже должно было дойти, в любой момент будет у нее, равно как и новости о поражении Максена до Паласа. До получения Ранднером вестей тоже остались считаные дни.

Сейчас он внимательно изучал отчеты своих людей – несколько листов с оценкой общей численности и сил на местности вокруг Фюрбурга.

Следующее, о чем надо будет беспокоиться – подкрепление, которое Ранднер пошлет Паласу. Может выделить до десяти тысяч человек, но вряд ли бойцов Золотого ранга: они – ядро его войска. Сейчас ему нужно будет продемонстрировать остальным дворянам свою силу и подавить бунт максимально демонстративно, блеснув числом. К тому же, стоит учитывать, что Гродэн сотрудничал с Мадара, так что и с этой стороны нужно быть готовым к нападению. И опять же: судя по тому, что на территории Паласа на карте.

На этом месте он удивленно прищурился: оказывается, поблизости арсположились крайне густонаселенные территории Высокогорного народа.

Естественно, война будет до последней капли крови, но есть вероятность, что численный перевес будет настолько не мою пользу, что дойдет до десяти на одного. И к тому же, надо собирать преданных людей, а для этого здорово пригодилась бы отсрочка. Хмм, что ж, все равно ничего невыполнимого тут нет.

Тут все его мысли устремились к проработке общей стратегии и сопутствующих планов.

Чтобы завоевать признание в королевстве, где он начал свой путь, нужно было одержать полную и безоговорочную победу и завоевать доверие как можно большего количества союзников – и все это обязательно, и в крайне сжатые сроки.

Принцесса Гриффин

Принцесса восседала за столом из красного дерева, почти не облокачиваясь на спинку удобного на вид черного стула с кружевной отделкой. Стол был завален документами.

Облачена она была в изготовленный специально для нее особый комплект армейской формы серебряного цвета. С одной стороны, китель придавал ей строгости и властности, а с другой – подчеркивал девичью хрупкость.

Ресницы миледи Гриффин трепетали, словно бабочки – настолько быстро она проглядывая два свитка прямо перед собой: письмо и ежедневный отчет с наиболее важной информацией.

Задумчиво постукивая по поверхности стола пальцами левой руки, принцесса вновь и вновь переводила взгляд серебряных глаз от строчки к строчке, пока наконец не подняла голову. Невиданная редкость для нее – уделять все свое внимание чтению, ни на что не отвлекаясь.

Ни Майнилд, ни Обербека с ней не было, зато была куча посторонних, из которых знакома она была только с одним.

— Учитель.

Пожилой мужчина в длинной мантии почтительно поклонился. Верховный придворный маг Флитвуд не выказывал и доли того высокомерия, что доводилось видеть Брэнделю при их встречах.

Принцесса была его лучшей ученицей, сосредоточением надежд на возвращение королевства к жизни. Несмотря на всю проявляемую магом на уроках строгость, при дворе и на людях он держался с Гриффин крайне вежливо.

— Ваше Высочество?

Улыбнувшись в ответ, та окинула взглядом остальных присутствующих. Даже не будучи знакомой с ними лично, она догадывалась, кто перед ней.

Единственный молодой человек, выглядящий слегка потерянно – наверняка Эке. Мужчина средних лет подле него, пускай и слегка потрепанный жизнью, но несомненно благородного происхождения – Макаров по прозвищу старый лис. Принцесса даже припомнила, что однажды с ним встречалась, правда, давным-давно, когда он еще возглавлял королевскую фракцию.

Третий – плотный сильный мужчина с мозолистыми руками – определенно Буга.

Последний – несомненно правитель Мантиохи, граф Барр. Несмотря на то, что они не были представлены, репутация его опережала: этот дворянин отличался совершенно уникальным подходом к ведению дел.

Задержав взгляд на каждом в течение нескольких секунд, принцесса сопоставила информацию из отчетов и сама разобралась, кто из них кто.

В итоге Флитвуду даже не понадобилось их представлять.

А сегодняшние гости – весьма известные личности: сын герцога Лантонранда, бывший глава королевской фракции, сильнейший боец и стоящий сразу следом за Макаровым в очереди на звание Хитрого лиса.

Несмотря на небольшую территорию Лантонранда – между Ампер Сеале и Арреком – поддержка его герцога имела для принцессы решающее значение. Ей на руку было и то, что исторически они не ладили, уже воспитав нынешнее поколение своих преемников заклятыми врагами.

Взгляд серебристых глаз задержался на Эке.

Лицо молодого человека начало заливаться краской: медленно, но верно. Он еще не успел осознать перемен в своей жизни и перестроить поведение от никому не известного наемника до сына герцога, как и любой на его месте.

Не был Эке готов и к красоте принцессы. Причудливое сплетение черт двух рас, по праву делало ее самым ярким драгоценным камнем в короне Ауина, а отчужденная элегантность и холодная грациозность эльфов в сочетании с человеческим теплом и непосредственностью брали в плен ее очарования абсолютно любого.

Несмотря на юный возраст, она уже обладала всем, чтобы разбивать сердца одним взглядом.

— Лорды Эке, Барр, Макаров, сэр Буга, рада встрече и благодарю за поддержку королевской семьи Корвадо.

Весьма удивленные тем, что представление не понадобилось, мужчины застыли в нерешительности.

Макаров порадовался: слухи об уме принцессы ничуть не преувеличены – с таким преемником вполне можно надеяться на возрождение сил монархии. Он всегда считал талант самым важным в достижении цели, но отдавал должное и верности своим идеалам, и наличию возможностей для достижения целей. Именно поэтому в свое время он отвернулся от выросшего агрессивным и импульсивным до недальновидности старшего принца, и теперь мог свободно вздохнуть: принцесса, похоже, сочетала в себе все нужное для победы.

Внезапно он припомнил о своем ровеснике и данной ему клятве и, быстро прикрыв глаза, потряс головой, отгоняя воспоминания.

Графа Барра, с другой стороны, красота и ум принцессы ничуть не тронули и не удивили – все вполне ожидаемо, а иначе вся доходившая до него информация не стоила бы и выеденного яйца.

Вместо этого он приглядывался к двум свиткам у нее на столе: слишком уж Гриффин была ими поглощена, даже не сразу заметив, что они вошли в комнату. Выражение юного лица выдавало ее с головой, как и сопровождавшая чтение полуулыбка, которую она совершенно точно и сама не замечала.

Естественно, граф не стал акцентировать на этом внимание – да и не его очередь была говорить. Вместо этого Барр обернулся к Флитвуду и многозначительным взглядом дал понять, что пора переходить к делу.

— Нет нужды быть столь вежливой, Ваше Высочество: вынуждены просить прощения за опоздание. Кое-кто помешало нам приехать в срок, – поклонившись, начал маг, после чего поднял голову и задал интересовавший всех вопрос, – позвольте осведомиться, как обстоят дела на севере?

— Тучи сгущаются.

Принцесса, переведя взгляд на вид за окном, начала рассказ о маневрах армий и поведении руководивших ими герцогов.

— Их парламентеры достигли Ампер Сеале и начинают склонять алчных купцов на свою сторону, а те и рады.

— Но у короны, несомненно, есть план, что им противопоставить? – тут же спросил Макаров.

Все взгляды обратились на него: проведя десятилетие под личиной наемника, он стал весьма практичным, и уже гораздо меньше заботился о придворном этикете и правилах поведения среди дворян. В обычных обстоятельствах еще бы даже не пришел его черед говорить.

Но серебристые глаза принцессы ободряюще сверкнули в знак признательности к осмелившемуся заговорить. Она ценила умение откровенно высказать все как есть, без экивоков.

— Я попросила княжну Магадал посодействовать в этом вопросе, и она скоро отправляется в путь. С ее тесными связями с Собором и множеством нужных знакомств в Ампер Сеале у нас остается шанс развернуть процесс в нужную сторону.

— Та самая набожная княжна? – уточнил Флитвуд, – а что насчет ее охраны, стоящая? На данном этапе за вашими действиями уже настолько пристально наблюдают, что о любом действии доносят врагу. Стоит княжне отбыть – скорее всего, следом пошлют убийц.

— Конечно же, об этом я позаботилась: Майнилд, глава моих гвардейцев, будет лично ее защищать.

Буга тут же удовлетворенно кивнул: Майнилд, дочь леди Иды, имевшей тесные родственные связи с герцогом Лантонрандом, уже показала свой талант во владении мечом, и он был уверен, что очень скоро девушка станет превосходным фехтовальщиком.

Еще раз кивнув в сторону вопросительно глядевшего на него Макарова, он заверил того, что здесь все в порядке. Тот, только слышавший имя дочери леди Иды, все же сомневался в решении принцессы и решил переспросить:

— Слухи об искусстве фехтования мисс Майнилд, несомненно, правдивы, но все же. она еще даже не выпустилась из академии. Не считаете ли вы, что здесь нужен кто-то более опытный?

Гриффин кивнула:

— Именно поэтому я задержала отъезд делегации до вашего прибытия.

Макаров слегка округлил глаза и переглянулся с остальными в группе. Все одновременно слегка поклонились.

— Благодарны за доверие и почту за честь сопроводить княжну Магадал, – ответил за всех Флитвуд.

В комнате воцарилась тишина.

Между королевским семейством Корвадо и Лантонрандами все еще действовал один старый уговор, но всем присутствующим казалось, что именно принцессе следовало бы поднять этот вопрос. Продолжать обмен любезностями можно было до бесконечности, но ни у кого не было желания терять время: слишком давили обстоятельства на севере.

В итоге принцесса заговорила, едва заметно улыбнувшись:

— Прошу, садитесь. Возможно, стоит поговорить о чем-то менее обременительном. Я день за днем слышу плохие новости, и немного о них устала. Лорд Эке, вы, кажется, несколько лет прожили жизнью наемника? Весьма выдающийся жизненный путь, и довольно интересный выбор для дворянина.

На мгновение переведя взгляда на Макарова, принцесса вовлекла в беседу и того.

Эке все это внимание заметно напрягло, и вместо ответа он смог лишь пробормотать несколько бессвязных междометий, пока принцесса его не пощадила:

— Ах да, учитель Флитвуд, вы упомянули, что вы столкнулись с некоторыми затруднениями по пути. Раз уж вы всегда отличались пунктуальностью, не расскажете, что вас задержало? – продолжила она расспрос, обращаясь уже к наставнику.

Флитвуд с кивком пояснил:

— Да, по правде говоря, все дело в Золотом яблоке!

Сердце принцессы яростно заколотилось, а зрачки на мгновение расширились. Несмотря на то, что ей удалось сохранить лицо, граф Барр уловил эту реакцию.

Том 3. Глава 88

Янтарный меч – том 3 глава 88

Глава 88 – Тучи сгущаются (2)

— Брэндель? – повторила услышанное имя принцесса.

Точеные бровки принцессы все-таки не удержались на месте, выдавая зародившуюся в глазах вспышку удивления.

— Вы сказали, этого молодого человека зовут Брэндель? Большинство в такой ситуации вряд ли раскрыло бы свое настоящее имя. – нахмурившись, принцесса пристально вгляделась в лица гостей.

— Именно: большинство, – перебил граф Барр, с поклоном приложив руку к груди, – но не думаю, что он к нему принадлежит. Столь близкие отношения с Серебряными эльфами – о нет, Ваше Высочество, это совершенно определенно не про большинство.

Принцесса в ответ оперлась подбородком на переплетенные руки и погрузилась в молчаливые размышления.

Золотое яблоко, Серебряные эльфы, магия драконов и Высокогорный рыцарь – многовато для одного человека.

— Вы говорили, он – боец Серебряного ранга? – спросила вдруг она.

— Думаю, да, – кивнул Макаров.

— В двадцать лет, – пробормотала принцесса, пытаясь привести в порядок мысли.

Обербек совершенно точно говорил, что тот был в Железном ранге. Следом Гриффин обратилась к Эке:

— Не в этом ли ранге и вы, лорд Эке?

Буга кивнул и добавил:

— Тот парень – настоящий гений, но кое-что в его фехтовании меня беспокоит.

— Что с ним не так?

— Знакомый почерк. Как у кое-кого. Словом, мне такие приемы уже встречались.

— Говорите как есть, сэр Буга, прошу вас.

— У Дариуса, признанного Собором за искусство фехтования Святым (Прим. англ. переводчика: Дариус Торбус Кардироссо)

— Дариуса. Но мне докладывали, что он использует революционный подход в ауинской технике. Какое отношение этот молодой человек может иметь к давно почившему?

— Стойка, движения. На мой взгляд, его техники уже вышли за рамки оригинального ауинской школы, но в основе – несомненно искусство Дариуса.

От этих слов сердце принцессы пропустило удар.

— Серебряный ранг для двадцатилетнего – воистину редкость, – вклинился Флитвуд, переведя взгляд на Эке.

Тот смущенно склонил голову.

Принцесса кивнула, соглашаясь про себя, но и отмечая тенденцию: на последнем турнире проявило себя множество подающих надежды молодых людей, хотя и ничего подобного, конечно.

Иногда я задаюсь вопросом: с одной стороны, хочется верить, что Мать Марша все еще благоволит к нашему королевству – судя по такому числу Благословенных и талантливых – но, с другой стороны, отчего же все эти беды?

Почувствовав усталость, Гриффин все же усилием воли заставила себя сосредоточиться на теме беседы и обратить внимание на присутствующих. Слегка побледнев и глубоко вздохнув, чтобы собраться с силами, она перешла к сути:

— Великий мастер Флитвуд, вы упомянули Золотое Яблоко, но еще не привязанное к нему?

Лицо ее посерьезнело и словно заострилось от напряжения.

— Да, и ваш старик-учитель клянется в этом честью мага, десятки лет прослужившего при королевском дворе. Я уверен, что Духовной связи там нет.

— Говорят, Золотое яблоко способно изменить судьбу человека к лучшему.

Попади оно к принцессе, возможно, она бы помогла своему нерешительному младшему братцу стать настоящим королем, в котором так нуждался Ауин?

Но почему же он до сих пор не надкусил яблоко? Возможно потому, что оно не подлинное? Нет же, учитель ни за что не ошибся бы в таком вопросе. А может, именно из-за яблока Серебряные эльфы настолько к нему благоволят? Нет, не все так просто. А ведь еще и статус Горного рыцаря, и магия драконьей расы.

И о Горных рыцарях, и о Серебряных эльфах, и о драконах ходило множество легенд, так что рассказ о настолько близко связанном со всем этим человеке ее вдохновил. Сверкнув глазами, принцесса быстро спросила:

— Есть шанс его завербовать?

Мужчины дружно замолчали. Конечно же, все понимали, насколько ценным приобретением в их рядах мог стать такой человек, и все же.

Высокомерие Флитвуда, алчность Макарова и угроза власти Барра уже в той или иной мере привели к их к противостоянию. Знал бы Эке, насколько он раздражал Брэнделя своим ребячеством – удивился бы больше всех, но к счастью для себя, он об этом и не догадывался.

На первый взгляд он был расположен к королевской фракции, но вряд ли одного этого будет достаточно.

— Предвижу ряд сложностей, – моментально прокомментировал Макаров, наиболее практичный из присутствующих.

— А я вот на этот счет сомневаюсь, – внезапно просияв улыбкой и едва не рассмеявшись ответила принцесса, – если, конечно, мы говорим об одном и том же человеке.

Озадаченно переглянувшись, мужчины выдержали вежливую паузу, но принцесса вместо пояснений протянула один из свитков со своего стола. Все тут же поспешили прочесть.

Первым понял, что там, принявший свиток Макаров. Он же зачитал содержание вслух.

Это письмо написано в семнадцатый день месяца Осенних сумерек в городе Фюрбурге, Трентайм, и адресовано принцессе Гриффин Корвадо Орделис.

Прошлой ночью здесь прошла битва, затеянная силами немертвых Мадара, а именно Инкирста, Черным Лордом.

Они прошли по югу незамеченными, и под покровом ночи атаковали Фюрбург, отняв множество жизней, в том числе феодального барона Трентайма, Гродэна-Ранднера.

Я – королевский рыцарь-первопроходец, титул – барон, недавно успешно принял управление в регионе Вальхаллы. В новом двойном статусе ваш скромный слуга посчитал своим долгом принять на себя обязанности по защите Трентайма, во многом и заботами лорда Ранднера.

В битве, длившейся всю ночь, мне удалось отразить атаку немертвых. Но теперь для предотвращения повторного вторжения, в связи с потерей прежнего лорда, я должен принять управление и стать лордом Трентайма, чтобы руководить местными делами и обороной до назначения Вашим Высочеством нового.

Макаров на мгновение переменился в лице, но быстро пришел в себя и, прокашлявшись, продолжил чтение:

Настоящим я возлагаю ответственность за вторжение Мадара на графа Ранднера и требую пресечения его действий и призвания его к ответу по данному вопросу. Он совершенно определенно был в курсе о присутствии армии немертвых во главе с Инкирстой на южных границах нашего государства, но позволил им вторгнуться на ауинские земли, минуя пограничный контроль. В доказательство своей правоты прилагаю записывающий кристалл с подробностями битвы.

Не в силах продолжать, Макаров поднял голову и посмотрел на принцессу:

— Кристалл у меня, вот здесь, но прошу, продолжайте же, – не моргнув и глазом, благодушно предложила принцесса.

— Более нет ничего, Ваше Высочество.

— Нет же, посмотрите внимательнее – всего одно слово в конце, он подписался.

Макаров, разглядев чуть потертый конец свитка, округлил глаза: действительно, оставалась только подпись, и прочесть ее он смог только со второй попытки:

— Брэндель.

Комнату накрыло молчание.

Попытавшись пролить свет на ситуацию, Макаров объявил:

— Насколько мне известно, барон Гродэн весьма небрежно относился к своим обязанностям, но и этот молодой человек, пожалуй, перегибает палку – слишком дерзок.

Всем присутствующим было очевидно, что автор письма убил Гродэна и обвинил в этом немертвых, но. осмелиться показывать пальцем на графа Ранднера?!

— И. – задумался Макаров на мгновение, не способный подобрать слов, которые описали бы самоуправство Брэнделя.

— Нелепо! Абсурдно! – резким и холодным тоном высказался Флитвуд, – это вызов всему королевству, его основам! Он нарушил правила поведения дворян!

От упоминания дворянских правил у принцессы пересохло в горле. Сколько же раз она слышала.

Барр гадал, что же вызвало это замешательство у принцессы:

— И кто что на самом деле думает об этом деле?

— Я верю в правдивость сэра Брэнделя – внезапно звонким голосом ответил Эке, вставая и слегка поклонившись – я чувствую, что он подлинный рыцарь.

Его поведение удивило всех без исключения.

Том 3. Глава 89

Янтарный меч – том 3 глава 89

Глава 89 – Тучи сгущаются (3)

— Молодой человек, пора бы понять, что люди способны на предательство и обман. – начал было поучать Флитвуд.

Макаров и граф Барр молча выразили полное согласие. Годы битв и закулисных противостояний с дворянами заставили их понять, что когда вовлечены люди – можно ждать абсолютно всего. Принцесса не выразила ни согласия, ни протеста, сохранив нейтральное выражение лица и переводя внимательный взгляд серебристых глаз с одного лица на другое.

— Великий мастер Флитвуд, сэр Брэндель пришел мне на помощь, когда я был на краю гибели. Не верится, что способный на такое человек способен и на предательство. Но самое главное – меня убедила его клятва.

С каждым произнесенным словом с юного лица Эке на глазах исчезала наивность. Встретившись взглядом с каждым умудренным опытом мужчиной в комнате, он уверенно и более не сомневаясь, добавил:

— И тот факт, что легендарный меч Львиное сердце его признал, доказывает, что он прав.

— Что? – выпалила принцесса.

Флитвуд упомянул вскользь, что по пути сюда видел Божественный Резонанс, но, судя по намеку Эке, вызвал его именно этот таинственный молодой человек. Переведя полный любопытства взгляд на учителя, принцесса дала понять, что тому лучше бы рассказать все как есть по-хорошему.

Флитвуд, вздохнув, смирился: правду об их столкновении с Брэнделем не утаить. Изначально они хотели утаить от принцессы эту часть истории – настолько неловко все вышло. Не ожидал он, что Эке все разболтает, но теперь стало понял, что теперь объяснений не избежать: принцесса привыкла получать ответы. так или иначе.

Великий маг кивнул Макарову, и тот, тоже вздохнув, рассказал все как есть, в том числе и то, как его пристыдил юнец двадцати лет от роду.

Завершил он свой рассказ попыткой оправдаться:

— Ваше Высочество, мы не пытались ничего намеренно от вас скрыть.

Гриффин кивнула и, пощадив его, добавила:

— Разница во взглядах в таких обстоятельствах вполне могла привести к конфликту. Вполне понимаемо, что рапортовать о некоторых вещах порой не хочется – этому меня как раз научил Флитвуд.

Тот тут же поклонился. На самом деле, он понимал, что за умолчание принцесса затаила на него обиду, но почувствовал одновременно и облегчение, и настороженность. Последнее – потому, что теперь она будет в нем сомневаться, а первое – потому, что Гриффин лишь едва заметно выразила недовольство вместо того, чтобы устраивать полноценный разнос.

И то, и другое – весьма ожидаемо: настолько хорошо они друг друга знали.

Макаров и граф Барр многозначительно переглянулись, порадовавшись, что принцесса явно не намеревалась развивать тему.

Будучи подчиненными герцога Лантонранда, они должны были следовать выбору своего господина, верой и правдой служа королевской фракции. Скрывать любую информацию от принцессы в таких обстоятельствах означало ставить ее под удар, и в нынешних критических обстоятельствах это было недопустимо.

— А еще мне любопытно: что именно вызвало Божественный резонанс, какие слова Брэнделя?

— Он спросил, помним ли мы обет древнего короля, – слегка дрогнувшим голосом ответил Макаров.

По правде говоря, те слова его потрясли.

Он же сказал, что мы обречены на провал, даже если заберем Золотое яблоко. Якобы перемены, которые оно может принести, не позволят нам одолеть Мадара, и отрицание им всех наших жертв, пота и крови, пролитых за последние десять лет, не вызывает ничего кроме ярости. И все же. возразить мне ему нечего.

— Это же. – обронила принцесса, припомнив одну рассказанную Обербеком историю.

Историю о том, как рыцарь вывел беззащитных беженцев из осады армии Мадара. Напоминало легенды из прошлого, нечто такое, что как раз могло произойти во времена древних королей, когда горячая кровь благородных воинов еще не остыла. Но нет, все это случилось при ее жизни, с ее современником, и именно поэтому мысли принцессы снова и снова возвращались к этому рыцарю.

— А помните его точные слова? – сама того не осознавая, принцесса попала по самому больному.

— Я. – и тут Макаров окончательно утратил контроль над собой, припомнив горящий взгляд молодого человека и его праведный гнев, и особенно – появление Скарлетт. Заметив ступор союзника, Барр перехватил инициативу и ответил за него:

— Позвольте мне.

— Что ж, прошу, граф, – слегка кивнула принцесса.

Слегка помрачнев, Барр процитировал:

— .во времена процветания ауинские рыцари гордо несли свои знамена и горны, клинки шли только вперед, и никто не отступал. На знаменах развевались золотые гербы.

— . гербы семейств Корвадо, Гринуара и Аррека, и знать тогда свято чтила свои обеты. Помните, как звучали эти обеты? – продолжил внезапно пришедший в себя Макаров.

Слегка прикрыв глаза, принцесса хлопнула в ладоши и произнесла вслух прекрасно знакомую клятву:

— Клянусь этим мечом блюсти этот завет! Я выведу своих сограждан из череды войн и убийств, огражу нас от высокомерия и жадности знати, и никогда не повторю ошибок кровавой истории этой империи. Я заставлю дворян свято блюсти кодекс чести, верой и правдой служить королю, непоколебимо, храбро и великодушно. Обет свой буду исполнять до конца жизни!

Произнеся последние слова обета, принцесса затихла, поддавшись нахлынувшим эмоциям.

Она почти представляла себе, с какой гордостью произносил эти слова юноша, и что они для него значили. Сердце яростно билось: до этого момента ей казалось, что никто не способен понять ее подлинных целей, чего она хочет от жизни, ее идеалов и стремлений. Вынужденная постоянно прятать их под маской безразличия, она зачастую поступала против своей воли и вынуждена была действовать вопреки всему, в одиночку справляться с обстоятельствами.

И вот появился еще один человек, разделяющий ее веру и достигающий своих целей вопреки обстоятельствам. Буквально на мгновение, но ее маска слетела, обнажив все тщательно скрываемые эмоции.

Принцесса и не догадывалась, что где-то в параллельном мире живет, борется и покоряет людские сердца еще одна Гриффин, отважно управляющая кораблем по имени Ауин посреди шторма в мире Янтарного Меча.

Словно мотылек, летящий прямо в пламя.

Ее несгибаемая воля собрала вокруг себя бессчетное множество людей, отважных и преданных, подобных Богине Войны – людей, объединившихся ради общей цели – исполнить мечту о лучшем мире.

Мире, в котором она смогла бы исполнить обет древнего правителя защищать свое королевство и народ, где рыцари своими мечами и верой разгоняют тьму и ведут людей вперед, к миру, теплу и безопасности.

Возможно, это незнание было во благо: в том мире огонек надежды в итоге погас во тьме.

Зато здесь и сейчас нынешняя Гриффин открыла глаза и словно очнулась от долгого сна, в наполненный тьмой и отчаянием мир. Вся ее апатия внезапно развеялась: несмотря на сгущавшиеся на севере тучи и того гляди грозящий разгореться пожар войны, она воодушевленно смотрела вперед, не только увидев цель, но и поняв, как ее достичь.

— А этот молодой человек прав, но. есть ли смысл стремиться к недостижимому? Это непрактично, и оттого, что вам достанет силы воли все преодолеть, трудностей на пути не убавится.

Принцесса на мгновение замолчала.

— Сейчас он отправил нам приглашение в свой мир. А иначе. какие цели можно преследовать, отправляя такое письмо? Прошу вас, поделитесь соображениями.

Том 3. Глава 90

Янтарный меч – том 3 глава 90

Глава 90 – Тучи сгущаются (4)

— Жест доброй воли? – заключил Макаров.

— А откуда уверенность, что он не просто пытается действовать под прикрытием поддержки королевской фракции? – нахмурившись, возразил Флитвуд, – что если эти якобы доказательства предательства графа Ранднера – просто предлог, чтобы заполучить его территорию? Вступим с ним в союз – подтолкнем Ранднера навстречу герцогу Арреку.

Принцесса вопросительно подняла брови.

Графа Ранднера никак нельзя было причислить к надежным союзникам: любое соглашение с ним сулило только нож в спину. С другой стороны, он еще не выбрал сторону – по крайней мере не объявил выбор открыто – и глупо было бы собственноручно подталкивать его в сторону старшего брата.

— Хмм. Этот хитроумный граф – та еще проблема, – слегка раздраженно протянула принцесса.

— А интересная складывается схема, – с ухмылкой бросил Барр.

— Этот парень осмелился захватить целый город, но его действия при этом вряд ли можно назвать импульсивными. Направление такого письма именно в это время.

Время было выбрано превосходно, и определенно все происходящее не было совпадением. И все же поступки дерзкого молодого человека, опасные и многообещающе одновременно, вели его точно по грани фола.

Граф Барр покосился на Макарова.

Уверен, что старый лис уже и сам все понял – этот не одно поколение играет в такие игры. Но чего именно добивается этот юноша? Просить серьезной поддержки, даже не присягнув нам на верность – наивно, и. нет, не может же он быть настолько глуп! Или просто хочет заявить о себе, добиться признания королевской фракции? Но даже если он получит кивок в свою сторону – кто будет разбираться с последствиями? Граф Ранднер ведь неминуемо отправит на него свое войско! Все его обвинения и доказательства, пришедшие с письмом, не остановят наступление Ранднера на Фюрбург.

В этой связи Барра терзало жгучее любопытство: что если юнцу удастся отбить атаку армии Ранднера? Представить невозможно, как будут развиваться события в таком случае.

Некоторое время поразмыслив, Макаров ответил:

— Думаю, этот молодой человек понимает, в каком положении мы окажемся из-за него с Ранднером.

— Вы имеете в виду. – слегка заколебавшись, принцесса снова склонилась к письму.

— А зачем бы еще ему отправлять это письмо? – кивнул Макаров – нет, уж точно не затем, чтобы оскорбить наш интеллект бессмыслицей.

Его шутливый тон заставил Барра и принцессу хихикнуть: с трудом, но удержался только Флитвуд.

— Нет, совершенно определенно он делает жест доброй воли, – снова заключил Макаров.

— Соглашусь с Макаровым: парень дает понять, что настроен дружелюбно, но не намерен к нам присоединяться, и, к тому же, прекрасно осознает, в какое положение попал, – поделился наблюдениями Барр.

— Так чего же он хочет? – посеребренные сединой брови Флитвуда сошлись на переносице в знак смущения. Несмотря на многие годы, проведенные при дворе, он все свое внимание уделял науке и исследованию магических техник, так и не сумев постичь природу распрей между знатью.

— Неужели из письма непонятно? На мой взгляд, все его пожелания выражены предельно ясно. – раздраженно бросил Макаров.

Его неприязнь к Брэнделю, очевидно не могла перевесить интересы Короны, так что стоило тщательно обдумать все возможные варианты. Признай фракция правдивость его слов и надави на графа Ранднера – несмотря на не самое приятное начало их знакомства – все равно такой поворот событий будет в их пользу.

— Он хочет в открытую свергнуть графа Ранднера? – задался наконец вопросом старый лис.

— Не похоже. Молчания королевской фракции в этом случае достаточно: раз его цель очевидна – и это граф – нам надо всего лишь не вмешиваться.

— Но его действия – прямой вызов всему дворянству. Никто не смеет оккупировать территории дворянина, находящиеся в законном владении по указу короля – это беспрецедентно.

— Вот именно! Потому письмом он и пытается предотвратить всеобщую атаку на себя! Там указано, что он принимает пост и управление территорией временно, до вашего назначения, – с улыбкой закивал граф.

Макаров с тревогой покосился на союзника по фракции, гадая, не заблуждается ли тот на счет этого юнца. Не похоже, что тот удержит нейтралитет.

— К сожалению, такая уловка сработает лишь на людей. весьма уверенных в себе. А между уловкой и ложными обвинениями – огромная пропасть. Ваше Высочество, а вы посмотрели содержимое кристалла? – полюбопытствовал Барр.

— О да. Несомненно, там показана и армия немертвых, и немалая, – слегка хмыкнула принцесса, – не хотелось бы задаваться вопросами о грязных делишках между Ранднером и Мадара, но, на мой взгляд, прилагаемый кристалл говорит сам за себя, а уж в сочетании с письмом – и подавно. Информация, на мой взгляд, исчерпывающая.

Отвращение принцессы при упоминании имени графа Ранднера уже бросалось в глаза.

— Доказательства серьезные – достаточные, чтобы по меньшей мере допросить Ранднера по поводу неспособности обнаружить вторжение Мадара, – предложил граф Барр, явно склоняясь на сторону бросившего ему вызов смельчака.

— Что ж, давайте рассмотрим, какие преимущества это нам даст. Думаю, молодой человек понимает, что окончательно отказаться от союза с графом Ранднером мы не сможем, но все же один момент меня удивляет, – высказался Макаров, привлекая всеобщее внимание. Выглядел он мрачнее некуда.

— Скорее всего, пытается стать фигурой на доске.

— Шахматной? – переспросил Флитвуд.

Зато глаза графа Барра понимающе расширились: пускай он и не до конца понимал, чего добивается Брэндель, но общий подход его явно радовал.

— Впечатляет! И первые его ходы уже поставили Ранднера в невыгодное положение!

— Именно, – кивнул Макаров – правда, в отличие от довольного Барра, побаиваясь.

Даже не принимая во внимание то, что парню очевидно досконально известны цели королевской фракции, но и его понимание ситуации в королевстве в целом здорово настораживает.

— Граф Ранднер скоро поймет, что мы будем молчать, и высказываться по этому инциденту не будем. И решит, что этот Брэндель с нами договорился. После этого хитрец хорошенько задумается: не выбрать ли сторону герцога Аррека, – тут Макаров взял паузу, – и точно сразу же поймет, что окружен, и враги уже повсюду.

Барр тихо слушал эти соображения Макарова, невольно разглядывая суровое лицо и посеребренные виски. Пока что тот определенно оправдывал звание лидера королевской фракции, и нельзя было не восхищаться его опытом.

— А что именно этот молодой человек получит от становления на доску? – кивнув, согласилась с его словами принцесса, – он же понимает, что его в любой момент спишут со счетов, стоит только Ранднеру присягнуть нам на верность. Он совершенно определенно все.

Флитвуд внимательно слушал. Сам по себе он склонялся к мнению Макарова: поведение этого парня его беспокоило и сулило неприятности. Стоило Макарову закончить, он заговорил с сомнением:

— Не похоже, что он на стороне королевской фракции. Возможно, пожелает присоединиться позже, но пока что единственное, чем мы можем ему помочь – ничего не предпринимать.

Барр лишь мысленно покачал головой и снисходительно оглядел старого мага: Философ до мозга костей, и ни разу не политик.

— А намерения его весьма просты: поддержание баланса и игра на этом. Пока он держит нейтралитет и играет только за себя, но явно считает, что нам с Ранднером по пути.

— Игра выйдет захватывающая, – прозвучало снаружи. Рыцарский караул открыл двери, впуская посетителя, мужчину в норковом манто.

При звуках знакомого голоса Макарова замолчал, припоминая, что знал о его владельце.

. Обербек? Помнится, способный был юноша: только начинал, когда я вел дела королевской фракции.

Сейчас от былой молодости и порывистости не осталось и следа: на смену пришла твердость и уверенность в себе.

Даже прозвище себе новое заработал, Волк – смотри-ка.

Окинув Макарова долгим взглядом, Обербек поклонился, приветствуя принцессу:

— Ваше Высочество, – и тут же обернулся к Макарову, – лорд Макаров, давно не виделись.

Сейчас граф Данн занимал во фракции одну из ключевых позиций и стоял выше Макарова, но решил вести себя скромнее.

Тот, польщенно улыбнувшись, кивнул в ответ:

— Лорд Обербек.

Кратко поприветствовав всех присутствующих, Обербек быстро вошел в курс дела и предложил продолжить:

— Что ж, думаю, сделанные господами Макаровым и Барром выводы весьма логичны, но у меня есть и иные соображения о том, чего хочет этот юноша.

Комната погрузилась в молчание, а все взгляды устремились к вновь прибывшему. Принцесса единственная понимала, насколько хорошо Обербек изучил и понимает Брэнделя – лучше всех присутствующих.

— Не имеющие сил занять место на шахматной доске бесполезны, а стоящие там без понимания, что делают – глупцы, зато люди вроде него, сознательно и по собственному выбору вступающие в партию – лучшие шахматисты.

— .

— Именно так. Пускай пока что он – лишь одинокая фигура, но для хорошего шахматиста этого достаточно. Уже нынешнее его положение на доске позволяет претендовать на встречу с нами. Он – такая же фигура, как и мы, с той лишь разницей, что на нашей стороне пока что преимущество: больше ресурсов и возможностей.

Остальные в комнате хранили молчание, выжидая.

— Обербек, вы хотите сказать, что он хочет вступить в политическую игру, на равных? – даже принцесса не могла поверить в услышанное, – если так, то нами хотят воспользоваться в своих целях? Определенно весьма разочаровывает.

— Да, но все же. так оно и есть. Все равно его предложение – лучший для нас вариант.

— Парень не промах – это точно, – на это месте Флитвуд решил, что пора выключиться из дискуссии, пока не разболелась голова ото всего этого анализа. Устало потерев виски, он спросил:

— И что же делать в итоге?

— Любой вариант возможен – выбор за нами. Напрямую ни одна из сторон здесь не выигрывает, – загадочно заключил Обербек, – а на самом деле все, что нам остается – отойти в сторонку и ждать, как этот. несомненно способный молодой человек обставит графа Ранднера.

Остальные мужчины в комнате только неверяще поморщились. Даже Эке, полностью уверенный в способностях Брэнделя.

Все понимали, что у того не хватает ни ресурсов, ни опыта против в избытке обладающего всем этим графа.

Барр подумал было о Серебряных эльфах, но те уже давно дали понять, что не станут вмешиваться во внутреннюю политику Ауина. В итоге со стороны было совершенно неясно, на чем основана уверенность этого молодого человека в своих силах и способности участвовать в большой игре.

И только принцесса понимала, почему Обербек прав: причиной тому был пришедший одновременно с письмом краткий рапорт:

Трентайм: лорд Максен разбит.

Том 3. Глава 91

Янтарный меч – том 3 глава 91

Глава 91 – Тучи сгущаются (5)

На территории Ранднера, между Арреком и границей с Владой

Предки графа получили эту область в надел во времена основания королевства, благодаря сильному войску, способному сдерживать натиск жителей Высокогорья с севера. Со временем влияние Ранднеров росло, и они постепенно подчиняли себе все новые и новые земли к югу, превратив свои территории в надежный рубеж обороны от захватчиков.

Постоянной резиденцией нынешнего графа стала крепость Паталоне, не самая большая, но одна из старейших. Построена она была порядка ста тридцати лет назад, с использованием эльфийских методов и элементов декора, как раз в момент всплеска популярности эльфийской культуры. Сейчас весь крепостной комплекс превратился в обитаемый музейный экспонат, один из редчайших символов своего времени.

Усадьбой своей Ранднер гордился – та во всей красоте демонстрировала уважение их рода к традициям и даже добавляла престижа в дворянской иерархии. Нынешний граф Ранднер, пользующийся репутацией двуличного до мозга костей человека, выгадывал от славы крепости ничуть не меньше своих славных предков.

Несколько дней спустя после поражения Максена к воротам Паталоне прискакала на взмыленных конях группа измученных гонцов. Здешний страж, проведший на воротах полжизни, впервые с Ноябрьской войны видел, чтобы всадники настолько загоняли лошадей: явно все они мчались во весь опор несколько дней кряду.

Судя по тому, что и люди, и кони были на последнем издыхании, а повязки на руках гонцов сигнализировали о срочном известии, стража сразу же поняла, что все слухи о событиях последних дней правдивы, и бросилась открывать ворота. Гонцы, с трудом дождавшись, пока те поднимутся лишь наполовину, тут же ринулись прямиком внутрь, не дожидаясь даже проверки документов.

Следуя трехступенчатому протоколу, рапорты разведки моментально передали камергеру, который, присвоив им высочайший уровень срочности, переправил бумаги помощнику, а тот бегом помчался к графу Ранднеру.

Последний раз высочайший уровень срочности рапорт разведки получал почти десять лет назад.

Следом камергер дернул за шнурок, отчего прямо в кабинете графа впервые за те же десять лет зазвонил потревоженный колокольчик. Система механического оповещения давно устарела – на замену ей повсеместно пришла магия – но глубоко предубежденный против всего волшебного граф до сих пор старался пользоваться только механизмами. В дворянских кругах всем было известно, что Ранднер считает магию ненадежной.

По счастью именно в этот момент граф был у себя в кабинете. Монокль и короткое меховое манто подчеркивали его внешнюю собранность и аккуратность, а тщательно подстриженная бородка и легкая полуулыбка на лице создавали весьма приятное первое впечатление. Увы, обманчивое: все более или менее знавшие графа сразу же определили бы, что сегодня тот, как обычно, тщательно скрывает свои мысли.

Несмотря на полностью седые волосы, определить возраст графа казалось совершенно невозможным – настолько моложаво он выглядел. Любые попытки неизбежно проваливались: на самом деле, Ранднер прочно завоевал себе место в высших эшелонах власти еще до начала прославившей его Ноябрьской войны.

Война та нанесла королевству настолько огромный урон, что все выжившие приобрели на ней колоссальный боевой опыт, и граф не стал исключением.

Расположившийся в кресле напротив него собеседник, причина появления на его лице этой загадочной улыбки, был родом из Высокогорья. Жители этого региона до сих пор не признавали себя гражданами Ауина и в основном считали варварами, за некоторыми исключениями. Жители Карсука, к примеру, слыли и сильнейшими и ценнейшими бойцами.

Пару веков назад всех горцев Ауина без исключения держали за дикарей, но с постепенным наступлением цивилизации регион все больше вовлекался в жизнь королевства. В итоге лишь один вопрос с ними оставался нерешенным: Высокогорье не оставляло притязаний на свободу, а власть не могла допустить постоянной угрозы их отделения. В итоге год за годом на территории Ранднера не прекращались мелкие военные столкновения.

Были и другие: некоторые горцы желали перейти под командование Ауина, и именно к таким и принадлежал нынешний гость, посланец подчинявшегося лично графу Ранднеру региона.

Мотивы его были просты: желание добиться освобождения от уплаты налогов для своих земель.

Любое вторжение Мадара, даже столь кратковременное, как это, наносило существенный урон и сельскому хозяйству, и производству: настолько существенный, что и временная отмена крайне обременительных налогов не гарантировала, что его люди смогут выжить: пока что им не удавалось даже собрать урожай.

Власть имущие будто не желали этого понимать, усиливая давление и требуя немедленной уплаты налогов вместо того, чтобы дать горцам вздохнуть.

Граф Ранднер внимательно выслушал все, что хотел сказать гость, с неизменной ничего не выражающей улыбкой на лице. Выглядел он располагающе, но гость знал, что к чему, и не смел фамильярничать.

И вот, когда проситель в отчаянии уже готов был умолять графа войти в их положение, у того зазвонил колокольчик.

Ранднер переменился в лице, впервые за весь день не сумев сохранить лицо.

Он и припомнить не мог, когда в последний раз сталкивался с тревогой такого уровня.

— Прошу прощения, вынужден на некоторое время отлучиться. Прошу меня дождаться, – нахмурившись, поспешно произнес он, кивком давая посетителю понять, что аудиенция закончена.

— Конечно же, господин. – тот, запаниковав, привстал, провожая уже мчавшегося к выходу графа, и не смея высказать ни тени неудовольствия.

Тот толчком, едва ли не на бегу, открыл дверь в смежную комнату и скрылся за ней. Гость только и успел разглядеть, что там его ждут советник и второй командующий, правая рука.

За закрытыми дверьми, в присутствии доверенных лиц, граф не стал утруждать себя неуместными улыбками и, моментально помрачнел, переходя сразу к делу:

— Что случилось?

— В Трентайме беда, – начал советник.

— Все еще то дело? – недовольно пробормотал Ранднер, принимая из рук слуги трубку с серебряной отделкой и присаживаясь в кресло.

Подуспокоившись от первой глубокой затяжки и выдохнув, он гневно бросил, продолжая:

— Неужели этот бесполезный дурак не в состоянии подавить простой бунт? Уже полмесяца прошло!

— Поступила новая информация от лорда Паласа.

— От Паласа??

Ранднер на мгновение запнулся в полном замешательстве.

Несмотря на то, что теперь Палас подчинялся Гродэну, когда-то рыцарь служил непосредственно ему самому, бок о бок пройдя с ним Ноябрьскую войну. Будучи к ее началу слишком молод, он поступил под командование графа ближе к концу боевых действий, но показал блестящие способности и завоевал его признание настолько, что тот взялся лично его тренировать.

В верности Паласа сомнений не было, и граф уже давно считал старого рыцаря одним из самых доверенных лиц. Что ж, по крайней мере, можно было не волноваться за достоверность информации.

— И что именно он пишет?

Советник, не ответив, просто протянув ему рапорт.

Быстро прочитавший все от корки до корки Ранднер, подскочил на ноги и замер на несколько секунд, окинув советника донельзя раздраженным взглядом.

— Вот ведь бесполезный кусок дерьма! И солдаты его – дармоеды! Когда все это началось?

— Как раз пятнадцать дней тому назад.

— Вот-вот! Пятнадцать чертовых дней! В Трентайме такой хаос, что новости шли аж полмесяца! Что все это время делали остальные мои подчиненные? Куда смотрели мои люди в чертовом Трентайме?! Куда смотрел ты?! – завопил он, сминая и швыряя листы пергамента советнику прямо в лицо. Те разлетелись по всей комнате.

— Господин, навряд ли это простой бунт! Как бы лорд Максен все это ни недооценивал, его людей ни за что не разгромила бы подчистую горстка гражданских! И новости настолько задерживаются именно потому, что враг контролирует потоки информации.

— Я тебя не для того здесь держу, недоумок, чтобы мне рассказывали очевидные вещи! – снова взревел было граф, но тут же успокоился, – а реальный враг – наемники, которые все это организовали. Но этих насекомых интересуют только деньги! Слетаются как мухи на мед, чуют наживу: кто же так их здорово поманил, и чем?!

Ранее в рапортах проходило, что его сын оскорбил наемников, но граф был полностью уверен, что те не посмеют ответить – по сути это означало бы восстание против всего дворянства и самой королевской власти.

Вернувшись в кресло, Ранднер покрутил на пальце кольцо с большим изумрудом. Советник достаточно изучил своего господина, чтобы понимать, что граф погрузился в размышления, и благоразумно замолк, дожидаясь, пока тот примет решение.

— Меня волнуют две вещи. – заговорил граф после долгой паузы – жив ли Гродэн, и кто за всем этим стоит?

Советник не ответил, понимая, что господин еще не закончил.

Но продолжить тот не успел: обе створки парадной двери со стоном и скрипом разлетелись в стороны от сильного толчка. В комнату широким уверенным шагом вошел высокий сильный мужчина.

— Отец, – громкий голос, опережая владельца, заранее оповещал о его присутствии, причем в любых обстоятельствах.

Граф хранил молчание, пока сын не приблизился вплотную.

— Тебе разве не говорили не входить без стука? – наконец холодно процедил он.

— А еще ты говорил, что мелочи великих не волнуют, а цель оправдывает средства, отец, – слегка издевательски парировал Андрей, второй сын графа.

Одет он был в свободную черную рубашку с длинными рукавами и золотыми манжетами, а на поясе держал меч, причем в наиболее удобном положении для атаки. Некоторая порывистость движений и моложавые черты лица могли вводить в окружающих в заблуждение и о его возрасте тоже: на вид – не старше двадцати пяти, хотя на самом деле мужчине было далеко за сорок.

Он единственный из сыновей графа не получил собственного надела, добровольно отказавшись от земель, чтобы остаться при отце и помогать ему вести дела.

— Так ты слышал новости? – не поведя и бровью осведомился граф, словно ведя светскую беседу.

Вести о срочном рапорте должны были всполошить всех без исключения, и он не удивился бы, услышав, что сын уже в курсе содержимого письма.

— Что ж, я наслышан о срочности, но. что именно произошло? – Андрей оглядел присутствующих, обратив внимание на рассыпанный по полу пергамент, и тут же расслабленно плюхнулся на диван, устраиваясь поудобнее.

— Твой младший брат угодил в неприятности.

— Да ну?

— А ты, похоже, рад это слышать? – нарочито поднял бровь граф, и, судя по голосу, собираясь снова устроить вспышку гнева.

— Прошу прощения, отец, – подняв пришедшийся весьма кстати кубок, Андрей попытался спрятать за ним глумливую улыбку, но в итоге не выдержал и рассмеялся, оставив бесполезную затею, – понимаю, не стоило бы, но я просто ничего не могу с собой поделать!

Ранднер только покачал головой, явно колеблясь, стоит ли проявлять строгость. Что ж, в его возрасте он вел себя точно так же, да и дело того явно не стоило.

Но одно дело – семейные дрязги, а другое – посторонние, угрожающие его потомку. Открытое выступление и тем более – противостояние и насилие между дворянами было крайне редко. Обычно интриги и схемы плелись намного сложнее, а дворянская кровь считалась драгоценной.

Рапорт настолько разъярил графа, что тот уже принял решение: кровной вражде быть, несмотря ни на что. Первым делом он собирался дать всему королевству понять, что с ним шутки плохи.

— Фюрбург заняли полмесяца назад, и с тех пор новостей от твоего младшего брата не поступало. Думаю. скорее всего, он мертв. А лорд Маскен определенно потерпел поражение: подтверждено, что он полностью разбит в битве с бунтовщиками.

Услышав, что брат не сумел справиться с простым бунтом, да еще и сгинул в процессе, Андрей только покачал головой. Позволить себя убить простым крестьянам – позор всему роду! Да если такие новости разойдутся в их кругу – он же не сможет головы поднять от стыда!

Зато новости о поражении Максена заставили его привстать от удивления. Советник графа воспользовался паузой и принялся детально разъяснять содержимое рапорта.

Да это, похоже, уже не игрушки!

Андрей прекрасно умел читать между строк, и услышанное его вовсе не порадовало.

Немедленно встав на ноги, он предложил:

— Отец, здесь что-то очень сильно не так. Прошу позволить мне собрать людей и выступить прямо на Фурбург! Необходим акт возмездия: возглавившего это восстание надо срочно убрать.

Но в ответ граф только покачал головой, окинув сына слегка разочарованным взглядом.

— А ты знаешь, кто за этим стоит?

Тот нахмурился, не до конца поняв вопрос.

Граф, опытный старый политик, первым делом поспешил указать сыну на излишнюю поспешность:

— Твой меч может разить врагов без устали, но для победы одного его мало. Подумай еще.

— Главный подозреваемый – тот, кто больше всех выигрывает от происходящего.

— Именно, – кинул Ранднер, – в королевстве идет противостояние трех фракций, и раскол неизбежен, но пока что я склонен винить королевскую. Вот ведь хитроумная мелкая плутовка! Хотя. Нет, это ее люди, именно они способны на такую схему. Если меня пытаются склонить на свою сторону, принять решение, пока ситуация на севере настолько нестабильна – наш род здорово недооценивают!

— С другой стороны, это может оказаться и попыткой обострить отношения между нами и королевской фракцией! – Андрей, похоже, явно не желал, чтобы отец перешел на сторону герцога Аррека.

Намного более охотно он бы организовал себе брак с принцессой, а уж с ее поддержкой – и вовсе вырисовывались отличные перспективы досрочно унаследовать титул главы рода Ранднеров.

К тому же, несмотря на юный возраст, слухи о красоте принцессы, ярчайшего бриллианта в короне ходили уже давно, достигнув даже границ соседнего Киррлутца.

Все эти размышления Андрея не укрылись от внимательного взгляда графа, который поспешил остудить его пыл:

— Глупец. Как ты смеешь считать, что я не вижу дальше собственного носа, что меня ослепила ярость?

— Отец?

— А жалкие потуги волочиться за принцессой и мечты о том, чтобы стать главой рода, похоже, совсем затуманили тебе рассудок! – продолжил отповедь Ранднер, – женитьба на принцессе? Ты и правду веришь, что такое возможно? Да она скорее выберет Киррлутц, чем даже посмотрит в нашу сторону! Прекрати мечтать о недостижимом! Ранднерам нельзя жадничать: изволь умерить пыл и притязания, стремись только к тому, до чего сможешь дотянуться, понял?

Постучав трубкой по столу и подумав, граф продолжил:

— Слушай внимательно: неважно, какую сторону мы поддержим! Самое главное – удержать единоличный контроль и автономию на своей территории, любой ценой! Вот о чем надо беспокоиться!

Слова отца заставили Андрея на мгновение задуматься – настолько такие лекции были не в его духе – но, быстро придя в себя, он пожал плечами – понял, так что же тогда будем делать?

Граф снова покрутил на пальце изумрудное кольцо:

— Поскольку королевская фракция убила моего сына, мы однозначно будем требовать расплаты, кровь за кровь. Для начала я буду пытать и уничтожу всех до единого наемников в этом городе, а потом – посмотрю, чем ответит эта мелкая нахалка и ее приспешники.

— Ах так? – похоже, Андрей уже рвался в бой.

— Нет, дому Ранднер не пристало отправлять своих на столь мелкие делишки – всего-то какой-то местечковый бунт! Нам такое не по рангу – покачал головой Ранднер, недовольный горячностью сына, – сейчас за нами очень пристально наблюдают: и королевская фракция, и герцог Аррек, и сейчас нельзя никому позволять себя недооценивать!

Андрей только недовольно щелкнул языком и, раздраженно сняв меч с пояса, бросил его на диван, а после и сам плюхнулся обратно:

— Что ж, отец, все понятно: ты свое слово сказал. И все же. пускай у третьего лорда Паласа за спиной серьезное войско – не настолько он и сильнее разбитого Максена. Сомневаюсь, что без нашей помощи наш проверенный друг может ти не победить, особенно при том, что в рапорте говорится о полном разгроме и уничтожении войска Максена.

Ранднер кивнул: несмотря на то, что поведение второго сына его порой раздражало, выдающиеся способности в военном искусстве с лихвой это компенсировали. Остальные его сыновья были, конечно, не настолько бесполезны, как Гродэн, но все же не более чем посредственностями.

— Продолжай.

— Дай-ка подумать. Направим наших людей вперемешку с горцами. И даже не заикайся о том, чтобы добавить нежить Мадара. Да, силы у них хоть отбавляй, но они – не люди! Лорд Палас весьма упрям и имеет множество предубеждений на их счет: такой может и не справиться с управлением. К тому же, разве можно доверять этому ухмыляющемуся гаду Инкирсте? Я слышал, он у Мадара всего лишь барон.

— И только поэтому я не должен ему доверять? – хмыкнул Ранднер и, переведя взгляд на советника, приказал, – подготовь два письма.

— Да, господин, что изволите?

— Первое письмо пиши знати Мадара, сообщи, что то, что они ищут, все еще в Фюрбурге, и им придется отправить туда свое войско, чтобы выполнить свою часть нашей сделки. Второе – передай с тем горцем, там напиши, что если они хотят получить освобождение от уплаты налогов – придется поучаствовать в войне. Даже пообещай от моего имени провиант для армии, которую они соберут!

Том 3. Глава 92

Янтарный меч – том 3 глава 92

Глава 92 – У Брэнделя новый главный архитектор

Выслушав наставления отца, Андрей слегка хмыкнул, но вынужден был признать, что использовать немертвых для устранения врага определенно имеет смысл.

Правая рука графа, старый вояка, все это время пораженно молчал. Да, отмена налогов и снабжение армии провиантом мигом поманит в строй порядком отчаявшихся горцев, особенно с тем ущербом, который нашествие Мадара причинило их наделам.

Ни за что не откажутся – просто не смогут! А ведь эти варвары – далеко не новички в бою. С такой сильной мотивацией удастся отправить в бой не меньше десяти тысяч, и это только горцы. Еще будут немертвые и армия лорда Паласа!

Масштаб вырисовывающегося сражения и численность армии воодушевляли. Что ж, настало время его господину, привыкшему преуменьшать свою военную мощь, по-настоящему себя показать: и принцессе Гриффин, и герцогу Арреку, и всему королевству!

Ауин с десяток, а возможно и два десятка лет не видывал таких боев. Наверное, успело вырасти новое поколение молодых талантов, да и старый граф явно не растерял боевого духа. Пускай брови у старшего Ранднера уже поседели, но ястребиный взгляд сохранил остроту, а в его стоявшем рядом сыне отчетливо проглядывали фамильные черты.

Все присутствующие понимали, что стоит графу отправить те два письма – и войну уже не остановить. Пока все взгляды и внимание обращены на север и назревающие там бои, никто не ждет начала гражданской войны на южных рубежах.

Да и кому понадобится воевать за нищий и отдаленный Трентайм?

Брэндель

Было очевидно, что его поступки уже в какой-то мере изменили историю. Позволив разойтись новостям о поражении Максена, Брэндель по сути поместил свою фигуру на шахматную доску, и все это – в преддверии нависшей гражданской войны, где решится судьба Ауина.

А исход будет зависеть от поведения фракций, вместе и по отдельности.

И все же сейчас Брэндель решил не тратить слишком много времени на размышления на этот счет.

Выехав из Шаффлунда в большой карете, он направлялся назад в Фюрбург и просто разглядывал в окно голубое небо, стараясь как следует отдохнуть.

Дорога была далеко не идеальной, с холмами и ухабами.

Оставив на администрацию всю работу по управлению рудником – благо там все работало слаженно – он выехал прямо ночью. Причиной поспешного отъезда стали не новости о намерении графа Ранднера выслать против него огромную армию, и даже не подтверждение получения принцессой письма.

Причина крылась совсем в другом.

Довольно скоро смена пейзажей за окном ему наскучила, заставив перевести взгляд от окна на сидевшего напротив гнома. Тот с самого выезда так и буравил его взглядом.

— Мистер Одум, – впервые за время поездки обратился он к спутнику – мне бы хотелось знать, чем ты занимаешься.

— аа.? – изобразил тот озадаченность, для начала как следует проморгавшись. Следом он наспех заглотил остатки очередной, откуда ни возьмись появившейся булочки, отряхнул крошки и пробормотал:

— А ш-шо я фелаю?

Гном успел вплотную ознакомиться с фирменной сдобой Фелаэрн, заботливо упакованной Брэнделю с собой в потайном ящичке, в один присест прикончил половину и сейчас был близок к полному уничтожению припасов.

Брэндель, оглядев весь этот бардак, резко потерял аппетит. Может быть, в этом и состоял коварный план гнома – есть у него на глазах и максимально противно, чтобы заполучить все вкусности себе. Что ж, определенно, пока работало.

— Поверить не могу, что поддался на уговоры и взял тебя с собой. – с легким раздражением в голосе протянул Брэндель, – неужели совсем нечего делать на руднике? Я же тебя не увольнял – ну и оставался бы там! Какой прок в том, чтобы слоняться за мной по пятам день за днем?

После этого он надолго замолчал и, подумав, добавил:

— Вот последние две-три недели, к примеру.

— Кхе-кхе-кхе! – на этом месте Одум подавился и выкашлял последний кусок, –эээ, ну видите ли. Вопрос, конечно, хороший.

Брэндель почувствовал, что у него задергался уголок глаза. Да уж, будь малейшая возможность – давно бы вытолкал этот раздражитель из кареты и ехал себе спокойно, но увы Так что от тона, с которым он продолжил, вполне можно было замерзнуть:

— Мистер Одум, коль уж вы не изволите отвечать – не изволите ли тогда покинуть карету?

— Нет, нет и нет! – протестующие замахал короткими пухлыми руками гном – конечно же нет, я совершенно определенно остаюсь!

— . И причиной тому – .?

— Что ж. Дайте-ка подумать. – озадаченно протянул Одум.

Сказать, что я хочу за тобой понаблюдать и решить, хватит ли тут потенциала, чтобы стать Подземным Королем, или нет – не могу, сказать, что рунным гномам решать, стоит следовать за тобой или нет – тем более. И что мне с тобой делать?

Скажи он все как есть – примут за ненормального. Подумав еще несколько секунд, он только и смог пробубнить:

— Парень, тебе вот люди нужны, чтобы на тебя работали, или как?

Брэндель едва не рассмеялся, но все же продолжил изображать крайнее недовольство и сквозь зубы пробормотал:

— Что ж, наш старый. гном, и что же ты можешь мне предложить?

— Я. руду добывать могу, да. В рудокопском деле я мастер. Обучался у Золотых гномов: ты не смотри, что Рунные за горное дело не славятся, но зато Золотые вот – уу.

— Так, стоп, – прервал этот бессвязный поток Брэндель, покачав головой, – раз уж ты настолько хорош в горном деле – что же не остался на руднике?

Старый гном только выпучил глаза, пару раз беззвучно открыв и закрыв рот, после чего забормотал:

— Ну Хоть я и хорош в горном деле, но. хочу сменить профессию, вот! – и широко улыбнулся, решив, что выкрутился.

Крайне неестественно улыбнулся, надо сказать.

— Да ну? – Брэндель слегка приободрился: по крайней мере, гном и сам осознавал, что ведет себя странно, и поднажал – и чем же ты хочешь заняться?

Вопрос прозвучал и саркастично и зловеще одновременно.

Одум схватился за голову – к такому повороту он точно не был готов.

Агрх, прям как обухом по голове! Да что мне еще делать, кроме как руду копать?! Что ж ты пристал-то, нарочно меня на сковородку посадил? Да будь тут на твоем месте кто-то еще – эх, врезал бы – мама не горюй!

Слегка замешкавшись, гном, наконец, с усилием выдавил:

— А. знаешь ли. Я немного в . строительстве. понимаю.

В принципе, не соврал: он, по крайней мере, понимал в строительных материалах для туннельных подпорок. Разбирался он во всем этом в свободное время, сделав опорные конструкции своим хобби, и преуспел достаточно, чтобы считаться понимающим в строительстве. хоть чего-нибудь.

Познания эти, естественно, не были унаследованы от рунных гномов – их знаменитое мастерство Одуму не передалось ни на толику. Потомок славного народа оставался по сути не более чем простым рудокопом.

Зато Брэндель держал ухо востро. Он прекрасно помнил величественные конструкции, выстроенные Рунными гномами в свое время под землей, правда, не зная, насколько это мастерство передалось Одуму. Но теперь, раз уж тот сам заговорил о желании пойти по стопам предков – начало было обнадеживающее.

— Строительство, говоришь? – сходу на треть потеплевшим голосом пробормотал он.

Такой приступ энтузиазма заставил Одума дернуться и едва заметно подскочить, так что в последовавшем ответе не осталось и следа былой уверенности:

— Т-так, немного. д-думаю.

И тут же заявившее о себе гномье упрямство заставило старого ворчуна встрепенуться: да чтобы он гном! Рунный гном! Серебряная линия крови!! дал слабину перед каким-то юнцом!

— Так, парень, ты меня не прессуй! – громко прокашлявшись, продолжил он гораздо громче и четче, – все мы когда-то с чего-то начинали! Пусть я пока и маловато понимаю в строительстве. ну то есть, это опыта у меня маловато. Но! Насколько тебе известно, на руднике я проработал всю жизнь!

Его ответ был настолько шит белыми нитками, что даже Ромайнэ бы что-то заподозрила, но Брэнделю в игре, увы, довелось побывать в руинах города Рунных гномов, и увиденные масштабы и мастерство строительства произвели на него неизгладимое впечатление. Он и жаждал подробностей, а то, что Одум устроил им чудесное спасение из Колизея, не сильно способствовало скептицизму.

Он кивнул, поддакивая, и явно решил, что Одум толкует об отсутствии денег для масштабного строительства:

— Понимаю: ты об отсутствии средств. Но не волнуйся, денег я тебе обеспечу достаточно, целый город построить хватит!

— Ты хочешь строить город?! – взревел Одум, аж вспотев от шока. Между целым городом и простой постройкой, на которую он еще, может, и был способен, лежала пропасть. Даже попытка представить, как он со своими нынешними знаниями будет строить что-то настолько серьезное, ужасала.

Картина вырисовывалась та еще: в далеком-далеком будущем, в некоем городе, весьма и весьма известном. Печально, можно сказать, известном. Настолько, чтобы стать примером того, как не надо строить, для всех гномов и на века вперед. Продолжая потеть, Одум почти слышал у себя в голове скрипучий голос старого учителя, обращающегося к гномикам-ученикам:

Ну что ж, ребята, а теперь посмотрим на творение этого недоучки Одума! Глупейший из гномов умудрился даже по первости забыть про чертовы городские ворота!

Испуганно помотав головой, чтобы отбросить эти жуткие мысли, он заметил полный энтузиазма взгляд Брэнделя.

— А как тебе такая мысль? – парень продолжал наседать, словно демон-искуситель, – город – нерушимая и неприступная крепость, твое наследие! Да как только строительство будет закончено – твое имя тут же войдет в историю, станет известно в каждом доме!

Брэндель, похоже, сам себя убедил: его взгляд все дальше устремлялся вперед, затуманенный манящими перспективами:

— Представь только! Великий мастер Одум, славный градостроитель, чей шедевр выстоял не одну тысячу вражеских вторжений и прошел испытание временем! Вернувший Рунным гномам славу и увековечивший в камне их мастерство!

Такие посулы заставили Одума задумчиво заморгать. Уверенность Брэнделя в успехе и его описания величественного города настолько манили, что он и думать забыл о том, что не знает ровным счетом ничего о градостроительстве.

Ну конечно же! Во мне же течет кровь рунных гномов! Да будь я хоть худшим представителем своего народа – все равно не настолько уж я и плох в строительстве!

Тутже выпрямившись и гордо выпятив грудь, он набрался решимости и уверенно кивнул.

— Очень надеюсь на твое мастерство, мистер Одум! – облегченно выдохнув про себя, заключил Брэндель.

Да уж, я определенно упустил момент: надо было сразу спросить этого гнома, не понимает ли он случайно и в архитектуре. Повезло же, что он сам за мной увязался – как без него прикажете строить крепость?!

И одному, и другому казалось, что им невероятно повезло.

Том 3. Глава 93

Янтарный меч – том 3 глава 93

Глава 93 – Возвращение в Фюрбург

— Что ж, так тому и быть! Тогда отныне ты новый главный архитектор Фюрбурга. Что-то понадобится – обращайся к молодой леди по имени Амандина, и если хочешь, можешь начать с ремонта пострадавшей городской стены. Помимо Аманлины, есть еще несколько людей, которых тебе нужно знать: главный кузнец, Великий мастер Босли, и два командира наемников, они подчиняются непосредственно мне: Рабан и Корнелиус. Будут вопросы по их части – обращайся к ним напрямую, а мне пока что дай срок собрать денег и строителей тебе в помощь. Это дело небыстрое, займет порядком времени, но как только пора будет начинать отстраивать город – я с тобой свяжусь.

На некоторое время задумавшись, Брэндель продолжил:

— В особняке есть библиотека. Можешь туда заходить в любое время, и там наверняка есть книги со времен строительства Фюрбурга, и что-то оттуда может пригодиться в восстановлении стен. Тут все столько раз менялось, что порой не уследить, но центр города совершенно определенно напоминает крепость. Думаю, там найдется много интересного с прошлых поколений знати и архитекторов.

Одум тупо заморгал, внезапно поняв, что парень перед ним – никто иной как новый хозяин Фюрбурга. Несмотря на общее безразличие гнома к тому, кто там управляет человеческим городом, он наконец-то сопоставил все факты и осознал, что едет в одной карете с человеком, возглавившим мятеж.

Ладно, все равно стоим на том, что я – всего лишь гном без малейших знаний о строительстве. В довершение всего, у этого парня деньжат негусто. Получается, придется еще и работать с ограниченными средствами? А если облажаюсь. Да мне же даже рабочих, хоть что-то понимающих в строительстве, пока не дали!

И что же будет, если он не справится, не сможет построить этому молодцу крепость его мечты, а по пути еще и промотает деньги? Одум представил себе разговор с Брэнделем:

О, господин, уверяю: никто не сможет проникнуть в вашу новую крепость! Просто потому, что там нет ворот! И за одно это она точно прославится на века!

Да уж, раз парню достало дерзости убить дворянина – от убийства гнома за такой провал он точно и глазом не моргнет. Одум начал подумывать о путях отступления.

Хмм, так. Дела до этого человечьего королевства мне нет никакого, и можно вернуться к Золотым гномам, причем уважаемым заслуженным рудокопом. Наверное, побег можно устроить в любой момент, стоит только как следует подготовиться. К тому же, Золотые гномы с людьми далеко не в прекрасных отношениях, и если не справлюсь со строительством – можно будет повернуть в свою пользу и даже похвастаться, как ловко я обставил людишек. Тогда уж точно признание у Золотых гномов мне гарантировано!

Брэндель в это время прищурился и мрачнел с каждым словом, словно читая его мысли, или получив крайне неприятную новость. Старый гном вновь припомнил слова Кодана, что парень превзошел его в бою, и с трудом сглотнул, медленно покрываясь холодным потом.

На самом деле, Брэндель не обращал внимания ни на перепуганное лицо гнома, ни на него самого как такового.

Именно в этот момент к нему мысленно обратился Сиэль. Дело было срочное: сквайр утверждал, что Скарлетт стало настолько хуже, что она может не пережить эту ночь. Это заставило Брэнделя погрузиться в нелегкие думы и забыть о существовании спутника.

Дальнейшее путешествие продолжалось в неловком молчании: Одум гадал, что его ждет, а Брэндель, полностью его игнорируя, в это время мысленно обратился к Ортлисс, пытаясь разузнать побольше о Крови богов.

- Ортлисс? Ты достаточно восстановилась, чтобы поговорить?

— Да? – ветерком пронесся шепот у него в голове.

Брэндель от всей души обрадовался ответу Героического духа: ее помощь сейчас была бы как никогда кстати. Современница Великих Святых, жившая в эпоху Хаоса, она помнила все и боролась с силами Тьмы и Хаоса, намного более могущественными противниками, чем у них сейчас. Застала она и Паству Древа, и Кровь богов.

- Мне знакомы только два способа излечить ее навсегда: первый – призыв Священных мечей в сочетании с заклинанием Астрального исцеления. Заклинание это почти нарушает законы нашего мира, обращая причину и следствия, но благодаря ему можно будет вернуть Скарлетт в изначальное состояние, до заражения Кровью богов. К сожалению, мне этот путь недоступен: был всего один Святой, который на такое способен: Фарнезайн.

— Не думаю, что в эту эпоху среди живущих найдется хоть кто-то настолько сильный . – нахмурившись, пробормотал Брэндель.

Да об этом заклинание не слышали даже геймеры – похоже, доступно только Нпс или Боссам.

— Второй – подписание договора с Матерью Маршой, и я считаю, что результат может получиться даже лучше, чем от Астрального исцеления.

— То есть ей придется лично встретиться с Матерью Маршой? Но она же никому не являлась уже несколько веков.

— Понимаю, но вовсе не обязательно встречаться непосредственно с Матерью Маршой: есть артефакты, которые позволяют предстать перед ней опосредованно и подписать договор.

— Никогда о таком не слышал, да и. похоже, такие вещи быстро не достать.

— Тогда мне очень жаль, мальчик мой, но пока больше ничего не могу предложить. Может быть, получится придумать что-то еще, когда мы встретимся с твоей подругой – посмотрим, как она там на самом деле.

Несколько часов спустя городские ворота Фюрбурга поднялись, впуская элегантный черный экипаж, запряженный вороными конями. У стены на входе уже с утра толпились наемники, наслышанные о возвращении молодого господина. Воздух был буквально насыщен надеждой и мрачным ожиданием.

За несколько дней до того сюда в сопровождении Скарлетт и Медиссы отправили Кодана, а Джана осталась в Шаффлунде, так что к моменту приезда Брэнделя в городе уже вовсю бурлили слухи, будто он захватил серебряный рудник силами всего лишь тридцати наемников.

Воистину, чудо как оно есть.

Бойцы, конечно, и до этого понимали, что их господин – парень способный, но новости заставили их поверить, что способен он буквально на все. Обступившая карету толпа следовала за ними до самых подступов к огромному особняку, остановившись у лестницы.

Одум, первым с трудом выкарабкавшись на свет божий, явил миру настолько утомленную гримасу, что все поняли: спутник господина готов быть незамедлительно сопровожден в опочивальню.

Брэндель только и успел его окликнуть, задержав буквально на минутку. Он, решив, что старый гном устал от бездействия в пути и не привык ездить в карете, вежливо пожелал тому хорошего отдыха и даже извинился за внезапный перерыв в беседе. Свою перемену настроения он объяснил тем, что один из его приближенных наемников очень сильно заболел, и из-за этого весь день наперекосяк. У Одума на душе полегчало: пока можно вздохнуть с облегчением, ведь причина недовольства была вовсе не в нем. Следом пришло чувство вины: он едва мог смотреть парню в глаза и даже начал всерьез задумываться, не рассказать ли ему всю правду. В итоге, решив не рисковать, он прикусил язык. Раскрой он карты прямо сейчас – ничего, кроме вреда для всех не жди.

Вдруг парень еще свалится в обморок от шока!

Выглядел Брэндель, надо сказать, далеко не блестяще.

Обступившие их наемники пугали Одума сейчас намного больше, чем их командир: во взглядах людей читалась настоящая преданность и готовность сделать ради него что угодно. Да пошевели он хоть мизинцем в сторону их господина – четвертуют на месте! Словом, у любой храбрости, ну или дерзости, если угодно, есть границы, и одна из них пролегала именно по перспективе быть казненным разъяренной толпой.

Так что Одум просто вежливо поблагодарил молодого господина за участие и удалился восвояси.

Брэндель тут же прошел внутрь усадьбы, а дальше – по коридору, ведущему во внутренний дворик. Двери распахнулись, открывая картину в зеленых тонах и багрянце. Прошлые обитатели особняка поступили мудро, высадив вечнозеленые деревья и создав себе на круглый год столь успокаивающий вид.

С момента завоевания города он не успел ничего поменять ни во внутреннем, ни во внешнем убранстве поместья, но сейчас, мельком глянув на окна, заметил, что кроваво-красные портьеры заменили на бледно-желтые, один из его любимых цветов.

Фелаэрн, не иначе. Еще чуть-чуть – и начну себя здесь чувствовать как дома.

Он даже не догадывался, откуда старшая близняшка-эльфийка разузнала его любимые цвета, но такая наблюдательность и внимание к деталям радовали и вдохновляли, приятно контрастируя с внешней холодностью и молчаливым неодобрением его импровизированного секретаря.

От упоминания слова дом кольнуло в сердце: само понятие было настолько от него далеко, что Брэндель уже даже не мог примерить его на себя. Старый дом в Бучче стал временной остановкой. скорее символом того, что его старый мир разрушен. Возможно, где-то, за невидимой стеной другого измерения, прошлого Брэнделя с Земли и ждала семья, но Брэндель нынешний понимал, что пути назад нет. Это ощущение росло с каждым днем, и не только из убежденности, что ни одна сила в этом мире не способна его вернуть. В глубине души он уже смирился, что проживет эту жизнь здесь, и не искал пути назад.

Вздохнув, он оглядел ставшее своим нынешним пристанищем тихое поместье. Стража на дверях выглядела собранно, все вокруг сияло чистотой и порядком, внушая спокойствие и какую-то умиротворенность. Закрыв глаза, Брэндель вдохнул поглубже, впуская в легкие зимний морозный воздух.

Обращенные на него полные надежды взгляды, казалось, проникали сквозь стены, и именно они заставили его принять действительность и почувствовать себя хозяином города. Подумать только, движимый одной лишь идеей о спасении этого королевства, он прошел весь этот путь, привлек всех этих людей к исполнению своей мечты, и по сути – пути назад не было уже ни для кого из них. Поражение в грядущей битве с Ранднером означало казнь для всех без исключения его сторонников.

И все же, в душе прочно поселилась уверенность, что в конце концов его люди не будут разочарованы.

Почувствовав чье-то присутствие, он очнулся от раздумий и открыл глаза, тут же слегка подпрыгнув от удивления. Буквально в шаге от него с невозмутимым выражением лица стояла подкравшаяся Фелаэрн с увесистым гроссбухом в руках. Держалась эльфийка настолько прямо и с таким достоинством, что даже самый строгий учитель этикета не смог бы придраться.

Ночной Тигр назначил ее в помощь Брэнделю с момента победы в битве за город, и сейчас та успешно совмещала обязанности его секретаря и личного ассистента.

Что же она так старается, напрягается, не стоило, право слово. Хотя.

Воображение тут же услужливо подсунуло картинку: Фелаэрн косплеит секретаршу, вся в обтягивающем, но строгом офисном платье и очках. Пришлось срочно встряхнуть головой, чтобы отогнать все эти мысли.

— Перемены в особняке налицо, мне очень нравится, – похвалил он для начала.

Эльфийка не моргнула и глазом, замерев, словно статуя: Брэнделю даже пришло покашлять, чтобы скрыть смущение и по реакции узнать, есть ли там кто дома. Долю секунды спустя она сухо кивнула, польщенная в душе. как он надеялся.

— Вам приготовлена ванна, – объявила Фелаэрн первым делом.

Кивнув, он вернулся внутрь особняка в ее сопровождении, попутно косясь на спутницу. Сам будучи Элементалистом, он даже без помощи системы чувствовал, насколько выросли ее силы.

Выбравшись из рудника, он присоединил карту Гномьей сокровищницы к Скачущим наемникам, что подняло их уровень, общий и индивидуальный. Каждый стал бойцом Серебряного ранга, сравнявшись по способностям со средним эшелоном командования ауинской армии.

Ночной Тигр, к тому же, существенно подрос и в командовании – настолько, что Брэндель стал задумываться, не сделать ли его военноначальником своих армий.

Правда, есть проблема с их живостью: что, если кого-то из них убьют на поле боя, а те оживут? Обычные люди не будут знать, что и думать. Рассказать все как есть про созданий призыва? Да даже если их примут как есть – какая уж там мотивация рисковать жизнью, если рядом есть бойцы, которым смерть нипочем?

Он устало потер лоб: что ж, это точно можно пока отложить на потом.

— Ванна отменяется, веди меня прямиком в комнату Скарлетт.

— Отдых тоже отменяется, господин? – несмотря на ровный тон, в ее голосе отчетливо звучало беспокойство.

Фелаэрн понимала, что он весь день провел в пути, торопясь сюда, а судя по виду – еще и работал в Шафффлунде, не поднимая головы и недосыпая, и была абсолютно права. С момента захвата рудника Брэндель спал не более четырех часов в день.

— Нет, все хорошо, пойдем, – с тревогой ответил он.

Именно Скарлетт стала причиной его спешного возвращения в Фюрбург: бросив все как есть, он бросился сюда, чтобы попытаться ей помочь.

Пускай будущее королевства туманно, и нет никакой уверенности, что его можно спасти, но сдержать данное на руднике обещание и сделать все, чтобы спасти ее, я обязан точно!

Том 3. Глава 94

Янтарный меч – том 3 глава 94

Глава 94 – На волосок от гибели (1)

Сиэль разместил Скарлетт в одной из комнат в юго-западном крыле со стенами и мебелью приятного светло-зеленого цвета, а из окна открывался впечатляющий вид на переливавшийся всеми оттенками багрянца лес, выделявшийся на фоне горного ландшафта на отдалении. Виды из окна в этом крыле все до единого напоминали картины маслом, полные жизни и ободряющие.

Молодой волшебник, получив известия о прибытии господина, с нетерпением ждал его у двери. Показавшись из-за поворота следом за Фелаэрн, Брэндель первым делом спросил:

— Как она?

— Не очень. С ней Ромайнэ, Медисса и Амандина.

Брэндель кивнул и толчком открыл дверь, впуская в комнату легкий прохладный ветерок. На первый взгляд, комната Скарлетт ничем не напоминала палату больного – ни лекарственных трав, ни пузырьков с зельями – оценив вид из окна, он мысленно благодарно кивнул Сиэлю.

В центре комнаты, прямо на пути у свежего воздуха, расположилась повернутая к окну кровать. Обойдя ее, чтобы посмотреть, как больная, он тут же понял, что позвали его не зря.

Тюлевый полог слегка колыхался, открывая печальное зрелище: бледная и изможденная Скарлетт лежала с закрытыми глазами и совершенно неподвижно.

Брэндель впервые видел ее такой: с волной окутавшими лицо распущенными яркими волосами, без следа былой насупленности – просто уставшая спящая девушка.

Увы, сон ее был наполнен кошмарами.

Приглядевшись, Брэндель заметил, что Скарлетт периодически подергивается и хмурится, словно ей больно или страшно.

Медисса с Амандиной одновременно привстали, приветствуя его: первая – легким кивком, вторая – полным тревоги вопрошающим взглядом.

Скарлетт вернулась в Фюрбург совершенно здоровой на вид, но несколько дней назад вдруг просто упала в обморок, и с тех пор так и не оправилась. Амандина знала только то, что серебряный рудник перешел под их контроль, но и не догадывалась, что произошло в процессе со Скарлетт.

Попытки расспросить Медиссу ничем не обернулись: та лишь нахмурилась и ответила, что Скарлетт не хотела бы, чтобы кто-то знал, что с ней случилось, после чего добавила, что Брэндель уже в пути, и с объяснениями придется подождать до его возвращения.

У Амандины от волнения сжималось сердце.

Случившееся в Шабли и смерть близняшек-эльфиек заставило ее разобраться в себе и понять, что она – живой человек с переживаниями и волнениями. Сколько Амандина ни пыталась стать достойным в своем понимании советником, выключая эмоции и пытаясь не дать им повлиять на свои решения — все равно сейчас справиться с наворачивающимися слезами не удавалось.

Девушка ругала себя за наивность: глупо было даже надеяться, что никто из них никогда не умрет, но она не могла себя пересилить, продолжая за всех молиться. Даже Брэндель предупреждал, что в войнах со знатью кровопролития не избежать, и за победу придется заплатить множеством жизней.

Хладнокровно надо только мыслить, но быть холодными людьми нас никто не заставляет.

Увидев его, она снова припомнила тот их разговор и преисполнилась надеждой: если кто-то и мог сейчас спасти Скарлетт – то только он.

Брэндель поприветствовал девушек в ответ и скользнул взглядом по прикорнувшей на краешке кровати Ромайнэ. Та тоже беспокойно подергивалась, храбро сражаясь с чем-то во сне. правда, героическую картину слегка портила стекавшая из уголка ее рта слюна. Брэндель, слегка передернувшись, предпочел думать, что бедняжка всю ночь провела у кровати больной, хлопоча и не смыкая глаз, а сейчас просто прикорнула, и решил даже не будить это лихо.

— А чем таким Ромайнэ занималась, что настолько устала? – спросил он из любопытства.

— Рассказывала Скарлетт разные истории, – ответила Медисса, – говорит, когда она болела, ее тетя всегда делала то же самое, всю ночь, и стоило закончиться последнему рассказу – она непременно выздоравливала.

— Ясно, – кивнул Брэндель. Скорее всего, тетка Ромайнэ все-таки была самой настоящей ведьмой и читала целебные заговоры.

Увы, несмотря на весь потенциал, пока что колдуньей Ромайнэ не была, и повторить творимых теткой чудес не могла.

Не став ее будить, Брэндель присмотрелся к Скарлетт.

Прошло всего десять дней, а так похудела.

Девушка была настолько бледной, что по цвету сравнялась с простыней. Сквозь кожу проглядывали вены, а черные отметины расползлись с шеи и на лицо.

Брэндель несколько упал духом.

Сиэль сделал все, что в его силах, пытаясь отсрочить поражение мозга Кровью богов, но, похоже, исчерпал себя: Брэндель согласился с его мнением, что к завтрашнему утру на смену девушке по имени Скарлетт придет аколит.

Судя по интенсивности пятен, поражение Кровью богов началось с сердца. Кто бы это ни сделал – опыт у него был: сначала убил, потом оживил. Черт, будь это дух или еще какая-то одержимость – можно было попытаться его изгнать, но эта Кровь просто поражает и тело, и разум, и ее распространение не остановить. Даже если получится полностью уничтожить Кровь богов – она же поддерживает в ней жизнь.

Амандина с Медиссой пристально наблюдавшие за выражением лица Брэнделя, поняли, что обычной спокойной уверенности, с которой он выходил из безвыходных ситуаций, сейчас нет и в помине.

— Господин? – не удержалась от вопроса Медисса.

- Дай мне посмотреть: поднеси кольцо поближе к ней, – обратилась Ортлисс.

Брэндель выполнил просьбу, и она тут же продолжила:

- Поражение достигло мозга: думаю, твоя подруга не протянет и полдня – настолько все плохо. Прости, мальчик мой, больше ничего не могу предложить.

— Понимаю, – тяжело вздохнул Брэндель, – тогда выбора не остается, придется делать по-моему, пускай это и глупо.

— У тебя. есть решение? – удивленно откликнулась Ортлисс.

— Отсрочу утрату контроля.

Ортлисс не знала, что и думать: да будь это даже ее собственное тело – она могла бы только продлить его жизнь, не больше, чем на день. Максимум – будь она в Гномьем королевстве – одолжила бы силы Законов и дала бы девочке шанс протянуть чуть дольше – но все равно, и в этом случае ее дни были сочтены.

А парень решил, что сможет продлить ей жизнь?

Том 3. Глава 95

Янтарный меч – том 3 глава 95

Глава 95 – На волосок от гибели (2)

Слова Брэнделя услышали все присутствующие в комнате, кроме Ромайнэ, и никто из них еще никогда не видел ни его, ни Сиэля настолько серьезным.

— Господин, что же это. Вы можете ее спасти?! – выпалила Амандина.

— Нет, мое решение только отсрочит неизбежное. Кровь богов – мерзкое порождение мира бессмертных, и любые средства для ее подавления в нашем мире весьма и весьма ограничены. Возможно, вы этого не знали, но до заражения Скарлетт уже была при смерти, и именно Кровь вернула ее к жизни. Кто-то скажет, что оживление мертвых – табу, и делать это запрещено, но искушение мощью Крови богов слишком велико: она оборачивает законы нашего мира.

— Вы хотите превратить ее в духа, как Медиссу? – тут же спросила Амандина.

— .Нет, – поколебавшись мгновение, ответил Брэндель, – не уверен, что из этого выйдет. Понимаешь, моя способность помещать духа в карту по своей природе опирается на Законы, а Кровь богов им не подчиняется. К тому же, просто нечестно сковывать кого-то, заключать его. вот так, навеки.

Брэндель перевел взгляд на Медиссу, но та быстро покачала головой.

— Господин, я стала картой по собственной воле. Думаю, правильнее будет, если вы спросите саму Скарлетт: решать ей, и думаю, она не откажется.

— .Пусть так, но я не стал бы к этому прибегать, даже если других вариантов не останется. Кровь – порочный яд, и все равно может взять верх над ее волей.

Брэндель обсуждал этот вариант с Сиэлем по пути сюда, и тот разделял его мнение.

— Думаю, до всего этого Скарлетт была не сильнее Железного ранга, а Золотой получила именно в результате заражения. Да, Кровь временно дарует силу и жизнь, но все это – побочный эффект, а на самом деле она постепенно переваривает ее душу. Укрепляя тело жертвы, Кровь по сути создает вместилище, аватара для злобного бога.

— И нет возможности этому противостоять? – ужаснулась Амандина.

— Живые зараженные могут до некоторого времени сопротивляться, но недолго: слишком сильно воздействие Крови. Даже если кому-то и достанет силы воли преодолеть это самостоятельно – все равно его тело будет полностью разрушено.

Амандина вздрогнула. Да, до нее доходили слухи о Пастве Древа, но она едва обращали на них внимания, ни разу не столкнувшись ни с чем подобным. Пребывая до этого момента под впечатлением, что все они – не более чем грабители и бандиты, сейчас она впервые осознала, на какие ужасные поступки они способны.

Возможно, и Объединенная гильдия – не менее страшная организация.

— Зачем же творить весь этот ужас?! – спросила она, стиснув зубы.

— Все их поступки направлены против цивилизации: жаждут вернуть власть хаоса. Может, есть и еще что-то: я не знаю, – пожал плечами Брэндель, – в любом случае, Кровь богов в теле Скарлетт скоро полностью поглотит ее душу, и единственное, пусть и глупое решение – вливать в ее тело энергию, чтобы оно могло сопротивляться. Попробуй мы это раньше и не умри она после заражения – могло получиться и преодолеть влияние Крови богов, но сейчас мы просто задерживаем неизбежное.

Удивленный Сиэль решил уточнить:

— Но Кровь доберется до любой энергии, опорочит ее и обратит себе на пользу, и очень быстро. Даже потрать мы годичный доход Трентайма на это дело – отсрочим конец не более чем на пару дней. Чем же вы собираетесь поддерживать ее жизнь, господин?

— Годовой доход Трентайма?! На что?! – не сдержалась Амандина.

— Например, на зелья здоровья, – пояснил Сиэль.

— Зелья эти у нас есть: нашли приличный запас в тайнике Гродэна, – нахмурилась она в ответ, – пускай я и отложила их до боев, но можно принести и сейчас. Сколько нужно?

— Сто пузырьков.

— Т-так много. – поразилась Амандина.

— В день.

Ответных слов у девушки не нашлось: наконец-то стало понятно, отчего Сиэль так удивлялся. Одно было точно: бесконечного запаса зелий здоровья у Брэнделя не было, да и быть не могло.

— Тогда. получается, решения на самом деле нет? – приготовилась она признать поражение.

Медисса молча наблюдала за происходящим. Ей тоже было кое-что известно о Крови, и знаний этих было достаточно, чтобы понимать, что таким путем долго в живых никого не продержать. Совершенно невозможно: она не понимала, почему Брэндель даже рассматривает это решение.

И тут из кровати раздался слабый кашель, привлекший всеобщее внимание: Скарлетт медленно открыла глаза. Выглядела она разбитой и вся покрылась холодным потом от привидевшихся кошмаров. Медленно и с видимым трудом она повернула голову в их сторону.

Кто эти люди? О чем они.

Непонимающий и смущенный взгляд девушки прошелся по присутствующим. Проснувшись чуть раньше, она слышала, о чем те говорили, но ничего из сказанного не имело смысла. Несколько мгновений спустя пришло понимание, что обсуждают ее состояние.

Стоявший прямо перед ней парень выглядел взволнованным. Как же его зовут Почему-то вспомнилось, как он однажды пообещал, что никогда ее не оставит и не предаст, хотя знакомы они не больше нескольких месяцев. Зато воспоминания о далеком прошлом были яснее. Удивительно, что в минуту опасности на помощь пришел не Макаров, с которым она выросла, проведя в его отряде десять лет, а этот человек.

Следом нахлынуло понимание причины: Макаров! Заменивший отца, наставник. в итоге принесший ее в жертву.

От слабости Скарлетт не могла пошевелить и пальцем, а сознание ускользало, в этот раз грозя покинуть ее навсегда. Словно затягивало в мрачную бездну, где ждали уже знакомые жуткие монстры.

Было совершенно ясно, что еще немного – и она вернется к Матери Марше, но это почему-то совершенно не волновало. Наоборот, очень вовремя: как же она ото всего этого устала.

— Как ты себя чувствуешь? – теплый голос вернул в реальность.

И тут разом обрушилось понимание, что с ней, и почему преследуют эти жуткие кошмары. Слегка приоткрыв глаза, Скарлетт наконец-то смогла сфокусировать взгляд и припомнить, как звали этого юношу. Следом пришли слезы.

— Господин.Брэндель. – слабо заморгав, попыталалась заговорить она.

Том 3. Глава 96

Янтарный меч – том 3 глава 96

Глава 96 – На волосок от гибели (3)

Амандина оглядела затихших людей вокруг и, ничего не поняв из их непроницаемых лиц, подозрительно покосилась на Брэнделя. Пускай ее и не было на руднике, и она, в отличие от будто в рот воды набравший Медиссы, не знала, что там произошло. Впрочем, и ребенку было понятно, насколько влюбленными глазами Скарлетт смотрит на Брэнделя.

Тот погладил ее по голове, а она трогательно улыбнулась в ответ.

Увы, мимолетная улыбка быстро увяла, лишь подчеркнув хрупкость и беззащитность перед лицом смерти.

— Добро пожаловать домой. господин, – она не ела уже несколько дней, продержавшись лишь на воде, и вышел лишь шепот.

— Да, я вернулся, – кивнул Брэндель.

— Как дела в Шаффлунде, удалось все наладить?

Брэндель ответил лишь ободряющей улыбкой, не желая лгать.

— Или вы вернулись, чтобы проведать меня? – в ее голосе прозвучали и легкая неуверенность, и ожидание одновременно.

И тут же Скарлетт закрыла глаза и замерла, задержав от напряжения дыхание. Мучившая ее всю ночь боль вернулась, ударив с такой силой, что оставалось только бессильно ждать, пока она утихнет. Остальные тоже замерли, не смея проронить ни слова.

Довольно скоро Скарлетт судорожно вздохнула, несколько раз дернувшись, и успокоилась. Отвернувшись ото всех, она посмотрела в окно, словно впитывая каждое мгновение окружавшей красоты, и тихо спросила:

— Мне можно помочь?

— Да, – кивнул Брэндель.

— Правда?

— Я хоть раз тебе лгал?

Скарлетт на мгновение задумалась: действительно, не лгал, но.

— Но я же чувствую, лжешь! – Скарлетт почти сдалась, не зная как выразить свои эмоции и готовая расплакаться, – я же слышала, о чем вы говорили! – тут она снова отвернулась, принявшись наблюдать за игрой солнечных лучиков в кронах деревьев и едва слышно добавила, – нет, это не выход, нет смысла продолжать вытаскивать меня с того света. Пора!

Мелькнувшая на лице девушки лихорадочная улыбка тут же угасла.

— Как ты можешь! – перебила Амандина и решительно шагнула вперед. Нельзя же. – и тут же замерла, поняв, что не может продолжать: не осталось слов, только тихая грусть.

Брэндель слегка поднял руку, но не в знак согласия с решением Скарлетт, а чтобы подтвердить, что выход все же есть.

— Еще пожелания будут? – мягко спросил он больную.

Остальные решили, что он смирился с неизбежным и задержали дыхание в ожидании. Взгляд полных слез глаз Скарлетт вернулся к Брэнделю.

Он же обещал, что не оставит ее, и все же поступил именно так. В очередной раз за свою короткую жизнь она убедилась, что все данные ей обещания неизбежно оказываются ложью. Пускай ничего нельзя сделать, но зачем было обещать?

А может, я хочу слишком многого прошу? Неужели я хочу невозможного?

Всю жизнь она старалась всем угодить, но осталась наедине со своей болью и отчаянием, и осознание этого убивало.

Не в силах сдержать слезы, она просто смотрела на Брэнделя, мысленно терзаясь вопросами.

Почему я не смогла спасти дорогих мне людей?

Почему никто не может мне помочь?

За что я должна закончить жизнь чудовищем?

— Господин. У меня на родине.– остановившись на мгновение, она продолжила со всхлипом –. была традиция.

И замолчала, пытаясь прийти в чувства и с достоинством передать последнюю просьбу.

И ты ничем не лучше остальных обманщиков, лжец! И почему я не могу тебя возненавидеть?!

— Когда кто-то готов встретиться с Матерью Маршой, самый близкий его человек целует его в лоб, чтобы помочь оставить позади все тягостные думы . А остающийся в этом мире после этого будет всегда помнить уходящего.

Попытавшись сесть в кровати, она спросила:

— Господин, вы можете стать. моим самым близким человеком? Пускай на мгновение, а после.

. можешь забрать мою жизнь.

Подняться не удалось: Скарлетт почти сразу же упала на подушки, рухнув в очередной темный морок.

— Командир, Эке, Юла, где вы? Почему вы меня оставили? – потерянно зашептала она, ища невидящим взглядом людей из прошлого.

Амандина, не выдержав, отвернулась, утирая глаза и шмыгая. Эмоции окончательно взяли над ней верх: наблюдать за уходом Скарлетт, ничего не делая, она не могла. Медисса с Сиэлем набрались сил и не сводили взгляда со смертного одра, решив быть с ней до конца.

— Закрой глаза, Скарлетт, – мягко произнес Брэндель.

Та снова будто вернулась в Шабли. Шелест листьев, легкий ветерок, свободно гулявший по холмам, покрытым лесом – именно здесь она провела большую часть жизни, взращивая иллюзии, и здесь же все они обратились в прах. Вспомнился смех соратников по оружию из Серых Волков, и их дружеские перепалки на привалах. Окружавшие ее сейчас в видении улыбки сияли как настоящие, и особенно две – Эке и командира.

Времена, когда она чувствовала себя спокойно и защищенно, такие близкие и такие далекие одновременно. Видение постепенно превращалось в кошмар: все вокруг вдруг стали отдаляться, один за другим исчезая в дымке, и сколько она ни пыталась их догнать, докричаться – ее словно не слышали.

И тут еще один знакомый голос попросил закрыть глаза. Ничего больше не видя перед собой, Скарлетт послушалась в надежде, что там, в другом мире, ее ждут друзья, но и там ничего не было – только темнота и отчаяние.

Продолжая изо всех сил сжимать веки, она ждала конца.

И тут к ее губам прижалось что-то прохладное.

Первым вернулось сознание: девушка вспомнила о своей просьба и тихонько пискнула, чувствуя, как заливается краской.

В губы. При всех. Как!

Время тянулось бесконечно, а сердце бешено билось в ожидании того, что будет дальше. В голове было пусто и, казалось, она того и гляди умрет: не от заражения, а от жгучего стыда.

Похоже, поцелуй становился дерзким: давление на губы усилилось.

Скарлетт попыталась запротестовать, но Брэндель, похоже, только этого и ждал: в открытый рот проникла какая-то сладость, заставив девушку замереть на месте.

Ах ты извращенец!!

— Пффф, – не выдержав, прыснул кто-то.

Ну все! Рука Скарлетт взлетела вверх, из последних сил шлепнув наглеца по. руке??

И тут же ее осенило, что происходит. Откуда силы? Почему она снова может связно мыслить?

И эта неописуемая сладость во рту.

От ее боли не осталось и следа. С каждым вздохом к ней возвращалась энергия, а во рту словно струился теплый поток, разливаясь по всему телу и разгоняя морок.

Открыв глаза, Скарлетт обнаружила, что Амандина с Фелаэрн едва заметно подрагивают от смеха, усиленно отворачиваясь, зато Сиэль с Медиссой пораженно замерли, не в силах отвести взглядов от руки Брэнделя.

С надкушенным сияющим золотым яблоком.

Брэндель неподвижно замер, опустив уголки рта и сжав губы, силясь принять неизбежное. При виде того, как Скарлетт, пораженно оглядываясь по сторонам, поспешно садится в кровати, он помрачнел и принялся внимательно за ней наблюдать.

Жизненная сила яблока продлит ей жизнь, но не остановит поражение: скорее даже усилит действие проклятой Крови. Судя по легендам, Золотое яблоко может изменить судьбу. Что ж, остается только надеяться, что сработает и в ее случае.

Других решений у него не было.

К тому же, эта бестия говорила, что с яблоком что-то не так: вряд ли яд, но ничего хорошего точно ждать не стоит. Ой, а что это она так покраснела – неужели все-таки отравлено?

Он-то решил поддразнить больную – и откуда ему было знать, что эта драконья девчонка и вправду что-то сделала с яблоком?!