Возвращение Узурпатора 3

Глава 18

— Я не должен этого говорить, но отец хочет тебя проучить, Лют.

— Ну, все мы чего-то хотим, — протянул я с задумчивым видом. — Я вот хочу сейчас шоколада. Молочного. Ты когда-нибудь пробовал молочный шоколад, Велизар?

— Что?.. Да, конечно, но причём тут это, не пойму!

— Так вот, понимаешь, Велизар, я однажды попробовал ну просто чудесный шоколад. Его делал один мастер, который посвятил всю свою жизнь только этому ремеслу. Представляешь, он перепробовал тысячу тысяч рецептов, смешивал разные ингредиенты, добавлял самые уникальные добавки. Он жил на юге, Велизар, далеко на юге. И однажды мне повезло — я как раз находился неподалёку, когда у него получилось создать идеальный шоколад. Всего лишь одну плитку.

Царевич уставился на меня забавными удивлёнными глазами и прямо излучал непонимание. Это было так смешно, но я продолжал играть задумчивого мудреца:

— Я его тогда не знал, просто остановился по пути и попросился на ночлег. И представляешь, он поделился со мной этой плиткой! Мы съели её напополам. Я тогда так был шокирован. Мне так это понравилось, что я съел всё в один присест. Знаешь, когда очень дорогое вино, которое следует пить неспеша, вдыхать аромат, даже просто наслаждаться видом того, как цвет переливается в прозрачном бокале… Да, да, представь, есть такие мастера, что могут выдуть из стекла бокал!

Елизар не понимал, к чему я веду, и вообще хмурился. Наверное, думал, что я поехал кукухой. Ну пусть так и думает дальше. Я же продолжил:

— Так вот, представь, что это вино, выдержанное десятилетиями, какой-нибудь усталый воин, измученный от жажды, просто берёт и выпивает залпом. Вот так и я съел этот шоколад, даже не успев распробовать весь его вкус. Все оттенки, все нотки… Но даже так он мне понравился, жутко понравился! Я не пробовал ничего вкуснее! Я попросил ещё. Был готов заплатить золотом, что для этого мастера было немыслимым богатством, но он спокойно, буднично покачал головой, отломил небольшой кусок из своей половины, прожевал, прикрыв глаза от наслаждения, и сказал, что это была единственная плитка. Он вообще случайно её приготовил. Просто… просто задел ингредиенты, и они совершенно безо всякого порядка смешались воедино. А он тогда махнул, просто делал шоколад, ни на что не надеясь, и впервые в своей жизни получил именно тот результат, к которому стремился всю сознательную жизнь. Представляешь?

Я посмотрел на Велизара, но наткнулся на полное непонимание — ему моя история ни о чём не говорила. Ну да хрен с ним. Я уже и не играл почти…

На меня нахлынули воспоминания. Это бывает, когда я занимаюсь какой-то рутинной работой, как сейчас, например, наносил последние штрихи печати на деревянный колышек из рощи Великого Древа.

— Так вот, этот мастер поделился со мной невероятным сокровищем. Даже не представляю всю величину его души. Это стоило дороже любого золота, ценнее всех драгоценных камней мира. Но он поделился, спокойно смотрел, как я проглатываю дело всей его жизни залпом, словно путник, утоляющий голод. А сам наслаждался плодом счастливой случайности. И, наверное, он понимал, что больше никогда не получится достичь этого идеала.

Я замолчал. Последняя печать была готова, я сунул её в подсумок на поясе, окинул взглядом всю проделанную работу и удовлетворённо кивнул. И только выдержав некоторую паузу Велизар снова спросил:

— Но как это относится к моему отцу, Лют?

Я посмотрел на него пристально, ухмыльнулся, словно всё, что до этого говорил, было просто шуткой, и ответил:

— Я больше никогда не попробую того шоколада. И, более того, Велизар-младший, царевич варгийцев, я никогда не раскрою весь его вкус, потому что проглотил полплитки залпом, лишив себя этой возможности навсегда. А твой отец никогда не сможет проучить меня, как бы сильно он этого ни хотел.

Царевич нахмурился, он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Наверное, потому, что за такие слова вполне можно было лишиться языка, будь я обычным горожанином или даже гостем царства. Однако мне ничего не будет. Царь хочет устроить публичную порку, наказать наглого изгоя с помощью одного боярина, который не очень хорошо держит себя в руках.

Я встал, опоясал себя, проверил, хорошо ли висит снаряжение, немного покрутился — всё должно быть удобным и надёжным, — и удовлетворённо кивнул. И только затем подошёл к царевичу, похлопал его по плечу и заявил:

— Не волнуйся, Велизар, всё будет в порядке. Со мной, то есть. А вот насчёт боярина Рацкого не уверен.

— Он силён, — насторожённо предупредил Велизар.

— Знаю, — кивнул я.

— У него дух стихии молнии, — снова попытался царевич.

— Знаю.

— Говорят, этот дух даже древнее, чем мой. Рацкие любят говорить, что они произошли от Перувита.

— Ну, это вряд ли, — хмыкнул я.

А про себя добавил, что Перувит, в отличие от Стрига, не особо жаловал людей и уж тем более не стал бы зачинать от них детей. Ну нет, скорее Стриг бы остепенился, завёл жену, детей и устроил во всём мире постоянный штиль.

Но новость хорошая. Если у Рацкого действительно сильный дух молнии, мне это подойдёт даже больше, чем дух Велизара. Всё-таки отнимать у него силу теперь уже не хотелось. Кстати, о силе…

— Ты как, осваиваешься с доспехом?

— Кажется, да, — царевич поскрёб себя по грудной пластине. — Вот только я внутри уже весь вспотел. Когда мы сможем его снять?

— Вот разберусь с Рацким, — подмигнул я, — и отправимся в Великую Рощу. А то ты и правда уже попахиваешь.

Я наигранно нахмурился и прикрыл нос рукой, заставив царевича всколыхнуться и принюхиваться.

— Да ладно тебе, успокойся, — махнул ему небрежно. — Никто и не заметит. У меня просто нюх чуткий, вот и всё.

— Правда? — нахмурился он.

— Правда, правда. Только рядом со Златой не стой, ладно?

И, смеясь про себя, покинул комнату.

━—━————༺༻————━—━

А народу собралось немало. Наверное, примерно столько же, сколько во время первого этапа турнира. Я поглядывал за зрительскими трибунами из зала для бойцов, причём почему-то я здесь стоял один. Боярин Рацкий где-то пропадал.

— Ну и как это называется? — пробурчал я.

На трибунах было шумно, хотя, конечно, не так, как в прошлый раз. А ещё по центру не стояла моя статуя, что довольно обидно — могли бы, между прочим, и перетащить по такому поводу. Всё же древний император удостаивает чести своих потомков выступлением. Ну ничего, вполне возможно, статуя была бы раздолбана вдребезги. Чувствую, Рацкий опять не сумеет себя сдержать.

— Жители и гости Велиграда! — снова завопил голосистый глашатай. Кажется, это был тот же, что кричал на площади. — Царь варгийцев Велизар милостью своей дарует вам занимательное зрелище! Изгой рода Нелидовых, Лют по прозвищу Чёрный, бросил вызов благородному боярину Ведигору Рацкому. Боярин Рацкий проявил необычайное великодушие и принял вызов изгоя, дабы показать всем и каждому последствия подобной дерзости!

Раздались радостные возгласы. Вряд ли зрители сейчас думают о том, как бы выучить урок, хех.

— Царь Велизар определил следующие правила! Поединок будет длиться до сдачи одного из соперников! Если кто-то из них откажется признавать поражение и подвергнет свою жизнь угрозе, царь имеет право вмешаться! Если один из них не сможет продолжать битву, ему будет засчитано поражение! Проигравший в поединке должен будет публично принести извинения, а также выплатить штраф, назначенный царём Велизаром! В том случае, если проигравший будет не в состоянии выплатить штраф, он будет записан в холопы царя варгийцев Велизара на срок, необходимый для выплаты долга! Оружие и броню проигравшего победитель имеет право забрать себе с обязательным указанием стоимости выкупа. — Глашатай сделал небольшую паузу, переводя дух. Он неслабо ведь надрывался, чтоб кричать так громко. — На этом условия закончены. Поединщики, готовьтесь к выходу на арену!

А Велизар-старший тот ещё затейник, а? Ишь как придумал! Наверняка считает, что мне не победить боярина Рацкого, а значит, хочет меня узаконенным способом записать к себе в холопы. Зуб даю, огласит такую сумму штрафа, что продать весь наш «Разящий» со всем содержимым не потянет, чтобы оплатить.

В холопы, значит, хочешь меня записать, да? Эх, зря ты так. Теперь это дело чести!

Я уж думал ради царевича оставить тебя в покое. Быть может, ну, натёр бы зад Ведигору, забрал бы у этого боярина его дух стихии. Даже благодарен тебе был бы за то, что позволил разобраться с этим делом поскорее, не дожидаясь окончания турнира. Но теперь шиш, понял⁈

Да я даже ради Велизара Первого это сделаю. Он, конечно, тоже тот ещё засранец, но подобных игр никогда не одобрял, так что наставлю его потомков на путь истинный.

Бойся, царь варгийцев, у меня уже родилось около десятка идей, как усложнить тебе жизнь, — прорычал я.

А этот царёк сидел там себе в ложе и усом не вёл, что его ждёт очень трудный период его жизни. Возможно, самый трудный. Быть может, о нём даже напишут в летописях!

Как и не знал бравый боярин Рацкий, что скоро его ждёт позорное поражение.

И вот он спрыгнул с ложа, где почему-то стоял рядом с царём, в то время как я сидел тут! И я ведь помнил, что именно это за место!

Под ликование толпы он, облачённый в боевое снаряжение — блестящую броню, с коротким шиироким копьём в руках и с щитом, — взывал к зрителям, чем провоцировал всё новые и новые ликования. Почти такие же, что были во время турнира.

Да, кажется, его любят. Так что придётся жителей Велиграда немного расстроить.

— О-о-о, иди, иди сюда! — кричал Ведигор. — Где ты там, изгой, потомок Узурпатора⁈ Струсил⁈

А я не струсил, просто ворота были закрыты!

Их должны были открыть, как только этот гадёныш высунулся на арену, но, кажется, привратник забыл или заснул. Хотя при таком шуме это, наверное, невозможно.

— Эй! — крикнул я. — Вы, там, кто-нибудь! Открывайте! Давайте, я хочу надрать зад этому горлопану!

— Что, струсил⁈ — закричал Ведигор, видимо, танцуя с копьём посреди арены.

Он ещё играет на публику, блин! Вот засранец!

— Да кто-нибудь!!! — я с грохотом ударил по металлической оковке ворот. — Открывайте давайте! И быстрее! Я драться хочу!

Но ничего не происходило, а толпа уже начала улюлюкать в мою сторону.

— Это че, они? Это они, значит, так решили со мной⁈.. Ну, засранцы… — я догадался, что они хотят выставить меня каким-то трусом. Быть может, царь Велизар даже и не собирался допускать меня до поединка. Боится, гадёныш, за своего боярина, да⁈ Ух, коварный подлец! Ну я ему устрою!

— Ладно, хотел припасти это до поединка, но, кажется, придётся использовать раньше времени… — Я достал из сумки связку взрывных печатей.

Держитесь, гады! Я вам покажу, как связываться с Лютом Чёрным! Вы у меня попляшете!

━—━————༺༻————━—━

Там же, в то же время, только не в зале для бойцов, а на царской ложе.

Царь Велизар сидел на троне и, хмурясь, наблюдал за происходящим. Что-то пошло не по плану. Боярин Рацкий прыгнул на арену, и в то же время должны были выпустить Люта Чёрного, однако тот никак не выходил.

— Что происходит? — он наклонился в сторону своего советника.

— Сейчас узнаю, Ваше Величество, — кивнул тот и скрылся за завесой в коридоре.

— Неужто Лют испугался? — тихо проговорил царь.

— Этого не может быть, отец! — уверенно заявил царевич.

— Ты очень высокого мнения об этом человеке, сын.

— Не совсем так, — засмущался царевич. — Просто он кто угодно, только не трус. Можешь мне поверить.

Тут обратно прибежал советник:

— Ваше Величество, — прошептал он на ухо, — проблемы с воротами в бойцовском зале.

— Какие ещё проблемы? — проворчал царь.

— Кажется, петли заели. Они не открываются.

— Устранить! Быстро!

Советник тут же низко закивал и снова скрылся за завесой, чтобы выполнить приказ. Однако ему этого делать не пришлось. Когда зрители уже начали вовсю улюлюкать, а сам боярин Рацкий даже слегка потерял пыл и с удивлением смотрел в сторону ложа, пожимая плечами, мол, он тут ни при чём, вдруг раздался взрыв.

Ту часть арены, которая находилась возле ворот в бойцовский зал, накрыло шапкой чернеющего пламени. Песок взрыхлил, разлетелся мелкими крупицами во все стороны, долетел даже до ложи и попал на лицо самому царю. Так что на зубах теперь неприятно скрипело, а в вине мелкой рябью оседал песок.

— Я же говорил, отец, — хмыкнул Велизар-младший.

И вместе с его словами из этого огненного облака вылетел человек с мечом в руке.

— Да вы охрене-е-е-ели-и-и! — раздалось поверх грохота.

А затем он, словно сокол, пикировал прямо на Рацкого, и завязался бой.

━—━————༺༻————━—━

Я тут же ринулся на засранца Рацкого. Бить его молнией было бесполезно, поэтому я подхватил пламя, которое осталось после взрывов, добавил ветра, насадил эту гремучую смесь на свой меч и как рубанул!..

Рацкий не ожидал такого выпада, он прикрылся щитом, и тут я заметил, что Ведигор даже оскалился — так сильно пришёлся по нему удар. Его копьё было коротким, но всё же оно рассчитано на среднюю дистанцию. Я же сразу оказался в ближней и не ограничился одним приветственным выпадом, тут же продолжил атаку, нанося удар за ударом и рыча при этом от злости:

— Ах! Вы! засранцы! Решили меня запереть⁈ Да я вас всех!!!

Этот ублюдок делал вид, что не понимает, о чём я говорю, отбивался и отбивался, пятясь с каждым разом. И я почти достал его! Ещё чуть-чуть, и…

Конец поединка — такой скорый, но такой близкий — вдруг оборвался, когда Рацкий разразился плотной и огромной сферой из молнии. Я почувствовал преображение духа стихии.

Было непросто, но мне удалось выбраться, перехватив молнию совсем-совсем рядом с собой. Но даже так меня ужалило, часть одежды опалилась, а руки пару немного задрожали, когда я оказался уже вдалеке от противника.

— Ах ты, мелкий наглец! — зарычал боярин под ликование толпы. — Да я тебя!..

Я не стал дослушивать, что он там хотел мне сказать, а ринулся описывая вокруг него круги, при этом ускоряя себя с помощью стихии ветра и огня. Это моё главное оружие. Сейчас, как бы не хотелось это признавать, но в молнии боярин меня уделает с таким сильным духом стихии.

А он действительно сильный, я это прочувствовал. Мы, можно сказать, коснулись Источниками. Действительно мощный и древний дух. Возможно, Рацкие не совсем врали, говоря о том, что они потомки Перувита. Может, мне показалось — всё-таки ситуация была не такая, чтобы «принюхиваться», — но в этом духе чувствовалась сила бога грома и молний. Возможно, это один из первых духов, который отделился от него и потому забрал больше силы, чем остальные.

Ох, я аж воспылал!

Хочу! Я хочу заполучить этого духа!

В груди закипела дикая смесь из радости, желания забрать трофей и злобы на этих засранцев, которые решили запереть меня в лошадином отхожем месте. Огонь взаправду стал намного жарче, мне даже пришлось остудить собственный пыл, чтобы сохранить разум ясным.

— Куда бежишь⁈ — рычал Рацкий. — Трус! Сражайся, как мужчина!

И он допросился. Я действительно перестал бегать и остановился напротив, примерно в пятидесяти шагах.

— Что ж, — процедил я. — Это была славная, хоть и короткая битва. А теперь, боярин Ведигор, готовься платить выкуп! Ну или стать холопом царя — хотя не уверен, что твоё положение хоть сколько-нибудь изменится.

Вот только он меня не слышал. Всё швырялся молниями, каждый раз промахиваясь, потому что я уклонялся в последний момент.

Я не просто так бегал вокруг этого засранца. Сейчас арене появился точечный, незаметный для обычного глаза контур из деревянных неприметных колышков, вбитых в песок. Моя новая печать.

Я видел нечто подобное в своей прошлой жизни, когда два бога, напившись амброзии, решили устроить между собой лютый махач. Именно махач — поединком, дракой или прочими словами это обозвать сложно.

Схлестнувшись, их сила приняла необычный вид, из-за которого на карте Арахата появилось самое глубокое озеро.

Я взглянул на боярина Рацкого, и тот наконец почуял неладное. Вот только отреагировал неправильно — встал в защитную позу, прикрывшись щитом. Будто, мать его, на блюдечке себя подал!

— Ну наконец-то осмелился, малец⁈ — прорычал он.

— Хватит бегать, — кивнул я, оскалившись. — Поверь, ты ещё долго не сможешь этого делать!