Я – король Баварии – 2. ((Не самый бедный Людвиг))

Глава семьдесят первая

Царева охота

Гатчинская егерская слобода

19 октября 1863 года

Вот в чем мы с российским императором не схожи — так это в отношении к охоте. Мне убийство беззащитных (относительно человека) животных претит. Иное дело — отстрел волков, которые, сбившись в стаи могут угрожать жизни человека. В таком случае охота более чем оправдана. Но тут всё дело во вкусе. В ТОЙ жизни я если и охотился, то только на двуногую дичь. В Чечне я служил военным медиком, но приходилось участвовать в рейдах. Вот такой эпизод в моей биографии. Вспоминать его не люблю. Погибших товарищей помню, а остальное — не столь важно. Для Александра II сие действо была самым любимым развлечением. В историю вошла знаменитая охота в Беловежской пуще в шестидесятом году. До того времени пуща сия была охотничьим заказником, но в ней эту потеху со стрельбой не проводили.

Высочайшая охотничья забава была приурочена к переговорам между Австрией, Пруссией и Россией. Увы, попытка создать «союз трех императоров» вышла не самой удачной, как следует из последовавших событий. Зато охота получилась грандиозной. Две тысячи загонщиков заранее сгоняли дичь, устраивая облавы на крупных зверей. Их сгоняли к зверинцу, в котором были построены укрытия для охотников, а для зрителей возвели амфитеатр, с которого они могли следить за сим действом. По сигналу императора загонщики занялись делом, через некоторое время спустили гончих (государь искренне любил псовую охоту и содержал весьма большую свору гончих собак). Они погнали животных на номера. В первый день перебили сорок четыре животных, из которых шестнадцать зубров и четыре кабана. Государь в тот день на свой счет записал четырех зубров и одного кабанчика. На следующий день гости пристрелялись и уничтожили уже пятьдесят пять крупных целей. Император уложил шестерых зубров и был крайне мероприятием доволен. Гости получили в подарок шкуры убитых животных.

Местом сбора экипажей определили Дворцовую площадь. Я отправился в сопровождении Марко и егеря Людвига Цорна, который отвечал за оружие и подарки, которые я буду вручать царственным особам и приближенным. Не всем, но самым важным, конечно же. С утра пораньше и отправились в Гатчину. Там было охотничье хозяйство, которое именовали еще Гатчинской егерской слободой. Насколько я понимал, к появлению государя там тщательно готовились. Поговаривали, что в хозяйство завезли из Беловежской пущи пятерку зубров, но по этому поводу ходили только слухи. Что приготовят егеря для царской забавы, это оставалось под вопросом. Надеюсь, загонщики уже нагнали дичь. Ибо от настроения императора после полевания[1] многое (как мне кажется) в наших переговорах зависит.

Но перед этим три экипажа: с императором и наследником престола, военным министром и мой свернули на небольшой стрелковый полигон, который располагался неподалеку от Гатчины, в холмистой местности. Тут размещалось место для учений Гатчинского охранного пехотного батальона. Это подразделение относительно недавно сформировано и главной его задачей как раз стало обеспечение безопасности царской семьи. На полигоне нас встретил командир батальона, полковник Эдуард Васильевич фон Аммондт. Высокий, приятной внешности и весьма строгих манер, он производил впечатление надежного и умного военного. Носил просто роскошные усы в сочетании с густыми бакенбардами, по моде того времени подбородок гладко выбривал. Он отдал честь императору и доложил, что для испытательных стрельб всё готово.

Людвиг достал приготовленные три образца винтовки Мюллера-Маузера. Один экземпляр был укороченным (типа кавалерийский карабин, но пока еще слишком сырой вариант). В принципе, за основу взяли винтовку Гра (переделанной Шасспо), но главными отличиями значилось: продольно-скользящий затвор и обойма на три патрона, которую легко было заменить. Недостатки конструкции — всего только три патрона! Это из-за конструкции металлической гильзы. Как только получим 8-мм патрон и гильзу под него, можно будет подумать о пяти единицах в обойме или даже семи, если расположить их в шахматном порядке. Главной технологической проблемой, которая могла сказаться на массовом производстве этого оружия — это качество сталей для пружин. Увы, пока не сумели подобрать тот состав, который гарантировал бы безупречную работу винтовки, но наши химики и сталевары оказались весьма близки к получению настоящей пружинной стали для потребностей оружейников. Александр и его наследник, который сразу же ухватился за карабин, быстро разобрались в устройстве винтовки. Пощелкали затвором, посмотрели, как Людвиг меняет обойму, попробовали сами, убедившись, что делать это можно быстро и достаточно удобно. И, конечно же. мы втроем постреляли по мишеням — самым разным. И ростовым, и изображающим всадников, и на различных дистанциях. Каждый отстрелял в свое удовольствие по десятку обойм, а могли бы и больше, да только впереди ждала главная забава дня. Подарком император был доволен, но велел эти образцы спрятать от глаз подальше. А я предупредил его, что не буду возражать, если русские оружейники разработают что-то подобное на своей собственной производственной базе.

(Псовая охота Александра Второго с детьми)

Ну а позже мы прибыли наконец-то в охотничьи угодья императорской семьи. Можно сказать, что эта охота была «камерной». Кроме самого царя, в охоте принимали участие его двое детей, старшие сыновья: Николай и Александр, братья: Константин и Михаил (Николай был с инспекцией в Москве: проводил осмотр гвардейских частей, расквартированных в старой столице). Кроме них небольшая группа военных во главе с Милютиным и несколько еще чиновников, которых я не знал. Но был там и неожиданный персонаж — усатый и с грозным видом насупленный тип — полковник Николай Владимирович Мезенцов. Неужели мне решили устроить разговор именно тут, во время охотничьих забав?

Перед самой охотой пришла пора раздачи подарков: император получил от меня эксклюзивное, сделанное под заказ охотничье ружье с богатой отделкой. Это была трехстволка фирмы Зауэр из Зуля. Да, да именно охотничья трёхстволка — переломная, два ствола гладкие, один — нарезной. Я протянул этот массивный предмет государю и добавил, что три выстрела однозначно лучше, чем один! Ложе было с богатой инкрустацией, а к оному прилагался патронташ с гильзами и набором пороха и пуль. Отдельно шла богатая пулелейка. Кстати, это уже можно было назвать ружьем Зауэр Три кольца. Ибо на стволах стояло это клеймо, которое к самому Зауэру никакого отношения не имеет. Это клеймо ставилось на крупповской оружейной стали особой выделки. История такова: для нарезных магазинных винтовок под бездымный порох применявшийся ранее металл для стволов уже не устраивал. Их иногда просто вздувало. Слава Богу, ни разу не разорвало! И тут был сделан заказ Круппу на особую сталь. Её получили на заводе, который до этого выпускал колесные пары. Три кольца символизировали эти колеса. Тут я влез с предложением ставить клеймо «три кольца» на этой особой оружейной стали. Ну да, чуть ускорил появление бренда. А что делать, если ружья мне нужны сейчас, а не через десять-двадцать лет? Сказать, что царь был доволен — это ничего не сказать! Для охотника оружие — предмет почти что фетиша. Цесаревич и его брат получили зауэровские же двустволки-горизонталки, а братья царя — двустволки-вертикалки. Конечно же, все с клеймом три кольца, ибо иначе ну никак! В ответ меня отдарили тульским штуцером, который представлял собой настоящее произведение искусства. По богатству отделки туляки прижимистого немца Зауэра уделали, порвали, как тузик грелку! Размен одного ствола на пять винтовок и одиннадцать стволов, конечно же, неоднозначный, но таковы правила протокола! Нет, ну всё-таки немецкая экономность этого тела дает себя знать. Нет, и я в ТОЙ жизни жил экономно, но не настолько же! Задушил немецкую жабу и двинулся на свой номер в сопровождении Людвига и егеря Митрофана, служившего сейчас проводником.

По поводу самого процесса многого сказать не могу. Ни хорошего, ни плохого. В этом времени я бывал на охоте получше, бывал и похуже. Но вот это стояние на номерах и ожидание, когда выгонят на тебя зверя — не моё. Зубра я пропустил, чем заработал уважительный взгляд местного егеря. Да я уже слышал, что бить этих гигантов привилегия лично царя-батюшки. Кабана уложил одним выстрелом, а в косулю сделал вид что целюсь и специально промахнулся. Ну красивая же животинка! Ну как в нее да патроном с пулею… нетушки, пусть пока без свинцовой примочки побегает на свободе. Ну вот и все удовольствия в одном, так сказать, флаконе. Государь Александр Николаевич и на этой охоте был не промах: завалил одного зубра, двух кабанов, одного я назвал бы даже кабанищем! И добыл две косули.

А когда мы вернулись в егерский домик, ко мне подошел полковник Мезенцов. Ну вот тебе — хотел разговора, получай разговор! И я заметил, что император изредка поглядывает на тот уголок охотничьей заимки, в котором мы с полковником ведем свою беседу.

— Ваше Величество! Государь передал мне, что вы хотели поговорить со мной о чем-то важном и весьма конфиденциальном. Я весь к вашим услугам. — на беглом французском обратился ко мне будущий шеф жандармов. Не смотря на весьма изысканное строение речи, довольным этим событием Мезенцов не выглядел. Ну что же, не будем его разочаровывать.

— Мы с вами в неформальной обстановке, Николай Владимирович, а потому предлагаю обойтись без титулований, зовите меня просто Людвиг!

— Почту за честь, Людвиг. — Мезенцов спокойно принял и отказ от титулований и переход на русский язык. Ага! А вы знаете, что в окружении Романовых говорить на русском вполне безопасно! Они его знают весьма дурно! И понимают через раз! А их главные языки: французский и немецкий. Как я уже упоминал короткий период, когда двор говорил на русском произошёл во время Отечественной войны с Наполеоном.

— Так вот, Николай Владимирович. Ко мне дошли весьма тревожные слухи о том, что настоящая охота открыта на вашего государя, Александра. Очень многим на Западе не нравятся его реформы, они боятся, что Россия рванет вперёд! А потому революционеры — нигилисты и прочая так называемая «прогрессивная общественность» в качестве борьбы с самодержавием выбрала террор. Не сама по себе, а по подсказке некоторых особ.

— Но причем здесь я? Я не имею к жандармскому управлению никакого отношения. Я…

— Вы флигель-адъютант и не так давно занимались инспекцией корпуса внутренней стражи. Верно?

— Вы чрезвычайно информированы, Людвиг Максимилианович. — заметил слегка подофигевший Мезенцов. Ну да, такого внимания от иностранного монарха он не ожидал.

— Увы, Николай Владимирович! Проблема в том, что жандармы в России не справляются с теми угрозами, которые возникают перед империей. Я не знаю, что должно произойти, покушение на государя? Чтобы эти остолопы начали шевелиться. А с революционерами, у которых есть идея и появились деньги на ее реализацию надо бороться превентивными и очень жесткими мерами.

_ Я совершенно с вами согласен, но что я могу сделать в этой ситуации, ведь я опять повторяю к жандармам…

Перебиваю визави и сообщаю почти что шепотом:

— Думаю, скоро ситуация изменится. И вы начнете работать в этом направлении. Но у меня есть интересное предложение: не хотите ли съездить в Мюнхен? Есть там один господин, который занимается созданием моей тайной полиции. Прообраз новых имперских спецслужб. Его идеи несколько шокирующие, но они весьма эффективны.

— И вы ими пользуетесь?

— Несомненно. До вас доходили слухи, что король Баварии трусоват? И постоянно ходит в сопровождении двух телохранителей?

— Слыхали-с… — осторожно выдавил из себя Мезенцов.

— Так вот, я постоянно хожу в сопровождении четырех телохранителей. Только два из них очень хорошо маскируются. И да… на меня тоже охотились. Правда, неудачно. И это почти те же люди, что объявили охоту на Александра Николаевича. У нас с вами одни и те же враги.

Мезенцов задумался, потом протянул руку:

— Если государь меня отпустит, поеду с вами в Мюнхен. Хочется посмотреть на столицу единой Германии.

[1] Полевание или полевая забава — исконно русское наименование охоты