Возвращение Узурпатора 3

Глава 7

Наш корабль пристал в речном порту Велиграда.

Это был богатый город. Красивый и величественный, с позолоченными крышами, высокой твердыней, построенной на вершине крутого холма, с крепкими стенами, обойти которые заняло бы целый день.

Был когда-то. А теперь же…

— Что они сделали с моим любимым Светозаром⁈ Где башни, где золото, где расписные здания и архитектурные чудеса⁈ Я выписывал самых лучших мастеров со всего света, чтобы превратить этот город в рай на земле! Что за выгребная яма⁈

Я стоял на вороньем гнезде и крепко держался за мачту-трезубец, пока мы плыли по широкой реке Лучесе. И не мог поверить собственным глазам. А мои соратники — Алексей, Злата, Батур и Сварри — смотрели на меня удивлённо и совершенно не понимали претензий.

— Это он Велиград так назвал? — прошептал Алексей Злате.

— Ага, — тихо кивнула она.

— Один из самых богатых городов?

— Угу…

— Кто⁈ Кто сотворил это, ответьте!

— Да что не так, Лют⁈ — не сдержался Сварри. — Краше Велиграда во всём Арахате не найдёшь! Уж я-то знаю!

Как бы это иронично не звучало, но в нашей команде было три варгийца, а единственным, кто бывал здесь раньше в этом тысячелетии был асван Сварри Кулак.

Да и у меня складывалось ощущение, что нахожусь здесь впервые!

— Что не так⁈ Что не так, ты меня спрашиваешь⁈

Я спрыгнул на палубу рядом со Сварри, схватил его за плечо и подвёл к правому борту.

— Вот тут, прямо тут, стояли общественные бани. Их проектировали совместно Ларкус Почитто и Доброгнев Строитель из рода Бобров. Два великих мастера своего времени, они сначала дрались друг с другом, потом напивались. Иногда наоборот, потому что Ларкус предпочитал драться пьяным, а Доброгнев трезвым. И всё это потому что только после драки и попойки они могли работать вместе. Ты знаешь, сколько здоровья эти два человека положили на строительство бань?

Я указал пальцем на огрызок каменного строения — единственного, что осталось от былого величия.

— Вот тут было разделение на женскую и мужскую половины бань. Ну, и моя личная купальня на третьем этаже…

— У тебя была личная купальня рядом с женской…

— Это сейчас неважно, Алексей! Важно, что осталось только два этажа крохотной части. Где бани⁈ Они были признаны самыми лучшими во всей империи самым компетентным человеком в империи!

— То есть, тобой?

— Именно, Злата!

Я снова схватил Сварри за плечи и насильно отвёл на левый борт, откуда открывался вид на жилые застройки с тесными улочками.

— А здесь располагались широкие улицы, торговые лавки, ярмарки, гостиницы, трактиры. А в самом центре стояло высокое здание для театральных постановок и цирковых выступлений. Крышу венчала позолота, свет от которой был ориентиром для всех! А вот…

Я уже потащил растерянного Сварри в сторону кормы, когда Алексей решил прояснить, в чём дело.

— Да, я читал про золотые крыши, серебряные узоры, множество дорогих зданий, которые простаивались месяцами…

— Это ты к чему? — прищурился я.

— Велизар приказал убрать все излишки. Мол, злато, да серебро лучше тратить на что-то полезное, а не на красивые виды. Велизар подлатал стены, укрепил твердыню… Лют, ты в порядке?

Ребята с беспокойством уставились на меня. Гнев так бурно кипел в груди, что в итоге превратился тягучий сгусток холодной, просто ледяной ярости и злости.

— Я его убью! — процедил я.

— Он уже мёртв, — напомнил Алексей.

— Наверняка специально это сделал, подлец.

— Умер?

— Город перестроил!

Гнев снова превращался в бурю и вспыхивал с новой силой.

— Ему всегда не нравились мои проекты. «Светозар, это дорого», «Светозар, у меня уже глаза слепнут от блеска», «Светозар…» Тьфу! Никакого чувства прекрасного!

Я замолчал, скрестил на груди руки и тяжело, часто задышал.

Из всего великолепия, созданного благодаря моим стараниям, осталась только твердыня. Былой блеск исчез, но Велизар действительно хорошо постарался, укрепив стены, башни, построив внешнюю линию малых стен.

Сейчас твердыня казалась гигантом, свысока следящим за городом. А у самой его головы, словно нос, торчала смотровая площадка, куда выходили мои покои.

Было приятно, знаете ли, с утреца выйти на свежий ветерок, попивать кофе и наслаждаться видами.

— Остыл? — Злата ласково коснулась моей руки.

— Немного…

— Мы уже прибываем в порт. Лучше подготовиться и придумать, что делать с твоей меткой.

Я глянул на предплечье, где тёмным пятном красовалась метка изгоя. Подарочек от благодарных потомков. За пределами Велизара она не сильно мешала мне, но теперь могли возникнуть проблемы. В приличное заведение, например, не пустят или сдерут второе, если заметят. Ну, и повышенное внимание стражей порядка обеспечено.

А мне ведь надо пробраться в самое сердце Светозара…

Нет. Велиграда. Похоже, Светозар остался там, полторы тысячи лет назад. Теперь от него остались только воспоминания.

— Кстати… — протянул Алексей. — Лют, а ты правда назвал город своим именем?

— Да, а что?

— Нет, ничего, ничего…

И он как-то странно повёл бровями.

— Эй, что за претензии⁈

— Никаких претензий! Так ведь совершенно не поступают тираны и узурпаторы, верно же?

— Да! В моё время не поступали! Это уже потом, может, на меня равняться… Тьфу на вас!

Я развернулся и прыгнул обратно в воронье гнездо. Чтоб этих соратничков не видеть. А вместо них повнимательнее рассматривал твердыню. Надеюсь, Велизар не менял ничего внутри, потому что нам предстоит туда пробраться.

Исток Перувита находился именно там. В моей…

Демоны, почему-то даже подумать о таком было непросто…

В моей гробнице.

━—━————༺༻————━—━

— Добрый день, люди добрые, — совершенно не добрым голосом поприветствовал нас мытарь.

Это был тучный, высокий человек с тремя подбородками, нажитыми наверняка честным трудом. В кафтане из невероятно прочной ткани с намертво пришитыми пуговицами. Иначе не знаю, как они сдерживали его огромное пузо.

— И тебе здравствуй, мил человек, — хмуро ответил я.

Мытарь пришёл с тремя сопровождающими воинами в простеньких доспехах. Они были на полторы головы ниже, тощие, словно мытарь объедал их, и с глазами, постоянно высматривающими что-то незаконное.

— Разрешите зайти на борт. — И, не дожидаясь позволения, жирдяй прыгнул на палубу с удивительной лёгкостью.

Правда, эта самая лёгкость закончилась, как только он коснулся досок. Те заскрипели, корабль пошатнулся и мне даже почудилось, что выругался на своём, кораблином.

Никогда не любил мытарей.

Разве что когда сам стал пополнять казну всеми этими сборами и податями… Но я был честным правителем! Брал немного, три шкуры не драл. А мытарей этих в ежовых рукавицах держал!

Чтоб у меня появился такой пузан?

Да ни за что!

— Вот, всё готово, — выступил Сварри. — Ровно, даже считать не надо.

Он заранее приготовил часть наших запасов для уплаты налога. Сказал, сборы в Велиграде не менялись с тех времён, когда ещё его отец ходил торговать в эти земли.

Однако мытарь криво усмехнулся, окинул взглядом наши сундуки и кивнул своим бойцам, чтобы приступали к работе.

— Размер пошлины изменился. Отныне нужно платить десятину. Так что мне придётся всё пересчитать.

— Как десятину⁈ — воскликнул Сварри. — Это когда это начали брать десятину⁈ Втрое больше, чем…

— Приказ Первого царского советника! — звонко прервал его мытарь. — Вы как раз вовремя прибыли. Он вступил в силу этим утром.

И снова криво усмехнулся. Издевался, гадёныш.

Поборщики перетрясли весь трюм и выставили такой ценник, что Сварри едва удар не хватил. Но асван не поддался. Он принялся горячо доказывать, что наши пожитки стоят куда меньше. Да мы вообще не с торговыми целями прибыли!

Но в это было сложно поверить, потому что торговался он отменно. Я видел, как в глазах мытаря сверкнул азарт. Эти двое кричали, брызгали слюной друг на друга. Сварри доказывал, что вот эти вот куски железа, взятые в Келью, не могут стоить больше двух гривен серебром.

Мытарь возражал. Мол, сейчас железа не хватает, и цены поднялись, так как люд готовится к предстоящему турниру. А это кузнецам нагрузка великая оружие ковать, доспехи, подковы те же…

Но Сварри не сдавался. Авторитетно заявил, что качество у заготовок так себе. Это уже минус треть от цены. Сгодятся разве что на тесаки какие-нибудь. Или подковы те же. Да и вообще мы это железо взяли чуть ли не с уступкой, потому как у кельюнского торговца серебра не хватило на сдачу!

В общем, бодались они долго. Мы даже с помощниками мытаря немного сдружились. Накормили их, напоили. Злата сжалилась, наглядевшись на тощие лица.

Они оказались братьями. Старшего звали Первак, второго Вторяк, третьего Третьяк…

В общем, с воображением у родителей было не очень. Там в семье семь братьев, и всех просто пронумеровали. А вот младшую сестру назвали Ждана.

— Скоро намечается турнир? — спросил я Первака.

— Ага, — вздохнул он. — Так что вы лучше поспешите снять место в постоялом дворе. Скоро цены взвинтят до небес.

— А по какому поводу торжество?

— Дак ведь праздник в честь Великого Предка Велизара, ты чего⁈ — удивился Вторяк. — Каждые десять лет проводят. Ты ж вроде из наших!

— Ему память прошлым летом отбило, — подсказал Алексей. — Мало что помнит.

— А-а-а! Понимаю… У нас было такое однажды. Мельника лопастью по затылку долбануло. Так он жену родную не узнал.

— Ага, — хмыкнул Третьяк. — Это он отбрехаться так решил, потому как жёнка его на девке левой застала. Прямо на мельнице. Мол, не помнил, что женат.

— Так он же ж год вспоминал!

— Дак чтоб подозрений не вызвать. Притворялся.

Это всё, конечно, интересно и забавно, но меня больше интересовал другой вопрос.

— Расскажите-ка про турнир поподробнее. Я-то не притворяюсь.

И, пока Сварри с мытарем рвали друг на друга глотки, парни поведали мне о славной традиции, заведённой ещё самим Великим предком, чтоб его демоны жрали, Велизаром.

«Ибо после свержения Светозара Ужасного погибло много доблестных воев, и надобно было восполнять ряды царского воинства!», повторил слова одного из глашатаев Вторяк.

— Они эти сказы днями напролёт болтают, — пожаловался он. — На третий день уже голова начинает гундеть от них.

— Ага, — подтвердил Первак. — Но со временем бои остались так, для зрелищ. Дружины царю хватает.

— Но победителей он сам награждает! — вставил Третьяк. — И, говорят, может кого-то взять к себе. Ежели очень приглянулся богатырь.

— То есть, — заключил я, — победители могут попасть в замок, прямо в тронный зал царя?

— Ага! — кивнул Вторяк. — Чтобы при боярах и дворянах, независимо от роду-племени, получить из рук Велизара награду.

— Эх, хотел бы я так… — мечтательно вздохнул Третьяк.

— Ага! Тебе б с отборочных не вылететь, братишка!

Я же немного завис. Может, послышалось? Поэтому переспросил удивлённо:

— Велизара? Это царя так зовут что ли?

Братья переглянулись, подозрительно замолчали. Правда, их молчание перебивали крики Сварри и мытаря. Но затем они хором воскликнули:

— Эко тебя пришибло!

— Уж царя-то нашего, батюшку, надо знать! — заявил Первак.

— Надо, надо! — поддакивал Вторяк.

— Тут никакой отшиб памяти не спасёт, если ты такое ляпнешь, где не надо, — прошептал Третьяк.

— Кстати… — Первак нахмурился и покосился на Батура.

Наш кхазарский друг сидел себе спокойно в углу и караулил свои лук, стрелы и тетиву, которые держал в отдельном мешочке. Ему явно не нравилась суматоха, связанная с мытарством. А когда Вторяк полез считать стрелы в связках, перегородил путь и не дал подойти ни на шаг.

— Этот ваш кхазарин, он по-варгийски говорит?

— Говорит, — кивнул я.

— А чего ж он молчит?

— Так нечего говорить, видимо. Он вообще не особо разговорчив.

Но подозрения были не без оснований. Мытарь направился к стойлам, и Батур хищно уставился ему вслед. Правда, с места не сдвинулся. И с таким же спокойствием наблюдал, как мытарь тянется заглянуть Йелле в зубы, а потом с грохотом катится назад от пинка Задора.

Задор презрительно фыркнул и повернулся задом. Угрожая, мол, в следующий раз простым пинком не отделается наглый жирдяй.

Мытарь взбеленился. Вскочил, начал ругаться, порывался дать сдачи Задору, но Сварри его остановил и как-то заговорил, переведя тему на ящик с моржовыми бивнями.

Батур успокоился и принялся точить саблю.

Но скоро споры закончились. Сварри с мытарем, запыхавшиеся, но довольные, причём оба, ударили по рукам. Сварри добавил к подготовленному ранее ещё железо, тюки шкур и пригоршню золотых, а мытарь махнул братьям, чтобы те забирали пошлину и покинули корабль.

Мы попрощались, даже пожали руки. Алексей, с тоской глядя, как поборщики перетаскивают уже-не-наше добро по деревянному трапу, спросил:

— Гляжу, ты доволен, Кулак?

Сварри гордо приосанился.

— А то! Я впятеро пошлину сбил. — И тише, шёпотом, добавил: — И сбагрил ненужное. Железом заманил, но невелика потеря. Зато от других товаров отвлёк. Эх, и наторгуемся!

Перспективы стать ещё богаче Алексея приободрили. И Злата сверкнула довольной ухмылкой, осматривая оставшееся добро. А я окликнул Первака, который уже тащил на плече последнюю связку со шкурами.

— Эй, а где записываться на турнир?

Алексей со Сварри тоже прислушались. Похоже, их заинтересовала возможность хорошо подраться. Аж загорелись.

— Да вон, у арены, — Первак махнул в сторону выглядывающего над крышами домов серого здания.

Причём я помнил его. Хорошо сохранился. Но вид у меня стал кислее некуда.

— Что-то не так? — спросила Злата, заметив это.

— Да нет, ничего, просто…

— Ну, не томи! — воскликнул Алексей.

— Просто… почему это арена? Это же были конюшни!

━—━————༺༻————━—━

Да, братья-поборщики были правы. Цены на жильё уже подняли так высоко, что пришлось платить золотом за три комнаты в единственном подходящем постоялом дворе неподалёку от арены, торговой площади и твердыни. И ещё за места в конюшнях отвалили немалые деньги. Так что настроение у Алексея и Сварри было не очень хорошее.

И оно ещё больше портилось из-за толкучки возле приёмной арены. Само здание было высоким, в виде огромного колодца, выстроенного вокруг широкой площади, покрытой плотным песком. Хотя давным-давно это было зелёное поле, где резвились скакуны императорской гвардии…

— А зрительские места — это бывшие стойла, — рассказывал я ребятам, пока мы ждали своей очереди. — Даже перегородки остались. В пять этажей по кругу стояли. Это один эфленский строитель придумал. Так мы разместили всех лошадей, да ещё с места их хватало, воздуха, солнца опять же. А под стойлами сбрую всякую хранили, да кормёжку. И на поле было удобно тренировать всадников и отрабатывать манёвры.

Ребята удивлённо оглядывались. Особенно Сварри, который бывал тут уже пару раз и наблюдал за играми. И он задал самый правильный вопрос:

— А навоз лошадиный куда девали?

— Вообще, собирали вон там, — я указал в сторону ворот под зрительской трибуной, выделенной, похоже, для особых гостей. Там даже место для трона имелось. — А потом вывозили, на удобрения… Ты чего так смотришь?

Сварри немного побледнел, или мне показалось?

— Оттуда участники выходят на арену, — вздохнул он. — И ждут там своей очереди…

Алексей тоже теперь выглядел не настолько восторженным. Ко всему прочему, от толпы вокруг разило отнюдь не цветочками, что придавало их воображению особые оттенки.

— Ещё одна группа, и мы! — радостно воскликнула Злата.

Ей настолько хотелось убраться отсюда поскорее, что она уже сама рвалась записаться в участники. Хотя была очень против такого решения. Но я был непреклонен. Нет лучшего способа развить свои навыки, чем, собственно, во время боя. Тем более, это не настоящая война, а потешные сражения. Настоящей опасности быть не должно.

Принимали желающих выступить на турнире в палатках, расставленных на песке. Перед нами оформлялись пятеро бойцов в старой изношенной броне. Они как раз заканчивали и обсуждали, как отправятся в ближайшую корчму, чтобы отпраздновать начало, как им казалось, славной недели. Полной побед, денег, выпивки и доступных женщин.

— В каких соревнованиях будем участвовать? — спросил Сварри. — Там и вместе можно, и врозь. И на мечах, и на луках. — Батур навострил уши, услышав это. — Но самое почётное, конечно, выступать в главном турнире. Один, тело всяких ограничений!

— Посмотрим, — ответил я. — Наша цель не почёт, а победа. Чтобы попасть в замок. Не забывай.

Наконец-то настала наша очередь. Мы уже шагнули вперёд, чтобы самими наконец-то отдохнуть после долгого пути, как вдруг за спинами раздалось:

— А ну, всем разойтись! Прочь, прочь!

Гулкий хрипловатый голос принадлежал бывалому вояке со шрамом от левого виска до правой щеки. Его сопровождали несколько дружинников в богатой броне, которые распихивали всех на своём пути и стремительно приближались к нам.

Очередь из головорезов недовольно рычала, но расступалась. А тех, кто пытался возражать, оттаскивали свои же.

— Вы! — Шрам указал прям на нас. — Прочь с дороги!

— Лют… — испуганно прошептала Злата.

Опасность повисла в воздухе и сгущалась все сильнее, пока они приближались.

Однако я не сдвинулся с места и продиктовал чиновнику из палатки своё имя:

— Лют Чёрный. Через «ё», не через «о». А то знаю вас, грамотеев…

— Эй ты! — громом прогремело прямо за мной. — Прочь, кому говорят!

Я неспешно повернулся, окинул взглядом грозного вояку с золотой гривной на шее и глянул через его плечо на воина значительно моложе. Тот носил самые дорогие доспехи, смотрел не то что свысока — просто отказывался снисходить до взгляда на тех, кого потеснил. Он носил серебряную гривну, украшенную драгоценными камнями.

— Чегось? А, мы скоро закончим. Вы пока постойте.

И повернулся обратно.

Повисла тишина. Шрам даже растерялся, а по невольным зрителям прокатилась волна «У-у-у-у…».

Дружинники огораживали господина по бокам и сзади. Шрам стоял прямо напротив меня, а мои соратники, мрачно оглядываясь, расположились по сторонам, заняв удобные позиции. Молодцы, не струхнули.

— Ты что, бессмертный? — процедил Шрам.

Я услышал, как хрустят костяшки его пальцев под латными рукавицами.

— Не мешайся на пути у боярина Ведивоя Рацкого! Уйди, или тебя будут выносить по частям!

Снова молчание. Толпа зароптала. Мои соратники были готовы сражаться, но эта схватка дорого бы нам обошлась.

Мы со шрамом мерили друг друга глазами. Я хотел преподать урок ему и его бояришке, а он жаждал наказать безродного наглеца, которого во мне видел.

Мы оба хотели начать драку, но обоих сдерживали обстоятельства. Наверняка шумиха не пойдёт на пользу молодому Ведивою, да и кто знает, как отреагируют те, кого он потеснил?

Боярин привёл сильный отряд. Но они в меньшинстве.

— Лют… — прошипел Алексей.

Шрам медленно потянулся к мечу.

— Ах, сам боярин Рацкий! Простите, простите. — Я редко нацепил дружелюбную улыбку и шагнул в сторону, приглашая их к палатке.

В толпе раздались расстроенные возгласы, а Злата вздохнула с явным облегчением.

Шрам же фыркнул, убрал руку от меча и уступил дорогу Ведивою.

А боярин-таки удостоил меня взглядом. Презрительным и надменным.

Мы терпеливо подождали, пока они закончат и удалятся, а затем сами подошли к чиновнику.

— Я уж думал, ты начнёшь бойню, — нервно хмыкнул Алексей. — Даже удивлён, что сдержался. Там дружина из десяти Серебряных…

— Нас, пожалуйста, запишите туда же, куда записался боярин Рацкий, — склонился я над чиновником с такой улыбкой, что тот невольно сглотнул.

А Алексей пробормотал что-то невнятное. Наверное, радовался, что у нас появилась ещё одна цель.