Я один вижу подсказки 4

Глава 17 – Я сегодня действительно зол

[Алексей: Что случилось?]

[Софья: Ничего.]

[Алексей: Я же вижу, что что-то не так. Я серьёзно спрашиваю – мне нужно знать. Я ведь твой проводник.]

[Софья: ...]

[Алексей: Софья?]

[Софья: Удивительно, что ты вспомнил это.]

[Алексей: Я никогда не забывал.]

[Софья: Тебя нет рядом. Я думала, что всё будет по-другому. Что ты, по крайней мере, поможешь мне в этом испытании.]

[Алексей: Прости. Я признаю, что всё вышло не так, как хотелось бы. Но это не моя вина, ты же знаешь – нас изначально так распределили.]

[Софья: ...]

[Алексей: Тем более это испытание действительно сложное. Каждый день случается что-то новое, что я не успеваю даже осмыслить. Иногда времени нет даже написать.]

[Софья: Значит, я для тебя не важна? Просто очередное «дело» в списке?]

[Алексей: Не говори ерунды! Просто это испытание... оно такое...]

[Софья: Какое? Договаривай уже!]

[Алексей: Оно сложное.]

[Софья: Алексей, я тут уже восьмой день одна. Ладно, мы не можем встретиться в этих катакомбах – я понимаю. Но хотя бы писать ты можешь чаще? Или это тоже слишком «сложно»?]

[Алексей: Я бы писал, если бы была причина.]

...

[Софья: Аргх! Ты бесполезный! Какие тебе ещё причины нужны?]

[Софья: Только ты говоришь, что тут сложно!]

[Софья: А остальные?]

[Софья: Они тут умирают со скуки. Многие пишут, что это самое скучное испытание из всех. Эти пещеры... В них же нет ничего, кроме камня!]

[Софья: Кто-то бродит кругами, кто-то застрял в вечных ловушках. Никто не знает, куда идти. Кроме, естественно, тебя. Как я понимаю, испытание, которое проходишь ты, и то, которое проходим мы – сильно отличаются!]

[Алексей: Успокойся!]

[Софья: Не нужно мне указывать, что делать. Я тут одна просто умираю от осознания, что это испытание снова провалено!]

[Алексей: Почему ты каждый раз говоришь, что «одна»? Разве ты не с Марией? И почему провалено?]

[Софья: С ней. Но какой в этом толк? Она вечно занята своей алхимией. Она не проводник и не сможет провести меня туда, куда нужно.]

[Алексей: Софа, я тоже не могу.]

[Софья: Ты врёшь. Теперь я точно уверена – ты мог меня найти? Признайся, ты ведь специально не искал!]

[Алексей: Это не так. Ты уже начинаешь выдумывать. Я не всесилен.]

[Софья: С тобой всё понятно. Что у тебя там за срочное дело? Зачем тебе понадобился клей?]

[Алексей: Мне нужно вклеить чертёж в книгу крафта. Сейчас я в гостинице у некроманта.]

[Софья: Нет слов! Почему ты не взял меня с собой?!]

[Алексей: Ты не понимаешь? Эти пещеры слишком запутаны. Я просто не смог тебя найти!]

[Софья: Ты врёшь. Ты постоянно мне врёшь...]

[Рюрюкович Софья отправил вам предмет.]

[Софья: На этом твои обязательства закончены.]

[Алексей: Что?!]

[Софья: Я говорю, что разрываю наши обязательства проводника и клиента. Деньги можешь оставить себе.]

***

Первая реакция – злость.

Обычно меня трудно вывести из себя. Злость ведь – чувство тяжёлое, тёмное.

Оно появляется, когда сталкиваешься с несправедливостью, болью или разочарованием. И всё же иногда в злости кроется сила, способная стать мотивацией.

Однако это обоюдоострый меч: слишком легко он обращается против того, кто его держит, нарастая напряжением внутри. Вот почему важно уметь управлять ею, находить выход для гнева, решать проблемы, а не усугублять их.

Злость – это как сигнал тревоги, колокольчик в голове: «Дзынь! Дзынь! Что-то не так!».

Фух… Дыши носом, выдыхай ртом.

– Я спокоен… Я полностью спокоен… Я… ПОЛНОСТЬЮ… СПОКОЕН, МАТЬ ТВОЮ! КАКАЯ ЖЕ ОНА ТУПАЯ!

Кажется, я сорвался – возможно, мой голос, полный ярости, услышала вся гостиница. Как было бы хорошо, если бы я остановился на этом. Но нет, я зачем-то пнул стоящую рядом кровать.

Ту-дух!

Напомню, что силы во мне едва ли на 36 единиц. Кровать отлетела мгновенно и впечаталась в стену.

Все свечи потухли, но мне было всё равно. Я думал только о том, как бы подавить эту злость. И почему-то самым логичным казался ответ: «Разнести эту чёртову гостиницу в щепки!»

Всё – до последнего.

Шкаф, комод, разорвать этот костюм, выйти и поубивать каждого, кто попадётся на глаза. Я думал об этом, но на деле просто замер в пустой комнате, пока наш «разговор» с Софьей снова и снова всплывал в голове.

Почему я оказался крайним?

Сколько же на меня высыпалось не заслуженных упрёков. На миг – только на миг – мне даже показалось, что она не клиентка, а моя девушка. Ведёт себя, по крайней мере, так же.

Тук. Тук. Тук.

В дверь постучали, и сразу же послышался взволнованный голос Беатрис:

– С вами всё хорошо?

– Да… Со мной всё чудесно.

– Прошёл уже час. Вас ждёт мистер Мортис. Он сказал, что было бы неплохо, если бы вы спустились к нему на ужин.

– Я понимаю, сейчас выйду.

Мне хотелось написать Софье. Сказать, чтобы она не горячилась, успокоилась.

Нашла, а то, проблему – не пишу, не уделяю внимания.

Мне бы её заботы – трудностей в жизни и вовсе бы не знал. Но, пожалуй, стоит дать время. Говорят же, что время лечит.

Может, она и сама уже жалеет, что вспылила. Хотя зачем я вообще думаю о том, что у неё на уме? Мысли я всё равно читать не умею. Лучше подождать, а потом помириться.

Что же до её слов о «расторжении договора» – не стоит воспринимать всерьёз слова уставшего, раздражённого человека.

Всё для себя решив, я медленно перевёл взгляд на предмет, который прислала мне Софья. Это была баночка с чем-то.

Что это?

Небольшая каменная баночка с полупрозрачным, слегка белым содержимым. Осторожно поднеся её к носу, я уловил характерный химический запах с едва уловимой сладковатой ноткой – классический аромат ПВА.

Клей?

Судя по всему, она взяла его у Марии.

Как так? Она одновременно может быть недовольна и всё равно делать то, что ей сказали. Что за характер у этой девчонки. Она напоминала мне пламя.

Ну и ладно... Чего пропадать добру?

Неторопливо сняв с себя тяжёлый доспех, я остался в костюме ниндзя. Впрочем, из него я сохранил только штаны – они были на удивление удобными и не сковывали движений.

Взяв чертёж и книгу, я на мгновение задумался – куда же приклеить?

Затем открыл последнюю страницу, где виднелся корешок, и с максимальной аккуратностью нанёс тонкий слой клея, после чего сразу же прижал лист.

Хм?

Я с сомнением осмотрел результат и поморщился. Выглядело, честно говоря, неважно. Грязноватый лист торчал как-то криво.

Тут мне пришла мысль: может, если аккуратно подогнуть его и сложить вдвое, удастся скрыть эти недостатки?

Закончив с подклейкой, я удовлетворённо выдохнул – первый этап завершён. Теперь можно было приступать к работе с пером.

Мысли то и дело предательски возвращались к недавнему разговору с Софьей, но я упрямо отгонял их прочь.

Не отвлекайся!

Сначала самолёты, ну а девушки? А девушки потом!

Эта фраза стала моей маленькой мантрой.

Причина, по которой я так стремился вклеить чертёж именно сюда, крылась в требованиях к материалам: 10 шерсти, 2 ткани, 3 кожи, 1 железо.

Шерсти у меня не было – насколько я понимал, именно из неё создавался основной костюм. Рубашка требовала ткани, сапоги – кожи, а железо шло на мелкие детали: пуговицы, запонки, элементы ремня и обуви.

С лёгким трепетом я взял перо, окунул его в чернила и начал осторожно вносить изменения.

Чирк. Чирк.

10 ткани вместо шерсти, остальное оставил как есть, только железо заменил на золото. Последним штрихом изменил цветовую гамму – вместо чёрного указал тёмно-синий.

Если честно?

Я до последнего сомневался, что это сработает. Но когда лист начал уменьшаться прямо на глазах, подстраиваясь под размер страницы, становясь таким же белым и аккуратным, как оригинал, внутри разлилось приятное тепло.

Получилось!

Это чувство успеха, эта маленькая победа – они наполнили меня радостью. Именно в этот момент, пришло сообщение:

[Хотите создать деловой набор?]

Даже не раздумывая, я мысленно ответил: «Конечно, хочу.»

***

Беатрис металась по коридору гостиницы, словно загнанный зверь. Её каблуки нервно отбивали неровный ритм, а в голове проносились тревожные мысли.

«Господи, почему он так долго?!»

«Всего-то нужно было переодеться и отправиться к мистеру Мортису!»

«Что может быть проще?»

Ситуация складывалась хуже некуда. Она уже предупредила господина о визите, и тот недвусмысленно выразил желание видеть именно этого человека.

И всё же два вопроса упорно терзали её разум:

«Откуда вообще взялся этот незнакомец?!»

«И почему он вдруг стал настолько важной персоной?!»

«Обычный грязный шахтёр, не более того».

От безысходности Беатрис принялась грызть свои безупречно чёрные ногти – привычка, от которой она безуспешно пыталась избавиться годами.

В её голове уже рисовались мрачные картины предстоящего наказания.

«Порка или плети?»

«Хотя бы порка, только бы порка!»

Внезапно тишину коридора нарушил скрип двери. Беатрис замерла, затаив дыхание.

«Он, наконец, вышел?»

На пороге появился он – молодой мужчина, чьи чёрные как сажа волосы контрастировали с ярко-зелёными глазами. Его кожа, неожиданно ухоженная для шахтёра, казалась фарфоровой в полумраке коридора.

Черты лица, словно высеченные у античного героя, выдавали в нём выдающуюся натуру – будто сам Геракл спустился с Олимпа в эту мрачную дыру.

Обычно про таких говорят: «завидный жених». Настоящий покоритель женских сердец.

– А-Алексей? – Беатрис растерялась, потеряв самообладание на миг.

– Да? Что ещё?

Парень выглядел чем-то недовольным. Беатрис подумала, что это, возможно, из-за старого костюма, который ему предложили, но ошиблась.

На нём был идеально подогнанный тёмно-синий костюм – от верха до низа, каждый шов, каждый изгиб смотрелся безупречно.

Она невольно сравнила его с собственным господином – чего обычно не позволяла себе. И поймала себя на мысли, что Алексей выглядел куда более благородно, с явным аристократическим духом.

«И это шахтёр? Да быть не может!»

– Мы долго будем тут стоять? – голос Алексея прервал её мысли.

– Что?

– Приведите меня уже к Мортису.

– Мистеру Мортису.

– Мне плевать.

Беатрис улыбнулась и поклонилась. В этот момент он казался даже более властным, чем в доспехах, и явно был чем-то недоволен.

Когда они спускались на первый этаж, он время от времени лишь хмыкал. В конце концов, ей это надоело, и она спросила:

– В чём дело?

Ответ последовал короткий:

– День сегодня плохой. Пасмурно.

***

– Да?

Беатрис, кажется, не совсем понимала значение слова «пасмурно». Впрочем, мне было всё равно, что ей говорить. Подобные разговоры с прислугой обычно были пустой тратой времени.

Меня гораздо больше интересовал Мортис. Когда мы вошли в его зал, перед нами открылось просторное помещение. Мортис сидел за огромным столом, уставленным всевозможными блюдами.

Только он был там не один.

Рядом с ним оживлённо беседовал гном, плотный, как картофелина. Его руки были толще моих ног, а мышцы напоминали натянутые канаты.

Единственное, что бросалось в глаза, – этот гном был лысым, зато обладал белоснежной бородой, свисающей до самого живота.

Как только я вошёл, они оба повернули головы в мою сторону.

– Алексей? Наконец-то ты к нам спустился!

– Сорян. Была куча неотложных дел.

Они сразу же подхватили незнакомое слово.

– Сорян? Что это значит?

– На французском – извините.

Конечно, перевод был вольный и не совсем верный, но зачем им знать молодёжный сленг?

– Так вы говорите по-французски? – произнёс Мортис с видом знатока, как будто действительно понимал, о чём речь.

Этот язык не был известен для этого мира. Я говорил с ними на языке катакомб, тому самому, что освоил, просто изучая чертежи.

– Естественно, я знаю множество языков, в том числе французский.

Похоже, пора было заканчивать с любезностями и переходить к делу.

Только аристократы так дела не ведут. Мне легче говорить прямо – ну, почти всегда. А вот они предпочитают ходить вокруг да около.

Меня впечатлило, что в нашу «дружескую» беседу внезапно вмешался гном.

– Оно и видно!

Мы не в пещере, но если бы были, я был бы уверен, что гном плюнул бы на пол. Даже сейчас казалось, что он удерживается лишь из уважения к присутствующим.

– Что видно?

– Что ты только трепать языком можешь!

У меня дернулась вена на лбу. Я не понял – что с ними всеми? Они сговорились меня довести? Не стоит тыкать палкой в спящего тигра. Я слишком добрый, но всему есть предел.

– Послушай, гном, пока что только ты тут языком треплешь.

– Что ты сказал?

Гном поднялся. Его грудь упёрлась в стол, сдвинув тарелки. Они не попадали, но сдвинулись, вызвав волнение как у Мортиса, так и у гнома. Старик быстро взял себя в руки, подошёл ко мне вплотную и процедил:

– Ты, малец, похоже, из дерзких?

Я не был дерзким, и уж точно не был глупым. Просто я знал таких, как он.

Люди этого типа – грубые по натуре. Они хамят, ведут себя развязно, и если кто-то их осаживает, тут же возмущаются: «А в чём дело?»

Только меня расспрашивать не стоило, особенно сейчас.

– Не твоё собачье дело, кто я и зачем здесь. Я пришёл поговорить с Мортисом. И хотелось бы сделать это наедине.

Я перевёл взгляд на «дядьку».

– Что скажешь, сможем поговорить?

Обычно я не вёл себя так дерзко, но сегодня был зол. Малейший повод – взгляд или слово – был готов вывести меня из себя.

– Да, поговорим.

– НО! – взревел гном.

– Успокойся, Дурек.

Теперь я знал его имя. Запомнить его было легко – Дурек звучало слишком уж похоже на «дурак», что помогало держать его в памяти. Главное, чтобы мозг зацепился за ассоциацию.

– Аргх! Ты слишком мягок, – пробурчал гном, переводя взгляд на меня. – Радуйся, мальчишка, что сейчас не мёртв, и это только по милости мистера Мортиса. Заодно запомни: раз такой умный, имей в виду – гномы и дворфы, это разные расы.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Чтобы ты не выглядел глупо.

Мне хотелось вспылить и сказать, что мне всё равно.

Только я сдержался – это было бы проявлением неуважения не столько к нему, сколько ко всей его расе. А такого, даже в ярости, я себе позволить не мог. Среди них ведь есть немало достойных «людей».

Когда дворф вышел, Мортис сказал:

– Можешь присаживаться, – и указал на стул рядом с собой.

Я осмотрелся, выбирая место, где еда выглядела повкуснее. Поскольку не ел с самого «утра», решил сначала набить желудок.

Всё-таки я плохо сплю, плохо ем и со всеми ссорюсь. Чувствовал, что к концу испытания станет ещё хуже – и от одной мысли об этом начинала болеть голова.

Поэтому я сел и посмотрел на стол.

Вид был впечатляющий. Мортис, очевидно, был «при деньгах», и его стол красноречиво это подтверждал.

Массивный, покрытый белоснежной скатертью, он был заставлен в почти идеальном порядке: фарфоровые тарелки, хрустальные бокалы и серебряные приборы – всё блистало.

Заметив мой взгляд, Мортис сказал:

– Прежде чем перейти к делам, можем немного поесть.

– Давай. Кстати, Мортис, ты ведь не против, если я буду обращаться к тебе на «ты»?

– Нет, – он улыбнулся. – Наоборот, мне нравится ваша дерзость. Эта первобытная смелость. Конечно, не такая, как у Дурека. Он не знает границ и видит лишь то, что перед носом. Он грубо прямолинеен. А вы просто говорите как есть, по-простому, будто с равным. Это подкупает.

Я промолчал.

Пусть думает, как ему угодно. Я повидал столько «важных» людей, что ничему не удивляюсь. У каждого свои тараканы. Сейчас меня интересовала только еда передо мной.

В этот момент вошли служанки, среди них и Элизабет – на её лице не было ни малейшей эмоции. Она безмолвно подала первое блюдо. Закуски.

Хм? Что тут у нас?

Какие-то крекеры с нежным сливочным паштетом и сверху – икра, а сбоку ломтик лимона и щепотка рубленой петрушки. Маленькие, один кусочек целиком помещается в рот.

Ммм… Как же это вкусно…

Я не гурман, еда для меня – просто способ утолить голод. Но не могу не признать, что иногда хорошая еда может сгладить грустные моменты, помочь унять злость. Еда способна отвлечь и помочь пережить стресс.

На второе подали мясо. Птица, томлённая в печи до такой степени, что распадалась на волокна, с мягким картофельным пюре и сливочно-грибным соусом с укропом.

Я ел и думал: вот если бы мы с тобой дружили… – и обращался я мысленно исключительно к Софье, – я бы, может, и отправил тебе тарелку с этим угощением. А так сиди без еды.

Конечно, такие мысли были наивны и немного детские. Да и не показать мне Мортису фокус с исчезновением тарелки, полной еды. Впрочем, приятно было думать, что без меня Софья не сможет поесть такого вкусной еды.

В какой-то момент я вдруг осознал, что наелся. То ли из-за мыслей о ней, то ли желудок действительно был уже забит до отказа.

Возможно, поэтому, когда мне поставили десерт – солнечно-жёлтый пудинг, – я отказался:

– Спасибо, Элизабет. Больше не влезет.

– Как скажете…

Она тоже выглядела отрешённой. Взяла тарелку и унесла обратно. В это время Мортис молча наблюдал за мной, словно у него был какой-то фетиш – смотреть, как кто-то ест. Он ни слова не сказал, пока я не закончил.

– Алексей, я ведь много о тебе слышал, – наконец проговорил он.

Хотелось бы мне поспорить с этим утверждением. Он же просто НПС, который не то что не слышал обо мне раньше – до моего прихода в эту гостиницу даже не знал о моём существовании. Чёртов некромант.

– Да? Приятно слышать, – подыграл я ему. – Так что за дело у вас ко мне?

Глупость ситуации заключалась в том, что у меня уже висела миссия — заключить с ним сделку.

Только, похоже, здесь шла настоящая «война», и Дурек был моим прямым конкурентом.

– У меня действительно есть дело, – сказал он, выделив следующее особенно подчёркнуто, – но о нём никто не должен знать.

Было ясно, что он на кого-то намекал, вот только на кого – мне неизвестно. Может, это как-то связано с катакомбами, а может, с «этим» местом.

С каким? Тут всё сложнее.

Я словно находился не просто в гостинице, а, скорее, в параллельной реальности, совершенно оторванной от катакомб.

Как будто застрял в чьих-то воспоминаниях. Да, это было бы самое точное объяснение.

– За это можешь не переживать. Что касается секретов, я уж точно умею их хранить!