Я – король Баварии – 2. ((Не самый бедный Людвиг))

Глава сорок девятая

Тяжкие раздумья под пролетающими пулями

Прусское королевство. Радковские скалы. Лагерь баварской армии

26 июня 1862 года

А пули летят, пули,

Командир отдаёт приказанья,

Солдаты сидят в окопах,

Потому что летят пули.

(Манго-Манго)

Как вам задача двумя бригадами сдерживатьдва корпуса противника? Если честно, то так себе задача, но именно в ней ключ к победе. Император Франц Иосиф с его Главным штабом (или Генеральным, не суть важно) опять продемонстрировали собственную гениальную тупость. Они составили совершенно идиотский пан, который строился на втягивании армии пруссаков вглубь Богемии, откуда и отражать их атаки. И это при том, что сама по себе Богемия созданная самой природой крепость, окруженная горными хребтами, через которые еще и надо как-то перебраться. В общем благодаря тому, что сюда командующим назначили эрцгерцога Альбрехта, удалось эти планы похерить и предложить нечто более вменяемое. Пока выпала пауза, противник не наблюдается, у меня есть возможность вспомнить и оценить свои усилия по развязыванию этой войны. Правильно ли я делал? В РИ война между союзом германских государств и Австрией с одной стороны против Пруссии и Италии с другой произошла через четыре года — летом шестьдесят шестого. На это моих общих знаний истории хватило. Тут — на четыре года ранее. Что из этого следовало? Подумаем.

Первое: Пруссия хуже подготовлена к этой войне, чем если бы у нее было еще четыре года в запасе. Это правда. И просто солдат в линейных частях было намного больше, каждая из трех армий состояла из трех корпусов, а гвардия с самого начала боевых действий находилась в составе Силезской армии. Надо учитывать, что если строевые части почти полностью перевооружены на игольчатые ружья Дрейзе, то на ландвер этого добра не хватило. Кроме того, Берлин не успел призвать в Ландвер достаточное количество ветеранов. То есть пока что это не резерв армии, а именно ополчение, плохо обученное по сравнению с регулярной пехотой[1]. Артиллерия! Насколько я помнил, примерно половина артиллерии в РИ составляли новые орудия, в том числе нарезные, а не гладкоствольные. Сейчас таких артиллерийских систем не так уж и много. Важный фактор: в ЭТОЙ реальности не было прусско-австрийско-датской войны, в результате чего Шлезвиг-Гольштейн отошел победителям (кто победил, надеюсь, уточнять не надо?). Это имело тогда несколько последствий, во-первых, в этом анклаве застрял серьезный австрийский оккупационный корпус, которому пришлось пробиваться на соединение с основными силами имперской армии. Здесь этот корпус целехонек и готов вступить в бой против пруссаков. Кроме того, Дания не потерпела поражение от Австрии и сейчас планирует выставить армию в исполнении союзных обязательств. И неприкосновенность Шлезвиг-Гольштейна за сто тысяч неплохих солдат — вполне приемлемая цена. А тут еще и позиция Баварии, которая в ЭТОЙ реальности направила на помощь австрийцам горно-егерский корпус! То есть те части, которые у императора Франца-Иосифа в жутком дефиците. Плюс император Максимилиан (мой папаша) сидеть, сложив руки, не будет. Так что дядюшку Вилли ждут весьма неприятные сюрпризы. Очень и очень скоро! Посмотрим, как он будет отбиваться!

А теперь немного о наших с эрцгерцогом Альбрехтом планах. Было решено при помощи моих горных егерей притормозить продвижение пруссаков на флангах — у прохода Шлюкенау стала бригада фон Шелленберга, она поможет саксонской армии задержать неприятеля. А еще я уверен, что Альбрехт подкинет резервы, достаточные, чтобы остановить продвижение Эльбской армии Вильгельма с его передвижным штабом.

Мы же тормозим Силезскую армию. И должны ее удержать максимально возможное время. А вот Центральная армия, которая наступать будет, скорее всего, двумя колоннами, встретит весьма условное сопротивление и сможет продвинуться до Либенау, где и будет окружена превосходящими силами австрийцев. После её весьма вероятного разгрома часть резервов перебросят сюда: Силезская армия должна тут завязнуть, а основной удар будет нанесен по Эльбской армии. И что там получится — будет видно! Дрезден постараемся отбить взад, а там и на Берлин можно замахнуться. Вообще-то австрияки не самые плохие солдаты. Им бы только адекватных командующих, а с этим в монархии Гогенцоллернов всегда было сложновато.

Впрочем, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Там у них не только король Виля, там еще Мольтке имеется, а это достаточно осторожный лис, который каждый шаг взвесит, и только после этого будет выбирать наилучшие ходы. Так, теперь почему я здесь, а не у Находа, где должен был находиться (простите за тавтологию) согласно диспозиции австрийского генштаба? Да всё очень просто: тут против меня играет рельеф местности: Наход раскинулся в предгорьях, но с австрийской стороны. То есть, пруссаки спустятся с вершин в более-менее низменную часть Богемии… и на каких позициях я буду их останавливать? Орлицкие горы как раз перед нами и ведет к Находу весьма узкая дорога. А потому сначала разведка, которая подтвердила мои предположения, а потом мы обустроили лагерь в Орлицких горах, у Радковских скал. Тут я могу бригадой удерживать армию, и не одну. Да, это территория Пруссии, но, если вы заметили, то у нас война. И почему бы мне не зайти в гости на польские земли этого королевства? Или мне надо было попросить разрешения у Мольтке, чтобы занять этот проход? Дудки!

Расклады же таковые: две моих бригады егерей против двух корпусов противника, да еще с усилением. Нет, мои бригады тоже усилены, и вообще — нисколечко я этой ситуации не боюсь. Опасаюсь? Не без того, а вот липкого страха, который мешает думать и действовать — не дождетесь! А что, не было в истории моментов, когда русские бригады держали немецкие корпуса? В ЭТОЙ реальности еще не было: а в РИ отчего же: под Верденом против двух русских бригад немцы бросили два своих отборных корпуса. Так что в Первую Мировую и не такие чудеса случались. Вышел из палатки, любуюсь горами! Ну и красота тут! Холмы поросли густым лесом, в котором заблудиться — раз плюнуть. Вековые сосны потрескивают, покачиваясь от слабого ветерка. Кое-где к верхушкам холмов поднимается туман. Разведка доложила, что авангард противника примерно в двух часах от нас. Время еще есть! Денщик приносит кофе и свежие булочки. И пока выпала такая возможность — пью ароматный напиток, хрущу нежной сдобой с корицей и наслаждаюсь последними минутами тишины.

Да… попахивает театральщиной. Что делать? В ЭТОМ времени такие жесты, как и красивые позы весьма ценятся. А командующий перед битвой просто обязан излучать спокойствие и уверенность в собственных силах. Хотя внутри мандражирую. Очень! Скорее бы появился противник, честное слово — сразу же испытаю облегчение. И понимаю, что другой дороги у него тут нет, но все равно…

— Марко, ты проверил секреты? — обращаюсь к своему денщику-итальянцу. В последнее время он заматерел. Ну да, денщик будущего короля. Кстати, император Макс учудил: провел закон, по которому для кронпринцев совершеннолетие наступает с восемнадцати. Это вместо повсеместно принятых двадцати одного! Точно, под меня закон подгонял! Так что скоро на трон! Если выживу, конечно же.

— Там нет обхода, Ваше Высочество! Секреты расставили. На обеих тропах, но там человек не пройдет, разве что он произошел от скрещивания цыгана с горным козлом.

Да, времечко совсем не толерантное, да и шуточки примитивные. Ну, тут я лично ничего поделать не могу. Этой бригадой командует фон Минц, другой, которая будет сдерживать вторую колонну Силезской армии — фон Кишердорф. Оба хотя и «фоны», но опыт вождения егерей имеют. Лично проверял, как у них батальоны себя чувствуют на марше и на позициях. Руперт фон Кишердорф еще и склонен к импровизации, иногда слишком рисковой. Но это лучше, чем без инициативный болван, которых я из армии вычистил и буду вычищать, пока есть силы!

(Столовые горы. Радьковские скалы. Как видно, взбираться на эти скальные выступы то еще удовольствие)

Самая большая проблема баварской (ныне имперской) армии — это ее главнокомандующий, брат императора и, соответственно, мой дядя Луитпольд Карл Иосиф Вильгельм Людвиг. Насколько я помнил, он в свое время сыграл одну из ключевых ролей в отстранении меня от власти и стал сначала регентом при моем типа слабоумном братишке Отто, а потом и королем Баварии. Хотя это уже была более номинальная должность. В войне против пруссаков проявил невиданную безынициативность, находился под влиянием Марии Прусской, моей матушки, ныне покойной. Мы договорились, что Максимилиан выедет в армию, иначе трепыханий от дядюшки Карла можно и не дождаться. А у меня… автономность. Уверен. ели бы я действовал в составе баварцев под началом Карлы, то моих егерей поставили бы в линию и вперед, за орденами! Обойдутся!

Всё, пора пройтись, проверить позиции. А природа сама тут создала систему укреплений и все, что надо было — занять их вовремя и подготовиться к обороне. Узкая дорога, по которой может медленно ползти одна колонна солдат — идеальное место для артиллерийской засады по типу огневого мешка. Для этого пришлось вытащить на плоские вершины Столовых гор минометы Шварца. Мой главный сюрприз лета 1862 года. Их не так много, как хотелось бы — что поделать, пока нашли толкового механика, пока сделали, казалось бы, чего проще: плита, труба и схема — треугольник (какие-то идиоты пишут схема мнимого треугольника, интересно, почему он мнимый, если он самый что ни на есть натуральный и реальный?). Самой большой проблемой оказались трубы, которые должны выдерживать большое число выстрелов. Нынешние материалы оказались слишком хрупкими. А тащить такую дуру ради полусотни выстрелов? Без гарантий выживания расчета? Увольте меня от такого удовольствия. Главное — нашли толкового металлурга. Он и выдал (после месяца непрерывных экспериментов) нужный сплав. В общем, я товарищ скромный, минометы назвали его именем — Густава Шварца. А если он еще и сможет соорудить что-то типа скорострелки Гатлинга, то честь ему и хвала. Идею старине Шварца я подкинул. Как и мысль о том, что за такую работу он может получить дворянство. Пусть думает. Второй сюрприз этого лета — переделанные ружья Шаппсо, в которых от самих ружей осталось не так много, главное — это то, что винтовка была доработана под патрон с металлической гильзой, в котором использовался первый вариант бездымного пороха, который не был еще совершенно бездымным, но зато давал большую энергию и лучшую баллистику. Если из ружей Дрейзе, которыми массово вооружилась прусская армия стрелять можно было на шестьсот метров, то Шаппсо давала прицельную дальность за тысячу метров. А ее скорострельность составляла двенадцать выстрелов в минуту против восьми у аналогов Дрейзе.

Все мои горные егеря получили усовершенствованные Шаппсо, а первые выпуски, не столь совершенные, поступили в три баварских корпуса и были отправлены нашим союзникам: Ганноверу и Саксонии. Ганноверу намного больше — около семи тысяч стволов. К сожалению. на складах оставалось очень мало винтовок — рост армии почти в два раза мигом опустошил мобилизационные запасы. А сколько нам понадобилось патронов! Причем как на дымном, так и бездымном порохах!

На позициях все было спокойно. Вскоре появилась разведка пруссаков — конный разъезд драгун, которые проскочили, не заметив засадной батальон и за ними в узкий проход начали втягиваться отряды авангарда. Первый выстрел за мной! Прицелился, нажал спуск — унтер, возглавлявший разведку, нелепо взмахнул руками и упал на землю. И тут началось! Пока что мы действовали только ружейным огнем. Поверьте, этого противнику хватило! Когда войска идут походной колонной им необходимо время, чтобы перестроиться в боевые порядки и начать оказывать сопротивление. Но кто им это время даст? Тем более. что мои егеря знают: первыми надо выбивать офицеров и, что даже более важно, унтер-офицеров, именно последние — становой хребет любой армии. Без их команд солдаты превращаются в неорганизованное стадо баранов. И авангард противника мы проредили знатно! Минометы не задействовали, стрелки, которые засели по обе стороны от дороги, оттянулись к нашим позициям, перекрывшим дорогу к Находу. Сейчас у пруссаков пройдет первый шок, и они начнут воевать как-то более вменяемо. Дело в том, что против меня действовал генерал-лейтенант Карл Фридрих фон Штейнмец. И он справедливо считался одним из лучших полководцев Пруссии. Несмотря на свой достаточно почтенный возраст (шестьдесят шесть лет как никак) он оставался весьма энергичным и решительным военачальником. Ситуация для него была патовая: другой хорошей (относительно) дороги тут просто нет. Обходной маневр не совершить, а на тропах мы поставили крепкие заслоны — не прорвутся. При наличии такого количества стрелков атаковать в лоб пехотой — безумие. А артиллерию надо как-то еще вытащить — наша позиция располагалась за поворотом дороги, так что пушки надо ставить буквально на передовую, где артиллеристы станут законной добычей стрелков. Так и случилось — первую организованную атаку, более похожую на разведку боем мы с легкостью отбили. Потом была попытка притянуть артиллерию — после тяжелых потерь артиллерийской прислуги эту затею оставили в покое. Потом Штейнмец додумался подтянуть несколько гаубиц или мортир, которые должны были накрыть наши позиции навесным огнем, перекидывая снаряды через лесной массив. Вот тут и сказали свое веское слово минометы, для которых позиции артиллерии пруссаков были как на ладони.

К вечеру бой стих. А я словил себя на том, что во время боя, под летящими и свистящими пулями, думал почему-то о том. что совершенно не хочу жениться. И что эта девочка, которую мне предоставили в жены ни в чем не виновата, и получить такого смурного типа, как меня в мужья — не самая завидная доля. И за что ей такое счастье?[2]

Господи! И чем забита голова полководца, когда он отдает приказы? Впрочем, я остаточно хорошо подготовился к этому сражению, чтобы не переживать о том, что где-то напортачу. И пока что удалось свести этот бой к своей пользе. Вечером появились парламентеры, которые попросили перемирия для того, чтобы убрать тела погибших. В этой малости отказать им не мог.

[1] Вот тут наш герой ошибается. Обучали пруссаки крепко и ландвер если и уступал регулярной армии, то не настолько катастрофически. А вот то, что его не успевали перевооружить — это да, правда.

[2] В РИ Мария Ганноверская так и не вышла замуж. После присоединения Ганновера к Пруссиипредпочла уехать, провела остаток жизни с мамой в Швейцарии.