Я – король Баварии – 2. ((Не самый бедный Людвиг))

Глава семьдесят четвертая

Сколько законов у Мерфи?

Базель. Здание городской ратуши

25 мая 1864 года

— Интересно другое, господа, куда это вы решили подеваться, что моим людям пришлось четыре дня выискивать и вытаскивать вас из всяких нор?

Перед мной понуро выстроились члены городского совета, не осознавая, что теперь они только члены, ибо городской совет при появлении в городе моих войск куда-то испарился. Нет, я понимаю, у каждого из них есть какие-то родственники, друзья, просто должники, которые не оставят их без помощи и постараются спрятать куда подальше… Только и я готовился к посещению города заранее. И мой подопечный, приглашенный из Берлина, вы понимаете о ком я говорю? Конечно, о Вильгельме Штибере. Базель — был его первым конкретным заданием. Нет, даже не Базель, а весь швейцарский расклад. Но Базель — особенно. Мне требовалось его добровольное вхождение в состав империи. И кантон Базель уже этот шаг сделал. Его представители слезно умоляли меня принять их под руку Баварии и просто горели от нетерпения стать частью Великой Германии. Нет, крестьян, говорящих на немецком, продукция которых сразу же находит новые обширные рынки сбыта, понять можно. Но вот почему горожане не стремятся стать частью Рейха понять у меня не получается. В общем, все семеро главных горожан стояли сейчас предо мною. Хочу заметить, что местная полиция, по всей видимости, не слишком-то любила свое начальство, ибо в поисках этих типусов принимала весьма активное участие.

— Ваше Величество! Когда в город входит армия, простым честным горожанам лучше отсидеться, ибо кто его знает… — нашелся среди них самый смелый.

— Разумно! Только хочу сказать, господа, что вы не простые горожане, а люди, наделенные этим городом властью. И что? Король желает вас видеть, а вы прячетесь по норам? Мне расценивать это как дерзость? Вам напомнить, как мой отец, император Максимилиан, действовал со слишком дерзкими бургомистрами?

Ага… проняло. Эту историю с повешенным бургомистром хорошо знают и за пределами Рейха.

— Ваше величество, сочтите это трусостью… — нашелся всё тот же господин.

— Времена нынче сложные, господа хорошие. Трусость, оно, конечно же, не порок, но жить мешает. Весьма. Но вернемся к нашим базельским баранам. То есть к вам. Пусть бараны простят меня за сравнение, но я хочу понять… (сделал многозначительную паузу) Почему кроме ключей от города предо мной не лежит прошение жителей славного города Базеля о включении их полукантона, то есть самого города и трех окрестных деревень в состав Великого Рейха?

— Но мы еще не готовы, Ваше Величество… это надо собраться, обсудить, составить документ… — это другой из типусов, толстячок, которого, по всей видимости стражники чуток помяли при задержании. Во всяком случае красивый фингал у левого глаза про сие свидетельствует.

— О! Понимаю, у столь занятых господ вряд ли найдется время, чтобы уделить его еще и этому небольшому вопросу. Ну что же, мой секретарь позаботился о вас господа и за совсем символическую плату подготовил этот документ. Вам остается только подписать его и заверить городской печатью. Или вы хотите, чтобы я предложил вам альтернативный вариант? Вижу, что хотите. Ну что же… ваш город может получить статус вольного города под управлением какого-то барона, например. Вы выберете его из числа своих жителей. Но тут возникает один юридический казус. Раз мы вошли в город какого-то барона, то мы его, получается, взяли на шпагу! И в таком случае положено отдать войскам город на три дня на разграбление. А с городской казны получить соответствующую контрибуцию. И если я не отдам чужой город на разграбление своей армии, меня, господа, не поймут. Мои подданные и моя армия меня не поймут, господа! И что мне в таком случае делать? И да, вы можете посоветоваться, у вас есть время все это обдумать… О! Видите, на столе песочные часы — у вас ровно минута на то, чтобы принять решение. Я сегодня исключительно щедрый. Заметили?

И я перевернул часы, песок сразу же стал резво сыпаться, его тут действительно на одну минуту.

— Не надо было так утруждать себя, Ваше Величество. Мы принимаем ваше щедрое предложение, — сообщил мне самый сообразительный член городского совета, который и владел городской печатью, потому как он первый поставил подпись под документом и шлепнул эту самую печать. За ним потянулись и остальные. В часах не успел упасть последняя песчинка, как всё было закончено.

— А теперь господа, согласитесь, такое событие следует широко отпраздновать. Но время всё-таки военное, поэтому праздник мы заменим парадом моих войск, а праздничные расходы городской казны уйдут на повышение обороноспособности кантона. Укрепления на границе с Францией требуют ремонта и улучшения. За ваш счет, господа, исключительно за ваш счет…

Эти пройдохи надеялись, что их имущество не пострадает и казна города останется в их цепких ручках. Почти угадали. Вот только после того, как я все ценности городской казны конфисковал, им придется постараться, чтобы выплатить необходимую мне сумму. Сбросятся, никуда не денутся. Город тут жиреет на транзитной торговле. Так что средства найдутся.

Вернулся в помещения, которые заняли мои штабисты. Сюда по телеграфу поступали сообщения про продвижения нашей армии. И они меня не радовали. Казалось, что всё, что только мои командиры могут сделать не так, они не так и делают. Вспомнилось о подленьких законах Мерфи. И их не менее подленьких интерпретациях. И так получилось, что все пошло не по плану. Да знаю я, знаю. Любая война идет по плану только до момента ее начала. Потом все идет по х… А… не будем о грустном. Так вот! Все наши неприятности начались с саксонского корпуса. Он успешно занял Кройцлинген, и занялся грабежами… Конечно, себе саксонцы этот город забрать не могли (соглашение не позволяло), но грабить-то зачем? И вместо броска к Винтертуру они дошли до Пфина и продолжили грабить окрестности. А в это время прусский корпус уже стоял в Винтертуре и ждал подхода саксонцев.

Прибыв в штаб, узнал, что неприятности от союзников только начинались. Саксонцы совершенно внезапно отказались от продвижения к Винтертуру и пошли наступать на Санкт-Галлен. Да, эти земли им и обещали, ну так что, нет могли дождаться окончания боевых действий? На мои гневные телеграммы генерал-фельдмаршал и по совместительству брат короля, Альберт Саксонский просто не отвечал. У меня возникли вполне обоснованные подозрения, что саксонцы снюхались с Веной и решили именно австрийцам помочь отхватить от Швейцарии кусок побольше. Но пока что австрийцы не двигались с места. Поведение саксонцев настораживало, поэтому надо было ускорить продвижение войск. И я отдал приказ Первому Баварскому корпусу наступать на Цюрих, где соединиться с пруссаками. А второй должен был, оставив небольшой гарнизон в Бадене начать осторожное продвижение на Берн. Задача — подойти как можно ближе к столице конфедерации и связать войска швейцарцев боем до подхода гвардейского баварского корпуса, который вышел им на помощь. В Баден же должны были прибыть прусские гвардейцы для развития дальнейшего наступления. А что делать с саксонцами? Пусть решает отец. В конце можно им урезать долю пирога во время послевоенной дележки! Но мысль о том, что в Саксонии как-то неправильно думают короли, у меня твердо засела в голове. А что? В Европе грядет эпоха террора. Королей будут валить если не пачками, то весьма активно. Кто знает, что произойдет с саксонскими монархами?

Вена. Шёнбрунн. Резиденция императора.

25 мая 1864 года

Император свою летнюю резиденцию Шёнбурнн очень любил. Ещё больше он любил свои личные покои, в которых мог укрыться от житейских бурь (ибо императоров такие события не обходят стороной, как и любого иного человека). Быть на острие борьбы двух довольно властных женщин — это весьма неприятно. А тут еще надо было учитывать, что обе они баварские дамы из рода Виттельсбахов, семьи, которая стала имперской. Весьма неприятный факт. И чувство зависти, который родственничек мюнхенских монархов никак не мог спрятать в себе. Это нет-нет да проскальзывало в его действиях. Не в словах, но в мыслях и в том, как он тормозил инициативы из Мюнхена. Вот не заключать Тройственный союзе он не мог. Слишком сладкий кусок ему подсунули императоры Германии и России. Разделение влияния на Балканах. При этом в сферу интересов Австрии отходили все земли Сербии, Хорватии, частично Молдавии, Черногории, Македонии, Боснию, Герцоговину, контроль над проливами. Россия подчиняла себе Бессарабию, часть Молдавии и Валахии, Болгарию. И в Стамбул не лезла. Конечно, после того, как больной человек Европы — Османская империя прекратит свое существование. Франц Иосиф оказался человеком с огромными амбициями. И для их осуществлений Австрийская империя должна стать главной на Старом континенте. Размышления императора о собственном величии прервал секретарь, сообщивший, что эрцгерцог прибыл и ожидает аудиенции. Ну что же, придётся принять. Хотя император прекрасно знал, что хочет Альбрехт. Но делал вид, что не в курсе. Привычная маска, которую он носил почти всю жизнь: чуть простоватого и простодушного человека, которому истину надо разжевать и вложить в рот. Эрцгерцог был уже немолод, но и не стар. Сорок шесть лет и в эти года — уже за спиной ореол победителя Пруссии. И та же беда — жена — баварская принцесса из рода Виттельсбахов. Да, эрцгерцог мечтает еще и о лаврах покорителя Швейцарии. Нет, получить земли нескольких кантонов император не прочь, но хотелось бы сделать это не привлекая армию и не возвышая Альбрехта еще больше. Его авторитет после битвы под Берлином вообще взлетел до небес. Это может быть опасно!

— Ваше Величество! Время настало! Баварцы продвигаются по земле Швейцарии. Саксонцы, согласно нашим договоренностям, не пойдут на соединение с прусским корпусом, а обеспечат нашей армии продвижение вглубь страны.

— Согласитесь, Альбрехт, приглашение к разделу Швейцарии союзников-саксонцев было серьезной ошибкой Максимилиана.

— Они приглашали и нас поучаствовать с самого начала. Уверен, что при совместных действиях мы бы получили еще большее преимущество. Так что стратегически Мюнхен не ошибался, а вот выбор саксонцев, несомненно, ошибка. Дрезден надежно ориентирован именно на нас, а не на Германскую империю. И я считаю это очевидным преимуществом.

— Альбрехт, а какова будет позиция Мюнхена. Если мы не войдем в Швейцарию, но потребуем свою долю от пирога на мирной конференции? Ты же разговаривал с Людвигом, у тебя с ним даже установились что-то вроде приятельских отношений?

— Людвиг не Максимилиан. Он несколько более порывистый, энергичный, непосредственный. Его позиция весьма четкая: у кого, где стоят солдаты, тот то и получает в итоге. Нет твоей армии на землях Швейцарии, соответственно нет и основания что-то там требовать. Так что мирной конференции может вообще не быть! Ведь германцы против посредничества кого-либо, особенно если речь пойдет о разделе страны, а не заключении мирного договора с Конфедерацией.

— А вмешательство Франции?

— Оно возможно, хотя к войне против Германии галлы еще не готовы. И тем не менее, Ваше Величество… Нам-то какое дело до интересов Парижа? Мы возьмем свое. А если лягушатники и прихватят пару-тройку франкоязычных кантонов, то и черт с ними? Сейчас конфигурация конфликта крайне выгодна именно нам: армия у Берна мала, да и сосредоточена в основном именно в районе столицы. Вот пусть баварцы с ней и разбираются. Мы пройдем победным маршем и возьмем свое.

— В таком случае, начинайте, Альбрехт! Я верю в ваш талант… — с большим трудом выдавил из себя император.

Ситуация на 26-е мая 1864 года